Red lipstick

Placebo – Protect Me From What I Want

Спустя три недели тишины Чунмён начинает сходить с ума буквально. Словно это не он сам хотел передышку. Словно это не он малодушно мечтал о том, чтобы все просто закончилось. Инквизитор разочаровался в игре и расхотел убивать. Тут и сказке конец. Инквизитор то ли слишком умный, то ли слишком хитрый, то ли просто знает его до мелочей. Потому что он выжидает. Конечно, у него и раньше случались длительные перерывы между убийствами, но до двадцати дней прежде не доходило. Утром, едва зайдя в кабинет, Чунмён вычеркивает из календаря вчерашний день, еще один день без трупа. В смысле, без жертвы Инквизитора. Так-то, конечно, трупов у них всегда хватает. - Может, он планировал только десять убийств? – Чонин не здоровается, даже со стула не встает, когда старший входит, но Чунмёну сейчас не до формальностей. Он знает, что у Чонина есть все основания обижаться, поэтому делает вид, что ничего не изменилось. Пусть. - Просто десять убийств? И все? Без сакрального смысла? – Чунмён цепляется за эту версию, потому что других у него нет. Других, которые можно было бы обсудить вслух. - А это чем не смысл? Он убил десятерых, безнаказанно. И исчез, не оставив следов, - Чонин покачивается на стуле, словно он актер дешевого кино про американских полицейских. Впрочем, в таком кино полицейские обычно раскрывают преступления. А вот Чунмён – лейтенант бостонской полиции, страж справедливости – уже черт знает сколько времени топчется на месте. Несколько месяцев Инквизитор просто водит его за нос. Он словно на поводке его держит: то позволит отбежать, то снова дернет, заставляя вернуться. Чунмён чувствует себя театральной куклой, к рукам и ногам которой привязаны веревочки. И сейчас за эти веревочки, кстати, тянет не только Инквизитор. Как ни странно, новый труп немного примирил его с шефом, хоть Чунмён и ожидал очередной публичной порки, а то и лишения звания вместе со всеми привилегиями офицера. Возможно, конечно, что тот, кто сменил господина Стетхема, решил не ссориться с полицией. Деньги снова потекли в подставленный карман, а Чунмёну великодушно оставили его дело, которое грозило стать величайшим пятном на его карьере. - Если я не найду его… - Что будет? Из полиции уйдешь? Улицы мести? – ехидно интересуется Чонин, который сейчас словно на другой стороне. Он хочет вывести Чунмёна из себя, и у него, надо признать, отлично получается. - Зачем же? Оружие есть, застрелюсь – и дело с концом, - Чунмён и сам знает, что не шутит. В полиции с такой репутацией ему делать будет уже нечего, а больше он ничего делать не умеет. И не хочет уметь. - Так чего ждать? – Чонин кивает на кобуру с пистолетом. – Давай! - Даешь здесь только ты один, - срывается с языка раньше, чем Чунмён успевает подумать и прикусить язык. Конечно, он тут же испытывает чувство вины. Потому что до сих пор его вполне устраивало, что Чонин осознанно и с удовольствием занимает позицию нижнего, позволяя творить с его телом все, что может прийти Чунмёну в голову. Но Чонин щурится, смотрит зло, и Чунмён проглатывает слова извинения. Обойдется. Они не спят вместе, уже черт знает сколько. Наверное, столько же, сколько прошло с последнего убийства. Потому что сначала Чонин психовал и называл его исключительно алкоголиком. Не при свидетелях, конечно. Но Чунмён, который и впрямь часто сбегал в бутылку от своих проблем, страшно злился, а злость – не самый лучший спутник для секса. Возможно, если бы они затеяли бурное выяснение отношений, дело кончилось бы иначе: красной помадой, глубоким минетом и жарким сексом. Но на работе они старались держать лицо, поэтому злость и обида копились внутри у обоих. Чунмён, пользуясь положением, меняет дежурства, чтобы как можно реже оставаться с Чонином наедине. Отчего тот звереет еще больше. К тому же, Чунмён считает, что вопрос сохранения его служебного положения, карьеры и репутации сейчас стоит острее, чем его сексуальная неудовлетворенность. Сколько там он не трахался до признания Чонина? И не умер же. Сейчас ему больше хочется поймать Инквизитора, своими руками вырвать ему сердце и уйти в отпуск. Или лечь в психиатрическую клинику. Или, хотя бы, не сдохнуть. Страх кончить так же, как десять предыдущих жертв Инквизитора, терзает Чунмёна тем сильнее, чем больше дней на календаре оказываются вычеркнутыми. Что он готовит? Чунмён не верит, что убийца, которому столько раз удалось ускользнуть, не оставив следов, не войдет в раж. Он должен убивать еще, иначе какой смысл? Может, он просто затаился и ждет? Когда Чунмён снова пойдет в бар, когда напьется до невменяемого состояния, а потом попытается добраться домой, словно намеренно выбирая самые темные и опасные улицы. Чунмён очень не хочет так умирать. Поэтому он временно отодвигает чувства Чонина и его желания на дальний план. Потому что если он сейчас сдохнет, у Чонина уже не останется шанса. А так хоть какая-то надежда, что все вернется на круги своя. - Не мельтеши, тошнит уже от тебя! – сквозь зубы цедит Чонин, когда Чунмён заходит на очередной, наверное, сотый круг по кабинету. - Какие мы нежные, - фыркает Чунмён, про себя матерясь, потому что Чонин сбивает его с мысли. Впрочем, мысли у него пока не слишком новые или интересные. Он просто чувствует, что что-то такое, крайне важное, крутится на самой грани, дразнит, но никак не дается. Он пробует и так и сяк, перебирает варианты, дергает за самые разные ниточки, но никак не может уловить. - Какие есть. Хотя кто бы говорил, Мистер Бутылка виски, - Чонин слишком хорошо его знает, поэтому тычет сразу в больное. Чунмён действительно очень много пьет в последнее время. - Чонин, я не посмотрю… Чунмён не успевает закончить, потому что Чонин рывком встает из-за стола, с грохотом сносит стул и в мгновение ока оказывается рядом, легко приподнимает Чунмёна над полом за воротник рубашки: - Сегодня не нашел с кем поменяться, Тигр? Сутки со мной… Они моментально отскакивают друг от друга, едва кто-то берется за ручку двери. Чунмён тяжело дышит и спешит отвернуться, потому что от этого прозвища, интимного и предназначенного совсем для другого, не для ссор, он позорно краснеет. Не хватало еще, чтобы их заподозрили. Раз уж они не попались до сих пор во время секса, глупо раскрыться, поругавшись. - Соскучились? А у нас новый покойник. Как раз вам в коллекцию. Чунмён коротко, но сочно матерится, хватает куртку и первым вылетает из кабинета, не оглядываясь. Чонин молчит всю дорогу, словно что-то напряженно обдумывает. Чунмён даже хочет окликнуть его, спросить, но не решается. Поругались, так поругались. Они приезжают раньше, чем эксперты, поэтому Чунмён сам пытается изучить тело. Кое-чему за все эти годы он научился. - Она лежит здесь… Минимум два дня, - Чунмён хмурится, понимая, что в его календарь закралась ошибка. – Кто её нашел? - Соседи, - один из коллег, первым прибывший на вызов, кивает в сторону довольно молодой семейной пары. Даже странно. На фоне многих домов в «гетто» этот вполне приличный. И соседи, вызвавшие полицию, выглядят людьми приличными. Нет, конечно, далеко не у всех подонков на лбу стоит печать, но Чунмён наметанным взглядом полицейского умеет определять, у кого есть проблемы с законом, а кому просто не повезло родиться в этом аду. Этим двоим не повезло. - Имя? - Са… Саманта… Смит, кажется… Или Джонс… - женщина смотрит растерянно, потом улыбается виновато: - Мы здесь совсем недавно живем… Еще не всех знаем. - Расскажите, как вы её обнаружили? – Чунмён встает, кивает подоспевшим экспертам, и подходит ближе, совершенно выпустив из головы, что где-то здесь есть еще Чонин. - Мы… Мы делали ремонт. И случайно… повредили трубу в ванной. Мы хотели предупредить… Я… толкнула дверь… Чунмён задает еще несколько вопросов, но понимает, что никакой ясности они не принесут. Если бы не авария у соседей сверху, она могла бы пролежать еще несколько дней. Пока запах разложения не сделался бы невыносимым. И никакой надежды, что кто-то случайно встретил и запомнил убийцу. - Мы нашли её документы, лейтенант Ким, - Чунмёну под нос суют какие-то бумаги. Он выхватывает имя Саманта Фокс и кивает: - Оформляйте. Она не похожа на проститутку. И на наркоманку. Жила, похоже, одна… - Она делала аборты, - впервые за долгое время подает голос Чонин. Чунмён оборачивается так резко, что едва не падает. Впрочем, догадливости Чонина есть объяснение: в открытых ящиках стола лежат шприцы, различные медицинские инструменты, ампулы с лекарством . Целый маленький госпиталь. – Подпольно. - Да уж… Ясно, что без лицензии, - Чунмён передергивает плечами, не жалея даже представлять, в какой ситуации оказывались девушки, которые к ней приходили. А ведь еще предстоит разобраться, все ли они выжили после такого ужаса. - Лейтенант Ким, подойдите, пожалуйста, - при необходимости Чонин умеет быть очень вежливым. И вообще следует букве закона. Чунмён перебирает варианты, но к тому, что показывает ему Чонин, он оказывается не готов. На дне ящика, под шприцами и металлическими инструментами виднеются красные буквы, написанные чем-то жирным. Protect Me From What I Want. Очень похожим на помаду. Помадой. Такой же, как у Чонина. Как у Чонина в кармане. Сейчас. Чунмён запрещает себе потрогать её пальцами, потому что это тоже улика. И он хочет услышать от экспертов, как давно здесь эта надпись. Эта песня. А ведь он даже не заметил, что музыки не было. Расслабился, потерял нюх, совсем потерял себя в пьянстве и глупых ссорах с любовником. Он даже не вспомнил про самую важную улику, про то, что напрямую его касалось. - Защити меня от того, что я хочу, - читает Чонин, когда эксперты осторожно освобождают ящик от инструментов. Чунмён не отказался бы, если бы кто-то защитил и его самого, от того, чего хочет Инквизитор. Потому что игра затягивается. Чунмён словно чувствует удавку – гарроту – на собственном горле. И едва держится, молчит, стараясь не привлекать внимания. Если начальство заподозрит, что вся серия убийств связана с Чунмёном, что Инквизитор что-то имеет лично к нему, то Чунмёна самого посадят на электрический стул, даром что в штате Массачусетс запрещена смертная казнь. - Следы помады… примерно той же давности, что и убийство. В лаборатории мы проведем дополнительные исследования… Если помадой пользовались, в ней могли остаться частички эпителия… Чунмён не может удержаться, он бросает взгляд на Чонина, потому что его самого эта ситуация сводит с ума. И он думает о самом худшем варианте. Если Инквизитор так близко, если он может дотянуться до любого из них… Он может просто украсть помаду у Чонина. И оставить подсказку-улику. Подставить. Но Чонин то ли ничего не боится, то ли просто не успел зайти в своих мыслях так далеко. Он держится вполне спокойно, по всем правилам оформляет протокол, а потом, уже в машине, которая везет их обоих обратно в участок, берет Чунмёна за руку и заставляет забраться в передний карман форменных брюк. Чунмён нащупывает тюбик с красной помадой и выдыхает так, словно все это время не дышал вообще. И не жил. Вечером, когда участок затихает, Чонин без просьбы и вообще каких-либо слов приносит Чунмёну кофе, двойной американо, как обычно, а сам присаживается на край стола. - Ты так испугался за меня? - А ты бы не испугался? – Чунмён понимает, что тосковал по этому. По нормальным разговорам, по возможности поделиться своими страхами. - Не знаю, - Чонин пожимает плечами. – Что ты думаешь обо всем это? - Я думаю, что мы в дерьме по уши, детка, - Чунмён так сильно тоскует, что позволяет себе забыться. Да, они на дежурстве, на работе и вообще в ссоре. Но Чонин все равно его детка, его Маугли. И это именно он сегодня не позволил Чунмёну сдохнуть от беспокойства. - А были не по уши? – Чонин хмыкает, но потом все же улыбается теплее, нежнее. Его тоже греет это обращение, потому что он скучает все эти дни и говорит об этом. Он любит Чунмёна, хочет его и откровенно бесится, когда Чунмён отказывает. - Я не знаю, что тебе ответить. Но я чувствую, как тону во всем этом. Я уже сбился со счета, сколько трупов у нас в морге. И никакой… Никакой системы, никакой закономерности. Разве что, его система – отсутствие системы. Но он все равно должен чем-то руководствоваться. И пока я не догадаюсь, чем… Он будет убивать, - Чунмён даже представлять не хочет, сколько жертв может оставить за собой Инквизитор, прежде чем Чунмён хоть что-то поймет. - Может, он скоро где-нибудь ошибется, - Чонин легкомысленно болтает ногой. Похоже, их краткое перемирие поднимает ему настроение. - Либо я доведу его до ручки своей беспросветной тупостью, - Чунмён кладет ладонь на упругое бедро Чонина. – И он придет прямо сюда. Впрочем, я не удивлюсь, если он и сейчас где-то неподалеку… Раз уж он осведомлен даже о том, как мы… - Кстати, о нас, - Чонин перебивает его, снова сбивая с мысли. – Не знаю, как ты, но я просто не могу больше ждать. - Чего ждать? - Ничего. Я вообще больше не собираюсь ждать, - Чонин соскальзывает со стола, обходит его и уже привычно встает перед Чунмёном на колени. Его ладонь ненадолго ныряет в карман, а Чунмён решает, что не будет сейчас сопротивляться. Потому что он хочет. - Защити меня… Защити… Детка…