Crossover

Элайджу будит резкий вдох, перешедший в тихое сопение рядом. Первородный открывает глаза, несколько раз часто моргая от яркого света, заливающего комнату, и поворачивает голову вправо, где взгляд наталкивается на хрупкую фигурку и тёмно-каштановые волосы. Первая его мысль — о Кэтрин. Осознание, что мысль неверна, приходит почти сразу: волосы короче и чуть жёстче, фигура немного другая, да и нечего Пирс делать в его кровати ранним летним утром. Хейли чуть морщится во сне, шумно втягивает в себя воздух и переворачивается на другой бок. Элайджа очерчивает взглядом её силуэт в солнечном свете и прикрывает глаза. Кэтрин желанна до чёртиков и также эфемерна: недостижимая мечта с щепоткой горечи. Хейли Маршалл рядом с ним реальна до жёсткости хлопковых простыней, в которые он вжимает её каждую ночь. У первородного душу отвратительное чувство вины грызёт: он прекрасно осознаёт, что обменял бы реальную Хейли на эфемерную Пирс, не раздумывая ни секунды. Чувство отвратительное, Кэтрин ведь его не любила ни на грамм, он уверен в этом теперь; она ведь не умеет любить в принципе, у неё сердце и что угодно человеческое отсутствует от слова "напрочь". Он даже рад немного, что Кэтрин на одном из кругов Данте, что боли больше она не причинит никому: ни братьям Сальваторе, ни Елене Гилберт, ни ему самому (ни даже Хейли — она вообще была бы целью Пирс номер один, ведь ничто её не может принадлежать кому-то другому). Он предпочтёт, чтобы Кэтрин так и осталась для него эфемерной, недостижимой — он не хочет её достигать, не хочет. Он будет каждое утро целовать реальную до жёсткости хлопковых простыней Хейли Маршалл и убеждать себя, что чувства к ней сродни любви. Убеждать себя он умеет чертовски хорошо. Иллюстрации найдены на просторах Интернета.