На берегу реки села я и заплакала...

«Даниэль, Джошуа, надеюсь, вы не сняли это письмо с трупа! (не обращайте внимания, это я так неудачно шучу). Я – Курьер, вы меня еще не забыли? Девушку, которая несет письмо, зовут Кристин. Она не может говорить (я, в скором времени, надеюсь это исправить), а также писать и читать. Но она прекрасно все слышит и понимает. Даниэль, передавай привет Недремлющему Облаку – для нее должна быть посылка с медикаментами и парой книг (если, конечно, моя посланница их не потеряла – а потеряла, так я еще принесу). Джошуа, друг мой, если ты еще не убил ее, так впредь и не пытайся. У нее для тебя тоже есть посылочка – в кармане, на броне, слева (в правый не лазь). Ага, я так и знал! Всегда говорил, что полицейский убивает в тебе джентльмена. В левом – в левом, Джошуа! – шикарнейшие таблетки. Пить строго по одной в день, и бинты не придется так часто менять. Я их называю «регенерин», а уж как они на самом деле называются – одному Мебиусу известно. Спасибо после скажешь. Пока просто попробуй (да, да, прости, они экспериментальные, проверены только на ночных охотниках). Ведомый-Мелом, если ты это читаешь – я уже тобой горжусь! Делаешь успехи, парень. Если не читаешь – надеюсь, догадался отдать письмо Грэхему. Ладно, это лирика. В общем, в рюкзаке Кристин для тебя коробочка деревянная – в ней для винтовки оптика. Цейс, натуральный. С ног сбился, подыскивая. Думаю, оценишь. И еще…ну, в том же рюкзаке губная гармошка. Джошуа, тиран, дай парню развиваться – пусть наигрывает! На этот случай найдешь там рядом пару пробок – их в уши, они стерильные. Теперь серьезно: сам я прийти не смог – обстановочка в Мохаве та еще. Занят по самое-самое…. А вот за Кристин нужно присмотреть. Настрадалась она, хватит с нее. А лучше места, чем ваш Зайон, я в жизни не видывал. Ей у вас будет спокойно (я надеюсь), безопасно (хотя об этом она и сама неплохо может позаботиться), да и не скучно (кстати, неплохой техник – смело доверяйте девушке любые железяки). В общем, отдых ей нужен, а у вас там именно что курорт и есть. P.S. Джошуа, прости за мышеловку. Я предупреждал. P.P.S. Накормите даму, в конце концов! А то я вас знаю… С любовью, ваш незабываемый Курьер» Джошуа водил глазами по строчкам и украдкой потирал пальцы – мышеловка! Попался, словно пацан несмышленый! Шуточки Курьера порой вгоняли Грэхема в плохо скрываемое бешенство. Но – Курьер есть Курьер, его, по его же присказке, и могила не исправила. Так что приходилось принимать этого парня, каков уж существует в наличии. Кристин, протеже Курьера, сидела напротив, по ту сторону широкого стола, и терпеливо ожидала, что решит Грэхем. В глазах – глухая обреченность. Плечи опущены, руки напряженно в замок сцеплены. Примерно так выглядели те, кого Мальпаисский Легат убивал лично: уже знали, что пощады не будет – и ждали неотвратимой смерти. Пытка ожиданием неминуемого – весьма действенное средство, и тогда Легату казалось чуть ли не единственно верным. Теперь… что ж, теперь многое изменилось. - Не бойся, - буркнул Грэхем, отложив письмо в сторону, - Тебя никто здесь не обидит. Кристин лишь сдержанно кивнула в ответ. Совсем затравленный человек. Грэхем вздохнул. - Голодная? – уже мягче спросил он. Девушка помотала головой. - Да перестань ты бояться, наконец, - Грэхем поморщился, - Не кусаюсь я. Хотя, что греха таить, он знал, как выглядит, и какое впечатление производит его вид на окружающих. Ожившая мумия, да и только. Бинты, бинты, бинты – в три слоя. И лишь глаза, пока еще живые, смотрят из-под повязок. Он встал из-за стола, отошел вглубь пещеры, и через минуту перед Кристин появилась глубокая миска с маисовой кашей, щедро сдобренной мясом добытого накануне толсторога. - Вот, держи – теперь твоя будет, - Грэхем положил рядом с миской увесистую серебряную ложку, - Своей-то, как вижу, не носишь? Дважды девушку уговаривать не пришлось – накинулась на нехитрую еду, будто месяц впроголодь жила. - Завидный аппетит, - хмыкнул Грэхем, - Это хорошо. Значит, жить будешь. Кристин на мгновение замерла, подняла на него глаза, порывисто кивнула – и снова застучала ложкой по миске. Странная компания собралась в пещере Ангела – человек без лица и девушка без голоса. И оба, кажется, смерть поправшие. Что-то бы Даниэль сказал по этому поводу? Уж нашлась бы у него цитата из Писания – в этом Грэхем не сомневался. А может, отправить ее к Даниэлю? У Скорбящих и с медиками получше, и с утешителями-психологами. Тот же Даниэль – хоть и святоша напоказ, а и чисто по-человечески может подойти к ситуации с пониманием, терпением и сочувствием. Грэхем же в качестве исповедника и утешителя страждущих давно спекся. «Даже изжарился», - он невесело усмехнулся под бинтами. Изо всего Писания лично для себя Грэхем оставил лишь одну мысль. Ею жил, с ней засыпал, с ней просыпался, с нею на устах шел в бой. «Не мир принес Я вам, но меч!» Даже Иисус во вселенской своей любви не мог обойтись без меча. И пусть не про тот меч говорил Спаситель, а про духовный клинок Истины, отделяющий верующего от неверующего, теперь Истину приходится нести не только словом, но и силою оружия – времена такие. «Ты можешь достичь добрым словом и пистолетом гораздо большего, чем одним добрым словом!» - уже не Иисус, а Аль Капоне. Не ангел и далеко не святой – но мысль точная. - Ты сейчас поешь, потом отдохнешь – наверняка тебе нужно выспаться, - наставительно произнес Грэхем, - А на рассвете мы с тобой пойдем к хорошим людям. Он поймал себя на мысли, что начал разговаривать с Кристин, как с ребенком – или умалишенной. И Кристин, похоже, это заметила. Криво усмехнулась, отложила в сторону ложку, потом отрицательно покачала головой. Как ее понять? Тут уж впору себя чувствовать неполноценным. - Да, извини, конечно, - смутившись, ответил Грэхем, - Не заладилось у нас как-то с разговорами, не находишь? Тут Кристин снова улыбнулась, но уже по-доброму – и, пожав плечами, словно извиняясь, кивнула. - Ну, попробуем заново. Обо мне ты наверняка слышала. Мальпаисский Легат, самый живучий сукин сын, ну и так далее. Теперь меня называют Горелый. Девушка снова кивнула. Значит, наслышана. Но при этом – удивительное дело – не боится. - Это для врагов. Для друзей – Грэхем. Джошуа Грэхем. Кристин беззвучно засмеялась. С чего бы это? Ах, да, легендарный киногерой довоенной эпохи. Тот, который «Бонд, Джеймс Бонд». И впрямь, похоже получилось. Да вот только откуда Кристин о нем знает? Ох, не проста она, ох, не проста… - Курьер наверняка должен был рассказать – теперь в Зайоне осталось два племени. Здесь, - Грэхем повел рукой окрест, - Мертвые Лошади. Бойцы, охотники. Мое племя. По ту сторону холмов – Скорбящие. Сейчас они друзья, хотя раньше бывали стычки. Среди них живет мой давний друг, можно сказать, коллега. Его зовут Даниэль. Снова кивок. Стало быть, Курьер худо-бедно разъяснил обстановку, отправляя девушку сюда. Уже хорошо. - Так вот: завтра на рассвете пойдем к нему. Там безопаснее, если уж честно. Тебе там будет лучше – я уверен. Кристин лишь пожала плечами. Грэхем устало потер лоб. От подобного не то монолога, не то диалога даже голова начала побаливать. Интересно, как с ней Курьер общался? Хотя, уж этот-то точно сообразит, как – умный парень. - Ладно, сейчас – спать. В соседней каверне, внизу, свободная палатка. Располагайся пока. Кристин тихо встала из-за стола, собралась уходить. - И – оружие возьми. Ты свободный человек, в конце концов. Кристин порывисто обернулась, вперилась взглядом в глаза Грэхема, будто пыталась найти в них ответы на тысячу незаданных вопросов. Тяжелый был у нее взгляд, сильный. Требовательный. Грэхем невольно проникся уважением к этой безголосой девушке – было в ней то, что Мальпаисский Легат называл «боевым духом». Потом она схватила свою винтовку, портупею с ножнами и кобурой – в охапку, прижав к груди, словно величайшее сокровище. И – склонила голову. Должно быть, спасибо сказала.