Неравенство.

      Какой особый восторг испытывает влюбленный рядом с тем, кто так дорог его сердцу! Уильям часами прогуливался с Греллем, ощущая пьянящее чувство влюбленности. Пытаясь облегчить труд своего любимца, Уильям старался просить его о меньших одолжениях, предпочитая самостоятельно менять одежду и заправлять кровать. Сатклифф почему-то был несколько расстроен этим, но Ти Спирс считал, что дело в чрезмерной совестливости юноши.       Уильям часто утаскивал слугу в сад, где они строили планы на будущее Уильяма, сидя под ветвями цветущих вишен и зеленых кустов сирени. Розы покрылись небольшими листиками - ещё месяц и их цвет будет радовать глаза леди Корнелии. Греллю нравилось представлять Ти Спирса взрослым мужчиной, что будет работать в суде или правительстве, помогая своей стране стать лучше. Сатклиффу не был свойственен патриотизм как таковой, но он верил, что его господин обязательно сделает мир намного лучше, да и разве могло быть иначе?       Возобновились и верховые занятия. Стрела немного сдал за зиму и Огонёк уже без каких-либо проблем держал с ним одну дистанцию, порой даже набираясь наглости на обгон. Грелль так и не научился брать препятствия, да и не особо хотел, если честно, но Ти Спирс не мог остаться в стороне и не покрасоваться своим умением. Рядом с Греллем Уильяму постоянно хотелось быть гораздо лучше и сильнее, чем он есть на самом деле. Сатклифф же был в восторге, он широко улыбался, хлопал в ладоши, как маленький, всем своим видом излучая радость.       Иногда совместное времяпровождение прерывалось - Уильям садился за уроки или занимался с отцом, а Грелль помогал дворецкому, но юноши всё равно были счастливы. Они искренне наслаждались обществом друг друга - без конца говорили о самых разных вещах, смешивая в одну кучу и мечты, и планы, и надежды. У Ти Спирса появилась особая охота к музыке - несколько раз он пытался сесть за инструмент, но выходило не очень хорошо, он давно не тренировался. Отец не очень одобрял подобное занятие, считая, что музыка - дело женское, а потому, если Уильям хочет наслаждаться игрой на клавесине, то стоит задуматься о женитьбе.       Разговоры о браке очень расстраивали молодого человека, но искать поддержку в отце - было бесполезно. Отец женился на матери по воле родителей в довольно молодом возрасте, долгое время он не питал к своей супруге особой любви, а потому не видел ничего страшного в том, что и его сын пойдёт по проторенной дороге. Молодого человека ранила такая позиция, но он не спорил - в конце концов, отец всегда прав.       Больше всего Ти Спирса беспокоила одна вещь - до того стыдная, что он даже не решался признаться в неё самому себе. Порой ему становилось слишком жарко рядом с Греллем, к щекам бросался жар, сердце неистово колотилось и что-то тянущее, похожее на щекотку, появлялось в низу живота. Это пугало юношу, но он не мог ничего сделать - ведь страсть - это ещё одно форма любви, тем более, когда дело касается юноши семнадцати лет.       Подобные желания наводили Ти Спирса не только на дурные мысли, но и делали раздраженным. Ему становилось интересно - испытывал ли Грелль когда-нибудь подобные желания, но спросить прямо не решался, было в этом что-то слишком интимное. Конечно, мальчики с курса, да даже младшекурсники, часто говорили на запретную тему шепотом, она витала в воздухе, опьяняя запертых, как в монастыре, молодых людей, что ещё не умели укрощать жажду плоти и видеть в естественном - дурное.       И меж тем, время отведенное на то, чтобы побыть вместе, таяло, как снег. Воздух становился всё более теплым, а необходимость видеть другу друга - сильнее. Грелль уже почти привык каждый семестр провожать своего возлюбленного в долгую дорогу, представляя себе картины совместного времяпровождения, но для Ти Спирса всё оказалось куда сложнее. Раньше он прощался со своим другом, теперь же ему предстояло проститься со своим возлюбленным. На сердце аристократа ложилась тоска.       Перед отъездом в голову Ти Спирса пришла по-истине озорная мысль, которая даже смутила его. Немного подумав над ней и убедившись, что в сущности она довольно безобидна, Уильям решил рассказать об этом Греллю. - Не хочешь остаться в моей комнате на ночь? - предложил Ти Спирс, наблюдая как Грелль совершает необходимые вечерние приготовления. - В Вашей комнате, сэр? - не понял юноша. - Я подумал, что скоро уеду, мне будет не хватать тебя, Грелль. Не хочешь остаться ночью со мной и поговорить? - Но Вы не сможете выспаться! - воскликнул Сатклифф. На самом деле ему очень хотелось согласиться, но Грелль всегда думал о своем господине. - Ничего, я высплюсь в дороге - ехать очень долго и скучно.       Грелль задумался. Ему действительно будет очень не хватать времени, проведённого с Ти Спирсом, голоса аристократа, его лица, той заботы, которую он так искренне выказывал своему слуге. Сатклифф зажмурился, он понимал, что должен был отказаться, тем более - ночь, проведённая рядом с тем, кто так дорог - так похожа на приятную пытку. - Я бы хотел, - неуверенно произнёс Грелль, - но только, если Вы действительно будете хорошо себя чувствовать. - Не волнуйся, я отдохну.       Сатклифф кивнул, ощущая, как его наполняет прилив невероятной радости. Юноши переоделись, оставшись в ночных сорочках, что неожиданно сильно смутило их. Грелль спал в длиной полинявшей рубашке, доставшейся ему в качестве подарка от Тома, она доходила мальчику до бедер, Ти Спирс же, как и положено человеку его статуса, спал в дорогой ночной сорочке, доходившей до его колен. Она чем-то отдаленно напоминала платье - была так же красиво расшита.       Юноши сели легли на огромную кровать Уильяма, ощущая странную неловкость. В комнате горели свечи, что отбрасывали блики на друзей, придавая им таинственные черты. Красные волосы Грелля казались более насыщенными, почти кровавыми, они рассыпались волнами по мягкой перьевой подушке, сплетаясь в удивительный узор. Ти Спирсу тут же захотелось прикоснуться к ним. - Знаешь, Грелль, - произнёс Уильям, когда первая волна неловкости прошла, - я так рад, что подружился с тобой. - - Правда, сэр? - улыбнулся юноша. - Да,- кивнул Ти Спирс. - Говоря откровенно, до нашего с тобой знакомства и я правда думал, что на качества человека во многом влияет его благородное воспитание, но ты поразил меня. Ты быстро превратился из мальчика на побегушках в настоящего человека с добрым сердцем, живым умом, тем, на кого можно положиться. Мне нелегко далось это принятие, но после того, как я познакомился с юношами из других благородных семей, то понял, что настоящее благородство живет не в родословной, а в самом человеке. Таких людей как ты, Грелль, очень мало. Мне искренне жаль, что из-за существующих правил, которые вовсе не зависят от нас, ты вынужден служить другим. Я бы ни за что не хотел, чтобы ты попался кому-то из тех, с кем я имею сомнительную честь обучаться.       Грелль отвернулся, чувствуя себя тронутым до глубины души. Он не был плаксой, но его душа была очень тонкой и восприимчивой, к тому же, он любил Ти Спирса и такие слова звучали почти как признание. - Спасибо, сэр, - тихо произнёс юноша, слегка опустив голову. - Я обидел тебя? - с сомнением в голосе, спросил Ти Спирс пододвигаясь ближе. Грелль отрицательно покачал головой, ему было стыдно за свою чрезмерную эмоциональность. - Нет, это... я очень благодарен, - ответил Сатклифф.       Уильям непонимающе посмотрел на слугу, после чего, неожиданно даже для самого себя, приобнял его. Грелль вздрогнул, замирая в полуобъятиях как мышка. Это было так странно, так похоже на сон, но так необходимо!       Ти Спирс так же резко выпустил Сатклиффа из объятий, как и заключил в них, он смутился собственного порыва, своей горячности. Такое поведение было не свойственно ему, оно беспокоило и смущало. - Прости, - извинился Уильям. - Все хорошо. Спасибо Вам.       Воцарилось молчание, это неожиданное проявление чувства смутило юношей. Наконец, Ти Спирс слегка откашлялся и заговорил на отстранённые темы. Они не спали до самого рассвета, сонные и усталые, юноши жались друг к другу, стараясь не замолкать, а светлеющее небо говорило им о скором расставании.       Рано утром они переоделись, готовясь к отбытию. Оба юноши выглядели очень усталые, но осознание того, что они провели вместе ночь, добрило их, придавая сил. Грелль знал, что теперь отпускать Уильяма будет ещё сложнее, но ничего, это только до лета, потом они снова будут вместе.       Сатклифф вновь упросил дворецкого и Тома - отправиться вместе с Ти Спирсом до почтовой станции, на этот раз это было намного тяжелее, но в конечном итоге Блэк согласился, поручив Греллю сделать несколько необходимых покупок. Сатклифф ехал на козлах, думая о том, как бы попросить Тома ненадолго отойти, чтобы попрощаться с господином, но конюх и сам всё понял. - Грелль, следи за лошадьми, мне нужно кое-что купить, - произнёс мужчина, проверяя поводья, всё было в порядке. - Конечно! - с готовностью крикнул лакей, подбегая к дверце кареты и открывая её. - До появления сменных лошадей ещё десять минут, - заметил Ти Спирс, взглянув на большие часы на стене почтовой станции. - Думаю, мы могли бы подождать их здесь? - предложил Сатклифф, Уильям кивнул.       Они стояли рядом друг с другом, не зная, что сказать. Столько слов - запретных слов рвались из них, но вместо жарких признаний из уст рвалась тишина. Ти Спирс вздохнул, пообещав себе, что обязательно выбьет всю дурь из себя, когда окажется в колледже. Убедившись, что никто не видит, он подошёл к Сатклиффу и крепко обнял его, тихо прошептав: - Я буду скучать по тебе, Грелль. Пиши мне. - Я тоже буду скучать, сэр, - прошептал в ответ слуга, несмело обнимая господина в ответ.       Эти объятия были совсем короткими, они словно были украдены, ведь в мире, где жил Ти Спирс для них точно никогда не было места, но даже так, - это было лучшее, что случалось с юношами за последнее время. Против них был целый мир, против их любви была сама природа, Бог и люди, даже они сами противились этому чувству, но несмотря на всё это, у них была мечта и безмерное тепло, что охватывало две фигуры. Они были нужны друг другу, а препятствия, что стояли на их пути, делали эту связь только крепче, невольно усиливая любовь.       Сидя в почтовой карете Уильям думал, что его жизнь и судьба уже заведомо расписаны невидимой рукой Провидения и отца, но быть может, именно любовь была его собственным чувством, ведь рука Бога не стала бы чертить для него путь в ад, верно? А значит, являясь греховной, его любовь в тоже время являлась настоящий, это осознание опьяняло, принося смутный страх, смешанный с радостью. Грелль Сатклифф - это его выбор, а значит он постарается сделать всё, чтобы та любовь, какой бы она не была, всегда оставалась с ним и давала ему новые силы, а что до тело - это пройдёт, просто он ещё молодой и совсем не умеет управлять своими желаниями.