Кондитерская "Хоугиоку"

Что же такого могло произойти вечером? Ничего страшного на взгляд простого обывателя, который никогда не подумывал работать в кафе официантом. Поэтому люди не ведают, что по вечерам приходят посетители совсем иного толка, нежели днём. Опасности в них ни на грамм меньше, безумия даже чуточку больше, и тот факт, что они, в сущности, самые настоящие дети не отменял суеверного ужаса перед ними. Маленькие детки – маленькие бедки. А когда они с родителями… - Это кто-то новенький, - недовольно протянул Джируга, поправляя поварской колпак. – Раньше их не видел. Да ещё и с мелкими… Жесть, одним словом. - Я думал, это твоё слово будет нецензурным, - в тон приятелю отозвался Ичиго. Он настороженно наблюдал за тем, как Заэль, оценив сгущающиеся сумерки за окном, складывает планшет в сумку, достаёт телефон и так же, уткнувшись в игрушку, лавирует между столиками к выходу. Толкнув дверь не глядя, розоволосый оглянулся на парней, будто знал, что за ним наблюдают, показал язык и ушёл, оставив после себя лёгкий флер опасности и запах дорогого одеколона. В подтверждение мыслей Куросаки Нноитора звучно чихнул. - Будь здоров, - на автомате буркнул рыжик, прошёлся до выключателя, чтобы зажечь более яркий свет – улица медленно, но верно погружалась в сырую тьму, замешанную на тумане. Интуиция подсказывала, что завтра снова будет дождь, мерзкий, ненавистный дождь, это отношение поселилось где-то на уровне инстинкта и не желало никуда исчезать. Мысли о непогоде могли бы успешно занять школьника на часик-другой, но мелкие паразиты громогласно требовали вкусностей, а их отцы не внушали оптимизма и веры в счастливое будущее. Студент с кривой ухмылкой скрылся на кухне, не поблагодарив Ичиго за ниспосланное здоровье; загремели кастрюли, что-то дзинькнуло, послышалось негромкое сопение – похоже одним бокалом для десерта стало меньше. Всё это официант подмечал периферией сознания, самым его краешком. Основное внимание уделялось приснопамятной парочке. Заняв один столик на четверых, эти люди терпеливо ожидали молодого работника, разглядывая строчки меню. - Чего желаете? – в который раз за день спросил Куросаки, жалея, что нельзя записать эту фразу на диктофон и включать в нужное время. - Щербет! – воскликнуло розовое нечто, отдалённо напоминающее Гранца. Волосами, нахальством и, пожалуй, той беспардонностью, свойственной детям и сумасшедшим. – Хочу щербет, клубничный! – девочка сидела на стульчике, болтала ножками и счастливо смотрела прямо на мужчину напротив. Ичиго всерьёз усомнился в родственных связях и своих познаниях в генеалогии, поскольку от такого монстра не могло родиться нечто хрупкое и нежное. Хотя бы на первый взгляд. Отец девочки, широкий в плечах и суровый лицом – с такой-то ухмылкой и повязкой на глазу! – равнодушно подтвердил заказ дитяти басовитым: - Неси ей всё, что попросит. - А ей не вредно? – «А кое-что не слипнется?» - подразумевалось на самом деле, и сын Ишшина искренне взмолился всем известным ему богам, чтобы те не дали ему погибнуть так глупо. Язык мой – враг мой, заведёт в могилу, потом выбирайся, как хочешь. Молитвы были услышаны, и мужчина с причёской, которой позавидовали панки всего мира, фыркнул: - Что не убьёт, то сделает сильнее! Давай, не трепись, а работай, пацан. Или хочешь со мной подраться? – Куросаки на всякий случай отошёл подальше от столика, мало ли, вдруг посетитель буйный и полезет в драку без желания оппонента? Сейчас школьник был на сто процентов уверен, что не сбежит от здоровенного детины. Слишком насыщенным выдался денёк. - Не хочу, - помотал головой парень и, завидев потухший интерес в глубоко посаженных глазах папаши, облегчённо вздохнул. Второй родитель предавался самому полезному занятию – спал, тихонько похрапывая, и участия в беседе не принимал. Цветок жизни этого мужчины с печатью апатии на довольно волевом лице шумно сопел и пририсовывал отцу усы, фингалы под глазами и прочие радости бытия. Девочка с расцветкой волос в духе «вырви глаз и положи в банку» казалась очень вредной и активной, буквально ни минуты не могла усидеть на месте. Подруге она, по крайней мере не уступала. - Тогда вали, - довольно вежливо, учитывая общую тональность разговора, послал Зараки Ичиго, и тот, выслушав желание второй девочки скушать банановые кексы, отправился в далекое путешествие до кухни. Кенпачи подпёр щеку рукой, лениво наблюдая за художествами крестницы. Говоря непредвзято, он с Койотом ни разу не родственник, не друг и даже не приятель, и плевать Зараки на всякие сантименты хотел. Просто так получилось, что два отца-одиночки оказались связаны детьми. Крепче, чем любыми другими узами. Жили рядом, познакомились вовсе при схожих обстоятельствах: жёны ушли почти одновременно, заявив, что «мужик, не приносящий в дом денег – бесполезен». Зараки мог бы сказать про баб много чего интересного и некультурного, однако от той стервы остался ребёнок, вылитый ангел, когда спит, естественно. Ради нее он и терпел рядом Старрка, совершенно не похожего и непонятного. Как вообще могут общаться литературный редактор и владелец сети охранных фирм? Разные миры, разные вселенные, разные галактики. Нет точек соприкосновения, как говорят, кроме двух. - Ячиру, прекратили засовывать салфетки Койоту в уши – это его не украшает! – попытка одёрнуть дочь провалилась. Дитё с радостным гиканьем продолжило веселиться, а Лилинет только и делает, что всячески добивается от отца внимания. Объяснять непоседе, что папа устал и хочет просто спать, дело неблагодарное. Зараки не собирался заниматься фигнёй. Ему хватало проблем на работе, куда систематически припирались бабульки-одуванчики с просьбами урезонить шайку бандитов, промышляющую в Каракуре. Доказать, что не пальма и банды ловить – не его задача, пока не выходит. Кулаки чешутся бабулькам слуховой аппарат вправить на место. Из медленно ворочавшихся размышлений, не свойственных обычно взрывному мужчине, вырвал парнишка-официант: притащился, ишь, со сладостями и напитками. Улыбается детям, терпит смешки и даже на Кусаджишевское – от матери фамилия досталась – «Клубничка!» не разъярился, а молча скрипел зубами. Годный пацан, его бы на работу в охрану, да подучить маленько, но Зараки прекрасно знал об отсутствии у себя умения убеждать, и упрямстве Урахары – торговец ни за что не отдаст то, что прибрал к рукам, хитрый хрен. - Приятного аппетита, - «приятно подавиться!» - Если понадобится что-то ещё, зовите. – Ичиго оценил рисунок на лице Старрка, хихикнул в кулак и вернулся на тёплую кухню, где его ждала чашка кофе и круасан. Нноитора то и дело косился на часы, бурчал про недетское время, и потихоньку убирал всё со стола. Его рабочий день подходил к концу. Пока что Киске не рискнул делать «Хоугиоку» круглосуточным, памятуя про наличие личной жизни у своих подчинённых. Джируга в принципе был готов хоть ночевать в кондитерской, но влияние родителей вынудило студента возвращаться исправно к двенадцати домой. От этого повар злился, ругался и тянулся к Санта-Терезе. - Не кипятись так, - жуя круасан, мягко произнёс Ичиго, разомлевший и сытый он являл собой мудрость во плоти. Только нимба святого не хватает над вихрастой головой. – Я тоже домой иду, только садоводов-любителей прогоню. - Прогонишь ты их, как же! – рассмеялся брюнет, отправляя фартук в шкаф для одежды. – Скорее тебя придётся от стенки отскребать. Куросаки выпил кофе и насмешливо заявил: - Как и тебя. В ответ раздалось злобное рычание. Реальной угрозы кок для официанта не представлял, всё же грань между «можно - нельзя» ещё сохранилась в сознании Нноиторы. Ранить напарника, конечно, иногда до дури хотелось, как и подраться, но чёртовы нормы поведения не позволяли. Вот выйдет он на улицу… - Надеюсь, никто не пострадает, - озабоченно пробормотал Ичиго, провожая взглядом худую нескладную фигуру, рванувшую к выходу на предельно возможной скорости. Обижаться повар не станет, не в его принципах, а сорвать злость на ком-нибудь мимо проходившем – запросто. Дожевав круасан, официант выглянул в зал – отцы с дочками как раз собирались покидать кафе. Деньги остались на столе вместе с выеденными дочиста тарелками. Готовит Джируга превосходно несмотря на отвратительный характер. Ячиру помахала Клубничке рукой, пообещав зайти ещё, и парень с ужасом подумал, что этот день станет самым жутким в его жизни. За посетителями захлопнулась дверь, звякнул колокольчик, и всё стихло. Подождав для приличия минут десять, Ичиго с чистой совестью повесил табличку «закрыто» и начал убирать со столов. Деньги переместились в кассу, грязная посуда – в мойку, а столешницы чисто вытерлись тряпочкой. Школьник уныло помыл приборы, проверил, не забыл ли кто чего-нибудь подозрительного в пакетах, чтобы можно было сделать подозрительное лицо, и выключил свет. «Хоугиоку» закрылось до утра. Владелец кафе ушёл намного раньше официанта с поваром, и теперь Куросаки брёл домой в гордом одиночестве. Единственное, что радовало – он сыт, не замёрз, только устал, как собака. И ещё туман этот безликий, вязкий, словно кисель. Ичиго скривился, засунул руки глубже в карманы куртки и ускорил шаг. На пороге квартиры парень вытер ноги о половик, как того просила Юзу, и открыл дверь, чудом избежав встречи с любвеобильным папочкой. В мире есть вещи неизменные. И от этого в какой-то степени любимые. Отказавшись от ужина, ведь за рабочую смену удалось поесть всего и помногу, рыжик добрался до своей комнаты и рухнул на кровать без сил. Отец что-то кричал с первого этажа неразборчивое, но бодрое, сёстры тактично не лезли к брату, в общем, вечер удался. Из приоткрытой форточки дул сырой ветер, Ичиго подумал о том, чтобы закрыть проклятую ерундовину, но двигаться совсем-совсем не хотелось. Уткнувшись лицом в подушку, школьник почти заснул, как вдруг раздалось недовольное сопение, и по спине парня прошёлся кто-то тяжёлый. - Кон! – взвыл Куросаки, со стоном переворачиваясь на спину. Пёс обиженно тявкнул, дескать, зачем на пол роняешь, хозяин, я играть хочу. Однако уставший хозяин терпением не обладал, потому переборол лень и выставил скулящего мопса за дверь. Собака Юзу облюбовала комнату старшего брата по одной ей известной причине, и всегда поджидала удобного момента, чтобы порадовать рыжика неожиданным появлением. - Не буду я с тобой возиться! – пнул юноша ни в чём не повинную дверь, тихо ругнулся от боли, и попрыгал обратно к кровати. Только стих скулёж Кона, и нытьё в побитой ноге, случилась новая напасть – телефон, лежавший на тумбочке, завибрировал. «Кто мне сообщения в такое время шлёт? – удивился Ичиго, взял раскладушку в руки и посмотрел на неопределённый номер. – Таких не знаю… Иное, Чад и Исида отпадают, им проще позвонить, чем написать. Кто-то ещё из школы? Киске? Может быть, но мне как-то полосато. Не буду читать!» Решение принято. Телефон брошен на кровати, его владелец отвернулся к стене и вознамерился спать долго и упорно. Но не тут-то было! Неизвестный доброжелатель терпением как раз таки обладал, потому мобильник жужжал с периодичностью ровно минуту и три секунды – Ичиго подсчитал от нечего делать. Вот же настырный тип! - Ладно, уломал, - сдался школьник, развернулся и открыл крышечку мобильника. Десять непринятых сообщений с одним содержанием. «Поболтаем, Куросаки-кун?..» - Тебе не жаль денег? – совсем недобрая усмешка расцвела на губах рыжика. – Как скажешь… «Ну, давай. О чём?..» «Что ты делаешь?» - последовал ответ, и парень несколько минут думал, что бы написать. Правду? Банально. Явную ложь? Скучно. Экранчик телефона светился довольно ярко, но глаза быстро привыкли и уже не слезились. Пальцы ловко нажимали на кнопочки, печатая кому-то на другом конце «связи» ответ. «Математикой занимаюсь», - захотелось поставить улыбающийся смайлик, но не стал – не серьёзно, а почему-то позориться перед невидимым собеседником не хотелось. От его простых сообщений веяло чем-то неуловимо знакомым. «Ложь, - тоже никакой графики, но слова как будто укоризненно смотрят на Ичиго, и он улыбается смущённо. – Я уверен, что это не так». «Почему?» «Я понимаю тебя лучше, чем кто бы то ни был. К тому же никакой уважающий себя юноша не станет учить столь сложный предмет в двенадцать ночи. Вот скажи мне, Куросаки-кун, - скорее всего на этом моменте неизвестный мужчина довольно щурился. – У тебя есть девушка?» «Какое это имеет к вам отношение? – рассердился Куросаки скорее от того, что собеседник знает его фамилию, а он понятия не имеет, с кем переписывается поздно ночью. – И кто вы?» «Твой поклонник", - от этого сообщения кровь прилила к щекам парня, он шокировано уставился на чёткие строчки иероглифов. Нет, надо же было нарваться на извращенца-педофила! Обругав себя последними словами за порыв заниматься ерундой, рыжик захлопнул телефон и накрыл голову подушкой. Прошло некоторое время, тикали часы на стене. В висках в такт стучала кровь набатом, а любопытство грызло неумолимо, как голодный хомяк. Заскрипев зубами, Ичиго стукнул кулаками по кровати и вновь раскрыл мобильник. «Нет у меня девушки», - нервно облизывая губы, набирал он. «А хотел бы?» - неприкрытый интерес. «Может быть…» «Целовался ли ты, Куросаки-кун?» Щёки снова пылают. Но пальцы набирают ответ. «Нет…» «Хочешь, научу?» Ичиго оглянулся по сторонам: никого, сёстры спят, отец тоже на боковой, а сопение Кона слышно всему дому. Сглотнув и наказав на утро удалить весь компромат, парень ответил: «Научи…» Ночь пролетела незаметно.