Наставник и падаван.

Сегодня юный Скайоукер вернулся с занятий очень рассерженный. Оби-Ван сразу заметил недовольство своего ученика, но не спешил лезть к нему с расспросами. Пусть мальчик сам расскажет, что его беспокоит. Они должны уметь доверять друг другу. Кеноби совершенно безмятежно взялся за приготовления легкого перекуса для себя и своего падавана. Энакин сидел за столом, уныло смотря в холодильник. Мало того, что день у него не задался, так еще и злюка-наставник не позволил ничего стащить из недр холодильника. Теперь придется ждать, пока будет готова яичница. Жарящиеся ломтики бекона раздразнивали Эни чудесным ароматом. Он вздохнул, услышав нетерпеливое урчание в животе, и перевел взгляд на учителя. Оби-Ван ловко разбил пару яиц и не глядя закинул скорлупу в мусорку. – Тебе сколько, Эни? Два-три? – Четыре-пять, - хмуро отозвался падаван. Кеноби равнодушно пожал плечами и отправил на сковородку весь десяток. Масло зашипело, забрызгало. Повар с наслаждением втянул чудесный запах и потянулся за солью. - Почему все забыли Квай-Гона? – вдруг выдал Энакин. Оби-Ван, соливший свое блюдо, вдруг совершенно неуместно хихикнул. Но в следующую секунду он уже отставил банку и серьезно обратился к Эни: – Это не так, падаван. Квай-Гон был великим джедаем. Он никогда не будет забыт. Воспоминания об учителе всегда вызывали противоречивые чувства. С одной стороны это была боль, с другой – теплый свет. – Сегодня на истории Ордена мы говорили о джедаях прошлого. О Квай-Гоне почти ничего не сказали. Лишь то, что он был отличным джедаем и как он умер. Меч наставника в руке и перерубленный пополам Дарт Мол, падающий в никуда. Оби-Вану резко перехотелось есть. Он с отвращением взглянул на яичницу и ткнул в желток лопаточкой, увидев на месте безобидного блюда глаза ненавистного ситха. – Смерть Квай-Гона еще свежа в памяти джедаев. Многим из нас еще больно говорить о нем. Он сам лишь недавно стал произносить имя наставника. Он пугался того, как звучал голос, когда он говорил о Квай-Гоне. – Прошло так много времени! – Ты знал его не так долго, как многие из нас, - резче, чем хотелось, ответил Кеноби, но тут же мягко добавил. – Извини, я не хотел. Энакин замолчал. Он вечно забывал о том, как Оби-Ван любил своего учителя, и как ему было тяжело без него. Скайуокер не первый раз нарывался на такой тон. Повисшее в кухне молчание нарушил Оби-Ван, чувствовавший свою вину за резкий тон. – В зале Тысячи Фонтанов есть скамейка, на которую магистр Йода никогда не садится. Раньше он часто беседовал там с Квай-Гоном. Они были друзьями, в каком-то смысле… Эни вытянулся на своем стуле, широко раскрыв глаза и забыв про голод. Он никогда не слышал об этом и даже не подозревал, как сильно Йода был связан с Квай-Гоном. – Граф Дуку – учитель Квай-Гона. Он покинул Орден, узнав о смерти своего бывшего ученика. Моя подруга Бент любит проводить время в Звездном зале. Когда-то Квай-Гон говорил о том, что там легко думать. Мейс Винду приказал поставить бронзовую скульптуру в архиве. Ты должен был видеть ее. Он замолчал, не желая продолжать. Эни должен был понять, что он имел в виду. Вспоминать и говорить дальше было больно. – Я и не думал… Он был со многими связан. И его так любили… А я… Оби-Ван раскладывал яичницу по тарелкам. – Не торопись делать выводы. Не суди по словам. Правда всегда закопана глубже. Этакий внеочередной урок. Не к месту, но не помешает юному падавану. Кеноби посыпал глазунью зеленью и поставил перед падаваном. Энакин, глубоко задумавшийся над услышанным, взялся за вилку на автомате. Кажется, он даже не замечал, что ест. Оби-Ван заставил себя проглотить кусочек бекона, яростно расковырял вилкой все желтки, но все-таки отодвинул тарелку. – Я не голоден. Если хочешь – прошу. Все с тем же задумчивым и серьезным лицом, Энакин схватил тарелку наставника и ловко переложил его глазунью к себе. – Шпашибо. Ошень вкфффно, - падаван вспомнил о правилах хорошо тона, но при этом заплевал весь стол плохо пережеванными кусочками. – Просто второй Рон Уизли, - тихонько пробормотал Оби-Ван, возводя глаза к потолку.