Наставник и падаван.

— А вот канцлер Палпатин… Последнее время все разговоры с Энакином заканчивались или начинались именно так. Оби-Вану уже давно наскучили такие разговоры, но Эни не унимался. Он мог часами рассказывать о том, что ему до этого рассказывал Палпатин. Из-за покушения на жизнь Оби-Вана, Совет временно запретил ему покидать Храм до тех пор, пока не будет закончено расследование. На Эни это не распространялось и парень свободно ходил в сенат. Канцлер зациклился на какой-то особенной программе для падаванов, таскал группы в сенат, погружал их в мир политики. Оби-Ван не возражал против таких посещений, но с каждым днем они нравились ему все меньше. Джедай не хотел, чтобы Энакин слишком глубоко погружался в политику и власть. И нет, самолюбие Кеноби было здесь совершенно не при чем. Хоть оно и изрядно страдало, когда Эни раз разом вспоминал уроки канцлера. — Мастер, вы слушаете? — Да, — буркнул Оби-Ван, пропустив мимо ушей почти все, что говорил ему ученик. — Ну так я могу пойти? — Куда? — Мааастер, последнее время вы меня словно игнорируете, — обижено засопел падаван, превращаясь из шестнадцатилетнего юного джедая в мальчишку с Татуина. — Прости, — Оби-Ван почувствовал укол совести. — С этим покушением совсем мысли путаются. Кому я мог помешать до такой степени? — Его обязательно найдут, учитель, — забыв про всякую обиду, заявил Эни. — Покушение в Храме Джедаев! Канцлер Палпатин говорит… Энакин принялся расписывать точку зрения своего нового кумира, а Оби-Ван едва удержался от того, чтобы не закатить глаза. — Ладно, можешь идти, — прервал он рассказ о том, как канцлер остановил войну в какой-то системе улыбкой и чашкой чая. — Ура! Спасибо, учитель. Я буду не поздно. Слоновый топот, скрипнувшая дверь. — Здравствуйте, мастер Тачи, учитель на кухне, — грохот захлопнувшейся двери и несколько секунд звенящей тишины. — Куда это он, Оби? — удивленно спросила Сири, спугнув тишину. — К Палпатину, — угрюмо отозвался рыжий джедай. — Сейчас Эни только о нем и говорит. Его даже тренировки уже не волнуют, лишь бы сгонять в сенат к его канцлеру. — Ревнуешь? — хитро улыбнулась девушка, занимаясь приготовлением чая. — Я? — мгновенно вскинулся Кеноби. — С чего бы? — Правда глаза колет? — со смехом ответила Сири на реакцию Оби-Вана. — Правда колет не глаза, а сердце, — буркнул он, вытаскивая заранее припрятанные печенья и кексы. — А если серьезно, — помедлив секунду, нерешительно произнесла девушка. — Палпатин обратил на Эни внимание. Я слышала, как другие падаваны говорили о том, что канцлер со Скайуокером проводит индивидуальные занятия. Мне это не слишком нравится. — Мне-то тем более. — Тебе стоит повлиять на Эни. Мне никогда не нравился Палпатин. В его присутствии мне очень… тревожно. — Я не знаю, что делать, — Оби-Ван, уже собравшийся идти в комнату, вдруг рухнул обратно на стул. — Чем старше становится Энакин, тем тяжелее мне находить с ним общий язык. У нас с Квай-Гоном такого не было. Сири подошла к другу со спины и положила руки ему на плечи. Изначально она собиралась дернуть его за косичку, но только потом вспомнила, как давно Оби-Ван ее отрезал. Неужели, они уже выросли? — Потому что ты не Квай-Гон, а Эни не ты, — разминая напряженные мышцы друга, с улыбкой вздохнула она. — Перестань сравнивать себя с мастером Джинном. Ты должен быть самим собой. — Он был для меня идеалом и я… ААА, — Оби-Ван вырвался из цепких рук Сири, автоматически протягивая руку к поясу, чтобы сорвать меч. — Ты что творишь? — У тебя там неправильно было… Ну я и поправила. — Ты мне шею чуть не сломала! — Я ее починила! Оби-Ван покрутил головой и действительно обнаружил, что мышцы не тянет и шея совершенно не болит. — Как ты это сделала? — восхищенно пробормотал джедай, собирая на поднос чай, печенья, кексики и прочие вкусности, что отыскались в его кухне. — It is magic, — Сири помахала перед глазами Оби растопыренными пальцами и, отобрав у друга поднос, унесла его в общую комнату. — Не строй из себя Гермиону, — фыркнул Кеноби ей в след. — Торопись, иначе мы фильм до прихода Эни посмотреть не успеем! — Ужастик? — Конечно, драм и боевиков мне и в жизни хватает.

***

— Что там? Что там такое Оби-Ван? — Отпусти мою руку, вывернешь. Откуда я знаю! — Посмотри! — Сама посмотри! Даже у джедаев сдавали нервы после просмотра ужастика, насыщенного приведениями и призраками. Каждый шорох вызывал нехорошие мысли и подозрения, а уж заходить одному в пустую комнату… Сири не отпускала руку Оби-Ван, нервно оглядываясь. На экране давно бежали титры, и вроде бы в фильме все закончилось хорошо, но неприятный осадок остался. Хотелось забиться под одеялко и бояться в темноте. Тихий, неясный скрип заставил друзей зашипеть от неожиданности. По молчаливому согласию, они вдвоем поднялись с дивана и, затаив дыхание, пробрались в коридор. Несколько секунд джедаи нерешительно переминались, продолжая слышать посторонние звуки. Резко включился фонарик, выхватывая из темноты чье-то бледное лицо. — ААА! — завизжала Сири от неожиданности. — ААА! — заорал Оби-Ван, потому что завизжала Сири. — ААА! — ошалел от двух орущих джедаев Энакин. Все закричали одновременно, одновременно и замолкли, поглядывая друг на друга и продолжая стоять в кромешной темноте. — Вы чего? — первым нарушил неловкое молчание падаван. — Марш в свою комнату, — скомандовал Оби-Ван непреклонным тоном. — Про «вернусь не поздно» мы потом поговорим. Энакин, не желая получать взбучку прямо сейчас, покорно ускользнул к себе. — Оби, — жалостливо прошептала Сирии, когда падаван исчез. — Можно я тут посплю, на диване? Моя комната в другом крыле, а на ночь свет в коридорах почти полностью выключают. Кеноби нашарил на стене выключатель, щелкнул им и комнату затопил теплый золотой свет. Щурясь с непривычки, он, ухмыляясь, кивнул. — Одеяло принести или тебе моего плаща хватит? — Ой, не начинай опять, — раздраженно буркнула девушка, плюхаясь на мягкие подушки и растягиваясь в полный рост на диване. Оби-Ван вытащил из шкафа припасенный для холодных вечеров плед и деланно-небрежно укрыл им подругу. — Спокойно ночи, Оби, — прошептала Сири, натягивая плед на голову. — Пусть кошмары не тревожат твой сон, — попрощался Оби-Ван, скрываясь за дверью своей комнаты. Секунду постоял у двери, обернулся и чуть не заорал. Старый добрый плакат с любимой группой сегодня выглядел жутким даже для фаната.