Плохое предчувствие
Les Friction — World on fire
Дорме знакомство с контрабандистом не радовало. Более того, она относилась к жадному, непомерно наглому и беспринципному кореллианину без всяких моральных ценностей довольно скептически, каждую секунду сомневаясь в правильности своего выбора. Она прекрасно знала, что таким, как Хан Соло, веры нет. Как бы он там себя ни называл, в душе мужчина оставался преступником. Вором, бандитом, возможно, даже убийцей, и уж его компании действительно хотелось избежать. Единственное, пожалуй, что удерживало сейчас здесь Соло — перспектива безбедного существования. Конечно, если он не промотает все деньги разом, что было похоже на правду. Небрежно заправленная рубаха, нечищеные сапоги, старый бластер и запачканная жилетка — все говорило о том, что Хан неаккуратный и необязательный человек, а доверять таким категорически нельзя. И все же в Мос-Эйсли не было более подходящей кандидатуры. Соло хотя бы человеческой расы. Еще одной проблемой, или даже двухметровой неприятностью, для Исис стал Джабба Хатт. У нее была надежда, что это существо, возомнившее себя правителем Татуина, не вспомнит лицо одного из бесчисленных сенаторов Старой Республики — Падме Амидалы. У нее же довольно заурядная внешность, а потому Хатт мог и не акцентировать внимания на женщине, закутанной в светло-синий плащ с объемным капюшоном, скрывающим пол-лица. Но небезызвестный Джабба не носил бы гордое имя короля преступного мира, не подмечай он мелких деталей. Родинка на щеке, идеально ровный нос и карие глаза — конечно, прошло много лет, но вот память у Джаббы всегда была безукоризненной, и он без особого удивления узнал в незнакомке сенатора Галактической Республики. Женщина поняла это по хитрому взгляду оранжевых глаз с омерзительным хитрым прищуром, который вызывал у нее извечное отвращение. Но к несомненным достоинствам Джаббы Хатта можно было отнеси его неболтливость, так что просто так он ничего не скажет. Если ему не заплатят. Женщина, стоя у иллюминатора старого звездного корабля, принадлежавшего Хану Соло, смотрела на сияние звезд в бескрайнем космосе. Она и не сомневалась, что ее дочь теперь где-то далеко, выглядывая из иллюминатора одного из кораблей Вейдера, смотрела на те же звезды, которые своим мерцанием словно вторили сердцебиению Дорме. Быстрая, прерывистая пульсация отдавалась тупой болью в висках, которые безуспешно растирала леди Исис. Навалилось все и сразу: угроза существования Альянса, пропажа принцессы, появление взрослого Люка в ее жизни. Бывало, конечно, и хуже, но нынешняя ситуация — также не из простых. На корабле, сказать честно, было неуютно: слишком много оголенных проводов, давно раскуроченная обшивка, изорванные сиденья, сильный запах мужского пота и, кажется, мокрой шерсти. Обстановка была чересчур небрежной, неаккуратной, и перфекционистке Дорме подобные вещи доставляли неудобство. В физическом плане она могла выдержать многое, но вот эстетика не помешала бы. Выбирать, правда, не приходилось, и Исис была даже относительно рада и подобному коры... Кораблю, мысленно поправила себя женщина, едва улыбнувшись. — Госпожа Исис, позволите? Дорме подняла глаза на стоявшего рядом с ней Люка. Светлая челка задорно торчала в разные стороны и открывала светлые глаза мальчика. Он неловко переминался с ноги на ногу, и Дорме поняла, что он ждет разрешения. И на что? Женщина кивнула, и Скайуокер неуверенно присел на край сидения, настороженно поглядывая на Дорме. Она чуть склонила голову, также устремляя свой взгляд на Люка. Тот, кажется, покраснел до кончиков ушей, и Исис даже испугал тот факт, что мальчик ее чуть ли не сторонился. — Можешь называть меня Дорме, если тебе удобно, — повела острым плечом женщина, и Люк заметил, каким холодом веяло от статной фигуры леди Исис. Он несмело кивнул, молча разглядывая Дорме. Люк, заметив морщинки в уголках глаз женщины, задумался. Сколько ей, интересно, было лет? Тридцать пять? Сорок? В любом случае, она была старше его и, пожалуй, мудрее, хотя явно младше старика Оби-Вана, но ведь вот какой парадокс — с джедаем он мог общаться спокойно, не стесняясь своих мыслей и чувств. С Дорме было сложнее. Один взгляд ее глубоких омутов-глаз, и Люк забывал все то, о чем хотел спросить. Его что-то пугало. То ли опасный блеск отражающихся звезд в них, то ли абсолютное отсутствие каких бы то ни было чувств. Железная леди, решил Скайуокер, ничего-то ее не тревожило. — Боишься? — Я никогда не покидал Татуин и уж тем более не ступал на борт звездного корабля. Для меня все в новинку, но вряд ли то, что я чувствую, можно назвать страхом. Дрожу я, скорее, от холода, — пожал плечами Люк, улыбнувшись. Он неуверенно посмотрел в глаза Дорме и увидел что-то, слегка похожее на понимание. Она провела рукой по темным длинным волосам, спадающих мягкими ровными волнами с правого плеча. Крупные локоны иногда мешали Дорме разговаривать, щекоча лицо. Как, собственно, и Скайуокеру мешала его челка. — Все будет хорошо, Люк, — она слегка улыбнулась, чтобы успокоить собеседника, хотя плохое предчувствие и ее саму не оставляло ни на секунду. Дорме устало сомкнула веки и попыталась вспомнить что-то хорошее, чтобы успокоиться, но память, самая ужасная служанка, преподносила лишь воспоминания, заставляющие сердце болезненно сжиматься. — Уж к холоду ты точно привыкнешь.***
Дорме переживала за малышку. Прием обещал быть ярким, красочным и, вместе с тем, опасным для Леи. Девочка будет умницей, — Дорме без остановки твердила это в попытке убедить саму себя в правдивости своих домыслов и старалась незаметно проскользнуть мимо зала, из которого доносились звуки, ассоциирующиеся с праздником: громкая музыка, стук каблучков, ехидное хихиканье, теряющееся в звоне хрустальных бокалов, и едва слышные в общем гаме разговоры о княжеской семье. Естественно, не самые лестные. Причем Дорме знала, что и о ней аристократы тоже то и дело шептались — таинственная леди Исис появилась из ниоткуда ровно пять лет назад, в день рождения принцессы, и стала ее наставницей. Высшая знать, естественно, не пропустила мимо ушей этот факт, и уже на следующий день появилась легенда о внебрачной дочери короля Бейла Органы и о том, что никому не известная Дорме Исис на самом деле любовница монарха. Ничего, кроме смеха, эти разговоры у Дорме не вызывали. Аристократы всегда любили выдумывать новые небылицы: такое своеобразное хобби порой служило неплохим развлечением. Женщина с облегчением выдохнула, тихо пробравшись мимо огромных тяжелых дверей, ведущих в танцевальный зал. Теперь можно было не бояться, что кто-то ее ненароком заметит. Особенно кто-то по имени Дарт Вейдер. Она вовсе не боялась его, даже где-то в глубине души, возможно, всего на мгновение, хотела увидеть, но понимала, что если это случится, то весь мир, не так давно установившийся в ее душе, с грохотом водопада рухнет вниз и разобьется вдребезги. Не потому, что ей больно будет увидеть чудовище, в которое превратился ее Эни, но потому, что она тогда поставит под угрозу Бейла, Бреху, Оби-Вана, зародившийся Альянс и, конечно же, ее детей. А допустить Исис этого не могла. Никак, извольте. Но разве хоть когда-нибудь все задуманное шло по намеченному плану? Ответ прост — нет. Стоило приблизиться к очередному повороту, который как раз вел в ее покои, как Дорме услышала знакомый ядовитый голос и размеренное дыхание. Сердце замерло, когда через секунду до Исис дошла мысль о том, кто находится в длинном коридоре. — Он что-то замышляет! — даже когда небезызвестный руководитель СИБ Арманд Айсард говорил полушепотом, он умудрялся кричать. Дорме всегда знала, что Арманд — человек эмоциональный, но до этих пор подобное поведение мужчины вызывало лишь смех. Не у нее одной, отметила Дорме, вспомнив, как подшучивал над его манерой общаться Энакин в былые времена. — Органе нельзя верить! Нужно срочно сообщить Императору о предательстве. — Ваши обвинения, касаемые вице-короля и его супруги, безосновательны, — механический бас прогремел на весь пролет, звеня в каждом углу. — То, что Вы, Айсард, заметили странности в его поведении — ничего не значит. Вы и в моих действиях всегда ищете подвох. — Потому что искренне сомневаюсь в правильности Ваших решений, Лорд Вейдер. Вы ведь не замечаете очевидного. — Тогда сообщите Императору о моей некомпетентности, если, конечно, не боитесь. Как думаете, кому он доверяет больше? Дорме подавила улыбку. Излюбленный метод Энакина Скайуокера — загнать собеседника в угол своим единственным аргументом, который был, несомненно, сильным — работал безотказно что почти десять лет назад, что сейчас. Арманд злобно сверкнул глазами и открыл рот, чтобы поставить на место ненавистного им Вейдера, когда услышал, что кто-то крался по коридору. Исис услышала то же самое и немедленно обернулась, вовремя заметив, как за громоздкую портьеру шмыгнула миниатюрная фигурка в светлом платье. Волна страха ледяным потоком обрушилась на женщину. Лея. Исис услышала, как Айсард настороженно подбирается к углу, за которым она пряталась. Дорме, подобрав полы темно-серого платья, в два невесомых шага преодолела расстояние от ниши в стене, прятавшей ее, до портьеры — укрытия принцессы. Она наклонилась к сжавшейся в комок малышке, дрожащей и зажмурившейся, и прошептала на ухо: «Притворись, что ты спишь». Девочка непонимающе захлопала ресницами, а потом кивнула и, обхватив шею женщины, закрыла глаза. Дорме накинула на голову палантин, так, чтобы тот скрывал большую часть лица, и взяла девочку на руки. — Кто такая? — властный голос Арманда, откинувшего неаккуратным движением тяжелый занавес, заставил вздрогнуть Исис, но та, будучи неплохой актрисой, словно виновато опустила голову, в первую очередь для того, чтобы Айсард не разглядел лица, и поклонилась, держа на руках Лею. — Дорме Исис, сэр. Служанка Ее Высочества, Леи Органы. Принцесса задремала на балу, и мне было приказано отнести ее в покои. Прошу прощения за беспокойство, — голос Дорме звучал тихо-тихо и октавы на две выше привычного: оттого хотелось кашлять, но женщине приходилось лишь сжимать губы до неприятной боли и терпеть сухость в горле. — Ты шпионила, — прорычал Айсард, медленно приближаясь к Дорме, заставляя ее прижаться спиной к каменной стене. — Нет, что вы, сэр, прошу... — женщина, по-прежнему играя роль нерадивой прислуги, вдруг решила, что давить на жалость — лучший выход. Импровизация, конечно, была не ее коньком, но на что-то она все-таки до сих пор была способна. — Оставьте ее, Айсард, — Вейдер шагал тяжело и оглушительно громко — массивные сапоги его, казалось, весили по полтонны каждый, но иной шум заставил сердце женщины болезненно сжаться. Душу Дорме ровно мгновение назад вывернули наизнанку слова Энакина, сказанные не им, — и она впервые услышала его так близко. — Зачем ей шпионить? — Вы глупец, Лорд Вейдер, раз не видите очевидных вещей. Шавка слово в слово передаст королю весь наш разгов... Арманд резко замолчал, а глаза его округлились. Он так и остался стоять с открытым ртом, пальцами пытаясь разорвать невидимые веревки на своем горле. Айсард задыхался и, раздирая ногтями кожу на открывшейся шее, что-то пытался сказать. Дорме подавила желание, забыв о всякой субординации и, прежде всего, своем обещании оставаться в тени, остановить Вейдера. Она прекрасно понимала, каково сейчас директору Службы Безопасности Империи, и даже, пожалуй, могла бы ему помочь... Но Исис всего лишь стояла и смотрела на мучения этого мужчины, который преграждал ей путь. — Что Вы говорите, Айсард? Я, кажется, не расслышал — Вы сказали "глупец"? — И.. ви.. н.. те, — Арманд уже закатил глаза, и теперь видны были только белки. Через мгновение, не успела Дорме и моргнуть, он упал на пол, вцепившись пальцами в дорогой ковролин, и глухо зашипел от боли и гнева. Лорд Вейдер стоял прямо, заложив руки за пояс, глядя на женщину, прижимавшую к груди маленького ребенка, а Айсард поднял глаза на Дорме, едва заглянув за отвороты ее накидки, и в полутьме коридора ему показалось, — лишь на мгновение! — что перед ним его знакомая сенатор от Набу. Донельзя раздражающая Амидала, которая, впрочем, погибла пять лет назад — ей ведь не могла оказаться слуга в доме Органа? Но Дорме успела отвернуться и посмотреть в противоположную сторону, скользнув взглядом по сапогам Дарта Вейдера. — Убирайся, — рыкнул, наконец, Арманд, и женщина сорвалась с места. Когда уже за ней захлопнулись двери, Дорме поставила Лею на пол и присела рядом. Девочка всхлипывала, вытирая маленьким кулачком слезы. Больше всего на свете хотелось сейчас обнять малышку, которая до сих пор пребывала в недоумении от того действа, которое развернулось на глазах юной принцессы. Но сама Исис, увы, не могла пошевелиться: сердце ее билось часто-часто, руки дрожали, и не было даже сил встать с пола. Едва пронесло. Она стерла холодный пот со лба и прижалась спиной к закрытым дверям. — Дорме... Прости меня, — шепот Леи был почти беззвучным. — Я просто устала, пошла к тебе, а там... — Ты не виновата. Успокойся, — Исис достала платок и принялась вытирать с покрасневшего личика крупные горячие слезы. — Все хорошо закончилось. — Но тот дядя говорил ужасные вещи. А Лорд Вейдер... он его хотел убить? — Нет, конечно, родная, — врала Исис, обнимая дрожащую Лею, — нет. В нашей Империи никого и никогда не убивают.***
В широком помещении, где скругленные стены были обиты такими же серыми тусклыми панелями из металла, как и в ее камере, находилось бесчисленное множество окон: от количества стекла порой казалось, будто зал, в который ее привел сам Вейдер, находился в открытом космосе. Лею бы непременно заворожило такое восхитительное звездное зрелище, открывающееся на небесную чернильную синь, разбавленную молочными скоплениями далеких светил вокруг, словно покрытую снежными валами, не находись «Звезда Смерти» прямо над родным принцессе Альдерааном. Лея Органа на протяжении всей своей жизни блистала незаурядным умом, а потому без труда смогла понять, отчего гранд-мофф Таркин привел космическую базу именно к границам ее королевства. Лея начала лихорадочно соображать, благо, стимул был. На кону жизнь миллиардов существ и, что самое главное, ее семьи. Что бы сделала на ее месте Дорме, оказавшись в такой ситуации? Изворачивалась, продумывала бы план побега, или, наверное, давно бы уже сбежала. Но у Леи не было такой возможности, особенно в сложившейся ситуации. А потому оставалось действовать по наитию. — Дантуин, — выдала Органа и дернулась назад, невольно прижимаясь спиной к широкой груди Вейдера. В общем, она и не соврала сейчас Таркину. — На Дантуине. — Видите, Лорд Вейдер, она очень благоразумна, — наигранно весело воскликнул гранд-мофф, и Лее на жалкую секунду показалось, что она обвела имперцев вокруг пальца, и все закончилось. Закончилось? — Продолжайте операцию. Огонь без предупреждения. — Что? — воскликнула Лея и бросилась вперед, борясь с желанием задушить Таркина прямо сейчас, сдавив тонкими пальцами его горло так, что гранд-мофф умер бы прежде. чем успел попросить пощады. — Вы доверчивы, — вкрадчиво, растягивая слова, произнес Таркин, наклонившись к Лее. Та в отвращении дернулась назад, сморщив нос. — Дантуин слишком далеко для демонстрации силы... Не волнуйтесь! Вашими друзьями мы тоже займемся. — Нет, — выдохнула Лея, сдерживая подступающие рыдания. Она дернулась, когда почувствовала железную хватку руки Вейдера у себя на плече, но он держал девушку на месте, лишая принцессу возможности вырваться. Органа пыталась скинуть руку Лорда, но безуспешно. Мертвая хватка не давала сдвинуться с места, и принцессе оставалось лишь подчиниться, глядя, как умирает ее жизнь. Секунды хватило зеленому лучу, чтобы уничтожить Альдераан. Раз и навсегда. Когда прогремел взрыв, мир Леи рухнул и сгорел вместе с родной планетой. Дом, семья, друзья — теперь остались лишь горькие воспоминания. Принцесса без короны, вот кем она стала. Смысл жизни, идеалы, возрождение Республики — все приобрело тусклый серый оттенок, уходя на дальний план. Она понимала, что отныне никого нет в этом мире, кто бы смог назвать ее просто Леей, а не принцессой Органой. Альдераан погиб. Бейл погиб. Дорме погибла. От всего существования Леи осталась горсть пепла, такая же, как и от сгоревшей заживо планеты.***
— Оби-Ван? Что случилось? — Исис помогла джедаю сесть, когда он неожиданно замер и схватился за сердце. В серых глазах мужчины на мгновение словно потух огонек жизни, и за это время Люк и Дорме успели испугаться. Женщина опустилась возле джедая на колени и обеспокоенно взяла Кеноби за руку. — Я почувствовал сильную вибрацию. Словно миллионы миллионы голосов закричали от ужаса... и вдруг все стихло. Произошло что-то кошмарное. То, что дальше говорил Кеноби, не имело смысла — Дорме услышала все. Она с ужасом поняла, что случилось что-то, потрясшее и Оби-Вана, и Лею. Всеми фибрами своей души Исис чувствовала опустошение и болезненное биение сердца своей дочери. Причиной этого могло стать лишь уничтожение чего-то дорого ей, и Дорме поняла: Альдераан сгинул в бездне огня.