Счастье наяву

Pov. Сэхун Когда я проснулся, был глубокий вечер. От хёна звонков так и не было, и я, в конец убитый этим, совсем опустил руки. Позвонить ему ещё раз? А смысл? Зачем я буду надоедать человеку, которому не нужен? Хотя, скорее всего он уже сменил номер. Мне нужно покурить и проветрить голову, и собраться с мыслями. В голове такая путаница, а новые мысли всё лезут. Подхожу к зеркалу и оглядываю себя с ног до головы. Помятая одежда, на футболке кое-где даже есть пятна, всклокоченные волосы и в дополнение ко всему моя физиономия. Бледное лицо, красные глаза с полопавшимися капиллярами, тени вокруг глаз, потрескавшиеся губы с мелкими ранками, из которых снова маленькими бусинками выступает кровь. Красавчик! Облизываю сухие губы, слизывая кровь, и ощущаю на языке вкус железа. Иду в ванную, умываюсь ледяной водой и приглаживаю волосы, которые торчат в разные стороны. Ну, не идеал. Но для того, чтобы выйти на улицу и не распугать людей, подойдёт. На то, что на мне уже надето, надеваю куртку и для верности закрываю лицо маской и очками. На улице вечером чуть прохладней, чем было днём, но не холодно, поэтому не застёгиваюсь. Вечерний ветер обдувает лицо и открытую шею. Людей на улице почти нет. Так хорошо бродить по пустым улицам и курить одну сигарету за другой. Присаживаюсь на скамейку у реки Хан и вновь затягиваюсь. Я не хотел такой жизни, и не хочу. Страдать каждый день, понемногу убивать себя. Быть с Луханом тяжело. Встречи раз в год, телефонные разговоры, которые не обходятся без моих истерик, потому что это невыносимо. Мы как бы вместе, но не рядом. С ним тяжело, но без него ещё хуже. Я раньше много думал о том, как может быть, если мы расстанемся. Я знал, что будут и боль, и слёзы, и истерики, но я даже представить не мог, что будет так больно. Нет истерик, потому что некому высказать, это убивает изнутри. Слёзы катятся по щекам от понимания того, что это конец. Второй день без звонков, даже сообщений нет. Но я же могу надеяться на лучшее? Он же не сказал мне об этом лично. Это всё я себя накручиваю. А не звонит, потому что… телефон потерял, например. Да что за бред? Даже если и потерял, он знает его наизусть и мог с лёгкостью позвонить с другого. Возможно он слишком занят, но сообщение отправить руки бы отвалились?! Злюсь и пинаю ни в чём не повинный камушек. Снова закуриваю, но закашливаюсь от того, что слишком сильно затянулся. Отбрасываю начатую сигарету на землю, но поздно. Едкий дым уже попал в лёгкие и адски обжигает чувствительные органы. Нет больше желания затянуться посильнее и выпустить из лёгких дым, представляя, что выпускаешь негатив. Никакого толку от них, только болезни заработаю и сдохну нахер. Перспектива ничо так, но другая моя сторона так не считает. Другая моя сторона надеется на Лухана. Надеется на то, что он придёт и вытащит меня из той пропасти, в которой я погряз с головой. — Хён, ты мне так нужен. Приди и спаси меня, — шепчу потрескавшимися губами в темноту. — Услышь меня.

***

В общагу возвращаться не хочется. Сухо опять начнёт допрос на тему: «Где был? Что делал?». Не дай Бог он учует запах табака (а он учует, так как от меня им за километр разит), так вообще нужно бежать и прятаться. Если он и терпит все мои выходки, это не значит, что и это он перетерпит. Убьёт в лучшем случае. В худшем расчленит, отправит Лухану и скажет, что так и было. Мятная жвачка скрыла запах табака изо рта, но с одежды запах можно убрать только постирав её. Аккуратно захожу в квартиру. Тихо вроде. Бегу сразу в ванную и скидываю вещи в стирку. Долго моюсь и выхожу из душа свежий и чистый. В комнате одеваюсь, после чего выхожу в гостиную. В гостиной находятся Чанёль, Бэкхён и Сухо хёны, и как будто только меня и ждали. — Давно ты дома? — недоумённо смотрит на меня Сухо-хён. — Ну, да. Даже душ принять успел. — Ладно, это не важно. Сядь, тебе нужно кое-что узнать, — хён был серьёзен. Я оглядел остальных. Лица их были поникшие, и когда я сталкивался взглядом с кем-то из них, они отводили взгляд. Да что происходит?! Сажусь в свободное кресло и выжидающе смотрю на мемберов. — Что я должен узнать? Лухан звонил? — догадываясь, спросил я и тише добавил: — Он сказал, что… бросает меня? — Что? Да нет же, не звонил он. Точнее, звонили… насчёт него. Это… в общем… как бы… — Говори уже! — не выдерживаю я и кричу. — Звонил Лао Гао… ты помнишь его? — Да, друг Ханя. И? — Лухан возвращался из студии на свою квартиру и… в общем, произошла авария. Сердце пропустило удар и, кажется, вовсе остановилось. — Ч-что? — резко вскакиваю на ноги и сразу падаю на пол. Ноги отказываются держать. — Авария… и... — Господи! Пожалуйста, скажи, что он живой! — упираюсь обеими руками в ковёр, на который уже падают мои слёзы. После нашего разговора он перестал мне звонить, но я решил, что он бросает меня, поэтому и не звонит. А всё куда хуже. Хань. Мой Хань. Любовь всей моей грёбаной жизни пострадал из-за меня. — Он живой! Успокойся, Сэ… Полученные травмы совместимы с жизнью, но пока, как сказал Лао Гао, он без сознания, но состояние стабильное. — Когда? — Что? Когда мы узнали? Буквально час назад. Ждали тебя всё это время, чтобы… — Когда это произошло? — Дня два назад. Всё сходится. Наш разговор, после которого мы поссорились, тоже был два дня назад. Он был расстроен из-за этого и сел за руль в таком состоянии. Я виноват. В этом виноват только я! — Это моя вина, — шепчу я. — Что? — Это я виноват! Я, понимаешь?! Из-за меня он сейчас без сознания! — встаю на ватные ноги. — Я должен быть там, с ним! Я поеду к нему! Забронируйте мне билет на ближайший рейс в Пекин, — смотрю то на Сухо, то на Чанёля с Бэкхёном. — Сэх… — начинает было Сухо-хён, но я его перебиваю. — И не отговаривай меня! Я нужен ему... Если он очнётся и никого не будет рядом? Я буду с ним каждую секунду, чтобы этого не произошло! Хён, не держи меня! Я с ума сойду, если не увижу его! Решительно направляюсь в комнату. Наскоро натягиваю штаны, футболку и толстовку. Беру документы и бумажник, и иду в прихожую, где меня уже ждёт Сухо-хён. Одетый и обутый, и с рюкзаком. — Что это значит? — Я знал, что ты рванёшь к нему, поэтому заранее забронировал билеты. — Билеты? — я всё ещё недоумеваю. — Я еду с тобой. Не могу отпустить одного в таком состоянии. — Ладно, чёрт с этим! Я просто хочу оказаться рядом с Лу-хёном как можно быстрее. Когда самолёт? — Выдвигаемся, самолёт через полчаса. — Что мы тогда здесь время теряем?! — Идём. Проводить нас выходят всё те же Чанёль и Бэкхён хёны. — Сэх, знай, что бы не случилось, мы на твоей стороне и поддержим любое твоё решение, — говорит Чанёль-хён. Не понимаю, о чём он, но киваю, и пока Сухо раздаёт им указания, я в нетерпении спускаюсь на парковку, где уже стоит такси, и жду его уже в машине. Вижу приближающегося к машине Сухо-хёна и подгоняю его. — Реще, харэ тормозить! — Нас до аэропорта подбросьте, пожалуйста, — говорит он водителю, когда садится в машину.

***

Когда самолёт вылетает из аэропорта, я начинаю считать секунды до нашего прибытия. Я не нахожу себе места. Постоянно ёрзаю в кресле, заламываю пальцы, кусаю губы. — Не нервничай так, я из-за тебя тоже нервничать начну! Всё хорошо будет, вот увидишь, — Сухо-хён улыбается и треплет мои волосы. Не отвечаю ему, но в душе надеюсь, что так и будет. Я лечу к тебе, хён, ты только дождись меня.