***
Минут через двадцать мы стояли в прихожей, полностью одетые и готовые для ночной прогулки до магазина. Сэхун всё ещё дулся на меня и на все мои попытки выяснить, что я сделал не так, он отвечает: «Ты просто меня не понимаешь!». Нормально вообще? Голодный, наверное, поэтому такой злой. — Надень это, — протягиваю ему маску для лица, и сам надеваю такую же. — На всякий случай. Молча принимает вещь и натягивает на лицо. Не нравится мне то, что он молчит. С силой прижав опешившего Сэхуна к стене, стягиваю свою маску до подбородка, то же самое проделываю с сэхуновой маской и впиваюсь в его губы жёстким и требовательным поцелуем. Он мычит мне в губы и предпринимает попытки отстраниться, руками упираясь мне в грудь. Перехватываю его руки за запястья и прижимаю к стене, продолжая терзать его губы, не обращая внимания на боль в разбитой губе. Только лишь когда ощущаю солоноватый вкус на языке, отстраняюсь, но продолжаю удерживать его руки прижатыми к стене. — Пообижался и хватит! Тогда я тебе немного подыграл, но, кажется, ты заигрался, малыш! Может хватит? Я уже даже извинился, — прошипел я ему в лицо. — От-п-пусти, — голос дрожит. — Смотрите, кто заговорил! — спокойно говорю, но во мне так и кипит злость. — Отпусти! — кричит он и снова пытается вырвать руки, но ничего не выходит. Я сильнее его, а особенно в гневе. — Знаешь, что? Ты никуда не поедешь и останешься дома думать над своим поведением! Потому что мне надоели твои обиды и истерики на ровном месте! — за руку тяну его в спальню и грубо бросаю на кровать. — Хён! — кричит он, когда я скрываюсь за дверью и закрываю её на замок. — ХЁН! Не уходи, хён! — Сиди тихо и думай. Приду, поговорим! Не обращая внимания на его крики, мольбы о прощении и о том, чтобы я не садился за руль сейчас, я хлопаю дверью и запираю её. Спускаюсь на парковку и ищу взглядом свою машину. После аварии, в которой я разбил свой Maserati, мне приходится довольствоваться своей первой машиной, на которую я накопил после первого года работы в группе. Моя HYUNDAI Solaris стоит в самом конце подземной парковки, так как я ей не часто пользуюсь. Сэхун прав, снова садиться в таком состоянии за руль опасно. Но сейчас это последнее, о чём я думаю. Все мои мысли занимает Сэхун. Снова повысил на него голос, сделал больно и оставил одного. Я ужасен. Но я ведь тоже не железный. Хватит идти у него на поводу, нужно быть жёстче, иначе так мы счастливую жизнь не построим. Мы поругались уже во второй раз за этот день. И это мы только полдня вместе провели. Если он не прекратит обижаться на каждую мою неудачно сказанную фразу, то я боюсь представить, что ждёт нас в будущем. Доезжаю до ближайшего супермаркета без происшествий. Хоть я и зол на Сэхуна, но морить его голодом не посмею. Складываю в тележку сначала все продукты и вещи первой необходимости, а после набираю всяких сладостей и фруктов для Сэ. В целом выходит четыре увесистых пакета. Загружаю всё в машину и еду домой. Когда я захожу в квартиру, стоит мёртвая тишина. Сэхун, скорее всего, уже успокоился и думает над своими поступками. Оставляю пакеты на кухне и иду в направлении комнаты, чтобы проверить, как он там. Но когда я отпираю дверь, теряю дар речи. Мой Сэ лежит на полу, спиной к двери, и не двигается. Я был даже не уверен, дышит ли он. — Сэхун! — подлетаю к нему и переворачиваю на спину. — Боже, Сэ, очнись! — не зная, что делать, начинаю сильно трясти его за плечи и даже влепляю пару пощёчин, которые действуют. Он медленно открывает глаза и смотрит на меня. — Хён, — слабая улыбка появляется на его губах. — Сэ, господи! Как ты меня напугал! — прижимаю своего мальчика к груди. — Что произошло? Почему ты лежал на полу без сознания? — отстраняюсь и подхватываю его под спиной и коленями, тем самым поднимая на руки, и встаю сам. Укладываю его на постель и осторожно начинаю снимать верхнюю одежду. Он молчит, а я тем временем уже начинаю осматривать его тело на малейшие повреждения, и, не найдя ни царапины, я немного успокаиваюсь, но уже через секунду принимаюсь покрывать лицо своего малыша поцелуями и судорожно шептать. — Прости меня! Прости, умоляю! — Хён, — его ладошки касаются моего лица. — Я так рад, что ты в порядке, — по его щекам текут слёзы. — Конечно, я в порядке, малыш, что со мной могло произойти? — беру его руку в свою и подношу к губам, целуя. — В прошлый раз… Когда ты сел за руль после нашей… Ссоры, ты оказался на больничной койке, — и тут я всё понял. Он просил меня не садиться за руль, умолял остаться, а после того, как я ушёл, места себе не находил. Мой мальчик так переживал, что организм не выдержал, и он потерял сознание. — Со мной всё хорошо. Видишь? — он внимательно смотрит на меня и кивает. — Не поступай так больше, хён. Пообещай мне! А я обещаю больше не обижаться по всяким пустякам. — Обещаю. — Спасибо. — Ты всё ещё голодный, пойдём на кухню, я что-нибудь приготовлю, — протягиваю ему руку, но он либо игнорирует, либо вовсе не замечает в силу своего состояния и пытается встать сам, но теряет равновесие и падает в мои объятия. — Так не пойдет! Ложись, я приготовлю и принесу. — Я помогу, мне уже лучше, — слабая улыбка появляется на его губах. — Ты только что чуть на пол не рухнул. — Я просто резко встал, теперь всё хорошо, пойдём! Я есть хочу. Я не стал с ним спорить, но поставил галочку в голове, чтобы наблюдать за его состоянием. Мы зашли на кухню готовить поздний ужин. Время уже давно перевалило за полночь, а Сэхун всё ещё голодный. Уже через полтора часа Сэ расставляет на стол закуски, а я раскладываю вкусно пахнущую еду по тарелкам. Времени готовить что-то грандиозное не было, поэтому я отварил лапшу и в качестве подливы потушил мясо в томатном соусе. Мы сели за стол и, пожелав друг другу приятного аппетита, налетели на еду, как голодные волки на добычу. Ужин прошёл в тишине.***
kink! — Ты же понимаешь, что нам придётся поговорить? — спрашиваю я тогда, когда мы с Сэ, после ужина и водных процедур, устраиваемся на диване в гостиной. — Да. Я готов. — Для начала, меня интересует вот что, — делаю паузу и, убедившись, что Сэхун меня внимательно слушает, продолжаю. — Ты понимаешь, за что я сегодня так с тобой поступил? Понимаешь, что за дело? — Понимаю. — И осознаёшь свою вину? — Да, осознаю. — Так больше продолжаться не может. Твои обиды и истерики в основном беспочвенны. Возьму в пример самый недавний случай. Сегодняшний. Тебя задело то, что я предложил свидание или когда сказал, что тебе нравится всё романтичное? — Вовсе нет. Мне не нравится то, что ты относишься ко мне, как к слабому полу. Да, в наших отношениях у меня позиция «девушки», и меня всё устраивает, но я не девушка. Я тоже мужчина и мне не нравится, когда ты видишь во мне девушку, — так вот, что его беспокоит. — Я не вижу в тебе девушку, Сэ. Просто мне всегда казалось, что тебе нравится вся эта романтика, поэтому старался дать тебе это. Цветы дарил, на свидания водил, на руках носил. Но раз тебе это не нравится… — В том-то и дело, что нравится! — я с ним точно скоро с ума сойду. — Чего? Я тебя совсем не понимаю… — Пусть будут цветы и свидания, и на руках меня носи! Только не смотри на меня, как на девушку. — Но я никогда… — начинаю я, но Сэхун меня перебивает. — Я это чувствую, Хань, — он говорит это так, как будто это приносит ему боль. — Да, я младше и слабее тебя, но смотри на меня как на равного тебе, пожалуйста. — Я понял тебя. Только, Сэхун, в следующий раз, если тебя что-то будет не устраивать в моём отношении к тебе, говори сразу. Не нужно игнорировать меня или делать намёки, я их не понимаю. — Хорошо, — рассмеялся он. — Пора бы уже привыкнуть к тому, что ты у меня тормоз, хён! — Эй, мелкий, сейчас по ушам получишь! — А ты сначала поймай меня! — говорит он, вскакивает с дивана и убегает, заливисто смеясь. Хочет поиграть? Хорошо, я принимаю вызов. — О Сэхун, если я тебя поймаю, а я поймаю, то твоей попке не поздоровится! — проходя по коридору и осматривая комнаты, говорю я. — Ты же хорошо спрятался? — где-то рядом раздаётся хихиканье, а уже через секунду прямо передо мной проскальзывает моё чудо. Я даже опомниться не успел, но в последний момент заметил, как он скрылся в гостиной. Захожу следом за ним и сразу же замечаю разноцветный носок, выглядывающий из-за занавески. На губах расплывается ухмылка. Делаю вид, что ничего не заметил и медленной походкой принимаюсь расхаживать по комнате. — Где же мой мальчик? Его нигде нет. Странно, я же видел, как он забегал сюда, — разноцветный носок на моих глазах задвигается за занавеску, а я тихо смеюсь в кулак. — Осталось только одно место, где я его ещё не искал, — слишком близко подхожу к занавеске, где стоит Сэ, замечаю, как ткань дрожит, а с губ Сэ слетает короткий смешок. Не теряя ни секунды, одёргиваю мешающую ткань и натыкаюсь взглядом на блестящие глазки и розовые щёчки. — Попался! — обхватываю Сэ обеими руками за талию и, подняв над полом, начинаю кружиться с ним по просторной гостиной. Мы громко и долго смеёмся, а после я заваливаю его прямо там, на мягком ковре в гостиной, и мы целуемся, долго и страстно. Когда губы начинаю гореть, я отстраняюсь от губ Сэ и припадаю к его шее. — Хён, давай не здесь, — просит он. Подхватываю Сэ под попой и встаю с ним. Он вскрикивает и повисает на мне, как обезьянка, обхватив руками и ногами. Собираем все углы, прежде чем дойти до спальни, и уже там я немного грубо кидаю Сэхуна на постель и нависаю сверху. — Ты сегодня плохо себя вёл и заслужил наказание. Я прав? — пальцами правой руки провожу по его щеке, спускаясь на шею и несильно сжимаю. — Прав, — выдыхает Сэ, а голос его дрожит. — Ты примешь любое наказание? — он только кивает. — Ты должен ответить! — грубо говорю я и сжимаю руку сильнее. — Д-да, — хрипит он. — Что «да»? — рычу я и ослабляю хватку, чтобы он мог нормально ответить. — Да, я приму любое наказание. — Хороший мальчик, — мой голос смягчается, а рука с шеи перемещается на лицо Сэ и нежно гладит розовые щёчки. — Встань, повернись ко мне спиной и расставь ноги! — не просьба, а приказ. Сэхун исполняет его, не медля. Хватаюсь за края его майки и стягиваю её со стройного тела. Завожу его руки за спину и, пробегаясь глазами по комнате, ищу, чем можно связать запястья. Нужная вещь находится быстро. Я приказываю Сэхуну не двигаться, а сам встаю с постели и стягиваю с вешалки пояс от халата. Возвращаюсь к Сэ и, обвязав тонкие запястья довольно грубой тканью, наклоняю его так, что он падает лицом в матрац. Его поза шикарна! Стройная фигура и плавные изгибы тела завораживают и не позволяют оторвать глаз. Острые лопатки сейчас выделены как никогда ярко, что я не сдерживаюсь и целую каждую, наклоняюсь так, что мой возбуждённый орган упирается между двух половинок. Чувствую это даже через слой одежды, которая до сих пор на нас и начинает жутко раздражать. Повернув голову набок, Сэ смотрит прямо мне в глаза. В его собственных читается полное подчинение и желание. Провожу дорожку из поцелуев по позвоночнику, настигая связанные руки и целую кожу на запястьях там, где проходит линия пояса халата. Опускаюсь ниже и натыкаюсь на резинку домашних штанов. Подхватываю край штанов и медленно стягиваю, открывая себе прекрасный вид на упругие ягодицы, обтянутые тонкой тканью боксёров. Штаны летят в сторону и, кажется, попадают на экран компьютера. Сжимаю аппетитные половинки, от чего Сэ выгибается в спине и тяжело дышит. Решаю не затягивать с этим, поэтому снимаю с него последний элемент одежды. Губами припадаю к округлым половинками и звонков целую каждую, от чего Сэ стонет тихое «Хён», но замолкает, когда чувствует слабый, но ощутимый шлепок по правой ягодице. Его колени разъезжаются в разные стороны и он полностью падает на постель. Отстраняюсь и смотрю на прекрасного Сэ. Такого нежного и полностью открытого передо мной. Его поза такая развратная, что моё и так сильное возбуждение стало ещё и болезненным. С губ срывается полустон-полурык. Сажусь на край кровати и хватаю Сэхуна за бёдра, наверняка больно впиваясь пальцами в молочную кожу, укладывая к себе на колени, перекинув его стройные ножки через своё бедро. Сэ лежит грудью на кровати, а его возбуждённая плоть упирается в мою, скрытую тканью боксёров и штанов. Его попка оттопырена кверху и он призывно ей виляет, провоцируя меня ещё сильнее. — Если станет совсем невыносимо, скажи, и я сразу остановлюсь, — я немного волновался за него, ведь прежде мы такое не практиковали. Я не хочу сломать его. — Ладно. Первый несильный шлепок по молочной ягодице сопровождается тихим стоном со стороны Сэ. Оглаживаю ладонью моментально покрасневшую кожу и в следующую секунду ударяю по второй ягодице, только сильнее. После удары сыплются один за другим, сопровождаемые болезненными стонами, выкриками и даже всхлипами из уст Сэ. Не обращая на это внимания, я продолжал посыпать ударами истерзанную задницу. Ткань боксёров сильно давила на возбуждение, мешая здраво мыслить. Когда ягодички приобрели ярко-красный оттенок, а собственная рука уже горела, я прекратил истязания. Развязав узел на тонких запястьях, я перекладываю Сэхуна обратно на матрац. Беру в руку тонкие запястья с красными линиями и со всей нежностью целую каждую. Заглянув в его лицо, я увидел дорожки слёз, беспрерывно стекающие по розовым щёчкам. — Ты молодец, малыш, — переворачиваю его набок и целую в припухшие от частых покусываний губы. — Первую часть ты с достоинством выдержал. Я горжусь тобой! — его тело мелко дрожит, а рука тянется к моему лицу. Чувствую нежное, почти невесомое прикосновение к скуле. Перехватываю ладонь и подношу к своим губам, целуя. Игнорирую возбуждение и поднимаюсь с постели, чтобы снять с себя остатки одежды. Сэ приподнимается на локтях и внимательно следит за каждым моим действием, а в глазах чертята. Когда я освобождаю свою изнывающую плоть, Сэ шумно вздыхает, а я возвращаюсь к нему уже с тюбиком смазки. — Не смей кончать раньше меня, — говорю я и раздвигаю сомкнутые колени Сэ в стороны, открывая себе вид на аккуратный возбуждённый член моего мальчика и сжавшуюся дырочку. Выдавливаю на пальцы прозрачную жидкость и растираю. После приставляю один палец к узкой дырочке и начинаю массировать круговыми движениями, иногда проталкивая кончик пальца внутрь и снова начиная массировать. Когда Сэ полностью расслабляется, я проникаю одним пальцем, ощущая приятную пульсацию, параллельно с этим беру член Сэхуна в рот по самое основание и начинаю ему отсасывать. Сэхун громко стонет от ощущений и вплетает пальцы в мои волосы, несильно оттягивая. Я добавляю второй палец, и Сэ хнычет от неприятных ощущений и стонет одновременно. Ещё и пострадавшая попка при каждом движении проезжается по простыни, но на это он, кажется, уже не обращает внимание. Когда два пальца свободно двигаются в дырочке, с каждым проникновением задевая чувствительную точку, я добавляю к ним ещё один, от чего Сэ дёргается. — Хён… Я сейчас… Кончу-ааахх! — простанывает последнее слово от того, что я сжимаю его член у основания, продолжая заглатывать плоть. Уже через минуту выпускаю член изо рта, и одновременно с этим мои пальцы покидают его тело. Возбуждение уже настолько сильное, что мне кажется, ещё чуть-чуть и мой член взорвётся. Смазываю член и подношу головку к влажному, растянутому входу. — Люблю тебя, — шепчу я и врываюсь в узость Сэ сразу на всю длину своего немалого размера, и начинаю медленно двигаться. Голова идёт кругом от того, насколько он узкий. Сэхун кричит от боли и выгибается дугой, но вскоре боль сменяется удовольствием, и он начинает тихо постанывать, подаваясь бёдрами мне навстречу. Медленный темп срывается на быстрый и, не имея больше сил терпеть, я вхожу в Сэхуна особенно глубоко и кончаю с низким стоном. Спустя пару толчков он следует за мной, выкрикивая такое любимое «Хань». Абсолютно без сил, мы лежим в объятиях друг друга и лениво целуемся. Сил не осталось даже на то, чтобы укрыться одеялом, не то, чтобы в душ сходить. — Я люблю тебя, Хунни. Прости меня за всё. — Прощаю, — не открывая глаз, произносит Сэ. — Эй, а где «Я тоже люблю тебя, хён», ааа? — Отстань! Я спать хочу, — ворчит моё чудо. — Сам же знаешь, что люблю. Давай спать, — посмеиваюсь и целую его в лобик. — Спи, вредина. Завтра рано разбужу. — Зачем? — приоткрывая один глаз, спрашивает Сэ. — Возьму тебя с собой на работу. — На работу? В студию? Туда, где все твои друзья? — внезапно оживляется он, чем даже пугает меня. — Ну… Да. А что не так? — А кем ты меня представишь? — О Сэхуном, кем ещё-то? — мой сонный мозг отказывается думать, поэтому я не сразу улавливаю суть вопроса. — Я не в этом смысле. Кем ты представишь меня по отношению к тебе. — А, ты про это. Не волнуйся на этот счёт. Там все знают, что О Сэхун мой парень. — Да ладно? И как они отреагировали? — Завтра всё сам узнаешь. Давай спать. — Но хён! А если они будут на меня косо смотреть? — Не будут, Сэ. Они давно хотят с тобой познакомиться, они будут только рады. Спи, — дотягиваюсь до одеяла и сгребаю этого неугомонного ребёнка в объятия, прижимая к груди и накрывая с головой. Он, в свою очередь, закидывает на меня руки и ноги и утыкается носом в ключицу. — Люблю тебя, — слышу шёпот Сэ и улыбаюсь. — Спокойной ночи, Хань-хён. — Спи сладко, маленький. Мы так и засыпаем в обнимку, уставшие, но определённо счастливые.