Счастье наяву

POV. Лухан Мы завариваем рамён в небольшой кастрюле и устраиваемся в гостиной за журнальным столиком, на полу. По телевизору идёт какая-то танцевальная программа, но ни я, ни Сэ не обращаем на это внимание. Сэ уплетает лапшу, а я смотрю на него и вспоминаю то время, когда мы были трейни. Мы тогда уже начали готовиться к дебюту и жили в одном общежитии с остальными парнями. И точно так же, как и сейчас, сидели на полу гостиной и ели рамён. Сэ тогда был совсем ребёнком. Ему вот-вот должно было исполниться семнадцать. Он с тех времён совсем не изменился, всё такой же милый ребёнок, всё так же уплетает рамён за обе щёки и мило морщится, когда не получается накрутить лапшу на палочки. Я давно отложил свои палочки и теперь сижу, положив подбородок на сложенные руки, и любуюсь им. Он замечает это не сразу, слишком увлечённый поеданием лапши. — Хён, ты почему не ешь? Я сейчас всё один съем, ты же меня знаешь. — Я не голоден, ешь, — не отрывая от него взгляда, говорю я. — Ты странный… — Ага, и счастливый, — улыбаюсь как дебил. Сэ смеряет меня взглядом и продолжает есть, но уже с меньшим энтузиазмом. — Прекрати пялиться! — Не могу. — А я не могу есть, когда на меня смотрят. — Ладно, — смеюсь я и поднимаюсь с пола. — Куда ты? Обиделся что ли? — Нееет, было бы на что обижаться. Я на кухню, тебе принести попить? — Да, чаю сделай, пожалуйста, — просит Сэ и мило улыбается. Чтобы видеть эту улыбку всегда, я готов сделать для него всё, что он попросит! Наливаю для Сэ чай, а для себя достаю банку пива из холодильника и, прихватив коробку с пироженкой, иду в гостиную. Когда я возвращаюсь, Сэ замечает у меня в руках пиво и хмурится. — Ты чего, Хун-а? Я не опьянею с пива, это так, похмелиться. — Ну-ну, — тянет он, а после неожиданно чихает. — Это ещё что? Заболел что ли? — Да вроде нет, — и снова чихает. — Так, быстро поднимайся на диван! И где твои носки? — Ну хён, полы-то с подогревом, жарко же! — Ничего не знаю. Сиди тут, сейчас носки принесу! Иду в комнату под возмущённое «Ну хёёён» за носками для своего чуда. Действительно, когда он простыть успел? В квартире вполне приличная температура, не очень жарко, но полы всегда тёплые… Возвращаюсь в гостиную, где Сэ маленькими глоточками пьёт горячий чай и заедает пироженкой. — Давай сюда лапки, — Сэ откладывает чай на столик, а я сажусь на диван и, закинув ножки Сэ себе на колени, надеваю на них тёплые носки. — Лапки? — хихикает он. — Я кот что ли? — Ага, мой маленький пушистый котёнок! — полностью усаживаю его к себе на колени и, обвив тонкую талию руками, целую в шею. — Посидишь завтра дома пару часов? Мне нужно съездить в студию. Я быстро решу кое-какие вопросы по поводу концерта и сразу приеду. — Хён, я уже не маленький и всё понимаю, поэтому завтра закончи всё, как надо, не торопясь. Это твоя работа, в конце концов, ты кормишь нас, ведь я с недавних пор безработный, — когда мой малыш стал таким взрослым и рассудительным? — Ты не будешь скучать? Всё-таки в четырёх стенах сидишь… — Всё хорошо. Тем более, мне будет, чем заняться. Пришли мои вещи, буду разбирать коробки. Кстати, куда я могу сложить свои вещи? — Оставь их, переедем же скоро. — Скоро? Ты… Неужели? — Да, я звонил насчёт того дома. Уже начали оформлять документы. Мы сможем въехать недели через две. Так что не спеши распаковываться! — Хён! — вопит на радостях Сэ и кидается обнимать меня. Он заливисто смеётся, а я хочу поцеловать его, но он отстраняется. — Что такое? Разве я не заслужил поцелуя? — Я же, по твоим словам, болен, не хочу тебя заразить, поэтому… — говорит Сэ и звонко целует меня в щёку. — Спасибо тебе! Правда, хён, ты так много для меня делаешь. — Я всё ради тебя сделаю, только скажи. Я дам тебе всё самое лучшее, ты никогда ни в чём не будешь нуждаться! — Да, я знаю, хён. На моём счёте скопилась приличная сумма, поэтому мы могли бы… Заплатить за дом пополам. — Никаких пополам! Мы семья, Сэ, и так уж повелось, что я глава семьи, поэтому я за всё плачу. Так же в твоём распоряжении мои кредитки. Оставь свои деньги при себе, они тебе пригодятся. — Я не хочу сидеть у тебя на шее, хён, — он выпутывается из объятий и садится на мягкую поверхность дивана, подальше от меня. — Не хочу быть содержанкой. Я могу пойти работать! — Куда ты пойдёшь? Только если в модели, с такой-то внешностью, или в танцоры. Будем работать с тобой в паре и… — Хочешь сказать, что кроме внешности у меня ничего нет? — оскорблённо спрашивает он. — Я не это имел ввиду, Сэ, — тянусь к нему, но он резко поднимается с дивана и отходит от меня на приличное расстояние. — Да ты же прямо сказал, что, кроме как лицом светить и скакать на сцене, я ни на что не способен! — выплёвывает он, и я слетаю с катушек. В два шага оказываюсь рядом с ним и грубо хватаю за плечи. — У меня даже мыслей таких не было, Сэ! Ты уже сам себе напридумывал и снова забил себе голову всякой ерундой! — стараюсь говорить спокойно, чтобы в очередной раз не обидеть своими действиями. — Я не принижал твои способности, лишь намекнул на то, что не позволю тебе тяжелую работу! — ослабляю хватку на его плечах и опускаю руки на предплечья, поглаживая. — Ты красивый парень и талантливый танцор, и я не хочу, чтобы ты понапрасну тратил эти козыри, — я заметил, что Сэ немного успокоился и что-то обдумывал. — Почему ты хочешь, чтобы я работал у тебя? Хочешь, чтобы я всегда был под присмотром? — интересуется он, и я замечаю в его глазах озорные искорки. — Это главная и единственная причина, — отрезаю я, и Сэ в очередной раз чихает. — Мне это не нравится! Сейчас выпьешь молоко с мёдом, а перед сном лекарств. — Ну хёёёён! — И это не обсуждается! — Ладно, пошли! — на удивление быстро соглашается Сэ и, взяв меня за руку, тянет в сторону кухни. Там я кипячу молоко, наливаю в кружку и растворяю в горячем молоке ложку мёда. Ставлю кружку на стол перед Сэ, а он забавно морщит носик. — Ты же знаешь, как я не люблю молоко с мёдом, и всё равно заставляешь меня это пить! — Странно, ведь ты пахнешь молоком с мёдом, — смеюсь я. — Чего? Чем я пахну? — Сэ стал нюхать свои руки и одежду, чтобы понять, о чём я говорю. — Нет же, я тобой пахну! Ой… — смутившись своих же слов, он поспешил исправиться. — Ну… То есть твоим парфюмом… — А я говорю, что ты пахнешь молоком с мёдом, а ещё цветами! — Чтооо? Как такое может быть? — Не знаю, но это правда. — И как? Тебе нравится? — Безумно. Сводит меня с ума. По-настоящему возбуждает — запах тела любимого человека, он так уникален, — Сэ опускает глаза, а его щёчки покрывает румянец. — Тогда, может ты сам выпьешь это? — Сэ пальчиком отодвигает от себя кружку. — Нет! Это полезно, тем более ты болеешь, поэтому пей! — Не факт! Я только чихнул, а ты меня уже лечишь. А может у меня аллергия? — Хун-а! Выпей, ради хёна. — Эй, это не честно! Ты использовал запрещённый приём! — Ну малыш, пожааалуйста! — Ладно, — вздыхает он и берёт в руки кружку. — Только осторожней, горячо! Сэ делает маленький глоток и морщится. — Хён, ты пенку не снял! — Её там и не было, просто кое-кто долго ломался, — снимаю с поверхности пенку и снова отдаю молоко Сэ. — Пей. Пока Сэ пьёт маленькими глоточками, я решаю поговорить с ним на отвлечённую тему, чтобы он мог спокойно выпить такое ненавистное ему молоко. — Нет вестей из Кореи? — М, нет. Пока они решают, что со мной делать. Чувствую, ждёт меня много проблем. — С проблемами мы справимся вместе, я тебя не брошу. — Спасибо, хён. То, что ты рядом, придаёт мне сил, а твои слова не дают опустить руки. — Ты молодец, малыш. Ты смог сделать то, на что не хватало смелости у меня, а с этими проблемами ты в два счёта справишься. — О чём ты? — Бросить всё ради наших отношений… Для этого нужна большая смелость. — Но первый шаг сделал ты. Там, в Корее, было много препятствий для нас. Мои родители… Они бы не дали нам с тобой жизни. Они и так были против того, чтобы мы просто общались, — Сэ готов был снова заплакать, я видел это, хотя он изо всех сил старался скрыть это за глотком молока. Немного успокоившись, он продолжил. — Но когда ты уехал, они немного успокоились. Нет, они даже обрадовались… А я страдал. — Сэ… — И я винил тебя. Прости! Тогда я считал тебя предателем и думал, что ты всё-таки послушал моего отца и бросил меня, хоть ты и повторял мне бесконечное количество раз, что это не конец. Я был так глуп, не хотел слушать тебя… Но потом я понял, что так у нас появился шанс быть вместе. Хён, ты, сам того не осознавая, спас нас. Я понял это со временем, и думаю, что зря злился на тебя сначала. — Когда я уезжал, думал лишь о том, что обязательно увижу тебя, как только всё утихнет. У меня и в мыслях не было оставлять тебя навсегда. — Я знаю. Во время минутного молчания мой мальчик послушно выпивает всё молоко и отодвигает от себя пустую кружку. А я думаю о том, что настало время рассказать ему всю правду. — Сэхун, — обращаюсь я к нему и вижу, как он вздрагивает. — Ты чего? — Просто… Обычно ты не называешь меня так. Только когда хочешь поговорить о серьёзных вещах или собираешься ругать. Я что-то не так сделал? — я рассмеялся. — Нет, но в одном ты прав. Я хочу с тобой серьёзно поговорить… Точнее, кое-что рассказать. Пойдём в спальню? Мой мальчик коротко кивает и с интересом смотрит на меня, пытаясь понять, о чём пойдёт речь. В спальне я усаживаю его на кровать с ногами и сажусь рядом, оставляя свои ноги на полу. Сэ сгибает ноги в коленях и, обвив их руками, притягивает к груди. — О чём ты хотел рассказать? — шепчет он. — Я не хочу больше обманывать тебя, — сказал я и заметил, как Сэ напрягся, но он и слова не сказал, ожидая, пока я продолжу. — Я открою тебе реальную причину того, почему я ушёл тогда. — Разве… — он запнулся, но, взяв себя в руки, продолжил. - …причина не в твоих родителях и их здоровье, которое ухудшилось? — Нет, Сэ. С моими родителями всё в порядке, да и мы не в таких хороших отношениях, чтобы я ради них бросал всё, — я остановился, внимательно следя за эмоциями на лице Сэ. Он смотрел внимательно, терпеливо ожидая продолжения. — На самом деле, главной причиной были твои родители, а в частности твой отец, — Сэ удивлённо распахивает глаза. — Я тебе никогда не говорил, но незадолго до моего ухода он позвонил мне, назначая встречу… — Что он тебе сказал? Угрожал? Запугивал? — Сэ подается вперёд и хватается за ткань моей футболки в области груди. Накрываю его ладонь своей, сжимая. — Что он сказал, хён?! — мой Сэ сейчас был серьёзен, а на дне его глаз плескалась едва заметная злость. — Ничего нового я тогда не услышал. Сказал, чтобы я отстал от тебя, даже предлагал деньги. Но когда я раз за разом отказывался, он стал угрожать тобой. Грозился забрать тебя из группы и увезти из страны, если я не оставлю тебя в покое. Я испугался, Сэ, — беру его руки в свои, стискивая ладошки. — Испугался того, что он сделает это и я больше тебя не увижу. Потому сказал, что оставлю тебя в покое, но ему этого оказалось мало и он сказал мне уезжать из страны, иначе он сделает то, что обещал. И я согласился… У меня не было выбора. Это давало хоть какую-то гарантию того, что я увижу тебя снова. Уж лучше в разлуке с тобой, но видеть тебя через вебку или слышать голос через динамик телефона, чем вовсе не знать, где ты и гадать, жив ли ты. — Я… Я не думал, что отец опустится до такого. Но почему ты сразу мне не рассказал? Мы бы уехали вместе! — Тогда у меня не было столько власти и денег, и я боялся, что твой отец точно заберёт тебя, если мы сбежим вместе, поэтому мне пришлось стать подонком в твоих глазах. — Я ведь действительно винил тебя. Сбрасывал, когда ты звонил, даже не подозревая, каково тебе было в тот момент. Я думал только о себе, — по его щеке всё-таки скатилась первая слезинка, а за ней и вторая. — Эй, Хун-а… Не плачь, — заключаю своего мальчика в объятия, утыкаясь носом в его шею. Мои руки ложатся на его спину, мягко поглаживая, а его дрожащие пальчики сжимают футболку у меня на спине. — Всё в прошлом, сейчас мы вместе и теперь даже твои родители нам не помешают. — Не отпускай меня, что бы тебе ни сказал отец. Не смей снова меня отпускать! Я тебе этого не прощу… — Я никогда не отпускал тебя и не собираюсь. Ты мой! — размыкаю объятия, но лишь для того, чтобы притянуть лицо Сэ за подбородок и поцеловать сладкие губы, на которых всё ещё чувствуется привкус мёда. — Мой! — рычу я и целую его жёстче. Сэ толкает меня в грудь, так, что я падаю на мягкие подушки, и взбирается на меня, седлая бёдра. Мягкие губы касаются моих в лёгком поцелуе. Со временем добавляется влажный язычок, который скользит по губам, чуть проникая в рот. Вскоре я получаю полноценный поцелуй. Он целует меня так, как может только он. Так, что в паху приятно тянет от возбуждения. Я расслабляюсь и, сдавив руками тонкую талию, даю ему делать то, что хочет он. После продолжительных поцелуев рука Сэ опускается на мой возбуждённый, скрытый боксёрами и тканью домашних штанов, член, отчего я издаю громкий стон. Он одёргивает руку, но я перехватываю её и снова кладу на свой пах. Я понял всё без слов, стоило лишь увидеть его красное лицо. Уже прошло шесть лет, но он всё так же смущается, когда дело доходит до ласк. — Что ты чувствуешь сейчас, Сэ? — Тепло. Ты такой тёплый, хён, — выдаёт он и, засмущавшись своих же слов, снова одёргивает руку, но я держу крепко, не позволяя отстраниться. — Тебе страшно? — Н-нет. — Но твой дрожащий голос говорит об обратном. — Мне не страшно. — Тогда что случилось? Ты же уже трогал мой член, держал в руке, дрочил мне, — говорю я, и он краснеет ещё сильнее. — Чувствовал его глубоко в себе и даже брал в рот, — вспоминаю, как Сэ делал мне минет впервые, и по телу проходит приятная дрожь, а член больно пульсирует под его рукой. — Чего ты хочешь, чтобы я сделал сейчас? — шепчет он и невзначай облизывает губы. — Я хочу, чтобы ты продолжил то, что собирался сделать. Ты же не просто так положил руку на мой член, — не спрашиваю, а утверждаю. — Не бойся и не смущайся, мы ведь и не такое вытворяли. Но если раньше я вёл нас, а ты лишь следовал за мной, то сейчас я хочу, чтобы ты всё сделал сам. Раскройся для меня, — хочу, чтобы он перестал смущаться моих действий и своих желаний, и, наконец, взял инициативу в свои руки, сам спровоцировал меня на близость. Один раз он уже осмелился на это и подарил мне незабываемые ощущения от минета. В последний раз провожу ладонями вдоль его тела, устраиваю их на его ягодицах и прикрываю глаза, наблюдая за ним из-под ресниц. Чувствую, как на грудь ложатся дрожащие пальчики, а после ощущаю горячее дыхание на губах. Сэ берёт моё лицо в свои ладошки и прикасается к моим губам, постепенно углубляя поцелуй. Оторвавшись от моих губ, он опускается на мой подбородок, прикусывая его и сразу целуя. Улыбаюсь уголками губ. Он повторяет в точности всё, что обычно делаю я. Короткими поцелуями он проходится от подбородка до ключиц, прикусывая одну и зализывая укус. Тихий стон срывается с моих губ, и я чувствую, как Сэ вздрагивает. — Тебе… Хорошо? — шепчет он. — Да, — и я не вру. Его глазки блестят, а губы растягиваются в улыбке. Уже уверенней он тянет мою футболку за края, и я приподнимаюсь, чтобы он мог стянуть её. Когда футболка летит на пол, он припадает губами к коже на груди, оставляя засосы и влажные следы, а руками исследует мой торс, иногда цепляясь пальчиками за резинку боксёров, выглядывающую из-под штанов. Его ноги широко расставлены, а колени упираются в мягкую поверхность по обе стороны от моих бёдер, поэтому, когда он наклоняется ко мне за очередным поцелуем, я могу чувствовать, как его возбуждение трётся о мой пах. Оторвавшись от моих губ, он устраивается между моих ног и приспускает штаны вместе с бельём. На секунду замечаю в его глазах неуверенность, поэтому, поймав его руку, переплетаю наши пальцы. — Если не хочешь, я тебя не заставляю, Сэ. — Хочу! — слишком резко отвечает он и сам же смущается своих слов. — То есть… Я хочу сделать это для тебя. Не успеваю ничего ответить, как он опускается к моему стоящему колом члену и проводит по нему рукой от основания до головки, едва сжимая пальчики на твёрдой плоти. Но, услышав мой несдержанный стон, он обхватывает его уже уверенней. Смотрю на Сэ, не отрывая глаз, когда он проходится поцелуями по всей длине органа, начиная с основания и заканчивая красной головкой с капелькой выступившей смазки. Мой мальчик делает это так неумело, но он вкладывает в свои действия так много чувств, что может заставить меня кончить, даже не брав в рот мой член. Даже то, как невинно он смотрит сейчас, действует лучше любого минета. Когда влажные губы обхватывают головку, а юркий язычок ласкает уретру, я не сдерживаю громкого стона. Сэ был доволен не меньше меня, поэтому, не затягивая с ласками, вобрал член в рот настолько, насколько смог, и начал двигать головой вверх и вниз. Горячий рот сводил с ума и заставлял стонать от удовольствия. — Боже! Хун-а, — я, не зная, куда деть свои руки, кладу одну на затылок Сэ, перебирая короткие волосы, а другой нахожу его руку, сжимая. Комнату заполняли пошлые хлюпающие звуки и мои стоны, а Сэ продолжал доводить меня до сумасшествия, с каждым движением вбирая член всё глубже в жар своего рта. Приятные вибрации проходились по всей моей плоти, когда Сэ несдержанно стонал. Я чувствовал, как головка с каждым движением упирается ему в глотку и готов был кончить уже от осознания того, как глубоко он заглатывает мою плоть. Примерно через минуту он выпускает мой член изо рта с пошлым хлюпающим звуком и небрежно стирает ладонью слюну с губ. Он встаёт с кровати и начинает стягивать с себя одежду, стараясь делать это как можно сексуальней, но с моих губ всё равно срывается смешок, ибо в исполнении Сэ это выглядит очень мило. Смущённая улыбка на дрожащих губах и румянец на щеках придают ему невинности, а его взгляд то и дело останавливается на мне, но он поспешно отводит глаза, когда видит, что я смотрю точно на него. Я тоже стягиваю с себя приспущенные штаны и бельё и, приняв сидячее положение, опираюсь на спинку кровати. Полностью обнажив своё тело, из прикроватной тумбочки Сэ достаёт смазку и снова взбирается на кровать, становясь на колени ко мне лицом. Я приподнимаюсь на локтях, следя за каждым его движением. Он выдавливает немного прозрачной жидкости на пальцы, заводит руку за спину и отводит взгляд, собираясь растянуть себя, но я его останавливаю. — Повернись ко мне спиной и продолжи то, что хотел сделать, — его щёчки розовеют ещё сильнее. — Боже, я сейчас со стыда сгорю, — обречённо стонет он, но делает так, как я попросил. Встав ко мне спиной, он широко разводит ноги и оттопыривает попку. Одной рукой он опирается на мягкую поверхность кровати, а вторую заводит за спину и, немного покружив пальчиком вокруг сжавшейся дырочки, проникает в неё лишь кончиком указательного пальчика, но, не заметив сопротивления, он проникает глубже. Я не вижу его лица, но могу поспорить, что сейчас он красный, как помидор. Подвигав пальцем в своей дырочке, Сэ протискивает второй палец и тяжело дышит. Хоть мы и занимаемся сексом часто, но каждый раз он всё равно приятно узкий. Только представив, как жаркие стеночки ануса будут плотно обхватывть мой член, я готов кончить, поэтому, сжав плоть у основания, я продолжаю терпеливо наблюдать за действиями Сэ. Он тем временем уже растягивал себя тремя пальчиками, тихо постанывая. Я наблюдал за тем, как изящные, тонкие пальчики скрывались в уже растянутом входе и рычал от возбуждения, сжимая основание члена сильнее. Сэ вынимает пальчики и поворачивается лицом ко мне. Глазки блестят, а щёчки, как я и думал, мило алеют. Когда он тщательно смазывает мой член, я помогаю ему взобраться на себя сверху и, проведя руками по слишком выделяющимся рёбрам и худым бокам, обхватываю тонкую, почти девичью талию руками. Сэ приподнимается, находит рукой мою возбуждённую плоть и, обхватив тонкими пальчиками, приставляет головку к влажному входу, начиная постепенно насаживаться. Сэ морщится от боли, кусает губы и тяжело дышит, а его колени дрожат. Придерживаю его за талию, помогая насадиться, и, когда моя плоть полностью оказывается в нём, Сэ опирается ладошками на мои плечи, тяжело дыша. Немного привыкнув, он проводит ладонями по моей груди, задерживаясь на том месте, где бешено колотится моё сердце. — Оно бьётся… Так быстро. — Это из-за тебя, Хун-а. Закусив и так пострадавшую губу, Сэ приподнимается на моей плоти, так, что в нём остаётся лишь головка, и резко опускается обратно с громким стоном. С каждым его движением темп ускоряется, и вот он уже яростно насаживается на мою плоть, неизменно повторяя моё имя хриплым от громких стонов голосом. Я крепко держу его за ягодицы, задавая свой темп, целую, куда придётся и шепчу слова любви. У Сэ уже не остаётся сил, поэтому он обвивает мою шею руками и утыкается носом в изгиб шеи, обжигая горячим дыханием кожу, и громко стонет, когда я резко выхожу из его тела и меняю нас местами, и уже он оказывается лежащим на мягких подушках. Я снова мягко вхожу в него, слушая такие приятные слуху стоны, и продолжаю вбиваться в него, неизменно попадая по простате. Оргазм накрывает нас одновременно. Издаю громкий рык и смыкаю зубы на молочном плече, на том месте, где уже красуется «метка». Мой мальчик откидывает голову назад, открывая мне доступ к шее, которую я незамедлительно осыпаю лёгкими поцелуями. Я ложусь рядом с ним и, притянув обмякшее тело к груди, накрываю нас тонким одеялом. Сэхун всё ещё мелко дрожит от только что пережитого оргазма, уткнувшись носом в мою шею, а я глажу его спину и целую острое плечо, как до моего слуха доносятся тихие всхлипы. Я, не на шутку испугавшись, отстраняюсь и смотрю прямо в его глаза... Наполненные слезами. — Сэхун-а, малыш, почему ты плачешь? Я сделал тебе больно? — обеспокоенно спрашиваю я и, привстав, нависаю над ним. Он ничего не отвечает, лишь мотает головой и обнимает меня поперёк живота, уткнувшись в грудь. — Маленький, не пугай меня, — голос дрожит. — Я был груб? — вспоминаю всё, что произошло за последние полчаса, и не могу найти причину его слезам. Я был с ним аккуратен, иначе и быть не могло. Так почему же он проливает слёзы, заставляя моё сердце обливаться кровью? — Ты не сделал мне больно, хён, — его голос приглушён из-за слёз. — Ты… Был таким нежным. — Тогда в чём дело? Почему ты плачешь? — слёзы, не переставая, стекали по уже припухшим от солёной жидкости щекам. — Я не знаю, что со мной, хён, — хлюпая красным носиком, говорит Сэ. — Просто в последнее время в груди так сладко тянет каждый раз, когда ты прикасаешься ко мне. Я до сих про не могу поверить, что это происходит со мной наяву. И мне страшно, хён! Каждый раз, просыпаясь утром, я боюсь, что, открыв глаза, я снова увижу тот белый потолок в общежитии. То место, где холодно, одиноко и, самое главное, нет тебя. Это чувство страха преследует меня каждый раз, когда я открываю глаза после сна. Скажи, ты же, правда, реальный? Я же не сошёл с ума? — смотрит на меня с надеждой, а я не нахожу слов, чтобы ответить ему. Его слова меня слишком потрясли. Мне казалось, что сейчас он уже счастлив, что больше не боится остаться в одиночестве, ведь я же рядом, и я думал, что его страдания сошли на нет, но как же я ошибался! Смотря в его глаза, из уголков которых стекают горькие слёзы, я осознаю, что нам предстоит ещё долгий путь. Два года, которые Сэ жил с чувством одиночества, нельзя стереть из памяти, но можно задвинуть глубже в сознании, создавая новые, более счастливые и светлые воспоминания, и, возможно, со временем всё плохое совсем забудется. Я понимаю, что ему нужно время, чтобы привыкнуть и снова довериться мне, и я сделаю всё, чтобы Сэ больше не боялся. — Глупый, — касаюсь ладонью влажной от слёз щеки и провожу большим пальцем по дрожащим губам Сэ. — Я рядом, Хун-а. Я лучше умру, чем ещё хоть раз оставлю тебя! — Не говори такое, хён… Не разбрасывайся такими словами, если не уверен! — Теперь всё по-другому! Я уверен, Сэ. Нам больше нет нужды прятаться и встречаться за спиной твоих родителей, и, самое главное, нам не нужно расставаться на неопределённый срок. Нет больше препятствий, всё позади, Сэ! — целую его лоб. — Я постараюсь… Нет! Я сделаю всё, что в моих силах, для того, чтобы ты засыпал и просыпался без страха перед одиночеством! Да, эти два года сильно пошатнули наши отношения, но давай вместе постараемся и сохраним то, что мы создавали эти шесть лет! Теперь это, наконец, стало возможным. — Просто будь рядом, хён, потому что один я не справлюсь. — Я обещаю, — и оставляю печать в виде поцелуя на губах моего мальчика, как подтверждение своих слов. — Спасибо, что рассказал о том, что тебя беспокоит. Рассказывай мне всё, не скрывай. Так мне будет легче защитить тебя. — Хорошо. — Отнести тебя в ванную? — Если не трудно… — Не трудно, — целую его за ушком. — Иди сюда, чудо моё! — встав и легко подхватив завёрнутого в одеяло Сэ на руки, я понёс свою драгоценную ношу в душ, по пути целуя пухлые губки. — Ты стал ещё легче, — замечаю я. — Кажется, скоро от тебя вообще ничего не останется. Ешь больше! — Хорошо, хён, но только если ты будешь для меня готовить. — Договорились. Посадив Сэ на стиральную машинку, я стал наполнять ванну водой. — Лу-хён, добавь пенку. Ту, которая пахнет малиной! — Хорошо, малыш. Когда ванна была наполнена водой, а по помещению разносился приятный аромат малины, я подхватил Сэ на руки и осторожно опустил на дно ванны, забираясь следом и садясь за его спиной. Его спина коснулась моей груди. — Устал? — начинаю водить рукой по его груди, растирая нежную кожу ароматной пеной, которая по цвету почти сливается с молочной кожей Сэхуна. — Немного, — выдыхает он и откидывает голову мне на плечо, открывая доступ к шее, которую я незамедлительно целую. — Сладкий мой, так бы и съел! — целую острое плечо, щетинистой щекой невзначай касаясь нежной кожи. — Щекотно, хён! Побрейся уже, — говорит он, и его мягкий смех разносится по помещению, отражаясь от кафельных стен и попадая мне прямо в сердце. — Завтра побреюсь, а сейчас давай полежим так. Мы бы так и провалялись в пенной воде, но постепенно она начала остывать, поэтому мы смыли с себя остатки пены и, полностью вымывшись, вышли из ванной. После того, как мы оделись и высушили волосы, расположились в гостиной на тёплом ковре и просто разговаривали обо всём на свете. О том, как лучше обставить наш новый будущий дом, в каких цветах оформить спальню и о разных мелких деталях. Таких, как выбор мебели в гостиную и кровати в спальню. — Нам нужна большая кровать… — говорю я, и Сэ согласно кивает. — Чтобы я мог любить тебя на ней в самых различных позах всю ночь! — заканчиваю я и вижу, как щёки Сэ моментально розовеют. — Только об этом и думаешь! Извращенец! — легко бьёт меня кулачком в плечо и заваливается на мои колени головой, прикрывая веки. Вплетаю пальцы в мягкие волосы и массирую кожу головы. Сэ улыбается и льнёт к моей руке, как кот. — Хочешь спать? — спрашиваю я, когда Сэ зевает уже в пятый раз. — Немного. — Тогда пошли. Последние два дня ты слишком много переживал, поэтому организм ослаб. — Отнесёшь? — Куда же я денусь? Легко подхватываю Сэ на руки и несу в направлении спальни. — Поменяй постельное, хён. — Ну Сэ, давай завтра. — У тебя всё завтра! Нет уж, я не собираюсь спать на потных простынях. Поменяй! — Вот же зараза мелкая, — прошипел я, опуская Сэ на ноги. — Что?! — Ничего! Ладно, сейчас поменяю. — А вот одолжение мне делать не надо! — Ладно. — Хён! — он даже ножкой топнул. — Люблю тебя! — чмокаю его в губки и, отстранившись, достаю чистое постельное бельё, в это время Сэ снимает грязное бельё и несёт в ванную. Когда мы уже легли в постель, Сэ прижался ко мне так сильно, как будто боялся, что я могу уйти. — Я не уйду. Спи, малыш. — Спасибо. — Сладких снов, мой мальчик, — целую своё чудо в висок и уже через минуту слышу, как он размеренно дышит у меня на груди. — Надеюсь, завтрашний день пройдёт для тебя хорошо, — шепчу я на ухо спящему парню. — Я изо всех сил постараюсь не расстроить тебя, ведь завтра твой день рождения, — в последний раз целую Сэ в лоб и, прикрыв глаза, сразу засыпаю.

***

Проспав всю ночь крепким сном, я просыпаюсь раньше Сэ, часам к семи. Он всё ещё сладко посапывает, закинув на меня свои конечности, и просыпаться, по всей видимости, не собирается. Выбираюсь из крепких объятий как можно осторожней, чтобы не потревожить его сон, но внезапно он открывает глаза. — Не крадись, я не сплю, — он щурит глазки и улыбается. Наклоняюсь к его лицу и, мягко поцеловав в приоткрытые губы, отстраняюсь и шепчу: — С днём рождения, малыш. Его глаза расширяются в размерах, а рот приоткрывается в удивлении, а после он выдыхает тихое «Спасибо, хён» и утыкается носом в грудь. — Что? Что такое? Ты думал, я забыл, что ли? — Нет-нет! Ты бы не забыл… Стыдно признавать, но это я забыл, — неловкая улыбка. — Я потерялся в днях недели и даже был не уверен, какой сейчас месяц. А если бы твой день рождения случился раньше, а я не вспомнил бы? Боже, как же стыдно… — За что, Сэ? Главное, что я помню, — глажу его по голове. — Эй, ты же не плачешь? — Нет, — поднимает на меня глаза. — Вот и хорошо. Не смей в такой день расстраиваться! — Обычный день… — Неправда! Мой малыш стал старше ещё на год, а для меня это такой же праздник, как собственный день рождения! — Когда ты уже перестанешь называть меня малышом? Мне уже двадцать два… — Тебе ещё двадцать два. И вообще, сколько бы лет тебе не исполнилось, для меня ты всегда будешь малышом! Ты разве против? — Ну, нет… — Вот и хорошо! Ты давно проснулся? — спрашиваю и целую в носик. — Незадолго до того, как ты начал вертеться. — Спи ещё. Я съезжу в студию и вернусь часа через три, и мы отметим твой день рождения. Хочешь чего-то особенного из еды? — Просто купи продуктов и вместе что-нибудь приготовим. — Договорились, — чмокаю его в лоб и рывком поднимаюсь с кровати. Надеваю самую обычную одежду, беру кое-какие документы с рабочего стола и всё это под пристальным взглядом Сэ. Возвращаюсь к нему и присаживаюсь на кровать. — Хочешь, чтобы я остался? Только скажи, и я… — С ума сошёл? Ты вообще-то на работу идёшь, а не на прогулку! Как я могу мешать твоей работе? — Да ладно тебе, я сам себе начальник, мне там необязательно появляться. Ты важнее. — Хён, так же нельзя! Иди и спокойно реши все свои дела и только тогда возвращайся. — Ты точно не обижаешься? — Хёёён! Иди уже. — Ладно. Не скучай, — нежно целую его и ухожу в прихожую обуваться. Через минуту из спальни выходит Сэ. Его спутанные каштановые волосы торчат в разные стороны, придавая ему слишком детский вид, а из одежды на нём только тёмно-синие боксёры. — Опять без носков ходишь, Сэ, ну я же просил! — подхватываю это чудо под попой и, посадив на тумбочку в прихожей, достаю с полки мягкие тапочки и надеваю ему на ноги. — Ну хён, полы с подогревом, забыл? — Ничего не знаю! Не ходи босой по полу. Либо носки, либо тапочки! Я понятно объясняю? — Понятно, — смеётся он и спрыгивает с тумбы. — Ну ты чего встал, маленький? — когда он подходит ко мне, я заключаю его в объятия. Так бы и простоял вечность, обнимая его, такого мягкого и податливого. — Провожу тебя и спать пойду, — улыбается. — А ты завтракать не будешь? — По дороге перекушу что-нибудь, но ты обязательно поешь! — Хочешь, сварю тебе кофе? Я быстро! — не успел я ничего ответить, как Сэ слинял на кухню. Пока я возился с документами и одевался, Сэ уже вышел из кухни, неся в руках кружку, из которой клубился пар, и тарелку с тостами, намазанными сливочным маслом. Боже, моё сердце сейчас из груди выпрыгнет от этой картины! — Прости, но тосты быстрее всего приготовить, — неловко улыбается он. — Спасибо, — принимая из рук любимого завтрак, целую его в щёку. — То, что ты приготовил это для меня, делает эти тосты едой богов! — сделав глоток ароматного кофе, я жмурюсь от удовольствия. — Вкусно! Пока я спешно поглощаю пищу, стоя в прихожей, Сэ снова убегает на кухню. Возвращается он уже с парой пластиковых контейнеров. — Я нарезал тебе фруктов, поешь в перерывах, — он счастливо улыбается, поэтому у меня язык не поворачивается сказать, что в студийной столовке этого добра навалом. С благодарностью принимаю заботливо нарезанные фрукты из рук Сэ, задерживая ладони немного дольше, чем нужно. — Спасибо, малыш. Съем с удовольствием! — убираю контейнеры в приготовленную сумку и, в последний раз попрощавшись с Сэ, открываю входную дверь. Неожиданно меня обнимают со спины. — Будь осторожен на дорогах, не спеши, не превышай скорость, а лучше вызови такси! — Всё будет хорошо, не накручивай себя! — Я, наверное, никогда не смогу спокойно отпускать тебя за руль… В любом случае, помни, что я говорил! — он отстраняется. — Всё, иди. — Я помню, не переживай, — целую его в последний раз и выскакиваю за дверь. Когда я уже стоял на парковке рядом с машиной, мне на телефон пришло сообщение. От Сэ. «Как приедешь на место, позвони! ПОЗВОНИ!» Я рассмеялся, набрал его и, вставив в ухо беспроводную гарнитуру, сел в машину. — Уже приехал что ли? — в трубке послышался топот ног о паркет. — О, я вижу твою машину через окно! — Давай поговорим? — Не отвлекайся от дороги! Боже, я с ума с тобой сойду, — шипит в трубку Сэ. — Ну Хун-а… — Правда, хён… Ты совсем мои нервы не бережёшь. — Хорошо, отключаюсь. — Позвони, как приедешь на работу. — Окей. Я сбрасываю и хмурюсь. Сэ такой дурак, но с другой стороны, поставив себя на его место, я понял его чувства. Случись с Сэ подобное, я бы тоже боялся его за руль пускать. Остановив машину на парковке, я сразу позвонил Сэ, сообщая, что добрался. В ответ он вздохнул с облегчением и, пожелав хорошего дня, отключился. В агентстве во всю кипит работа. Поприветствовав подчинённых, я направился в свой личный кабинет, намереваясь быстро решить все дела и уехать. Этот день я хотел полностью посвятить Сэ, и если бы он попросил меня остаться, я бы послал эту работу к чёрту и остался бы. Но он этого не сделает. Если это работа, значит важно, но как он не поймёт, что для меня он важнее всего! Хотя, с другой стороны, я благодарен ему. У меня есть немного времени, чтобы подумать о том, что я собираюсь сделать. Я уже давно думаю об этом, но не было подходящего момента. Открываю дверцу в столе, за которой скрыт сейф, и, набрав код, достаю белую бархатную коробочку в форме сердца с золотой лилией на крышке. Внутри, на мягкой подушке лежит кольцо из белого золота. Никаких излишеств, лишь большой камень, прикреплённый посередине, и россыпь камней поменьше по обеим сторонам от него, на тонком ободке. Улыбнувшись, я положил коробочку в сумку и снова приступил к работе. За работой я совсем потерялся во времени и, вместо запланированных трёх часов, я проработал целых шесть! Часы показывали без пятнадцати пять. Ещё раз проверив расписание концертов и прочие мелочи, я собрал все документы в аккуратную стопочку и оставил на рабочем столе. Взяв телефон, я с ужасом заметил двадцать семь пропущенных и пятнадцать сообщений. И все от Сэхуна. Последнее гласило «Приедешь — и ты труп!». Я рассмеялся и вышел из кабинета, попутно набирая Сэ. — Хён!!! — сразу же послышалось из динамика. — Ну как так можно?! Я чуть с ума не сошёл! — Прости, прости, прости! Я заработался и забыл о времени, а телефон на беззвучном был. Простииии! — Ты труп! — Я согласен умереть от твоих рук, — смеюсь я. — Я сейчас в магазин и сразу домой. Жди. — Будь осторожен! — просит Сэ. — Хорошо. Распрощавшись с подчинёнными, я спустился на парковку и выехал в город. Полчаса я потратил на то, чтобы доехать до супермаркета в элитном районе. Здесь живёт не так много людей, поэтому я могу спокойно пройтись по магазину, не боясь быть замеченным. Ещё минут сорок на то, чтобы добраться до дома, и вот я уже поднимаюсь в лифте с пакетами наперевес. Открываю дверь и заношу покупки, сразу складывая на пол у тумбы. — Хун-а, родной, я дома! — я то думал, что он будет ждать меня в прихожей, притопывая ножкой, но, кажется, меня сегодня не убьют. Сразу же из гостиной выбегает Сэ и падает в мои объятия. — Хён, ты пришёл! — тянется ко мне за поцелуем, который я с удовольствием дарю ему. — А у нас гости, — я только сейчас замечаю две пары обуви, не принадлежащей ни мне, ни Сэ. Только я хочу спросить, кто у нас, как из гостиной слышится дикий ржач и оттуда в обнимку вываливается парочка дебилов, по которым я, если честно, даже не скучал, но безумно обрадовался, когда увидел. — «Хун-а, родной, я дома!» — передразнивает меня Чанёль, а это именно он, и они с Бэкхёном снова ржут, как кони, чуть ли не валясь на пол. — Замолчите уже, идиоты! — злобно зыркая на них, шипит Сэ. — Эй, ты как со старшими разговариваешь? — начал Чанёль, но, увидев мой угрожающий взгляд, сразу поднял руки в примирительном жесте. — Как хочу, так и разговариваю! — Сэ показал ему язык, и мы все дружно засмеялись. — Ну привет, Лухан! — начал Пак. — Рады видеть тебя целым и невредимым! — продолжил Бэкхён. — Привет, ребята! Я тоже рад вам. Уже через секунду мы трое радостно кричали и обнимались.