***
Из аэропорта мы вышли через запасной выход, где нас уже ждало вызванное ранее такси. Время было позднее, вряд ли нам будут рады в такое время. Поэтому сначала мы поехали в отель, чтобы снять себе номер и оставить там вещи. Мы, конечно, приехали в гости, но наглеть не будем. Да и я на сто процентов уверен, что этот олень решит устроить макнэ какой-нибудь романтик, а тут мы! Поэтому лучше перекантуемся в отеле. Когда на ресепшене Бэк задумался над тем, брать ему отдельный номер или заселиться в один со мной, я не удивился, когда он выбрал отдельный. Слишком рано. Мы разошлись по комнатам и, если честно, спать совсем не хотелось. В голове было много мыслей и все они были о Бэкхёне. Как он там? Что он делает сейчас? Не голоден? Спит ли он? Думает ли обо мне? — Бэкхён-а, я скучаю, — выдыхаю в пустоту комнаты. Поизмеряв шагами комнату на протяжении получаса и поняв, что так я не решу наши проблемы, я принял душ, а после лёг в постель и попытался спать. Но нифига. Сон не шёл, а мысли о Бэкки, напротив, появлялись с новой силой. Неожиданно раздалась трель телефона. Кого это там принесло… Бэкхён?! Моментально отвечаю на звонок. — Бэкки, что-то случилось? — Чанёль-а, не мог бы ты прийти сейчас? — Жди. Открываю дверь номера и сразу натыкаюсь взглядом на Бэкхёна, на котором лица не было. Он стоит в дверях своего номера и что-то сжимает в руке. Мокрые волосы, спальные шорты чуть выше колена и футболка. Он сейчас такой домашний, такой родной, что мне сильно захотелось его обнять. Но сначала нужно выяснить, почему он позвонил так поздно. — Что произошло? — Чанни, — говорит так жалобно, что у меня сердце сжимается. — Бэкхён, говори же! — Я кажется… Дверь сломал. Что? Что?! ЧТО???? Из-за этого он сейчас так переживает? Я там себе надумал уже, а он просто… Чёрт! — И всё? Это вся проблема? — он часто закивал. — Ну… Сейчас посмотрю, — сажусь на корточки перед дверью и офигеваю. — Бэкки, солнышко, ты как ключ-то сломал? — спрашиваю я, смотря то на Бэкхёна, то на половину ключа, что торчал из замочной скважины. Только сейчас замечаю у него в руке вторую половинку ключа. — Лучше не спрашивай. — И всё же? Бэк тяжело выдыхает и начинает рассказывать. — Когда я зашёл в номер, я не стал закрывать дверь, поэтому не заметил, что замок сломан. А когда засобирался спать, не смог закрыть дверь, тогда и обнаружил поломку. Ну, я и решил закрыть её на ключ и… В общем, ты сам всё видишь. Сделай что-нибудь, а? — Сейчас я не смогу ничего сделать, у меня и инструментов никаких нет… Пойдём со мной. — Куда? — Переночуешь у меня в номере. — Нет, не стоит, я лучше здесь… Как-нибудь… — С ума сошёл? С открытой дверью спать будешь? Нет уж! — прохожу вглубь комнаты, нахожу там сумку Бэка и закидываю её на плечо. — Чанни… — Пошли, Бэк, нечего стоять здесь босиком! — подталкиваю его в направлении своего номера. Он заходит в комнату, слегка похрамывая, отчего у меня всё внутри сжимается, а ненависть к себе растёт в геометрической прогрессии. — Ты пока располагайся, а я схожу вниз и сообщу о поломке. — Спасибо, — слышу я и скрываюсь за дверью. Когда я вернулся, Бэк сидел на кровати в том же положении, что и когда я уходил. — Поздно уже, ложись спать. — А ты? — И я сейчас лягу. Он кивает и, обойдя кровать с другой стороны, пристраивается на самом краю спиной ко мне. — Бэк, кровать большая, места всем хватит. Двигайся на середину. И укройся. — Всё нормально. — Не нормально! Может, хватит уже? — он оборачивается и смотрит на меня. Обхожу кровать и подхожу к нему, отчего он дёргается и отодвигается от края кровати, дальше от меня. В сердце что-то больно кольнуло. Те объятия в самолёте были лишь его слабостью. Он не может отказаться от этого, но всё ещё боится меня. — Бэк… Почему ты делаешь это? — Просто… Давай спать, — отводя взгляд и сжимаясь в комочек, говорит он. — Ты меня боишься? — Н-нет, — говорит, что не боится, но голос предательски дрожит. — Я понимаю, воспоминания ещё слишком свежи. Но я обещаю, что не трону тебя и не сделаю больно! Я уже обещал это ранее, и ты сказал, что веришь мне. Так почему же сейчас ты так напуган? Он без слов заставляет меня сесть на кровать и забирается на мои колени, прижимаясь ко мне всем телом. — Бэкки… Я не знаю, куда деть свои руки, ведь любое моё действие может спугнуть его. Сейчас я действительно запутался. Минуту назад он не подпускал меня к себе, а теперь сам прижимается ко мне. — Обними меня. И я обнимаю. Сначала осторожно кладу руки на его спину, ощущаю дрожь и уже тогда крепко сжимаю хрупкое тельце в объятиях. — Бэкки, мы не чужие друг другу. Ты можешь мне доверять. Я не обижу. Ты не представляешь, как мне стыдно перед тобой! Родной мой, — беру его лицо в ладони и смотрю в заплаканное личико. Он сейчас спокоен, поэтому я взял на себя смелость и легко коснулся его губ своими, сразу отстраняясь и наблюдая за его реакцией. — Поцелуй ещё, — шепчет он, и я целую. Нежно касаюсь его губ, не углубляя поцелуй. Чувствую, как он улыбается. Отстраняюсь от его губ и, проведя ладонью по мягкой щеке, укладываю его на мягкий матрас животом вниз и приспускаю его спальные шорты. Бэк опомнился и завозился, пытаясь встать, хватаясь за мои руки. — Ты же обещал! — всхлипывает он. — Отпусти! — Тише, родной мой, успокойся, — мягко поглаживаю его по голове. — Я не сделаю тебе больно. Я только посмотрю. — Л-ладно. — Приподнимись, пожалуйста, — он выполняет мою просьбу. Мягко развожу ягодицы и поджимаю губы от увиденного. Вокруг плотно сжатой дырочки я вижу несколько трещин, покрытых корочкой крови. Меня переполняет ненависть к самому себе. Какая же я всё-таки скотина! — Чёрт! — ударяю кулаком по колену. Я просто тупое животное! Конченый мудак! — Ты… Чем ты смазываешь рану? — Заживляющей мазью. — Где она? Нужно намазать. — Я сам! — Дай мне сделать это для тебя! Я знаю, что это не избавит меня от чувства вины, но позволь мне помочь. Он молчит с минуту, а после выдаёт: — В сумке. Нахожу в сумке Бэка тюбик с заживляющей мазью и, выдавив вязкую субстанцию на пальцы, подношу их к повреждённому входу. — Больно? — спрашиваю я, легко касаясь раны. — Н-нет, — врун. Всё его тело сильно дрожит, и неясно, от боли или от страха передо мной. Невесомо касаюсь пальцем повреждённой дырочки, стараясь обильно нанести мазь. — Внутри тоже нужно смазать. Мне сделать это? — он немного колеблется, после чего коротко кивает. Выдавливаю ещё немного мази и аккуратно проталкиваю в Бэка лишь кончик, отчего он шипит. Но когда я проникаю чуть глубже и начинаю двигать пальцем, дабы смазать внутренние стеночки, Бэк всхлипывает. — Мне больно, Чанни! — Тише, тише, родной мой, — в успокаивающем жесте целую его бедро. — Я уже закончил. Вынимаю палец и натягиваю на Бэка бельё и шорты и, перевернув его на спину, укладываю головой на мягкие подушки. — Спи, солнце. Я рядом, — думаю, в свете последних событий, для него моё присутствие, скорее всего, означает опасность. Поэтому, когда он заставил меня лечь рядом и уткнулся носом мне в шею, складывая руки у меня на груди, я сильно удивился. — Бэкки? — Я простил тебя… Иначе и быть не могло. Мой Бэк… Он такой хороший! Как он может простить мне такой свинский поступок, если даже я сам хочу придушить себя? — Почему, Бэкхён-а? — Это в первый и последний раз, Чанёль, — хватает меня за ворот футболки и тянет, заставляя наклонить голову так, чтобы наши глаза были на одном уровне. Его некогда мягкий и испуганный взгляд теперь был твёрдым и выражал решимость. — Больше я тебе шанса не дам, так и знай! Ещё одной подобной выходки с твоей стороны я терпеть не стану и просто… — он запнулся и посмотрел на меня глазами, в которых уже скапливалась влага. —…просто… — Бэк, я понял, — как же ты собираешься бросить меня, если даже вслух сказать этого не можешь, а, Бэкхён-а? — Такого больше никогда не повторится. — Я верю тебе. Пожалуйста, не предавай мою веру. — Я… Обещаю. — Ты понимаешь, что теперь тебе придётся заново завоёвывать моё расположение? — на его губах расплылась нежная улыбка. — Всё, что захочешь, Бэк! Только бы ты был рядом. — Да? Тогда двигайся на другую половину и не трогай меня, пока я сплю! — выпутывается из объятий и пихает меня кулачком в живот. — Чего? — я выпучил глаза. — Ты должен меня добиться, чтобы иметь право обнимать. — Что за детский сад? Ладно… Но учти: если ты сам ко мне придёшь — я обниму и не отпущу! — А вот и не приду, — возражает он и показывает мне язык. — Посмотрим! — Всё, я спать! — говорит он и, повернувшись ко мне спиной, накрывается одеялом с головой. Я, как и обещал, отодвинулся на вторую половину кровати. Между нами было расстояние чуть меньше метра, и, лишь немного протянув руку, я мог коснуться спины Бэка. Что я и сделал. — Пак! Не приставай! — шипит Бэкки. — Но я же ничего плохого не делаю! — Просто не трогай меня. Спи. — Ладно, вредина, — усмехаюсь и, спрятав свои конечности подальше от Бэка, накрываюсь одеялом. — Спокойной ночи! — И тебе, Чанни, — от такого обращения у меня внутри всё переворачивается. Мой Бэк… Как бы больно я ему не сделал, в его голосе всё равно слышится нежность, когда он произносит моё имя. Хочу обнять его, крепко-крепко сжимая в объятиях, так, чтобы косточки хрустели, хочу прижимать его ровную спину к груди, чтобы он чувствовал, как бешено стучит моё сердце! Но если я это сделаю, мне что-нибудь сломают или, ещё хуже, оторвут к херам. — Я люблю тебя, — шепчу я и закрываю глаза. Я не ждал от него ответа, но, когда я был готов провалиться в сон, услышал его тихий голос, который произнёс самые важные сейчас для меня слова. Слова, заставившие сердце биться ещё быстрее, грозясь прорвать грудную клетку, а губы растянуться в улыбке. — И я тебя… Тоже.***
Примерно часов в пять утра я проснулся от того, что холодные, как лёд, ноги настойчиво протискивались между моих ног, а ледяные пальцы забирались под спальную футболку. — Замёрз, солнышко? — Да, — сонно бормочет Бэк. — А я говорил, что ты сам ко мне придёшь. — А ещё ты говорил, что обнимешь и не отпустишь! — Выполняю, — сгребаю свою вредину в объятия и целую в макушку. — Спи, родной. Когда Бэк уже спокойно сопел у меня на груди, я, напротив, не мог уснуть. В комнате было жарко, не понимаю, как мой Бэк умудряется замёрзнуть даже при такой удушающей жаре. У меня даже на миг проскользнула мысль, что он просто хотел, чтобы я обнял его. Но его ледяные руки и ноги говорят о том, что он действительно замёрз. Вытаскиваю из-под одеяла одну ногу. Идеально. Засыпаю я под ровное дыхание Бэка.***
Проснулись мы в первой половине дня и сразу собрались и, прихватив подарок, поехали на встречу с макнэ. Да и что таить, мы и по оленю очень соскучились. Предупреждать их мы, конечно же, не стали. Поэтому когда Сэхун увидел нас на пороге квартиры, в его глазах проскользнуло удивление, и только потом нескрытая радость. — Я соскучился по вам, хёны, — сказал Сэ, когда мы сидели в гостиной. — Ой, та не пизди! Тебе же только в радость, что ты теперь с Луханом, о нас вообще не вспоминаешь! Ни разу за два месяца не позвонил! — Не буду скрывать. Сейчас я счастлив, но я, правда, по вам скучал. Извините, что не звонил. Хёна только недавно выписали, мы были заняты… — в этот момент мы с Бэком переглянулись и заржали, а макнэ сразу же стал оправдываться. — Нет! Вы не о том подумали! Мы были заняты не этим… Точнее, этим тоже, но… — и мы с новой силой разразились диким смехом. — Блин, идите нафиг! — Ладно, не оправдывайся, — говорит Бэк. — Мы всё понимаем. — Чай будете? — пытается сменить тему Сэх. — Не откажемся! Пока Сэхун был на кухне, мы сидели в гостиной и тихо разговаривали. — Видел коробки с вещами в прихожей? — спрашивает у меня Бэк. Я киваю. — Как думаешь, почему они там до сих пор стоят? — Разобрать не успели, наверное… Ты же слышал, они же ооочень заняты! — с ухмылкой тяну я. — А мне кажется, они скоро переедут, — Бэк задумчиво постукивает пальцем по подбородку. — Давай спросим. Сэээх! — кричу я. — Чего?! — А чё за коробки в прихожей стоят? — Это мои вещи, — проходя в гостиную с подносом, отвечает он. — А Лухан не может тебе полку в шкафу выделить? — с насмешкой спрашиваю я и чувствую ощутимый тычок в бок от Бэка. — Это… Ну, мы переезжаем скоро, поэтому пока решили не разбирать. — А я же говорил! — Бэк хлопает меня по плечу. — Но почему мы об этом не знаем? — Об этом никто не знает. Мы окончательно решили это только дней пять назад. — Кстати, а где Лухан шляется? — Бэк снова тыкает меня в бок, но уже сильнее, сопровождая это тихим шипением. — В такой день он должен быть с тобой, или он забыл про твой день рождения? — Чанёль! — не выдерживает Бэк. — Нет, хён. Он не забыл. Он на работе задерживается. И он меня уже поздравил! Поэтому хватит пытаться выставить Лу-хёна плохим человеком! — Сэхун, не обращай на него внимание, — спокойно говорит он. — Он в последнее время перестал держать себя в руках! — говорит Бэк, повышая голос, а меня током прошибает. Я понял его намёк. — Да, Хун, не слушай. Я чего-то разошёлся. Не принимай близко к сердцу. — Просто не говори про него так. Он не заслуживает этого! — Да. — Хён сейчас придёт. Он звонил незадолго до того, как вы пришли. Внезапно в прихожей щёлкает замок и хлопает дверь. — Хун-а, родной, я дома! — слышим мы. Сэхун моментально краснеет и с улыбкой убегает встречать своего оленя. Мы выходим следом за ним через минуту с диким ржачем. — «Хун-а, родной, я дома!» — передразниваю я. Мы снова ржём. — Замолчите уже, идиоты! — злобно зыркая на нас, шипит Сэх. — Эй, ты как со старшими разговариваешь? — начал я, но, увидев угрожающий взгляд Лухана, сразу поднял руки в примирительном жесте. — Как хочу, так и разговариваю! — Сэ показал мне язык, и мы все дружно засмеялись. — Ну привет, Лухан! — начал я. — Рады видеть тебя целым и невредимым! — продолжил Бэкхён. — Привет, ребята! Я тоже рад вам. — Ага, а в голосе ни грамма радости! — сказал я, и мы все вместе заржали.