Счастье наяву

Pov. Лухан Когда Сэ уснул, я тяжело вздохнул. Как же я испугался за него! Когда он просто начал вертеться в постели, я не придал этому значения. Он часто мёрзнет, поэтому я всегда держу запасное одеяло. Утром я проснулся от сильного жара, исходящего от прижавшегося ко мне тела. Одеяло было откинуто, а хрупкое тело всё было покрыто испариной. Одежда на нём намокла от пота, а дрожащие пальцы слабо сжимали мою футболку. Я сразу понял, что к чему. Тут и думать не пришлось. Он вчера здорово замёрз, и я бы удивился, если бы он не заболел. Нужно было быстро сбить температуру, а дома, как на зло, не было жаропонижающего. Не думая ни секунды, я пошёл в аптеку. Успокоился я только сейчас, когда Сэ уже спокойно спал. Кажется, таблетки подействовали. Пока Сэ спал, мне звонили насчёт дома и сказали, что оформление документов почти закончилось и завтра к нам пришлют курьера с бумагами, которые нужно подписать. Договорившись о времени, на том конце провода вежливо попрощались и отключились. Я рад. Совсем скоро я привезу Сэ в наш новый дом. Когда проснётся, я обязательно сообщу ему об этом, а пока нужно приготовить что-нибудь, ведь мой мальчик обязательно захочет съесть что-нибудь после пробуждения. Обед или ужин уже давно стоял на плите, а я, имея свободное время, решил поработать дома. Сэ прав, не нужно пропускать работу, иначе совсем скоро нам будет нечего есть! Конечно, того, что я уже заработал, хватит нам надолго, но ведь я хочу радовать Сэ и подарками, поэтому нужно работать. Так как я не только артист, но и директор фирмы, акции которой я выкупил у своего отца, на мне лежит ещё и работа в этой самой фирме. Договора, отчёты… От всего этого изобилия голова пухнет, но что поделать, я сам этого хотел. Нет, не управлять фирмой и возиться с бумажками. Иметь твёрдую почву под ногами, в виде постоянной работы. Ведь моя карьера артиста может прерваться в любой момент, а деньги нам будут нужны всегда. Поэтому у меня есть стабильная работа и должность директора фирмы, а так же работа на телевидении. У меня стабильный заработок и высокое место в мире, и я смогу обеспечить Сэхуну достойную жизнь! До того, как стать айдолом, я учился в университете на факультете бизнеса. Позже я стал студентом по обмену, и меня перевели в Корею. Там я продолжил учёбу, но спустя полгода мне поступило предложение пройти кастинг. В общем, учёбу я так и не закончил, но некоторые знания, связанные с этим делом, у меня всё же имеются. За работой я совершенно не заметил, что Сэ проснулся. Только когда тонкие руки обвивают шею, обнимая со спины, а холодный носик утыкается в изгиб шеи, я отвлекаюсь от работы и поворачиваюсь в кресле, сажая Сэ себе на колени. — Что делаешь? — Работаю. — Ты хоть спал? — Не спится что-то. Как ты? — Жар спал, только горло побаливает, а так я в порядке, — улыбается своей самой милой улыбкой. — Что это? — кивая на договора и отчёты, раскиданные по столу, спрашивает Сэ. — Это не очень интересно, да ты и не поймёшь ничего, — опять говорю, не подумав. Сэ вмиг ощетинивается и вскакивает с моих колен. — Я что, тупой, по-твоему? — отстранённо, совсем тихо шепчет он, но мне удаётся уловить нотку обиды и дрожь в тихом голосе. — Эй, Сэ, ты меня не так понял, — пытаюсь объясниться я и встаю с насиженного места, осторожно подходя к Сэ. — Ну да, я же тупой! Что я вообще понимаю? — Нет, это я не так выразился… Малыш. Я же знаю, какой ты у меня умный мальчик, у меня бы язык не повернулся такое сказать, но информация, что содержится в этих договорах, не всегда понятна даже мне, а ведь я учился этому, — подхожу к успокоившемуся Сэхуну и заключаю в объятия. — Сэ, я же не хотел тебя обидеть. Прости… — Ты не должен извиняться, хён, — тонкие ручки обнимают меня. — Это я должен просить прощения… Какой же я дурак! — голос моего мальчика срывается на плач. — Снова… Я снова устроил истерику на пустом месте. Сам ведь знаю, что не пойму из этих документов ни слова, и… Я не знаю, что со мной, хёёёён! — Если бы это было возможно, я бы подумал, что ты беременный, — посмеиваясь, говорю я, а Сэ вскидывает на меня мокрые от выступивших слёз глаза. Его взгляд становится серьёзным и задумчивым. — Сэ, что ты…? Нет, нет, Сэ, это невозможно, — по его глазам было видно, что он воспринял мои слова серьёзно. — Я просто так ляпнул, к слову пришлось. Сэ? — Знаешь, хён… — начинает он, но внезапно бледнеет, а после зеленеет и, прижав ладонь ко рту, срывается с места. Я стою, как вкопанный, секунд пятнадцать, а после срываюсь с места и бегу за ним. Он, как я и думал, находится в ванной. Склонившись над унитазом, он прощался с утренним завтраком. Подхожу к нему и присаживаюсь рядом с ним, принимаясь поглаживать по сгорбленной спинке. — Уйди… Пожалуйста. — Всё нормально, Сэ. — Не нормально! Оставь меня… Не хочу, чтобы ты видел меня таким. — Не говори глупостей, мы не чужие друг другу! Я не чувствую брезгливость, ведь Сэ действительно мне родной. Его проблемы я считаю своими, его недуги пропускаю через себя… Даже сейчас мне не противно стоять с ним. Наоборот, я считаю своим долгом находиться с ним в такой ситуации. Это не кто-то чужой, это же мой родной мальчик. Мой Сэхун. У него снова начинаются рвотные позывы. Спина подрагивает, а дрожащие пальчики сжимают край футболки до побелевших костяшек. Когда всё содержимое его желудка оказывается в унитазе, он продолжает тяжело дышать, склонившись над ним. — Хун-а, ты как? Встать можешь? — Могу… — Я помогу, держись за меня, — дрожащие пальчики сжимают мои руки, и я помогаю ему подняться с холодного пола. — Хочешь умыться? — Сэ кивает, и я подвожу его к раковине. Он ополаскивает рот и умывает лицо. — Надеюсь, что это простое отравление, — тихо выдыхает Сэ. — Ох, да конечно это лишь отравление! — беззаботно смеётся. — Правда ведь? Хён? — Да… Конечно, Хунни! Беременность? Глупости какие. Ты же парень, а парни не беременеют. — Ну конечно! К вечеру его опять рвало. Я не знал, что делать, поэтому позвонил в скорую. Врачи приехали спустя полчаса, за которые я весь извёлся, ведь, помимо тошноты, у Сэ начались головокружения и острые боли в животе. Я испугался за него! Сильно испугался и чувствовал себя бесполезным, ведь не мог помочь ему облегчить боль. Впустив в квартиру медиков, я не сдержал своей злости и накричал на них за то, что те слишком долго ехали. Не обратив на это внимания, они спросили, где больной, и я повёл их в спальню, где на постели лежал болезненно бледный Сэ.  — Я не могу поставить ему точный диагноз, — после быстрого осмотра сказал врач. — Нужно везти в больницу, там мы возьмём у него анализы и всё станет ясно. — Так везите! — Хён, я боюсь… Мне страшно. — Тише, мой хороший, я с тобой! Не бойся, — кивнув врачам, я пошёл одеваться. Одного я его не отпущу. Уже в больнице его как следует осмотрели, взяли все возможные анализы и уложили на кушетку. Я сидел на краю кушетки и держал своего мальчика за руку, крепко сжимая. Мы оба с нетерпением и неким опасением ждали результатов анализов. — Как ты? Живот всё ещё болит? — Нет, мне уже лучше. Когда мы сможем уехать домой? — Как только убедимся, что твоей жизни ничего не угрожает, — подношу бледную и ледяную ладошку к губам и целую. Через пятнадцать минут в палату зашёл доктор. В руках у него были бумаги, вероятно, с ответами анализов Сэ. — Ну что там? — сразу же вскакиваю с места и подхожу к врачу. — Что-то плохое? — спрашиваю тихо, чтобы Сэ не услышал. — Не знаю, плохо это для вас или нет… Но присядьте. Я послушно опускаюсь обратно на край кушетки и беру ладошку до смерти перепуганного Сэ в свою, нежно сжимая. Я уставился на доктора, готовясь внимательно слушать. — Это всё сложно объяснить, и в это очень сложно поверить, но… Я очень постараюсь… — Не пугайте нас так! — смотрю на бледного, как мел, Сэ, и ком подступает к горлу. Он смотрит в белый потолок стеклянными глазами и, кажется, вообще находится не здесь. — Мы долго не могли понять, что с мальчиком. Взяли все возможные анализы и сразу отправили в лабораторию на обследование… То, что мы увидели в результате… Повергло нас в шок. Мы проверили всё ещё раз, но результат был тот же… — Да скажите уже, что с ним! — я итак был на нервах, а этот врач слишком тянул с ответом, и это начало откровенно раздражать меня. Он говорил спокойно, растягивая фразы… Наверное, он хотел подготовить меня к тому, что мне придётся услышать, но это не успокаивало, лишь нервировало меня ещё больше. — Может звучать странно, но у него внутри растёт новая жизнь. — У него глисты что ли?! — Хм, нет, — доктор нахмурился и прокашлялся. — Как бы объяснить? В общем, Ваш мальчик носит ребёнка под сердцем. Меня как будто током прошибает! Да, я шутил об этом, допускал такую мысль, наблюдая за поведением Сэ, но серьёзно об этом никогда не задумывался. Это ведь невозможно? Сэ всё ещё лежит, не отрывая взгляда от потолка, но меняется в лице. Он выглядит так, как будто сейчас расплачется. И это случается. Сначала он смеялся, но смех был на грани истерики. В конце концов, он сорвался и разрыдался. Я крепко обнимал его, пытаясь успокоить, а он, уткнувшись мне в плечо, шептал дрожащим голосом. — Хён, что он такое говорит? Это неправда! Не может быть… Я же… Мужчина! Мужчина! — Сэ… — Забери меня отсюда! Не хочу здесь находиться! — Малыш, мы не можем сейчас уехать. Мы должны убедиться, что с тобой и с ребёнком всё будет хорошо. — Какой ребёнок? Ты на их стороне? Ты веришь им? — Хун-а, я… — Отстань! Не трогай меня! Ненавижу тебя! Что ты теперь сделаешь? Отдашь меня на опыты? Валяй! — у него началась сильная истерика, поэтому пришлось вколоть ему успокоительное. Я не хотел с ним так поступать, но страх за то, что он может навредить себе и существу, что носит под сердцем, взял верх. — Это никак не скажется на ребёнке? Ну, то, что вы вкололи ему? — Нет-нет, не переживайте, это обычное снотворное. — Ладно. — Что Вы решили? — Я… Как такое может быть? Он же парень! Возможно ли, что вы ошиблись? — Невозможно. Мы сами были шокированы, поэтому проверили всё несколько раз, но всегда один и тот же результат. — Что нам делать? — хватаюсь за голову. — Рожать, — просто отвечает врач. — Как? Вы понимаете, что это ненормально? Это не обычная беременность… Это неправильно… Так не бывает. — Как видите, бывает. И это вы не понимаете, ведь в вашу жизнь пришло настоящее чудо! И вы должны дать ему жизнь, раз уж вам предоставили такой шанс. Вы сейчас не понимаете этого, но позже вы осознаете, как вам повезло. Неужели вы хотите избавиться от такого подарка небес? — Да… Вы правы, это настоящее чудо. Это трудно принять, но мы… Постараемся. — Уже лучше. И раз уж ваш случай необычный, вы можете обследоваться в нашей больнице на особых условиях. Мы будем обследовать Сэхуна и попытаемся выяснить, почему он оказался способен выносить ребёнка. — Нет! Я не позволю ставить над ним какие-либо эксперименты! Он человек, а не подопытный кролик! — Хорошо. Но позвольте нашей больнице следить за состоянием его и плода. — Я не знаю… Мне нужно посоветоваться с ним, — перевожу взгляд на спящего Сэ. — Вы шокированы, но для мальчика это ещё больший шок и стресс, ведь это именно ему выпала возможность выносить ребёнка. Поэтому Ваша задача помочь ему принять эту реальность. — Как я могу помочь ему, если сам не до конца понимаю, что происходит? — Вы любите его? — кивая на Сэ, спрашивает врач. — Люблю, — без тени сомнения. — Тогда Вы справитесь. Ради него, ради вашего ребёнка… Будет тяжело, но Вы справитесь, — киваю, потому что, находясь глубоко в своих раздумьях, я не в состоянии ответить что-то стоящее. Снова перевожу взгляд на Сэ. Сейчас, под действием снотворного, он спокойно спит, но я боюсь представить, как он себя поведёт, когда проснётся. — Скажите хоть, что мне делать, чтобы он был в порядке? Я понятия не имею, как обращаться с беременными… — Самое главное, не позволяйте ему волноваться, а остальное Вы почувствуете. Возможно, он будет много плакать. Во-первых, это, как я и говорил, большой стресс для мальчика, а во-вторых, это обычное поведение беременных, — я улыбнулся своим мыслям, вспоминая его истерики. Вот и объяснение всем его заскокам. — Срок очень маленький, поэтому он пока не почувствует изменений, разве что небольшое недомогание в виде тошноты, но это нормально для беременных. А через неделю ждём вас у нас в больнице на полное обследование. — Почему не сейчас? — Потому что сейчас он не захочет доверять врачам, а делать это без согласия пациента не в наших правилах. — Ладно. Могу я попросить Вас не говорить об этом никому? — Да, это ваше право. Я скажу о вашем случае лишь врачу, который будет наблюдать за состоянием Сэхуна на протяжении всей беременности. — Разве не Вы будете наблюдать за его состоянием? — Увы, нет. Я не из этой области, я хирург. С самого начала мы подозревали у него аппендицит, поэтому он попал ко мне. Но беременные пациенты ко мне не попадают, поэтому я передаю его в руки специалисту по его случаю. — Хорошо. Я могу забрать его сейчас? — Конечно. И да, чуть не забыл. Не позволяйте ему чувствовать себя одиноким и ненужным, иначе он наделает глупостей. — В каком смысле? — доктор как будто не слышит мой вопрос и, лишь грустно улыбнувшись, выходит из палаты. Я принимаю к сведению его слова, на всякий случай. Таскать спящего Сэ по такси я не хотел, поэтому пришлось вызвонить Лао Гао. Он без лишних вопросов приехал по указанному адресу, и я, уложив Сэ на заднее сиденье, сел с ним, обнимая. — Расскажешь, что случилось? — Просто… Приболел. — Что-то серьёзное? — Нет, не волнуйся, — стараюсь придать голосу уверенности, но даже я сам себе не верю, а Лао Гао знает меня слишком хорошо, чтобы поверить в такую ложь. — Ладно, потом расскажешь. Я был благодарен ему за то, что он не стал докапываться до правды. Высадив нас на парковке, он помог мне вызвать лифт и открыть дверь в квартиру. Уложив Сэ на кровать в спальне, я скрываюсь за дверью. — Останешься? — В другой раз. У тебя сейчас голова другим забита, — понимающе кивает. И ведь он прав. — Надеюсь, что с ним ничего серьёзного не произошло. Он же не смертельно болен? — Нет, — усмехаюсь. — Это хорошо. Я пойду. — Да. Спасибо, что помог. Я могу на тебя положиться! — Нет проблем! Когда за другом закрывается дверь, я сразу иду в спальню. Сэ всё ещё спит, лёжа на боку спиной ко мне. Ложусь рядом и обнимаю его. Крепко-крепко. Вот это мы вляпались! Я до сих пор не могу поверить в то, что услышал в больнице. «…Ваш мальчик носит ребёнка под сердцем». С одной стороны, меня напугала эта новость, но ещё больше вызвала недоверие, ведь так не бывает. Парни не беременеют. Но позже я осознал, что это всё реально, и внутри у Сэ, прямо под сердцем, сейчас зреет плод. Крохотное существо. Маленькое чудо. Наш ребёнок. Плод нашей большой любви. Мы с Сэ действительно созданы друг для друга, ведь не будь это так, там, наверху, не позволили бы нам обрести такое счастье. Раньше я даже не задумывался о детях. Ещё шесть лет назад я решил, что хочу быть с Сэхуном, поэтому смирился с тем, что детей у нас не будет. Я хотел видеть рядом с собой лишь одного ребёнка, и этим ребёнком был Сэ. Я любил его тогда, люблю сейчас и не думаю, что что-либо изменится. Только теперь моя любовь будет доставаться не только Сэ, но и нашему малышу. Да, нам будет тяжело, а Сэ будет тяжелее в сотню раз, но мы справимся. Я готов ко всем сюрпризам беременных, готов помогать Сэ во всём, делать так, чтобы он ни в чём не нуждался. Как бы глупо это не звучало, но мы вместе выносим нашего ребёнка и родим тоже вместе! Осталось лишь убедить в этом Сэ. Слушая тихое сопение, я успокаиваюсь и следую примеру своего мальчика, засыпая.

***

Я чуть с ума не сошёл, когда, проснувшись, не обнаружил Сэ в своих объятиях, но, найдя его на кухне жующим яблоко и что-то выискивающим в холодильнике, быстро успокоился и улыбнулся. — Проголодался, сладкий? — Сэ вздрагивает всем телом и, обернувшись, смотрит на меня широко раскрытыми глазами, после чего легко кивает. — Извини, не хотел напугать тебя, — подхожу к нему и, отодвинув от холодильника, достаю продукты для приготовления. — Что тебе приготовить? — пожимает плечами. Я готов сорваться и накричать на него за этот детский сад, но усилием воли сдерживаюсь. — Или может ты хочешь заказать еды? Я закажу, — быстро выхожу из кухни и иду в спальню за телефоном. Господи, главное не сорваться на нём. Он сейчас в том состоянии, когда любое моё действие может довести его до слёз, а ему в положении плакать не желательно. Заказываю всякой разной еды, делая расчёт на то, что у Сэ в последние дни, как выяснилось, в связи с беременностью, зверский аппетит, и, успокоившись, возвращаюсь на кухню. Но не нахожу там свою истеричку, зато со стороны ванной отчётливо слышен шум включённой воды. Дверь в ванную оказывается не закрыта, поэтому я проскальзываю внутрь, осторожно прикрыв за собой дверь, но она всё равно щёлкает, чем привлекает внимание Сэ, который стаскивает с себя одежду. Он отвлекается от своего занятия и смотрит на меня через плечо. — Может, тебе помощь нужна? — на мой вопрос он только отрицательно мотает головой и, сняв с себя остатки одежды, выключает воду. — Может, выйдешь? — О, так значит, теперь ты со мной разговариваешь? Никуда я не выйду. Что я там не видел? — пожимает плечами и собирается самостоятельно залезть в наполненную водой ванну, но я оказываюсь быстрее и, придерживая за талию, помогаю ему. — Пены налить? — Да. Выливаю почти половину содержимого тюбика с жидкой пеной и разбалтываю рукой. Сэ устраивается поудобнее и прикрывает глаза, всем своим видом показывая, что я свободен. Тихо выдыхаю и выхожу за дверь, плотно прикрывая дверь. Еду приносят спустя двадцать минут, а Сэ всё ещё отмокает в ванной. Я захожу туда каждые пять минут, мозоля ему глаза, и во время очередного моего визита он не выдерживает. Спускает воду, намыливает волосы с телом и смывает пену. — Чё пялишься, полотенце подай! — недовольно ворчит Сэ, и я немедленно выполняю просьбу, которая больше похожа на приказ. Но мне всё равно, ведь он хотя бы разговаривает со мной. Закутываю его в полотенце и под возмущённое сопение подхватываю на руки. — Поставь меня на пол! — Неа, — не обращая внимание на крики и слабые удары, несу Сэхуна в спальню и только там опускаю его на тёплый ковёр. — Всё, оденусь я сам! — Хорошо, я принесу еду сюда. Когда я вошёл в спальню, неся пакеты с завёрнутой в них едой, я застал очень интересную картину. Хун стоял перед зеркалом, задрав футболку, и внимательно осматривал свой пока ещё плоский живот. Щупал, наглаживал, рассматривал и сбоку, и спереди. Я тоже смотрел на него и не мог сдержать улыбки. Думаю, он уже осознал, что действительно носит ребёнка, но пока ему сложно это принять. Я и не ждал, что будет легко! Я, честно, не представляю Сэ с животом, но очень хочу наблюдать за тем, как внутри него растёт наш малыш. День за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем, и так до появления на свет. Заметив моё присутствие, Сэ в отражении зеркала засмущался и поспешно поправил на себе футболку, а я, кинув пакеты прямо у порога, с безумной улыбкой подошёл к нему, опускаясь на колени, и, снова задрав футболку, с звонким звуком поцеловал пока ещё плоский живот. Сэ смутился ещё сильнее и попытался оттолкнуть меня, но я продолжал удерживать его за бёдра и отрывисто целовать живот. — Хён… Прекрати! — тихий смешок срывается с любимых губ. — Хён… Хань! Ну что ты делаешь? — Сэ уже заливается смехом. Отрываюсь от своего занятия и поднимаю голову вверх, смотря в смеющиеся лучистые глазки и на счастливую улыбку. Я счастлив уже от того, что вижу его таким. Сердце начинает стучать, как сумасшедшее, и я в порыве нежности снова принимаюсь целовать его живот, шепча всё, что приходило на ум. — Я так люблю тебя, Хун-а! Так люблю… И малыша нашего тоже люблю. Пусть он ещё совсем крошечный, но я его уже люблю! Мы с тобой поженимся и станем настоящей семьёй, и у малыша после рождения будет семья. Самая настоящая, самая лучшая! — закончив свой монолог, я услышал тихие всхлипы и поднял голову. Мой мальчик плакал. — Эй, Хун-а, ты чего? — поднимаюсь с колен и крепко обнимаю его. — Ты расстроен? — беру его лицо в ладони и заглядываю в любимые глаза. — А тебя разве не смущает то, что я беременный? Такого вообще не должно было произойти! — Какая разница? Не должно, но случилось. И от этого я тебя меньше любить не стал! Наоборот, я уже не могу дождаться того момента, когда смогу целыми днями наглаживать твоё круглое пузико, — на мои слова он счастливо улыбается. — А что, если я не смогу принять себя таким? — У тебя получится. Тем более, я рядом и не позволю тебе справляться со всем одному. — Мне страшно. Когда я смотрел на себя в зеркало, то на секунду я представил себя с большим животом, и мне это показалось таким правильным… — Вот видишь, ты уже начал принимать это, — ободряюще улыбаюсь. — Не бойся ничего, всё будет хорошо! — А если мы не справимся с отцовством? Я понятия не имею, как обращаться с новорождёнными…  — Об этом ещё рано переживать, Сэ. У нас впереди целых девять месяцев, а за это время, поверь, мы всему научимся! Ты будешь самым лучшим папой, Сэ! — целую сладкие губки и, отстранившись, смотрю в его глаза. Стираю с опухших от слёз щёчек оставшуюся влагу и поочерёдно целую каждую. Сэ дрожит и крепче прижимается ко мне. — Хань? — Что? — Мне вдруг так захотелось апельсинового сока, — мило закусывая губу, говорит он и добавляет. — Свежевыжатого. Сделаешь? «Началось» — подумал я и мысленно усмехнулся. Но это только цветочки, всё самое страшное ждёт меня впереди. Сэ смотрит на меня щенячьими глазками, и я не могу отказать. Хотя, я бы не смог ему отказать в любом случае. — Тогда ты пока начинай есть, а я за соком и приду. Оставляю Сэ в спальне, предварительно разложив перед ним пластиковые контейнеры с едой, и ухожу на кухню. Чувствую, что теперь мне эти апельсины нужно целыми складами скупать, ведь Сэ большой любитель выпить свежего сока, а в теперешнем его положении он будет хотеть его в два, а то и в три раза сильнее. Сэ уже вовсю уплетает пищу, мило чавкая, а я не могу не улыбнуться, глядя на него. Вручаю ему сок, и он незамедлительно делает глоток и жмурится от удовольствия. — Вкусно! — он доволен, а значит, доволен и я. Уже в процессе поглощения еды я замечаю, что Сэ не ест, лишь пьёт сок. — Хун-а, ты почему не ешь? Для кого я столько заказал? — Я наелся, — оставляет стакан с недопитым соком на прикроватной тумбочке и снова возвращает свой взгляд на меня. — Но ты же почти ничего не съел! Кушай! — Не хочу я! — Да почему? — Потому что я жирный! — Чего? Что ещё за глупости? Да ты худой, как щепка, где ты жир увидел? — Это пока его нет, но если продолжу есть, стану жирным! А потом ты меня разлюбишь и уйдёшь! — пиздец начался. — Так, мне плевать, каким ты там станешь, поэтому ешь! — Вот, видишь! — Что??? — Ты даже не сказал, что я не прав, и о том, что ты любишь меня и никогда не бросишь! — Боже, Хун-а, что ты несёшь? Просто ешь! — Ты меня больше не любишь? — еле слышно спрашивает он, как будто не хочет, чтобы я услышал такой глупый вопрос. Знает же, как безумно я его люблю. Я каждый день говорю ему о своей любви, доказываю её поступками и действиями, выражаю её в поцелуях, и даже во время секса я не просто трахаю его, а люблю. И всё равно у него язык повернулся спросить об этом, но я списал его поведение на заскоки беременных. Встаю с постели и, встав напротив Сэ, разворачиваю его к себе лицом. Сажусь перед ним на корточки, положив руки на его обнажённые коленки. — Ты у меня такой дурак, Сэ! Такой дурак… Но как же я люблю тебя! И тебе это прекрасно известно, поэтому прекрати задавать мне такие глупые вопросы. — Хёёёён, — верещит он и запрыгивает на меня сверху, заваливая на пол. — Хён, прости меня! И потерпи немного. — Хун-а, за что ты просишь прощение? Родной мой, — укладываю его голову себе на грудь, запуская пальцы в сильно отросшие волосы, и начинаю мягко массировать кожу головы. — За то, что я такой дурак и тебе приходится сносить все мои истерики. Я знаю, что ты устаёшь со мной и порой хочешь меня прибить, но я не могу с собой совладать. Это не я, это всё гормоны. — Я понимаю, Сэ, и ни в коем случае не злюсь на тебя! — Правда? — отрывает голову от моей груди и смотрит на меня блестящими глазками. — Да, родной, правда! — Тогда давай есть! — Сэ неуклюже сползает с меня, впиваясь острыми коленками и локтями в бёдра и живот. — Ты же не хотел, — усмехаюсь я, приподнимаясь на локтях. — Ой, отстань! Я такой голодный! — Дурак. Сэ с аппетитом съедает половину того, что лежало перед ним, и только тогда откидывается на подушки, поглаживая живот. Я убираю остатки в холодильник и возвращаюсь к нему. Он расслабленно развалился на постели и прикрыл глаза. Подхожу к нему и присаживаюсь на край кровати. — Хун-а, спишь? — Нет, — открывает сонные глазки. — Мне завтра нужно уехать по делам. Поедешь со мной или дома посидишь? — Дома останусь. — Может, лучше со мной? Мне так будет спокойней. Не хочу оставлять тебя одного… — Всё будет хорошо, я же не маленький. Езжай по своим делам и не переживай обо мне. — Сэ… — Давай спать, хён. Поздно уже. Ты не выспишься. Тем более, ты наверняка устал. Иди ко мне, — тянет ко мне руки, приглашая лечь рядом. С удовольствием ныряю под одеяло и устраиваю голову на подушке, и тут же в мои волосы вплетаются нежные пальчики и принимаются мягко массировать, от чего я быстро засыпаю.