Pov. Лухан
Надрачивая себе в ванной, я с ужасом понимал, что следующие девять месяцев мне светит только такое времяпровождение. Каждый раз, когда я готов был вот-вот кончить, я вспоминал об этом и не мог излиться. Вот уже десять минут я не мог получить долгожданную разрядку. Ещё чуть-чуть, и мой член начнёт стираться в кровь, а на ладони появятся мозоли. Как же мне хотелось почувствовать узость своего мальчика вновь, но я не хотел как-то навредить существу, что носит Сэ, поэтому продолжал яростно дрочить и скулить от досады, потому что моей руки было слишком мало. На секунду представляю, как влажные и пухлые губки любимого обхватывают головку моего члена, и этого хватает для того, чтобы я излился на кафель ванной с громким стоном, заглушенным струями воды, что ударяются о дно ванны.
Убрав следы своего пребывания и вымыв руки, я, наконец, вышел из ванной и направился в спальню. «Сэ, наверное, уже уснул» — думал я. Но как же я ошибался…
Когда я вошёл в спальню, Сэ, неуклюже пошатываясь, судорожно пытался натянуть на себя джинсы.
— Ты куда-то собрался?
От неожиданности он вздрагивает и, не удержавшись на одной ноге (вторую он пытался запихнуть в штанину), падает прямо на пол. Я весь перепугался и сразу оказался рядом с ним, помогая подняться, но он начал слабо отбиваться и отталкивать меня.
— Не трогай меня!
— Эй, Хун-а, что произошло, пока меня не было? Почему такие резкие перемены в настроении? — я стал ждать ответа, но Сэ сидел, опустив голову, и, кажется, вообще не собирался отвечать. — О Сэхун, я задал вопрос! — говорю я строже. Он вскидывает на меня глаза, в которых стоят слёзы, что вот-вот покатятся по щекам. — Сэ… Что случилось, малыш? Почему ты опять плачешь? — падаю на колени рядом с ним.
— Я такой бесполезный?
— Э… Чего? О чём ты?
— О том, что тебе пришлось удовлетворять себя самому. Я действительно настолько бесполезный и поэтому ты предпочёл поработать рукой, чем просить об этом меня?
— Вовсе нет! — вот о чём он переживает. Боится стать ненужным. Глупый ребёнок. — Это не так. Я просто не хотел сорваться и навредить ВАМ. — выделяю последнее слово и кладу руку на живот Сэ.
— Знаешь, я лучше сразу уйду, чем потом узнаю о твоей измене и мне будет больней. Я же умру от боли…
— Что ты такое говоришь? О Сэхун!
— Почему ты кричишь на меня? Что я должен думать после того, как ты сбежал от меня с таким стояком? — это уже не истерика на пустом месте. Я действительно ступил, когда ушёл, и прекрасно понимаю его страхи. Он боится стать ненужным мне, но как этот парень не понимает, что для меня нет никого лучше него?
— Прости. Правда, прости. За то, что накричал, прости, и за то, что убежал, тоже прости. Я не хотел, чтобы ты меня неправильно понял. И у меня даже никогда, Сэ, слышишь, никогда не возникало мыслей о том, что я смогу изменить тебе. Я говорил тебе об этом, но ты постоянно забываешь. Что же мне с тобой делать?
Он смотрит на меня такими большими и виноватыми глазами, что я сразу понимаю — успокоился. Помогаю своему чуду подняться на ноги и снять с ноги штанину. Встаю напротив и, взяв его лицо в ладони, стираю с щёк выступившие слёзы.
— Зачем ты одевался? Сбежать хотел? — утвердительно кивает, смущённо опуская голову. Я тихо смеюсь и заключаю его в объятия. — Никогда тебя не отпущу. Ты только мой. Ты принадлежишь мне, как и я принадлежу только тебе. Помни об этом! — беру Сэ на руки и несу в гостиную. Мой мальчик жмётся ко мне теснее и доверчиво сжимает пальчики на моём плече. Там я усаживаю его на диван и, укутав в плед по самые уши, заваливаюсь головой на его колени, включая телевизор. Спать ещё рано.
Листая каналы, мы наткнулись на канал на корейском языке и решили остановиться на нём. Сэ всё ещё плохо понимает китайский, а просто смотреть на картинку ему не интересно.
Он смеётся с шуток ведущего какого-то развлекательного шоу, параллельно с этим его рука удобно устроилась у меня на голове, изредка массируя кожу головы, отчего я расслабляюсь. Обняв ляжки Сэ, словно любимую подушку, я задремал, слушая его тихие смешки.
Около десяти часов я проснулся от звонка в дверь. Сэ в это время спал, видимо, уснул в процессе просмотра. Осторожно, чтобы не потревожить его, поднимаюсь с его колен и иду открывать.
Как же я удивился, когда увидел на пороге мать Сэхуна. Она, к счастью, была одна.
— Здравствуйте, госпожа О! — я поклонился на девяносто градусов. — Не стойте на пороге, проходите, — женщина смерила меня таким взглядом, что я немедля захотел потеряться.
— Здравствуй, — её голос был мягким, и я даже не услышал в нём ненависти, но нотки недовольства уловил. Да и смотрела она на меня так, как будто я самый ужасный человек на этой земле. — Сэхун…он здесь?
— Да, где же ему ещё быть? Но он спит.
— Почему он постоянно спит? — она нахмурилась. — Мой сын болеет?
— Нет. Нет, конечно! Мы оба спали, уснули за просмотром телевизора.
— Ладно, поверю тебе в этот раз, — я неловко опустил глаза в пол. Если честно, обижало такое отношение, но я промолчал. — Где у вас… Где у тебя кухня? — это маленькая оговорка, но как же я был рад ей.
— Я сейчас Вас провожу. Позволите? — спрашиваю разрешение для того, чтобы помочь женщине снять верхнюю одежду, но не успеваю ничего сделать, как она ставит на пол пакеты и сумку, которые я замечаю только сейчас, разувается и уже снимает с себя пальто. Принимаю одежду из её рук и вешаю на вешалку. — Проходите.
Зайдя на кухню, она первым делом ставит пакеты на стол и идёт к холодильнику, открывая его. Придирчиво осматривает содержимое и качает головой. После идёт к полкам над столом, заглядывая и туда.
— Фаст-фуд, кола, пиво, соусы и лапша быстрого приготовления. И этим ты кормишь моего сына?! — поворачивается ко мне лицом и складывает руки на груди.
— Но… Там не только это. Есть же ещё овощи и фрукты…
— Это, по-твоему, нормальная еда? Если ты так считаешь, то бедный мой сын, — её слова меня не обижают. Я человек, который забрал её сына из родительского дома, поэтому понятно, почему она настроена по отношению ко мне враждебно и пытается найти изъяны.
— Госпожа О! Я прекрасно понимаю цель Вашего визита, но Вам, правда, не о чем беспокоиться. Я обычно сам готовлю, но в последнее время я сильно занят и не успеваю готовить, поэтому пришлось идти на крайние меры. Сэхун хорошо питается, я Вас уверяю! — женщина поджимает губы и принимается разбирать принесённые пакеты.
Вскоре на столе оказываются кимчи и прочие домашние заготовки.
— Он всегда любил моё кимчи, и я не думаю, что здесь ты сможешь достать ему чисто корейскую еду.
— Да. Спасибо Вам, — кланяюсь на девяносто градусов.
— Ага. Теперь, будь добр, скажи, где лежат кастрюли, и можешь быть свободен.
Я опешил, но указал на дверцу шкафчика, в котором лежали кастрюли, и вышел из кухни. Не знаю, что задумала эта женщина, но на всякий случай мешать не буду. Когда я уже был на выходе из кухни, я услышал тихий голос госпожи О.
— Я не одобряю то, что ты забрал у меня сына, и ты мне по-прежнему не нравишься, но… Сэхун счастлив с тобой, поэтому я не буду как-то вам мешать. И учти, не смей делать больно моему ребёнку. Он любит тебя и это навсегда, поэтому если ты посмеешь разбить ему сердце… Он просто сломается…
— Этого никогда не случится. Никогда! Я люблю его ничуть не меньше! — женщина кивает и отворачивается, принимаясь раскладывать продукты в холодильник.
Выхожу из кухни на трясущихся ногах. Странно, но даже после разговора с отцом Хуна я не чувствовал себя так паршиво. Скорее всего, дело в том, что я чувствую вину перед этой женщиной. Как же всё сложно!
Сэ всё ещё спал в гостиной, и как бы мне не хотелось его будить, пришлось это сделать. Легко проведя ладонью по волосам, погладив щёку, поцеловав в лоб, нос, щёки, губы, я, наконец, добился желаемого. Сэ приоткрыл глазки и, сонно моргая, уставился на меня ничего не понимающим взглядом. Я продолжил целовать его губы, и когда он стал мне отвечать, я понял, что он окончательно проснулся. Отстраняюсь и сообщаю ему о том, что его мать сейчас орудует у нас на кухне. Его глаза расширяются в удивлении.
— И ты, зная о том, что она здесь и может в любой момент зайти сюда, целовал меня?! Сумасшедший! — стойко сношу удары кулачков по плечу и, когда Сэ успокаивается, снова целую его.
— Ммм, хён! — шипит в поцелуй. — Вдруг она сейчас зайдёт? Стой…отец тоже здесь?
— Нет.
— Ладно. Хочу увидеть её…
— Иди, только оденься.
— А ты со мной разве не пойдёшь?
— Я там лишний.
— Не говори глупостей, хён! Поднимайся, ну же!
Меня насильно тянут за руку и на буксире тащат в сторону кухни. Когда мы входим в кухню, Сэ отпускает мою руку и подходит к хрупкой женщине, обнимая ту со спины и целуя в щёку.
— Мамочка! — та разворачивается в объятиях сына и смотрит на него с любовью.
— Сэхунни! Сыночек! — на её глазах вот-вот выступят слёзы. Мне стало стыдно, что я наблюдаю за этим, поэтому я стоял там и смотрел куда угодно, но не на мать с сыном. По-хорошему, я должен был выйти, но я знаю, как Сэ тяжело дастся этот разговор, поэтому остался стоять там, поддерживая его своим присутствием.
У меня с моей матерью никогда не было таких хороших отношений, а обнимала она меня в последний раз в далёком детстве. И я был по-настоящему счастлив, что госпожа О так любит своего сына. Хоть мой Сэ будет знать материнскую любовь и заботу, тогда и мне не будет так больно.
— Ты так похудел! Сэхун! Ты точно хорошо питаешься? — отвлекаюсь от своих мыслей, когда слышу обеспокоенный голос женщины. — Это всё из-за тебя! — обращаясь ко мне, хмурится она.
— Мам, не ругай Лу-хёна. Он хорошо обо мне заботится. Не смотри на то, что в холодильнике, обычно мы не питаемся этим, но в последнее время у хёна много работы, а как я готовлю, ты и сама знаешь.
— А чем вы обычно питаетесь?
— Хён очень хорошо готовит и не даёт мне голодать. Правда, не волнуйся на этот счёт.
— И что, он готовит лучше меня?
— Ну, мамуль, ты и твоя еда вне конкуренции! — лицо женщины осветила счастливая улыбка и, ещё раз поцеловав сына в щёку, она вернулась к готовке.
— Ма, а ты чего приехала-то?
— Посмотреть, как ты здесь живёшь. Меня, конечно, не всё устраивает, но раз ты счастлив, счастлива и я. Только, сынуль, питайтесь хорошо, не этими заварными макаронами, а нормальной едой. Лухан, я рассчитываю на тебя, — выпрямляюсь как струна и кланяюсь, давая понять, что уяснил. — Я, конечно, приготовлю вам сейчас еды, но я же не смогу каждый день приходить.
— А ты на сколько приехала, кстати?
— Завтра уже уеду обратно.
— Ты в отеле остановилась?
— Ага.
— Понятно. А как отец отреагировал на твой отъезд?
— А он не знает. Он будет отсутствовать три дня по работе, поэтому я под шумок к тебе ринулась.
— Он что, совсем против, чтобы мы с тобой виделись? — замечаю, как Сэ расстраивается и безумно хочу обнять его, успокоить и сказать, что всё хорошо, но понимаю, что сейчас не время.
— Не то чтобы против… Всё сложно, но он скоро остынет, вот увидишь.
— Я надеюсь.
— Не расстраивайся. Идите пока займитесь своими делами, а я, как приготовлю, позову вас.
— Хорошо, мам, — Сэ напоследок обнимает мать, и мы вместе выходим из кухни.
Когда мы оказываемся далеко за пределами кухни, я сгребаю Сэ в объятия, и он охотно жмётся ко мне.
— Спасибо, что был там рядом со мной, хён. Без тебя я бы не выдержал этого разговора!
— Я обещал быть рядом, Сэ. Ты же знаешь, что всегда сможешь на меня рассчитывать. Ты очень смело держался!
— Только рядом с тобой я такой смелый, а один на один я бы ей в глаза даже не взглянул. Чувствую себя слишком виноватым перед ней.
— Перестань. Ты не виноват в том, что любишь. Думаю, и она это понимает и не винит тебя.
— Почему я хочу верить твоим словам?
— Потому что ты знаешь, что я прав, Хун-а.
— Возможно.
— А теперь прекрати расстраиваться! Боюсь, твоя мать из меня всю душу вытрясет, если увидит тебя такого. Она и так думает, что я тебя голодом морю и что ты болен.
— Что за глупости? — Сэ смеётся и целует меня в щёку.
— Это не глупости. Она не очень дружелюбно настроена по отношению ко мне.
— Ну хочешь, я скажу ей, какой ты на самом деле хороший? Мне она поверит.
— Нет уж, я сам добьюсь её расположения.
— Ну, удачи, любимый. Но помни, что я могу замолвить за тебя словечко, — Сэ подмигивает мне и скрывается за дверью спальни. Захожу следом за ним.
— Кстати, меня давно волнует один вопрос.
— Какой? — вопросительно смотрит на меня.
— Зачем ты снял кольцо? — застывает на месте, а после медленно поворачивается ко мне.
— Ой…
— Что «ой»?
— Я забыл его надеть.
— А зачем снимал?
— Ну как зачем? Я уборку делал, вдруг бы я его потерял или повредил?
— Хорошо. Допустим. Тогда надень сейчас… И не снимай больше никогда.
— Сейчас, — идёт к тумбочке и, выдвинув ящик, достаёт оттуда кольцо, сразу надевая его. — Вот, — вертит ручкой, демонстрируя украшение на пальчике, и с разбегу прыгает ко мне на руки. Я еле успеваю подхватить это чудо под попой, чтобы он, не дай бог, не свалился мягким местом на пол. Его ручки обвивают мою шею, а пухлые губки припадают к моим.
— Что на тебя нашло? — спрашиваю я, когда Сэ отстраняется и спрыгивает на пол.
— Я такой счастливый, хён! Это всё ты. Ты делаешь меня счастливым! Твоя любовь и забота… Мне не хватало этого всё то время, что мы были в разлуке, а сейчас… Сейчас всё хорошо. Я счастлив!
— Теперь я всегда буду рядом. Мы переедем в новый дом, поженимся, родим ребёночка…
— Родим?
— Да, вместе. Сделали вместе, родим тоже вместе!
— Люблю, когда ты говоришь такие милые вещи, — Сэ встаёт на носочки и целует меня, обвивая мою шею руками.
— Правда? — мои руки ложатся ему на талию, придвигая к себе плотней. — Ты обычно фыркаешь и глаза закатываешь, а тут вдруг "мило" и "люблю"?
— Ну хён, чё ты такой момент портишь?! Ащщ, бесишь! — Сэ яростно выпутывается из моих объятий и выходит из спальни, громко хлопнув дверью. Вот дела… Да что я опять сделал?
Не тяну и сразу иду за ним. Заглядываю на кухню, но Сэ там не оказывается. Хочу уйти незамеченным, но госпожа О замечает меня и, смерив взглядом, спрашивает:
— Кого-то потерял?
— Эмм, да. То есть, нет! Хунни не заходил сюда? — так переживаю, что обидел Сэ, что не замечаю, как называю его при его матери.
— Я слышала хлопок двери… Вы поругались? — спрашивает она, и в её голосе слышится искреннее беспокойство.
— Нет… Просто… Небольшая размолвка вышла, — хотя что-то мне подсказывает, что это очередная истерика Сэ.
— Сэхунни в гостиной. Помиритесь обязательно.
— Да, — склоняю голову в поклоне и выхожу из кухни. Приятно осозновать, что женщина начинает оттаивать по отношению ко мне, а её искреннее беспокойство за наши с Сэ отношения даёт мне надежду на то, что, возможно, не всё так плохо.
Сэхуна я действительно нахожу в гостиной, он лежит на диване, повернувшись лицом к спинке. Подхожу к нему и сажусь на пол возле дивана, от чего он вздрагивает. Запускаю руку в волосы на макушке Хуна и целую в ушко.
— Малыш, простишь меня? — Сэ тяжело выдыхает.
— За что, хён?
— Не знаю, я перестал понимать твои действия. Просто прости меня, пожалуйста.
Сэ поворачивается ко мне лицом.
— Ты не должен извиняться. Ты был прав тогда, в спальне. Я ведь действительно раньше закатывал глаза и фыркал, когда ты говорил милые вещи, — я чуть было не засмеялся. Его объяснения выглядели так по-детски и мило. — Я был не прав, когда хлопнул дверью и ушёл. Прости! — его голос срывается на последнем слове и из уголков глаз скатываются слёзы, впитываясь в диванную подушку, к которой Сэ прижался щекой.
— Нет, нет! Не плачь, малыш, — губами сцеловываю влагу с любимого лица. — Не могу смотреть на то, как ты проливаешь слёзы из-за меня! Всё, успокаивайся, — обхватываю личико ладонями и целую в красный носик.
— Ты больше не злишься?
— Маленький мой, я и не злился на тебя. Как на такое чудо можно злиться? — Сэ забавно шмыгает носом и улыбается.
— И не надоело тебе мои выходки терпеть?
— А ты не начнёшь дуться, если я правду скажу?
— Таааак, всё! Лучше ничего не говори, а то опять сейчас поругаемся. Иди ко мне, — отодвигается от края, насколько это возможно, освобождая для меня место, и я укладываюсь рядом. Моё лицо находится напротив его заплаканного, и я не удерживаюсь, целуя его в лоб.
— Как думаешь, стоит говорить маме о моём положении?
— Если не уверен, как она отреагирует, не стоит, — заправляю отросшую прядку ему за ухо.
— Тогда не буду, — перехватывает мою руку и прижимает к своей щеке.
Лежим так, в полной тишине, около десяти минут. Рассматриваю лицо Сэ напротив и не могу оторвать взгляд, и чем больше смотрю, тем прекрасней он кажется. Его рука забралась под мою футболку и устроилась на спине, но в этом не было сексуального подтекста. «Так теплее» — объяснил Сэ, хотя мне не нужно ничего объяснять. Если ему хочется, я не буду против. Сейчас я испытываю чувство небывалой лёгкости и умиротворения. Нужно чаще вот так лежать с Сэ, ведь именно он так на меня влияет.
Мы настолько увлеклись друг другом, что не заметили госпожу О, которая стояла на входе в гостиную. Только тогда, когда она кашлянула, привлекая наше внимание, мы сообразили, что в комнате не одни.
Сэ смутился и, вытащив руку из-под моей футболки, слишком резко сел на диване, чуть не скинув меня на пол.
— Всё готово, идите к столу, мальчики, — я ожидал, что женщина смерит меня уничтожающим взглядом, но никак не ожидал тёплого взгляда и мягкой улыбки. Получив от нас утвердительные ответы, она удалилась на кухню.
— Ты видел это, хён?
— То, как она смотрела на нас? Конечно. Я давно ждал таких взглядов хоть от одного твоего родителя. Только, что бы это значило?
— Она приняла тебя, хён!
— Давай поговорим об этом позже, нельзя так сразу принимать её хорошее отношение за принятие нашего союза.
— Ладно, пойдём, не будем заставлять её ждать.
На кухне так вкусно пахнет едой, что я понимаю, насколько голоден. Едим мы в тишине, ведь еда слишком вкусная, чтобы отвлекаться на разговоры. После ужина я вызвался убрать со стола и сделать чай для Сэ и его мамы. Пока я разливал заварку по кружками, они переговаривались за моей спиной тихим шёпотом. Я не слышал всего, но нутром чуял, что разговор обо мне. Как в доказательство моих мыслей, я различил среди шёпота своё имя, произнесённое женщиной, и тянущееся «Ну мааам» от Хуна. Усмехаюсь и, схватив две кружки, несу их к столу.
— ЛуЛу, — зовёт меня госпожа О, и от неожиданности я слишком резко ставлю кружки на стол, расплёскивая немного чая по столу.
— Извините! — кланяюсь на все сто тридцать градусов. Как же неловко! Облажался перед матерью любимого. Сбоку Сэ тихо смеётся в кулачок, пока я стираю со стола влагу.
— Ничего страшного, ЛуЛу, можно я тебя так буду называть?
— К-конечно. Как Вам нравится.
— Видишь, Хунни, он не против!
— Мам, ну как он тебе откажет? Ты же давишь!
— Эй, Хун-а, всё нормально. Госпожа О, я, правда, не против, — хочу снова поклониться, но женщина меня останавливает и просит сесть.
— ЛуЛу, позаботься о моём сыне. Я тебе… Доверяю.
— Нет нужды просить меня об этом.
Женщина лишь кивает и поднимается с места.
— Я пойду, завтра рано вставать на самолёт.
— Может хотя бы чаю выпьешь, мам?
— О нет, поздно уже. Да и ЛуЛу наверняка тоже завтра рано вставать.
— Ладно, в каком отеле ты остановилась? Хён, подвезёшь её?
— Конечно.
— Не нужно, мальчики. Я на такси доеду. Отдыхайте.
— Но мам…
— Так… Того, что я тут наготовила, на пару дней должно хватить. Кушайте хорошо!
Получив указания, мы все вместе направились в прихожую. Когда женщина, вдоволь наобнимавшись с сыном, хочет развернуться и уйти, что-то её останавливает, и она направляется в мою сторону, обнимая и меня тоже. Я, опешив, не сразу соображаю, что нужно что-то сделать, но в итоге обнимаю в ответ. Сэ смотрит на нас и сложив ручки у груди довольно улыбается, и я не могу сдержать ответной улыбки.
— Я должна была лучше узнать тебя, ЛуЛу, — отстраняясь, говорит женщина. — Я была не права на твой счёт, когда обвиняла в том, что ты отнял у меня сына. Когда мы были здесь в прошлый раз, я видела, как Сэхуну хорошо с тобой, как он тянется к тебе и ищет поддержку. Извини, но в тот момент я возненавидела тебя… Но когда я увидела ответную реакцию от тебя… Именно в тот момент я поняла, как мы были не правы, пытаясь разлучить вас. Сегодня я приехала для того, чтобы найти причины ненавидеть тебя, но у меня не получилось. Я больше не буду даже пытаться. Прости нас, ЛуЛу… И ты, Сэхунни, тоже прости нас с папой.
— Госпожа О… — я не знал, что ответить на такие откровения, но одно я знал точно, меня, наконец, приняли. И это не могло не радовать. — Спасибо Вам… Правда, спасибо.
— Но учти! — она пригрозила пальцем. — Обидишь моего ребёнка, я буду первой, кто обидит тебя!
— Да! Я понял, — я рассмеялся.
— Моя миссия здесь закончена, поэтому я пойду. Пока, сынок, пока, ЛуЛу!
— Пока, мам. Будь осторожна!
— До свидания!
Закрыв дверь за женщиной, я обернулся и увидел сияющее лицо Сэхуна. Сам я до конца ещё не понял, что сейчас произошло, но по счастливой мордашке Сэ я понимал, что это явно хорошо.
— Сэ, мне же не приснилось это? Твоя мама действительно сейчас дала добро на наши отношения? — Сэ тихо смеётся в кулачок, подходит ко мне и, привстав на носочки, обвивает мою шею руками.
— Нет, это не сон! Это реальность, любимый, — поцелуй в губы, который рассеивает все сомнения. Да, это реальность, я действительно не сплю. Я об этом даже мечтать не смел, но я определённо счастлив такому исходу событий.
***
Мы проспали. Вроде бы я точно помнил, что ставил будильник на семь утра, но он, кажется, не сработал. Утро для меня наступило слишком неожиданно, от того, что меня начали яростно лупить подушкой. Я сначала ничего не понял и пытался спастись от ударов, но позже к ним присоединились угрозы и упрёки из уст моего мальчика.
— Ты идиот, хён! Как ты мог не поставить будильник?! Сегодня такой важный день! День, когда мы впервые увидим нашего ребёнка… Как ты мог? Тебе совсем на нас плевать? — он выжидающе смотрит, явно ожидая от меня внятного ответа, но я лишь сонно улыбаюсь и сгребаю его в объятия, снова укладывая рядом с собой.
— Да что с тобой?! Вставай, хён! У нас приём через сорок минут! Ащщ, отпусти, сам поеду! Без тебя, ясно?! — вырывается из моих объятий и, встав с постели, идёт к шкафу одеваться.
Я долго борюсь с собой, но в итоге нахожу в себе силы подняться.
— Чего ты встал? Лежи уж, ты нам не нужен, — Сэ, уже полностью одетый, собирается выйти из спальни, но я останавливаю его, хватая за руку и разворачивая к себе.
— Сэхунни, ну что за глупости? Мне не плевать на вас, я не забыл поставить будильник, мы его просто не услышали, — Сэ с секунду смотрит на меня, а после начинает рыдать. Громко так, что я пугаюсь.
— Я знаааюю, хёёёён! Я на самом деле так н-н-не считаааю! Простиии…
— Знаю я, всё, не реви! - большими пальцами стираю дорожки слёз с личика любимого и целую в носик. - Сходи на кухню, поешь, пока я одеваюсь.
— Времени нет, нам через полчаса уже на приём!
— Успеем.
Как я и говорил, успели! Мы доехали до здания больницы, когда оставалось лишь семь минут до начала осмотра. Войдя через чёрный вход, мы быстро вбежали в больницу и, найдя нужный кабинет, постучавшись, вошли.
В кабинете нас уже ждал врач, женщина. Она сразу предупредила, что в курсе о нашей ситуации и пригласила Сэхуна прилечь на кушетку.
— Ваш случай необычный, и он меня заинтересовал, поэтому я хотела бы попросить у вас наблюдаться в нашей клинике на протяжении всей беременности.
— Я уже предупреждал, что не позволю ставить над ним какие-либо эксперименты, — я говорил на китайском, поэтому Сэ не мог меня понять, но, заметив, как я хмурюсь, он подскочил на кушетке.
— Хён, что-то случилось?
— Всё в порядке, родной мой, не переживай, — подойдя к нему, я поцеловал его в макушку и снова заставил лечь на кушетку.
— Я ничего не говорила насчёт того, что собираюсь ставить над ним эксперименты. Я хочу следить за развитием плода, всего-то. Поймите меня, я впервые с таким сталкиваюсь, и мне интересно. Да и вам будет удобнее, если как можно меньше людей узнает об этом, ведь мужская беременность не такое уж и частое явление. Тем более, вы оба публичные люди...
— Лу-хён, о чём она говорит? — Сэ испугался неизвестности и уже почти плакал.
— Давайте приступим к осмотру, Вы пугаете моего жениха.
— Подумайте над моими словами, — последнее, что сказала женщина.
При УЗИ было обнаружено, что Сэ на второй неделе беременности. Нам даже показали нашего малыша. Он ещё совсем крошечный, но любовь к этому существу такая большая, что я не сдержал слёз, когда мне на руки попал снимок УЗИ, что уж говорить о Сэ, который проплакал всё то время, что мы находились в кабинете.
— Рано плакать, папаши. Вот родится у вас здоровый малыш, поплачем все вместе!
— С ним всё хорошо, никаких проблем нет? — мне было интересно абсолютно всё.
— Всё хорошо, нет причин для беспокойства.
Я облегчённо выдохнул. Сэ, всё это время сидевший на кушетке и утиравший слёзы, поднял на меня глаза. Подхожу к Сэ, сажусь перед ним на корточки и беру его руки в свои, мягко сжимая.
— Хун-а, как ты смотришь на то, чтобы продолжить наблюдаться в этой клинике?
— Я не… Против. Но хён, о чём вы говорили с доктором? Твоё лицо так изменилось…
— Она спросила о том, не хотим ли мы наблюдаться здесь, но я её не так понял. Если ты не против, значит так и будет! Я должен обсудить с доктором ещё один вопрос, а потом поедем домой, хорошо?
— Ну тогда пока вы говорите, я в туалет схожу.
— Да, иди. Потом жди меня в коридоре на скамейке. Только не теряйся!
— Хорошо, — и выбежал за дверь.
— Ради бога, только не упади! — кричу вдогонку, но меня уже не слышат. — Ащщ, ребёнок!
— Я так понимаю, вы решили всё-таки наблюдаться у нас?
— Да. Моего жениха всё устраивает, поэтому не вижу смысла отказываться. Тем более, Ваши слова о том, что будет лучше, если об этом узнает как можно меньше людей, убедили меня.
— Вот и хорошо.
— Но есть одна проблема…
— Какая? Уверена, мы сможем её решить.
— Мы с Сэхуном давно собираемся переехать, даже дом уже купили. Я хочу увезти его подальше от шумного города, на свежий воздух. Мы можем это как-нибудь решить?
— Куда именно вы собираетесь переезжать?
— На Хайнань.
— Вам повезло, у нас как раз недавно открылся филиал нашей клиники на Хайнане. Думаю, он сможет наблюдаться там, а впоследствие и рожать. Проводить все осмотры буду непосредственно я, видите, как хорошо всё складывается? Везите своего мальчика на свежий воздух, он будет ему полезен.
— Да… Это просто отлично! Спасибо! Я позвоню Вам, если будут вопросы касательно здоровья Сэхуна. До свидания!
— До свидания!
Поклонившись напоследок, я выскользнул из кабинета. Теперь передо мной встала новая задача: найти Сэ. И где этот ребёнок? Вроде только в туалет сходить хотел… Я проверил в туалете, обошёл весь этаж по два раза, но Сэхуна я не нашёл. Решаю позвонить ему и, как по закону жанра, его телефон звенит из его рюкзака, который находится у меня в руках. Отлично! Просто прекрасно! Найду — отшлёпаю.
Обойдя ещё пару этажей, так и не найдя Сэ, мои нервы начали сдавать. А если что-то случилось? Упал в обморок, поскользнулся на лестнице? И лежит сейчас в какой-нибудь палате без сознания… Взяв себя в руки, я спустился в холл, чтобы спросить у кого-нибудь. Каково же было моё удивление, когда я увидел там Сэхуна, который преспокойно восседал на диванчике. Я облегчённо выдохнул. Заметив меня, он начал махать рукой, подзывая.
— Хён, почему так долго?
— Где ты был, О Сэхун? — рычу я, подбегая к нему и утягивая с дивана к себе в объятия. — Я думал, что с тобой произошло что-то плохое!
— Я…
— Ты в порядке? Не поранился? — отстраняюсь и, удерживая его за плечи, проверяю на какие-либо видимые повреждения.
— Хён, я в порядке, — слабо улыбается он.
— Где ты был? Я тебя обыскался!
— Там на четвёртом этаже… Родильное отделение. Там так много грудных деток с мамами… — на его лице появилась яркая улыбка. — Я засмотрелся и… Извини, что заставил волноваться.
— Ладно, ничего страшного, — от его заявления я почувствовал тепло в груди. — Только больше так не делай или бери с собой телефон! — щёлкаю Сэ по носу.
— Хорошо! Поехали?
— Да.
***
По дороге домой Сэ укачало, поэтому, как только я остановил машину на подземной стоянке, он выпрыгнул из машины и побежал в сторону лифтов. Я быстро нагнал его и, взяв на руки, занёс в кабинку лифта. Отпустил я его только в ванной. Пока Сэ прочищал желудок, я сидел рядом с ним на полу и успокаивающе гладил по сгорбленной спине. Когда он закончил, я помог ему подняться и умыться.
— Как ты, малыш? — спрашиваю я, утыкаясь носом в его волосы. Только сейчас замечаю, как сильно они отросли.
— Хуже не бывает, — опираясь руками на раковину, отвечает он.
— Приляжешь? Ты на ногах еле стоишь… — поворачиваю его лицом к себе. Одной рукой придерживаю за талию, а второй держу полотенце и стираю влагу с его лица.
— Я бы поел, а потом хочу поспать.
— Как пожелаешь, маленький, — нежно обхватываю лицо Сэ ладонями и целую сначала в лобик, потом в носик, и, наконец, добираюсь до желанных губ, но мой мальчик отстраняется, не позволяя себя поцеловать. — В чём дело?
— Меня же только что рвало, тебе не противно?
— Что за глупости, Сэ? Иди сюда, — притягиваю его обратно к себе в объятия и, наконец, целую.
За обедом сообщаю Сэ о том, что после окончания моих концертов мы сможем переехать в новый дом, отчего он светится от счастья.
— А что сказала доктор? Как я буду наблюдаться? Каждый раз в Пекин ездить?
— Всё оказалось проще. У этой клиники есть филиал в Хайнане, доктор вошла в наше положение и сказала, что сама будет прилетать туда, чтобы осмотреть тебя.
— Это здорово! А когда твои концерты начинаются?
— Первый уже послезавтра…
— А можно… Мне тоже пойти? Я могу просто где-нибудь посидеть, я не буду мешать…
— Что за вопросы? Ты должен там быть! Кто поддержит меня в такой ответственный день, если не любимый человек? Ты же будешь меня поддерживать?
— Конечно! Хён, я всегда буду тебя поддерживать!
— Я счастлив, — беру хрупкую, совсем бледную ладошку в свою руку и целую. Смотрю на его лицо, и мне хочется ударить себя. Он всё так же прекрасен, и болезненная бледность вкупе с тёмными кругами под глазами его не портят, но меня всё равно не покидает чувство, что я слишком плохо о нём забочусь и слишком часто довожу до слёз. Ещё только вторая неделя беременности, а Сэ уже выглядит истощённым, боюсь представить, что с ним будет на девятом месяце, если я буду продолжать расстраивать его. Я должен беречь его от лишнего волнения и переживаний, тогда это нелёгкое время пройдёт для него самым лучшим образом.
Заметив мой пристальный взгляд, Сэ смутился и опустил взгляд на свои коленки, но ничего не сказал. Я сделал себе пометку в голове, чтобы позже выяснить у него причину. Закончив с едой, мы вместе помыли посуду, и Сэ пошёл отдыхать, а я собираться на работу.
— Я недолго, не скучай, — Сэ ответил мне натянутой улыбкой, что мне не понравилось. — Так, что случилось? Меня ещё за обедом насторожило то, что ты резко поменялся в лице. Я что-то не так сделал? — становлюсь перед ним и заглядываю в глаза. Он тут же отворачивается, как будто не хочет показывать лица. — Что с тобой происходит?
— Хён, я знаю, что выгляжу ужасно, не смотри так пристально.
— Что? Ужасно? Да ты идеален, малыш!
— Я в зеркало себя видел и могу сказать, что выгляжу чуть лучше пугала.
— А я вижу тебя сейчас, прямо перед собой, и могу сказать, что ты великолепно выглядишь! Ты прекрасен! Идеален!
— Ты говоришь это только для того, чтобы меня не обижать, но на самом деле… — не могу больше слушать этот бред, поэтому затыкаю Сэ поцелуем. Он сначала сопротивляется, но после обмякает в моих объятиях, позволяя наслаждаться его губами.
— Ну что за глупости постоянно лезут в твою головку? М? — прижимаю своего малыша к груди, так трепетно и нежно, переполненный любовью к этому созданию.
— Ты правда так считаешь? Ну… То, что я нормально выгляжу? — шмыгая носиком, спрашивает Сэ.
— Не то слово, Сэхунни, не то. Ты отлично выглядишь!
— Спасибо. Я рад, — и припадает к моей груди, расслабляясь.
И стоило выносить мне мозг, спрашивается? Но с другой стороны, это же мой Сэхунни, а от него я буду терпеть всё, что угодно. А терпеть придётся многое. Впереди ещё девять месяцев, а за это время он мне ещё не раз устроит подобную сцену. Но я готов! Готов стерпеть всё. Ради него. Ради нашего ребёнка. Ради нас. Ради нашей семьи. Ведь если любишь, то сделаешь всё ради счастья того, кто рядом с тобой! Ради того, кто отдал тебе своё сердце, тело и душу. Ради того, кто родит тебе ребёнка. Но это в будущем, а пока я постараюсь не разочаровать того, кто сейчас так доверчиво жмётся ко мне, делясь своим теплом!
