Эпоха полночных кошмаров. Преемники

А тут еще едва опускаются сумерки. Небо темно-лиловое, звездное, невесомое, оно шатром нависло над засыпающей Империей. Наблюдать за ней стоит ночью — это зрелище тяжело описать, ни разу не увидев его собственными глазами. Статуи, высокие столбы, обозначающие границы и сам город — он вспыхивает звездным блеском под покровом ночи, переливаясь, словно зеркало, отражая чистое небо. Ветер гуляет меж зданиями с тихим, мелодичным гулом, который можно сравнить с игрой низкого по звучанию духового инструмента. Тихий, тонкий свист рассекает свежий воздух, когда потоки его омывают пики кристальных столбов на границе Кристальной Империи. Они приветствуют этим звуком путников, одновременно завораживая красотой и пугая своими размерами. На мгновенье два кристальных столба тревожно угасли, не отражая звезд и света от лунного диска, зависшего в небе. Как перегоревшие лампочки они угасли, затихли, когда меж них, изящно изогнувшись, медленно пролетело что-то алое, невесомое, распадаясь на множество мелких черных точек и уже в диком темпе ринувшись вперед над узкой мощеной дорожкой стаей мошкары. Воздух становится влажным, горячим. Дышать тяжело. Кейденс покинула их с Шайнингом покои и направилась куда-то вправо, где виднелась уходящая вниз блестящая вправленными в перила кристаллами лестница. Чем уходишь больше под землю, тем становится сырее, прохладней, темнее. Ступени были крохотными, поэтому приходилось держаться за перила крылом, чтоб не свалиться кубарем с лестницы и, не дай Селестия, свернуть себе шею или сломать что-то подобное. Глаза постепенно привыкали к плохо освещённой светом проходящего сквозь землю потока чистой энергии Кристального сердца пещере. Сойдя с последней ступеньки, Кейденс сложила крыло, затаив дыхание и наблюдая за столбом голубой магии, который засветился ярче, чувствуя приближение аликорна с подобной силой. Мора подошла ближе, звонко звеня копытами… Подойдя вплотную к потоку, кобыла склонила голову, коснувшись рогом столба. Кончик рога стремительно обвился голубой магией, охватывая весь рог и, вместе с ним, возвращая магические силы аликорну. А ведь тут поистине красиво. Завораживает один только вид на Империю издалека, но достаточно лишь ступить на эти зеркальные тропы ногами и немного оглядеться, чтобы потерять дар речи. Всё такое ослепительное, блестящее, на вид безумно дорогое и даже ненастоящее — это можно было бы назвать плодом разбушевавшегося воображения, но в конце концов ты с воодушевленным вдохом вновь осознаешь, что это — реальность. Потрясающая разум реальность. Город, он напоминает собой кристальное поле. Блестит, слепит глаза, под ногами отдается звонким звяканьем стекла и обжигает холодом. Воздух тут чистый, прозрачный, в нем чувствовался этот странный привкус чего-то холодного и драгоценного, и создается впечатление, что еще немного, и ты — простынешь, замерзнешь. Странный уют в объятьях кристального холода, пропитанного сильнейшей чистой энергией. С каждым вдохом ты втягиваешь эту энергию в легкие, она распространяется по крови и уже ощущается невесомостью во всем теле. Любовь. Сила, способная творить чудеса в самой безвыходной и безнадежной ситуации, она необъятна и обладает поистине страшной мощностью. Он тянет, тянет своим мускусным, странным сладковатым запахом вируса за нос, заставляя разум содрогнуться. Энергия. Этот город, он насквозь пропитан ей! Это и есть золотая жила. То, к чему он шел. То, чем утолить не утихающий столетия за столетиями голод. Хотя бы на время. Запах, запах, запах… карамель? Похоже. Он вызывает рвотные позывы наряду с желанием скорее впитать всё это в себя. Кристальные столбы, здания, они как домино гаснут один за другим, темнеющей кристальной вереницей приближаясь к сердцу города. К центру Земли. С каждой минутой, проведенной около столба энергии, Каденза чувствовала прилив нарастающей жары. Хотелось дернуться, отстраниться, но принцесса удерживала себя на месте, мужественно держась от попыток бросить начатое дело. Поток стал литься менее сильно, отдав большую часть источника магии в тело аликорницы. Она не понимала своих чувств. Вроде, чувство того, как магия сильным потоком бежит по твоим венам, стуча кровью в висках, оживляла, придавала сил, но в то же время неистово обжигала, доставляя боли. Все видится как в тумане, внезапный приступ расфокусировки. Даже уши заложило, а обоняние притупилось, и уже не чувствовалась сырость пещеры и редко падавшие с потолка капли. В конце концов, чувствуя, что тело уже не выдержит столь сильного потока энергии, принцесса отстранилась, прижав уши к голове, замотав головой в стороны с крепко зажмуренными глазами и так раскрыв крылья, что пара пёрышек упала на кристальный пол. Снаружи, из «сердца» замка вырвался небольшой сгусток энергии, но развеялся по ветру так же неожиданно, как и появился. Она склонила голову еще ближе к полу, дышать нормально было сложно, поэтому привычное дыхание заменяли частые вдохи и выдохи. В конце концов, чувства возвращались, так информируя о том, что магия прижилась в теле кобылы. Качнув крыльями, Мора сложила их и выпрямилась во весь рост, смотря на источник. Тот лился уже с непривычной для него быстротой, отдаваясь все меньшим светом и количеством. Но аликорн прекрасно знала, что после скорой кристальной ярмарки, когда жители подзарядят артефакт, поток нормализуется. Открыв глаза и вернув уши в привычное для них положение, кобыла развернулась к столбу энергии спиной и поспешно пошла наверх. Вереница кристальных зданий погрузилась во мрак, тусклой тропой протянувшись к Кристальному Сердцу под высочайшим шпилем замка, который белым, ослепительным светом тянулся в небо, не позволяя своим блеском попытаться взглянуть на его верхушку. Остывшая, на вид словно зеркальная центральная тропа, протянувшаяся к нему, помутнела, всё ближе пробираясь вперед тонкими паутинками трещин без видимой на то причины и теряя свой синеватый оттенок так же, как потеряли его кристальные здания и столбы. Легко покачивающаяся по воздуху стая мошкары замедлилась, сливаясь в тугой черный ком и вновь вытягиваясь уже чем-то длинным и алым, драным, как змея терпеливо извиваясь в воздухе, продвигаясь всё ближе к намеченной цели, манящей к себе голубоватым светом под белоснежным шпилем. Запах. Запах. Запах. Вирус продвигался медленно, терпеливо, не торопясь. Не издавая ни единого звука, он приносил за собой невыносимую духоту, которая чувствовалась даже под землей — она накалялась, высыхая, трескаясь. Трава близ странной материи начинает стремительно увядать, и запах гнили стремительно разносится на легких потоках ветра. Уже знакомый Принцессе, отвратительный и не предвещающий ничего хорошего букет ароматов жара умирающих растений. Материя дернулась, взвившись тугим узлом и, расправившись, опустилась на спину Джезабеля, наконец открывшего глаза и двинувшегося почти беззвучной поступью в сторону Кристального Сердца. Какие-то двадцать метров, совсем немного. Остро заточенные когти тихо постукивают по гладкой тропе, оставляя за собой расползающиеся трещины. Он был намерен сделать всё тихо, и лишь завладев источником энергии загубить всё, что попадется ему под копыто — нужно размяться. Чувство удушливости накинулось на Принцессу с новой силой, заставляя вдыхать с каждым разом все больше. Да ещё и запах гнили примешался. Сердце застучало громче, вот-вот — и оно оборвется от осознания ситуации. Он всё же не успокоился. Пришел крушить Эквестрию дальше. Но не в этот раунд. Оттолкнувшись от одной ступени, кобыла в прыжке телепортировалась на балкон дворца. Подбежав к перилам того вплотную, она закинула передние конечности на них, наклоняясь вперёд, чтоб рассмотреть свои владения. Успевшие потухнуть источники освещения в домах снова включились. Видимо, запах и проблема с воздухом были ими обнаружены, да и как такое не заметить? Сверкнув рогом, Каденза оказалась на шаг впереди кристального артефакта, нос к носу с уже подоспевшем к сердцу вирусом. И, как в прошлый раз, без воды, губительной для твари. Но кобыла сумела среагировать быстрее Джезабеля и сбила того с ног потоком магии, заставляя проехаться по земле. Кристальное сердце было так же охвачено телекинезом и, сверкнув, исчезло куда-то в более безопасное место. От неожиданности вирус успел лишь шире распахнуть три глаза на вытянутой, похожей на волчью, морде, прежде чем по нему пришелся удар в виде сгустка энергии. Его отшвырнуло назад, а покрытая тонкими трещинами тропа, что постепенно утратила свое зеркальное свойство, оказалась достаточно скользкой для того, чтобы Джезабель проехался по ней ещё добрые десять с половиной метров, запутавшись в собственной мантии. Вирус затих под ней без движения на несколько секунд, перед тем, как начать предпринимать попытки подняться на ноги, выбравшись из-под драной материи и слабо шатаясь на худых ногах. Из-за мантии, что шатром накрывала его спину, не всегда предоставлялась возможность иной раз попытаться разглядеть эту дрянь детально, но и без того было видно — он слаб, и ему срочно нужно найти новый источник энергии. Раз мотнув головой, неясным образом висящей в воздухе над клыкастой дырой вместо шеи, паразит злостно, презренно сощурил свои глаза, глянув в сторону принцессы и уже было захотев зарычать, но отвлекло Джезабеля то, что Сердце, к которому он проделал такой путь, пропало. Одного взгляда на широко распахнувшиеся глаза было достаточно для того, чтобы понять его недоумение. Какая подлость. Кобыле не выдалось понаблюдать всласть за недоумением вируса, ибо надо было действовать. Отбежав на какое-то расстояние от центра замка, она раскрыла крылья и стремительно понеслась на Джезабеля с искрящимся от нового заклинания рогом. С каждым шагом ее тело медленно покрывалось коркой кристалла-брони, оставляя открытое место только для лица. Магическая кость заострилась на конце, а Каденза ускорилась, намереваясь проткнуть грудную клетку вируса усиленным броней рогом, почти как в прошлый раз. Тут же сфокусировавшись на аликорнице, Джезабель злостно сощурил глаза, отступив на пару шагов назад и в последний момент рванув на встречу кобыле, перед их столкновением дернувшись перед ее глазами в виде алой, драной мантии и, за доли секунд обогнув ее, оказался уже далеко позади принцессы, вновь вернув себе прежний облик и громко, сдавленно выдохнув черные клубы дыма. Энергии всё меньше, следующий такой выпад может стоить оставшихся сил для того, чтобы держаться в этом теле и снова не рисковать оказаться заточенным в форму стаи мух или других мелких паразитов для передвижения, пока не найдется новое тело для восстановления сил. Тогда бой будет вести бессмысленно. Если только не… Злость. — Ми Аморе… — прошипел себе под нос вирус, тут же разворачиваясь передом к уже меняющей траекторию своего движения аликорнице. — Ты не в силах уберечь свой народ от предначертанного миру конца!!! Последние слова вырвались из его пасти громким, искаженным рыком, гулким эхом разнесясь по улицам, будя заснувших жителей Кристальной Империи. Джезабель растянул свою пасть в широком оскале, оголяя ряды острых клыков, плотно сжимая их и готовясь к очередному выпаду со стороны Кадензы. Рог его вспыхнул алым светом, набирая энергию для ответного удара. — А ты, в свою очередь, не в силах создать этот конец, глупая падаль! — не менее разъяренно крикнула Каденза на высоких децибелах, заставляя империю дрогнуть. Поднявшись в воздух на так же освобожденных от брони крыльях, аликорн атаковала пол в каком-то метре перед вирусом кристаллами, которые коснувшись земли, быстро плодились, делая пол скользким и невозможным для передвижения. Другие дорогие породы очертили вокруг Джезабеля ровный круг и принялись срастаться со всех сторон ввысь, создавая для врага ловушку. Накопленная для удара энергия вырвалась, алой, ослепительной вспышкой разнеся вдребезги кристальный купол, который едва успел закрыть для вируса вид на почерневший небосвод. Следом за вспышкой, с запозданием в секунду, пронесся оглушительный дребезг ломаной породы и грохот от ударной волны, которая выдавила плиты полированной тропы друг на друга на расстоянии метров трех вокруг Джезабеля. Вирус злостно зарычал в небо, провожая остервенелым взглядом Принцессу Любви и, широко расставив ноги, моментально накопил энергию для следующего удара, и сгусток темной магии вырвался с конца его рога, со скоростью пули метнувшись в сторону Кейденс, но лишь подпалив ее хвост. Паразит ощетинился, постоянно поворачиваясь к кружащей в воздухе аликорнице передом, не открывая доступа для удара в спину и вновь что-то рыча. Это были какие-то ругательства на старом, уже забытом языке, напоминающим собой персидский. Они сыпались в адрес Кадензы вместе с тем, как Джезабель снова и снова пытался сбить её, не в силах расправить собственных крыльев — у него не хватит на это энергии. Пару вражеских сгустков магии пришлось в тело, разрушая в этих местах броню, которая поспешно регенерировалась. Кейденс не атаковала в ответ, пока только обороняясь. Но и вечно защищаться от нападения вируса было занятием не из легких, особенно когда тебя в темноте ночи отражает свет ночного светила и тебе нельзя скрыться в тени для нападения исподтишка. Отправив следом за прошлым заклинанием маневр ослепления ярким светом, кобыла сумела напасть на бок вируса, тараня его большой глыбой из заострённого кристалла. По городу разнесся оглушительный, скрежещущий рык, следом за которым на улицах воцарился ужас и паника горожан, которые начинали осознавать, что за ужас происходит за пределами безопасных стен родного дома. Это был даже не рык, скорее, стон или рев подбитого зверя, который угодил лапой в капкан, и ему переломало кости. На разбитую в массивные глыбы тропу хлынула черная как смоль кровь, дымящаяся и отдающая запахом смолы, она стремительно застывала, окрашивая в свой смольный цвет драную мантию. Жмуря ослеплённые глаза и выдернув хвостом из своего бока острый кристалл, Джезабель пошатнулся, вовремя отставив в сторону переднюю ногу и удержав равновесие. Рог его немного померк, дав понять, что вирус сейчас не станет вновь нападать на принцессу. Паразит закашлялся, поникнув головой и отплевываясь сгустками всё той же мерзкой, вязкой крови. Снова кашляет, содрогаясь и резко двинув плечами вперед, отодвинул задние ноги дальше назад, дабы стоять на месте. Как подбитая псина, давит на жалость, но доверять ей не стоит. Собственная кровь, она отвратительна на вкус. Изо рта и дыры заместо шеи сочится черный, рваный дым. Прогнать? Сжалиться? Слишком много чести для того, кто в прошлый раз практически убил её. Кобыла, что сейчас велась на поводу у злости и ярости, словно последняя собака, без раздумий крепко хватает хвост паразита телекинезом и за него же поднимает противника в воздух, начиная «тошнилку». Пару кругов против часовой стрелки, пара кругов вперед и, наконец, финал, заслуживающий оваций: Кейденс отправляет Джезабеля в свободный полет, прямиком в стену замка, даже не думая о сохранности здания. Под крики поддавшихся панике пони раздался глухой грохот проломившейся стены, и вниз стремительно упало несколько белоснежных, кристальных обломков, круша своим весом зеркальные тропы и едва не зацепив несколько мирных жителей, которые вовремя отскочили в сторону. Удар пришелся по стене, за которой находился тронный зал, и Шайнинг Армор, бросившийся было на помощь супруге, оказался в ловушке из повалившихся друг на друга стен, сделавшихся похожими на неприподъёмный карточный домик. Джезабель оправился от удара секунд через двадцать, начав выбираться из-под обломков и сдавленно, глухо рыча. Под клубами белоснежной и блестящей кристальной крошки поднялся темный, потасканный силуэт с драной мантией на спине, от которой мало что осталось, и теперь та едва могла прикрыть костлявое тело с прилипшим к позвоночнику животом и выпирающими рёбрами. Пара глаз на плечах болезненно щурилась, то и дело моргая и крутясь, пытаясь что ни будь разглядеть, в то время как глаза на морде вируса не могли открыться из-за запекшейся на них крови. Скоро это пройдёт. Совсем скоро. По телу уже разгоняется этот жар, каждый мускул ноет от накапливающейся ненависти. Как она посмела! Самого Лорда тьмы и упадка, унизить как какую-то… падаль. Затишье прервалось оглушительным гулом, который разнес верхушку замка на две половины, заставляя ядовито-красный свет слиться с голубым и рассечь зависшие в небе ночном тучи. Новая волна паники охватила уже всю Империю, когда две массивных, белоснежных кристальных половины верхушки замка со страшным гулом полетели вниз, и первая из них накрыла собой ряд зданий и не успевших выбежать оттуда жителей, поднимая в воздух клубы пыли и новые крики. Каденза закрылась от столба пыли крылом, пережидая пока пыль более-менее отступит. Теперь стоило волноваться за всю Империю и пытаться перевести битву на новое место. Она скрипнула зубами, не смотря вниз, где под обломками покоились некоторые граждане. Кобыла спикировала вниз к месту, где остался большой в стене пролом от образовавшего его тела вируса и без раздумий залетела в поломанное здание с ярко горящим рогом. Принцесса встала в оборонительную стойку, озираясь по сторонам и ожидания появления Джезабеля атакой или каким-то шевелением — в пыли и темноте из-за разбившейся лампы в комнате ничего дальше собственного носа видно не было. Джезабель налетел на неё не откуда-нибудь со стороны, а лоб в лоб, с пронзительным рыком вышибая принцессу обратно в дыру в стене, по которой поползла новая массивная трещина. Острые когти вцепились в её плечи, а вирус камнем летел вместе с ней вниз, удерживая аликорницу под собой, дабы по ней пришелся удар о землю. На Кадензу смотрели три обезумевших глаза, они были широко распахнуты и заляпаны не успевшей высохнуть черной кровью, под ними были густые, вспенившиеся серыми пузырями подтёки. Треснувший рог на лбу яростно полыхал алым светом, угрожающе гудя всё громче по мере приближения этой пары к земле. Пасть Джезабеля растянулась в оскале, широком, устрашающем. Клыки были разные, ни один не был похож на другой, отличаясь друг от друга либо размером, либо толщиной, но все как один были загнуты назад, норовя вгрызться Принцессе в глотку. Секунды до падения можно было сосчитать по копытам. Броня на плечах от такого напора треснула, позволяя кускам кристалла вместе с когтями врага впиваться в плоть кобылы, заставляя ту издать крик боли, заглушённый рычанием вируса. Толкнув того в живот задними ногами, аликорница опустила голову, касаясь подбородком шеи и «выстрелила» заклинанием прямо в раскрытую пасть врага, заставляя его отодраться от Принцессы, но забирая кожу и пару кусков мяса с настрадавшихся плеч. Не успев вовремя раскрыть крылья, принцесса ударяется боком, перекатываясь от удара кубарем, калеча себя об осколки из-за предательски треснувшей брони. Но долго валяться было категорически нельзя, несмотря на боль от ушибов, от разодранных в кровь плеч и от осколков, глубоко вонзившихся в плоть. Освободившись от последних, Каденза игнорирует слезы боли, которые текут по щекам, снова заставляя ресницы слипаться. У неё было меньше минуты на то, чтобы оправиться, перед тем как в нескольких метрах от Кадензы на ноги с грохотом приземлился Джезабель, медленно выпрямившись. Голова его дымилась, морда была разодрана в клочья, и от неё не осталось ничего, кроме обвисших кусков нижней челюсти, на которой кое-где виднелись оголенные от эмали клыки. Еще больше дурнопахнущей крови полилось на землю, и вирус повернул свою голову в сторону принцессы, шире открыв сохранившиеся целыми глаза на плечах и левый глаз на морде, который теперь не мог даже закрыться — он чуть ли не выпадал из ободранной глазницы, обрамленной тонкой черной плотью. Джезабель развернулся, сделав первый шаг в сторону аликорницы. На двух не то когтях, не то копытах его ног оставались ошмётки алой крови и розоватой шерсти. От подобного зрелища бросало в отвращение, заставляло Кейденс сдерживать рвотные позывы и задаваться вопросом, как вирус все ещё жив, как она ему вообще голову не размозжила. Вид Джезабеля заставлял ее зажать от страха подпаленный хвост между задних ног, покрутить головой в поиске спасения. Не найдя такового, кобыла будто неохотно метнула во врага куском глыбы, которой ранее была верхушка дворца. Игнорируя боль в крыльях, взмах которых отдавался ноющим ощущением, аликорн поднялась над вирусом на приличное расстояние, обдумывая свою оборону для предстоявшего удара со стороны врага. Этот «неохотный» бросок стоил промаха, и того, что Джезабель схватил аликорницу за хвост при помощи телекинеза, с силой дернув вниз и снова вбивая и без того покалеченную прицессу в твердую породу, которая некогда была гладкой, зеркальной тропой, отражающей звёздное небо. Сейчас она была разломана на глыбы, усыпана пылью и кровью, смешавшей в себе красный и черный цвет. Она не отражала ничего, кроме мрака, исходящего изнутри самого кристалла и его осколков. — Отдай… мне… — протянул сбивчиво искаженный, совсем низкий и глухой голос, который доносился из раскрывшейся на груди клыкастой пасти. — Отдай мне Кристальное Сердце! Подтаскивая к себе Кадензу за хвост и волоча ее тем самым по обломкам, вирус нервно дернулся, не сводя с нее ужасающего взгляда. Сейчас Каденза бы с удовольствием отказалась от хвоста, но такой возможности не было, разве что можно было бы вместе с хвостом остаться без позвоночника, что уже не радовало. — Никогда. — Прохрипела в ответ принцесса, скаля испачканные в собственной крови зубы. Схватив камень средних размеров телекинезом, Мора ударила им рог Джезабеля, потом снова и снова, заставляя тот трескаться ещё сильнее. Но это не приносило детального толку, но хоть усиливало боль в голове врага. В отместку за такую дерзость аликорницу швырнуло в сторону, ударив боком о выпирающую, острую по краям глыбу. Еще пара таких ударов, и Джезабель бы попросту выдавил из неё внутренности через рот. Глухо завывая от боли в черепе, вирус замотал головой, после громко, разъярённо зарычав. Рык доносился из дыры вместо шеи, был искажённым и совсем не похожим на рык любого другого живого существа. Это было что-то жуткое и унылое, в рыке была слышна боль и непосильная ноша злобы, которая не давала наряду с гордостью Джезабеля успокоиться и оставить Кадензу умирать в муках. Тот взглянул на покалеченную кобылу, когда его морда начала постепенно восстанавливаться по слоям, начиная с кости. Разломанный рог уже не мог ухватить ее телекинезом, но вирус всё еще мог телепортироваться. И если не Кристальное Сердце он заберет с собой… — Тогда… страдай. За свой народ и упрямство, глупое создание! — Джезабель ощетинился, сощурив уже два восстановившихся глаза на морде. — Ми Аморе. Массивное копыто опустилось на грудь аликорницы, сжав его двумя острыми когтями. Алая материя в миг обвила обоих, исчезнув и не оставив за этой парочкой ничего, кроме чудовищных разрушений и паники, воцарившейся в Империи. Шайнинг Армор, запертый в разрушенном дворце, с отчаянием бросался на стены, в панике бездумно тратил скудные остатки магии, выкрикивая имя супруги и проклиная вирус последними словами. Пока снаружи кипела битва, в заваленном здании Шайнинг был полностью бесполезен. Он был вынужден, едва ли не седея, слушать доносившиеся снаружи звуки разрушений и паники кристальных пони. Единорог был готов всё отдать, лишь бы это прекратилось, но, когда это прекратилось, а за ним никто не пришёл, Шайнинг в полубезумном состоянии сполз по стене, поняв, в чём дело. — Твайлайт, — прошептал он, впервые в жизни думая о сестре как о Богине. — Твайли, пожалуйста, помоги нам…