Эпоха полночных кошмаров. Преемники

Лоджикал неслась так быстро, как только могли нести её короткие ножки. Она спотыкалась о траву и собственные копыта, врезалась в мелкие предметы вроде забытых кем-то у колодца вёдер и с трудом огибала большие вроде домов. Всё её сознание скукожилось в одной только точке: привиделось ей это или оно было взаправду? Доказательств было предостаточно. Да, у Лоджи было плохое зрение, но она вовсе не была слепой! Флёрри Харт не явилась на церемонию передачи Элементов, потому что была уверена, что их с отцом не побеспокоят. А сам Шайнинг Армор? Единорожка отчаянно не хотела верить в увиденное. Это открытие, эта постыдная, грязная тайна разрушит весь её мир и всё её представление о семье до основания, если она немедленно не найдёт способ её забыть. «Но…» Лоджикал Параллель медленно остановилась, повинуясь больше этой внезапной мысли, чем давно поселившемуся в бокам покалыванию. Её передние ноги ещё раз шагнули на месте, но не бросили единорожку в продолжение галопа. «Эта тайна может разрушить не только моё представление о чём-либо…» Кобылка медленно расплылась в тонкой зловредной улыбке, представляя, как изменится отношение Этернала Шайна к северной Принцессе. Он будет шокирован и убит горем, но Лоджи будет рядом, чтобы поддержать его и помочь забыть старую любовь. Ведь невозможно любить кого-то настолько порочного, кого-то, кто предпочёл всем остальным собственного отца и так упивался связью с ним. «Но…» Сглотнув от ужасности своих помыслов, Лоджикал понуро двинулась дальше с низко опущенной головой. В горле скакал ком, хотелось заплакать от отвращения к самой себе и к этой ситуации в целом. «Как же дядя Шайнинг? Что, если он не виноват в этом? — единорожка резко вскинула голову. — Как он может быть не виноват, если сам в этом участвовал? — она перешла на рысь, взяв курс на родную библиотеку, мутно видневшуюся вдалеке. — У меня мало данных. Я должна каким-то образом всё разузнать и уже тогда сделать вывод, что делать». Лоджи уверенно кивнула сама себе. К собственному удивлению, единорожка обрадовалась иметь у себя в знакомых достаточно смелого, наглого, испорченного и порочного жеребца, которому было не стыдно рассказать это и который помог бы ей без бросания в крайности и рассуждения о морали и грехе, в которые, к её смущению, поначалу кинулась она сама. Почему-то Лоджикал была уверена, что думать в такой ситуации о Симариме — самое правильное, что может быть. Она надеялась, что бэт-пегас всё ещё находится с её друзьями и семьёй. Импровизированная площадь уже была почти пустой, когда Лоджи рысила мимо неё. Значит, все точно в библиотеке: жилище её матери, талантливой единорожки с большими организаторскими талантами, всегда было своеобразной штаб-квартирой Элементов Гармонии. Будучи жеребёнком, Лоджи смотрела на их собрания и мечтала, что когда-нибудь сама будет собирать так своих друзей, решать проблемы Эквестрии и радостно вскрикивать «Ага!», когда в голову придёт правильное решение. На деле же она не могла решить одну-единственную моральную дилемму. В круглом просторном холле библиотеке было тесновато даже с учётом того, что пегасы взлетели на верхние перила. Можно сказать, что из-за такой попытки дать бескрылым больше пространства внизу помещение казалось забитым до отказа — слишком много пони на квадратный метр, а вдоль стенки ещё и растянулся Спайк. Лоджи не особенно удивилась, увидев среди пегасов Пинки Пай — та всегда рвалась в небо, любыми способами и в любом положении. Священная тишина была осквернена бурными обсуждениями: стоящая в центре холла Селестия держала телекинезом звезду Магии, всё такую же безжизненно-серую, а вокруг неё наперебой выдвигали версии и Элементы Гармонии, и их жеребята. Симарим, которого Лоджикал Параллель отыскала взглядом сразу после Этернала Шайна, выглядел в этой суматохе наиболее отстранённым и равнодушным — он и заметил самым первым возвращение единорожки. Установив с бэт-пегасом зрительный контакт, она мотнула рогом обратно на дверь и сделала пару шагов по направлению к ней, показывая, чего именно хочет. Бледно-небесный жеребец немного удивился, но кивнул и нырнул с перил, на бреющем полёте догоняя Лоджикал Параллель. — Что? — коротко поинтересовался он, приземляясь снаружи и складывая кожистые крылья. — Ты мне не поверишь, — выдохнула единорожка, не решаясь начать. — Я не поверю только в то, что у тебя появились глаза и ты… Подожди-ка, где твои очки? — моргнув, ночной пегас наклонил голову набок и недоверчиво прищурился. — Похоже, действительно не поверю. Что случилось? — Я… в общем… я нашла Флёрри Харт! Симарим скучающе копнул копытом траву. — О. Вот как. Ну, я ожидал чего-то более впечатляющего, но ты, конечно, молодец и всё такое… — Нет! — раздражённо оборвала Лоджикал, однако пританцовывающие ноги выдавали её нервозность. — Я её не одну нашла, а… Эстафету перебивания друг друга приняла собственно персона обсуждения. — Лоджи! Очень мило с твоей стороны было позаботиться о нас. Флёрри Харт улыбалась безмятежно. Шайнинг Армор, идущий позади неё, нервничал и бросал на племянницу умоляюще-испуганные взгляды, явно пребывая в растерянности и не зная, просить ему или угрожать. Даже несмотря на свои размеры, он выглядел всего лишь тенью уверенной и невозмутимой аликорночки. — Все внутри, ведь так? — почти мурлыкнула она, словно наслаждаясь всеобщей неловкостью, и ловко вплыла в библиотеку. Её отец задержался на входе, чтобы панически посмотреть на единорожку, похлопать ртом с разными выражениями на лице и быстро капитулировать вслед за Флёрри. Лоджикал после этого обстрела взглядами посмотрела Симариму в лицо. Он решительно ничего не понимал и повернулся с явным намерением потребовать разъяснений. — Я её не одну нашла, а с дядей. В том плане, что с её отцом, — членораздельно продолжила единорожка. Она выдержала паузу, прежде чем недвусмысленно добавить: — Вместе. Лель удивилась, как легко и авторитетно рассказала об этом — пусть и в сильно сокращённой, почти намекающей форме. Смятение обычно всегда уверенного в себе жеребца придавало ей сил, ведь только она разбиралась в ситуации. — П… подожди, — Лоджи впервые в жизни услышала, как Симарим заикается. Он пытался совладать с собой и говорить спокойно. — Я, конечно, тоже недолюбливаю Флёрри — она такая сахарно-идеальная, приторно-хорошая и ванильно-добрая, что мне хочется спустить её с лестницы. Но приписывать ей инцестную связь, если я тебя правильно понял… — бэт-пегас не удержал нервного смешка. — Это немного чересчур даже со всей ревностью, Лоджикал, не находишь? — Я говорю тебе чистую правду! — оскорблённо ударила копытом землю единорожка. — Я бы не смогла такое придумать! — Звучит логично, — осторожно согласился жеребец и продолжил, тщательно подбирая слова: — Но ты понимаешь, что даже такой честной пони, как ты, трудно поверить в подобных вещах без доказательств, ведь правда? Лоджикал звучно и бестолково хлопнула ртом, как рыба. Любые её обвинения, даже самые правдивые — ничто без подкрепления аргументами и фактами. Симарим несколько секунд всматривался в угасающее лицо единорожки и затем спросил: — Как ты потеряла очки? — Я была очень зла. Я швырнула их об стену. — Зла на что? — На… Даймонд Тиару. Ты видел, что случилось на церемонии? — То есть, ты была без очков, когда увидела Флёрри и Шайнинг Армора? — Но звуки, которые они издавали! И запах! — отчаянно протестуя, настаивала единорожка. — И что ты скажешь насчёт того, как… Магическая волна из библиотеки всколыхнула им гривы и хвосты, пустив по волосам искры статического электричества. Пару мгновений Симарим и Лоджикал Параллель молча смотрели в пространство перед собой, а затем практически ткнулись носами в синхронном озарённом выкрике: — Элемент заработал! Они вдвоём ломанулись в дверь, от возбуждения не открыв её с первого раза, а оттого создав асинхронность в движениях и неуклюже ввалившись в библиотеку вместо того, чтобы резво в неё вбежать, как задумывалось. — Я же говорил, что нужно просто дать Флёрри кос… — начал Этернал Шайн и резко оборвал себя на полуслове, с ужасом глядя на любовь своей жизни. Оживший Элемент Магии раскручивался перед ошарашенной Селестией с невероятной скоростью, визуально превращаясь в шипастый шар, и испускал густые волны розовой энергии. Они резкими вспышками освещали прикрывших глаза пони, однако, несмотря на яркость, все их взгляды то и дело возвращались на Флёрри Харт. И взгляды эти выражали шок. Чувствительные к свету глаза Симарима обрекли его стоять на месте, плотно обернув прочными крыльями голову, но Лоджикал Паралелль беспрепятственно пошла к Флёрри. — Что происходит? — паниковала та, беспокойно осматриваясь. — Это сделала я? Он нашёл Носителя? — Он не нашёл Носителя, — ответила Селестия, не отрывая взгляда от внучатой племянницы. Лоджи наконец-то добралась до Флёрри. Она левитировала с полки свои очки, заглянула сестре в лицо и вскрикнула от ужаса. Под голубыми глазами аликорночки открылась ещё одна пара лиловых глаз, узких, раскосых, с острыми уголками. С каждой вспышкой Элемента Магии по коже на её лице шли трещины, она расползалась в сторону, как ткань с распарываемыми швами, обнажая кости черепа. Два новых глаза распахивались и жмурились, в разные стороны вертясь в глазницах. — Он почувствовал угрозу, — закончила Богиня, но она не подкрепила свои слова действием. Никто не решался двигаться, все с ужасом смотрели на то, как кости носа Флёрри Харт заостряются и вытягиваются вперёд, стягивая верхние глаза в их глазницах, уродливо уменьшая и создавая невиданное доселе лицо. Верхние глаза плакали, а нижние гневно щурились от попадавших в них слёз. — Что со мной происходит? — рыдала Флёрри, пытаясь поймать копытами падающую кожу, однако каждый пегас в комнате считал, что усыхающие крылья — более весомый повод для беспокойства. Они скручивались в рулоны за спиной северной Принцессы, агонически корчились и быстро теряли все свои перья, превращаясь в обтянутые кожей скелеты. — Это мой нос?! Тётушка, почему?! Лоджикал загипнотизировано смотрела на истончающийся рог, ползущий, загибаясь, куда-то к макушке сестры, и понимала, что не верит в это представление. Осенившись, она посмотрела на Шайнинг Армора — тот не стоял, разинув рот на ужасающее зрелище, а сгорбился, обречённо опустив взгляд пол с выражением стыда и… раздражения на лице? Покрытая розовой шерстью кожа продолжала лопаться и лоскутами сползать с тела Флёрри Харт, обнажая уже не кости, а матовую смольно-чёрную кожу. — Может быть, потому, что ты спала со своим отцом?! — требовательно и торжествующе выдвинула обвинение Лоджикал Параллель, выпрямившись и выпятив грудь в знак непоколебимой уверенности. Даже несмотря на то, что крылья Флёрри Харт втянулись в спину, скосив позвоночник и превратив его в наслоение горных пород под натянувшейся лысой кожей, а шея медленно удлинялась с костяным хрустом, все до единого пони повернулись к единорожке, снося её с места возмущёнными окриками. Решимость Лоджикал была железной до тех пор, пока Этернал Шайн не подошёл к ней сквозь пульсирующий розовый свет и не залепил жгучую пощёчину. Внезапно, наплевав на яркий свет, к единорогу бросился Симарим и глубоко вонзил зубы в ударившее кобылку копыто. Его взгляд, брошенный единорожке на лету, чётко говорил: «Теперь верю». — Шайнинг Армор, это просто… просто… — задыхался от возмущения Спайк, но вдруг замер, увидев, что белый единорог стоит, не шелохнувшись, и не пытается постоять за свою честь. — Шайнинг Армор?.. Поток негатива перестал окатывать Лоджи; осознание того, что что-то не так, накрыло всех одновременно и резко. Несколько секунд единственными звуками в библиотеке были низкий звон испускающего волны Элемента да плач и кряхтение меняющейся на глазах Флёрри. — Шайнинг? — почти подкралась к брату Твайлайт, с надеждой и страхом взирая на единорога. — Что… почему ты молчишь? С Шайнингом они разберутся сами. Проглотив обиду, Лоджикал перевела взгляд на свою двоюродную сестру. Она уже смотрела Селестии прямо в глаза, линию от задней стороны сделавшегося маленьким и тонким рога до основания шеи вместо осыпавшейся на пол кудрявой гривы покрывал ряд загнутых книзу небольших чёрных шипов. От сместившихся выше скул отрастали белые подвижные наросты, заостряющиеся и темнеющие на концах, от висков поднимались дополнительные массивные белоснежные рога. Кости этого создания словно были больше положенного: резко выпирающие ключицы поначалу натягивали кожу, а затем она резкой впадиной переходила на костяк груди, и место стыка казалось острым. Однако не от этого не могла оторвать взгляд лихорадочно ищущая решение единорожка. От коленных суставов бывшей аликорночки с внутренних сторон конечностей отрастало по длинной заострённой шпоре, а копыта дробились и множились на загнутые книзу когти. Искривлённые и многочисленные, они делали ноги похожими на стволы почерневших от старости деревьев с массивными корнями. — Помогите… мне… — всхлипывала Флёрри перед поражённой до глубины души Принцессой, её тонкие черные губы от страха и слёз дребезжанием искажали слова. — Шайнинг Армор, почему ты не отрицаешь свою вину? — не меньше паниковала Рэрити. — Ты же не делал ничего подобного с Флёрри Харт, разве нет? Я знаю, что не делал! Лоджикал вся обратилась во внимание. Едва Шайнинг открыл рот, собираясь сокрушённо сделать признание, как его дочь — или то, что ею притворялось — повернула голову на 360 градусов и широко распахнула четыре глаза. Единорог окаменел и медленно сомкнул челюсти, и лицо у него было безвольным. — Ты не Флёрри Харт и никогда ей не была! — выкрикнула единорожка, гневно шагая к двоюродной сестре. На этот раз она была готова к всеобщему гневу, но его не последовало. Украдкой Лель огляделась: никто не собирался ничего предпринимать. Каждый из присутствующих застыл между страхом перед жутчайшими метаморфозами и похожей на суррогат религии любви к Флёрри Харт. Даже когда от неё совсем ничего не осталось, кроме аквамариновой радужки верхних глаз, они продолжали считать её прежней. Нужно отдать этому существу должное. Плакало оно натурально, маска плотно приросла к костяному небывалому лицу. — Я Флёрри Харт, клянусь! — стегая по полу ставшим похожим на кнут хвостом, выло тощее костлявое чудовище голосом всеми любимой пони. — Я могу доказать! Разве самозванка может знать эту песню? И она запела гимн их дружбе, который сочинил ещё в жеребячестве Дэлишес Чипс, запела прекраснейшим сопрано, от которого замирало сердце и бежали по шкуре мурашки. Все четыре её глаза закрылись, Флёрри покачивалась в такт выводимой голосом мелодии, словно и её саму гипнотизировала эта музыка. Зачарованные её волшебным голосом и погружённые в тёплые воспоминания о дружбе и любви, пони не двигались с места. Они словно заснули сладким, невесомым сном, в котором видели лишь мечты и счастье. Симарим точно знал, что на самом деле две из его матерей и отец с такими глупыми довольными лицами на публике не застынут. Неизвестно, почему бэт-пегас не поддавался чарующему пению Флёрри — то ли потому, что ранее смог частично противостоять Взгляду Флаттершай и никогда не был внушаем и доверчив, то ли потому, что исполняемый гимн совершенно не трогал его сердце — с жеребятами Элементов Симарим всегда был по большей части не в ладах. Но, сбросив с себя оковы сладостного дурмана, ночной пегас понял, что дело точно не в последнем. Характер пения изменился. Слова слились с мелодией, став почти неразличимыми на её фоне, а формат мелодии не оставил от жеребячьей музыкальной клятвы ровным счётом ничего: торжественная, величественная песня без слов лилась по библиотеке, внушая бесстрашному Симариму тревогу и беспокойство. Но, посмотрев на то место, где стояла Флёрри Харт, он никого не обнаружил. Песня, тем не менее, лилась так, будто он стоял совсем рядом. Околдованные ею опустились на пол, как спящие; даже Селестию не избежал коварный гипноз. Бэт-пегас тяжело сглотнул и после пары попыток разбудить Лоджикал Параллель рысью выбежал на улицу. Громкость песни не изменилась, но Симарим по-прежнему слышал её. «Она у меня в голове? Флёрри свела меня с ума и заложила эту пластинку мне в мозг?» — тряся головой и стуча копытами по ушам, пробовал понять жеребец. Вдруг он обратил взгляд на небо. В последний раз, когда он был на улице, сияло ясное полуденное солнце. Теперь же небосвод заволокло плотным слоем багрово-серых туч. «Сколько времени прошло?» — задался вопросом Симарим и осмотрелся, надеясь, что произошедшие в зданиях изменения дадут ему ответ, но, к счастью или к сожалению, понивилльские домики стояли на своих местах, чистые и аккуратные. Бэт-пегас поднялся в воздух и полетел, заглядывая в окна. Все спали. Пение было единственным звуком. Температура воздуха поднималась. Пахло карамелью. Страшно. Бэт-пегас взлетел выше, надеясь или уйти от становящейся жуткой и срывающейся на фальцет песни, или увидеть, что её издаёт. Последнее у него получилось: зависнув на крыльях высоко в небе и открыв себе вид на панораму Понивилля, Симарим ухватился взглядом за самое высокое здание — городскую колокольню. На его крыше, вцепившись в черепицу множественными когтями и обвив одну из поддерживающих балок хвостом, сидела безобразно преобразившаяся Флёрри Харт. С такого ракурса её уродство было бесспорным даже на большом расстоянии: была чётко видна каждая неправильная черта, каждая выпирающая кость, каждый скошенный позвонок на выгнутой для удержания равновесия спине. Симарим не знал, что ему делать. Он долго висел в воздухе, все силы бросив на то, чтобы не поддаться продолжающемуся гипнозу, не уснуть и не упасть камнем на мостовую. Понятие времени словно исчезло из мироздания, и бэт-пегас не мог отдать себе отчёта, через сколько часов, минут или секунд он понял, что это не просто песня. Это зов.