Эпоха полночных кошмаров. Преемники

— Вот как, дочь Флаттершай жива? — криво ухмыльнулась Даймонд Тиара. В глубине её зрачков сверкали заинтересованность и злорадство. — А вину в её смерти приписывали нам. Теперь им стоит поблагодарить за то, что мы оставили ей жизнь. В этой кобылке, как выяснилось — последняя надежда всей Эквестрии! Фэйтфул Ретарн ничего не ответил и даже не шелохнулся, несмотря на то, что остальные приспешники поспешно закивали в знак согласия. Единорог ничем не выдавал жизни в своей фигуре и вообще славился безэмоциональностью, отдающей непомерным самомнением, но в этот раз решил выразить взглядом свои чувства — откровенное пренебрежение и к происходящему, и к возглавляющей культ полубезумной кобыле. «Императрица могла бы гордиться тобой по праву, — подумал жеребец. — Такая же спесивая и мелочная». — Мы заполучим её, — продолжала земная. — Мы найдём её первыми. — И как же? — с едва заметной ехидцей в монотонном голосе поинтересовался некромант. — Вы не слышали? Эта пони путешествует во времени и пространстве. Элемент, быть может, потому её и не нашёл, что в этот момент она была в совершенно другой зоне. Стоит задуматься о целесообразности поиска кобылы, которая может одурачить саму Гармонию. — Она не одурачивала её, Фэйтфул Ретарн, — прошипела Даймонд, недовольная тем, что её апломб поставили под сомнение. — Она просто очень хорошо умеет прятаться. — Она подчинила себе время! — с намёком на раздражение повысил голос тощий единорог. — Даже Менуэтт, которой приписывали господство над ним, могла лишь ненадолго останавливать его, но никак не путешествовать по различным зонам! Вы понимаете, что связываетесь с единорожкой, навыки которой далеко превосходят и возраст, и, возможно, силы аликорнов? — Императрице было подвластно время! — с фанатизмом вскричал кто-то из собравшихся. — Правда? — Фэйтфул уже не скрывал сарказм. — Почему тогда она не предвидела своё поражение или не отправилась в прошлое, чтобы не дать родиться свергнувшим её пони? Или, может, хоть малейшее свидетельство её способностей к такой магии от успевших застать те времена? По залу прошёл бессильный ропот. — Что же ты предлагаешь? — крайне неохотно процедила Даймонд Тиара. — Наблюдать, — прикрыл глаза жеребец. — В данный момент Флаттершай ведёт эту группу к Селестии. Я следую за ними одной из мёртвых кошек. Пони не замечали неестественно двигающуюся фигурку с жужжащими над ней мухами, что марионеткой скакала следом рваными движениями. Симарим летел надо всеми, патрулируя верх защитного купола: он догадывался, что Богиня Солнца рано или поздно пролетит прямо над ними, проверяя щит на наличие повреждений и укрепляя его. Но жеребцу не удавалось так просто сосредоточиться на своей задаче: весь воздух маленького городка был наполнен пегасами, да и на земле было не протолкнуться через нервничающих и перешёптывающихся пони. Духота стояла такая, что пот тёк ручьями, заливая глаза и наполняя воздух перепревшим смрадом. — Принцессе стоит подумать о вентиляции, — фыркая и тяжело дыша, заметил Этернал Шайн. — Я молчу о том, что моя грива потеряла форму и о том, что теперь придётся тратить время на ванну — дайте хотя бы вдохнуть! — Я почему-то думаю о том, выдержит ли канализационная система, — торопливо поддакнула Лоджикал в стремлении проявить полное взаимопонимание, но прижала уши и покраснела, увидев, как брезгливо скривился её предмет обожания. Единорожка закусила губу и отвела взгляд, коря себя за неуклюжесть. Спайк подумал, что ему хочется закатить глаза, но не мог себе этого позволить — вдруг не заметит и раздавит кого-нибудь лапами. Пони, конечно, здравомысляще расступались перед большим драконом, но при всём желании не могли дать ему безопасную дорогу — слишком много лепечущих в тихой истерике тел. Пинки Пай, с помощью Рэйнбоу Дэш прыгающая с крыши на крышу, призывала всех посмотреть на неё и все силы бросала на то, чтобы подбодрить и организовать пони. Её крылатая подруга материлась сквозь зубы, оперативно подхватывая сохранявшую всю прыть земнопони, словно для той не существовало ни возраста, ни беременности, и как можно быстрее, но и как можно аккуратнее транспортировала её с конька на конёк. Однако в Дэлишес Чипсе жило понимание, что его мать делает это исключительно потому, что должна, и ни по какой другой причине более: присутствие за стеной древнего монстра нервировало, несмотря ни на что. Но, по крайней мере, Пинки Пай всё ещё удерживала пони от паники, той смертоносной паники, когда каждый из тысячи несётся очертя голову в своём собственном направлении, врезаясь в остальных, ломая ноги, затаптывая жеребят и удобряя дороги перемолотым мясом из своих сородичей и самих себя. — Селестия! — коротко и торопливо крикнул Симарим, как только засёк изящно плывущую в вышине фигуру, оставляющую за собой шлейф из хвоста и гривы цветов рассвета. Свет щита подкрашивал их закатной кровью, рождая депрессивное, апокалиптичное сочетание цветов. — Зови её сюда, — кивнула Лоджикал Параллель, и бэт-пегас ринулся вверх так быстро, как позволяли полученные травмы и его специфические навыки. Друзья, прищурившись, наблюдали за тем, как меньшее пятно подлетает к большему, и через несколько секунд обе фигуры спускаются к ним. Перед Принцессой пони расступились расторопнее, чем перед драконом, и на углу улицы, докуда группа энтузиастов успела дойти, образовалась арена пустого пространства. Этернал Шайн первым шагнул туда, желая вдохнуть относительно свободного воздуха. — П-принцесса, — почтительно обратилась к Селестии Флаттершай, склонив голову не в поклоне, а ради того, чтобы хоть немного скрыть не покинувшую её даже с возрастом застенчивость и дрожь. — Мы нашли единственный способ спасти Эквестрию, кажется. — Да, — кивком подтвердила Сансет Шиммер, — и у нас есть кое-какие соображения о личности нового Элемента Магии. Вы же… — она бросила быстрый виноватый взгляд на приёмную маму. — Вы же помните о Гэлакси? «Пропавшая дочь Флаттершай», — после секундного раздумья подумала Селестия, но не произнесла этого вслух, чтобы не причинить ранимой пегаске боли. Она ограничилась степенным кивком и позволила сочувствию протечь во внимательный и уверенный лавандовый взгляд. — Вы считаете, что она — новый Элемент? — бальзамом пролился ласковый и глубокий голос белоснежной Принцессы. Толпа притихла, попрощавшись со своей суматохой последними неуверенными шепотками, и вся обратилась в слух. — Пересказывать всю историю будет слишком долго, — телекинезом надвинула новые очки покрепче Лоджикал, — но да, так и есть. Наша основная теория того, почему Гармония не обнаружила её — то, что Гэлакси путешествует во времени, и в тот момент находилась в другом хронологическом промежутке. Сансет Шиммер рассказала нам о ней — извините, Принцесса, как я уже сказала, пересказывать всё будет слишком долго, — и мы пришли к выводу, что кое-как, неточно и неуверенно, но отследить её передвижения можно. Иногда она попадает в объективы камер, иногда, возможно, находятся свидетели её пребывания в каких-либо местах… — Короче, — перебил Симарим, взмахнув кожистыми крыльями, — нам бы сейчас пригодился полный доступ ко всем архивам и фотографиям и любая помощь, которая могла бы суметь отследить маршрут этой лягушки-путешественницы. — Это займёт слишком много времени, — наклонила голову Селестия. — Вам пригодятся ещё и поисковые заклинания. — А что, если Гэлакси прямо сейчас находится здесь? — внезапно осенило Спайка, что и заставило его впервые за все рассказы и обсуждения подать голос. — Если взять в расчёт то, что она всегда появлялась в местах, где происходило что-то достойное быть задокументированным — чем нападение гнилой рухляди и обращение Флёрри Харт в нечто подобное хуже? Тысячи пони подняли гул, судорожно переглядываясь, отыскивая кого-то взглядом, даже несмотря на то, что и не знали толком, кого искать. Это была целая толпа, стремящаяся ухватиться за всего одну соломинку. Перелика не была с ними. Она не стремилась нащупать глазами неведомого призрака, её взгляд был иррационально прикован к Флаттершай. Словно кто-то быстро и от скуки перелистывал книгу от начала до конца, наполняя пространство раскрытого переплёта очередью смазывающихся страниц, на лице пегаски с такой же скоростью сменялись все чувства эмоционального спектра. Она не верила в то, что её дочь может быть здесь. Она надеялась на это. Она сердилась на то, что само бытие сейчас играет с её душой, жестоко терзая её воспоминаниями, надеждами и страхами, но понимала, что это — вынужденная необходимость. Яблочная единорожка не могла отвести от Флаттершай взгляда, и именно поэтому первой сумела подхватить её, когда та, не выдержав силы урагана в своём сердце и мыслях, чуть не упала на землю в коротком помрачении. Перелика бросилась к пожилой пегаске и подхватила её частью телекинезом, частью копытами, тут же прижимая к груди и в беспокойстве за её хрупкое здоровье не задумываясь о том, что впервые в жизни приблизилась к истинному пониманию другой пони, разделила её чувства, как свои собственные. Спайк, краем глаза увидев, как Ангелы Флаттершай спешат к ослабевшей пастельно-жёлтой кобыле, метнулся к ней быстрее них и кольцом из своего тела закрыл двух пони. — Отнесём её в коттедж, — сказала Перелика зависшим над ней пегасам из братства, изменив своей обычной унылости и всем видом выражая искреннее беспокойство. — Остальные справятся и без нас. Спайк с кивком лёг на землю, чтобы Ангелы смогли погрузить их вдохновительницу ему на спину, а затем уверенно пошёл вперёд, ледоколом прорезаясь сквозь густую толпу. Перелика следовала едва ли не у него под хвостом, отчего-то отказываясь оставлять пастельно-жёлтую пегаску. Дракон, впрочем, недолго искал причину: Флаттершай была добра абсолютно ко всем, в том числе — к этой раздражающе-пессимистичной и безынициативной единорожке, так не похожей на свою трудолюбивую и задорную мать. Гэлакси не отзывалась. — Всё хорошо, пони, — раздавался взволнованный тонкий голос Пинки с очередной крыши; она, нервно посмеиваясь, сама не верила своим словам и то и дело скакала взглядом к подруге, которую уносили в безопасность и тишину дома. — У Флаттершай всегда будут преданные друзья и соратники, которые окажут ей помощь. Та-а-а-ак, Принцесса, Вы хотели дать нашим жеребятам доступ к архивам? Глаза Лоджикал Параллель загорелись при этих словах, и она умоляюще закивала вверх, по-собачьи ловя взор Селестии. Аликорница, не раздумывая, кивнула: — Да. — Она заклинанием усилила голос. — Эпплсталк! Будь добр, открой архивы ратуши. Недавно избранный мэр Понивилля, милого и даже простоватого вида зелёный жеребец с бордовой гривой, деликатно для своего немалого роста и размера, словно добронравный слон, пошёл сквозь толпу к виднеющейся вдали городской ратуше. Он был сыном Биг Макинтоша и Черили и сумел унаследовать от первого молчаливость и силу, а от второй — ум и терпеливость. Несмотря на молодой для политика возраст, он пользовался уважением и верой горожан — дорога до ратуши прошла для него легко и без происшествий. Сам вид этого благодушного исполина успокаивал понивилльцев, и после его променада они как по волшебству стали спокойнее и организованнее. Настороженно наблюдавшие за всем этим Смотрители были наготове. — Архив Кэнтерлота наверняка будет содержать в себе больше информации, — рассудил Блюблад и, встав со своего места, приказал: — Телепортируйтесь и ищите. Все поняли, к кому относится эта команда — только к тем магам, что были способны выдержать телепортационный скачок до самой столицы. Эти единороги кивнули, зажгли рога и через секунду набирающего мощь гула исчезли в искрящихся силовых вспышках. Фэйтфул вскинул голову, глазами дохлой кошки увидев, как встрепенулась одновременно с этим Селестия и начала, хмурясь, озираться по сторонам. Он, будучи умным жеребцом, заставил труп посмотреть вверх, чтобы увидеть купол и сделать вывод: «Принцесса чувствует перемещения? И, если это заклинание выпустило кого-то…». — Отец, — повернулся он к отдавшему приказ единорогу, — не кажется ли тебе, что наши маги не смогут вернуться обратно? Если бы это было возможно, Джезабель и Флёрри Харт уже попросту телепортировались бы сюда. В зале установилась тишина. Единорог с кьютимаркой соединённых изогнутым пунктиром точек, специальностью которого была телепатия и магическая почта, начал творить своё коронное заклинание, но в этот момент кошачьи глаза стали свидетелями того, как Богиня Дня посылает в центр купола некое дополнительное заклинание. При взгляде на то, как, коротнув, погас рог контактного мага, не пришлось долго гадать, какое именно. — Что произошло? — поморщившись и потерев зазудевший рог, риторически спросил жеребец. — Я не могу послать им сообщение и узнать, как они добрались. — В любом случае, им ничего не угрожает, — пожала плечами Даймонд Тиара. — Вся Эквестрия в данный момент сосредоточена в Понивилле, остальная страна пуста. — Кстати, никому не интересно, как вся Эквестрия уместилась в провинциальном городке? — вдруг донёсся голос Дэлишес Чипса с магического экрана над столом. Некромант чуть ли не рванулся к картинке, но земной пони, задавая этот вопрос, смотрел куда-то в сторону от шпионящей кошки, задумчиво потирая копытом подбородок. Однако сам факт совпадения заставил Ретарна подозрительно прищуриться. — Плохо то, — не обратив внимание на эту странность, ответила Трикси, — что теперь мы не узнаем, нашли ли они что-нибудь. Придётся работать… — её губы скривились от презрения. — С этими. Даймонд Тиара, угрюмо вздохнув, кивнула: — Отправляйтесь. Солнцекрупая как раз что-то говорила о поисковых заклинаниях — уж это любой из нас перещёлкает, как орешки. Одна за другой захлопали телепортационные вспышки. Появление Смотрителей всегда было эффектным, неожиданным и запоминающимся настолько, что заставляло прессу уделять внимание описанию каждого из них. В этот раз не было по-другому: они использовали для телепортации всё свободное пространство вокруг Селестии, и Богиня зловещим образом оказалась взята в кольцо из последователей своей изгнанной Сестры. От неожиданности она вскинула крылья, а вот Ангелы Флаттершай моментально отреагировали, будто ждали подобного фокуса от своих недругов, и стеной загородили Принцессу от любых неприятностей. Даймонд Тиара медленно сощурилась, выдавая попытку оправиться после телепортации за выражение глубочайшего презрения, и процедила: — Мы, так и быть, решили предложить вам свою помощь. — Убирайтесь! — мгновенно выкрикнули издали, и толпа, обрадовавшись неожиданному выходу напряжения, подхватила со всех концов: — И так дышать нечем! — Зачем вообще этих позвали? — Бросить вас на съедение той мерзости — и дело с концом! — Да! Может, и от нас откажется, когда попробует их и подумает, что за гадость — эти пони! Замолчите все. Голос раздался непосредственно в головах каждого присутствующего, пробив даже легендарную ментальную защиту Селестии. Но она была достаточно могущественна, чтобы не вздрогнуть от испуга и не заметаться взглядом в поисках наваждения, а целенаправленно посмотреть вверх. Фэйтфул Ретарн стоял на воздухе, используя антигравитационное заклинание и наслаждаясь комфортом и свободой такого положения: все пегасы, видимо, шарахнулись от него в разные стороны, когда он вдруг прошёл с земли к небу, как по ступеням. Теперь он, не желая допускать побочного эффекта заклинания и посвящать целую Эквестрию в свои мысли, транслировал свой голос ей прямо в подкорку. Ни к чему вспоминать ни наши политики, ни нашу преданность определённой Богине. Всё, на чём мы должны сосредоточиться сейчас — так это на том, что прямо сейчас снаружи кружит общая для всех нас угроза, и если она одержит верх — в тот момент, когда она будет выжигать наши души во славу Запустения, нам будет всё равно, какого цвета корона на голове какого лидера. Селестия шевельнула ушами, но не для того, чтобы коснуться их мягкими кромками золота регалии, а потому что уловила в речи одарённого единорога нечто такое, что не было известно даже ей. Фэйтфул Ретарн выделил слово «Запустение» так ненавязчиво, что пони, не имеющий опыта Солнцеликой, не обратил бы на него внимания, но Богиня дня сумела. Ваши главные преимущества в данный момент — спокойствие и скорость. Ропщите сколько угодно, но без Смотрителей вам не хватит ни того, ни другого. Мы обладаем количеством копыт и заклинаний достаточным, чтобы помочь вам в поисках, не говоря уже о нашей способности мыслить и замечать. Вы можете отказаться и прогнать нас, но тем самым вы окунёте перо в чернила и занесёте его над своим смертным приговором. Единорог оборвал заклинание и замолчал, давая пони время оправиться от хаотичного эха различных слов и фрагментов речи в их головах. Чтобы ускорить процесс и сосредоточиться, Лоджикал Параллель применила элементарное заклинание, которым в жеребячестве начинала занятия магией с матерью, и в очередной раз с завистью посмотрела на очередного мага. Использует сразу несколько высокоуровневых заклинаний — и хоть бы сбилось дыхание. У такого тщедушного, обтянутого болезненного цвета шкурой существа его по определению не может быть много. Пони снова начали переглядываться, но теперь в их интонациях чувствовалось другое. Они задумывались. Взвешивали. Советовались. Но, когда столкновение здравомысленных доводов и закоренелой неприязни к тому, кто их высказывал, стало скрежетать в их мозгах слишком упрямо, все взгляды с надеждой повернулись к Селестии. Её спокойствие и уверенность успокаивали и заражали, поэтому твёрдый голос без помех достиг обращённого к нему слуха: — Юный жеребец прав. Мы должны забыть наши разногласия и впустить дружбу в свои сердца. Этот темнейший день и мрачнейший час не должен становиться ещё злее из-за глупого упрямства и нежелания принять различия других, в чём бы они ни проявлялись. Смотрители, — торжественно взглянула Принцесса Даймонд Тиаре в глаза, — я официально принимаю ваше предложение о помощи и даже не интересуюсь, как вы узнали о происходящем, находясь всё это время в другом месте. Земная пони благосклонно улыбнулась на публику и, не выдавая выражением лица следующих слов в лицо Богине: — Кое в чём Вы и Смотрители схожи, Ваше Высочество. В умении притворяться ради собственной выгоды. И это, пожалуй, одна из немногих вещей, в которых Вы превзошли Императрицу. Не дожидаясь ни ответа, ни кары, Даймонд Тиара развернулась к своему кругу и громко согласилась с решением аликорницы. Пинки Пай и Твайлайт Спаркл объединили свои таланты и сформировали сектора из пони, направив каждый из них на поиски по определённым местам. Селестия, скрепя сердце, также приложила копыто и позаботилась, чтобы без представителей бывшего Лунного Света ни одна группа не ушла. Отшумели редкие сдержанные возмущения по этому поводу, и закипела работа. Маги Смотрителей заклинаниями отыскивали все ключевые слова, которые могли натолкнуть на Гэлакси, и скидывали кажущиеся подходящими источники информации вниз, где их торопливо, но внимательно шерстили остальные пони. Лоджикал, известная унаследованным от матери талантом архивариуса, в составе особого отряда выставляла всё найденное и утверждённое в хронологическом порядке. Спайк же отошёл к самой границе готового к осаде Понивилля, чтобы, как это иронично ни звучало, не путаться под ногами. — Интересно, кто-нибудь вообще задумывается о том, что нам для такой цели нужны сведения о будущем, а не о прошлом? — морщась от боли в пробитой голове, но не бросая поисков, поинтересовался Симарим. — Или нас, как жеребят-аутистов, заняли делом, лишь бы мы отвлеклись и не мешали чему-то по-настоящему важному? — Тихо! — шикнула на него Сансет Шиммер, думавшая, тем не менее, о похожем положении дел, но не желающая признавать, что так и может быть. Изредка она посматривала в окна, ловя в поле зрения продолжающую укреплять щит парящую фигуру Селестии. В какой-то момент Богиня изменила род магии, и солнце за практически непрозрачным куполом над городом оплыло водянистым золотым сиянием, а затем уползло за горизонт и уступило дорогу луне. Тогда и был дан сигнал всем расходиться на ночлег, но хронологическому отряду Лоджикал до отдыха было ещё далеко. К единорожке, однако, присоединились все её официально не лишённые права на сон друзья, даже Перелика, при возвращении тихо упомянувшая, что Флаттершай не стало лучше. Симарим честно старался держаться, но, сморённый усталостью и скукой и вымотанный слишком бурным днём и всеми итоговыми травмами, уснул прямо на своей части заметок. Этернал Шайн работал с несвойственным для себя рвением, сжав в линию идеальные губы и прищурив изумруды глаз. Лоджи постоянно косилась на него украдкой и, прижимая уши, догадывалась, что упорной работой единорог просто убивает лезущие в голову мысли о судьбе той, кого он любил сильнее и искреннее кого бы то ни было. Единорожка тоскливо задумалась, горевал бы красавец так сильно, случись подобное с ней. Впрочем, с ней ничего подобного не могло случиться. Она не была аликорном, она не была дочерью августейших особ, она не была даже просто симпатичной кобылкой, а на её богатый внутренний мир, который и так портился редкой завистливостью и излишней склонностью к самокопаниям, всем было плевать. — Лель, ты там тоже уснула? — потормошил её Дэлишес, и по неизменно широкой улыбке кобылка поняла, что фраза не носила ни йоты возмущения. — Нет, всё хорошо, просто… задумалась, так ли полезно то, чем мы заним… — Нашла. Голос Перелики был безрадостным и флегматичным не от усталости, а по своему обыкновению. Рыжая единорожка склонилась над схемой событий, над которой, как выяснилось, в молчании работала индивидуально. — М? — поднял голову и машинально поправил бинты на ней Симарим. — Нашла что именно, Гэлакси? — Нет, я не одарена для подобных подвигов, — пресно ответила единорожка. — Но я придумала, как именно нам её позвать. Она появляется в самых интересных местах, верно? Часто — в тех, где наблюдаются какие-либо аномалии. Как насчёт того, чтобы устроить аномалию в виде её имени? — И как же? — недоверчиво прикрыл глаза Этернал Шайн. — Похожая на Гэлакси единорожка мелькнула на фотографии при исчезновении Кристального Сердца, — подняла копытом нужную газетную вырезку Перелика. — Я думаю, что она захочет быть рядом, когда оно вернётся. Повисла тишина. — Стоп-стоп-стоп, — замотала головой Лоджикал Параллель. — Ты разве знаешь, когда вернётся Кристальное Сердце? И вернётся ли оно вообще? Ни мама, ни кто-либо другой не смогли найти его во второй раз, и следующие попытки тоже ничего не дали. И вообще, причём тут имя Гэлакси? Оно даже близко на «Кристальное Сердце» не похоже! — Во время активации Сердца все дороги Империи светятся так, что видно едва ли не со всех концов земли, особенно с неба, — пожала плечами Перелика. — Если мы перепланируем их в слово «Гэлакси», это её привлечёт. — Абсурд, — раздражённо взъерошила и без того лохматую гриву Лель. — Во-первых, дороги в Империи все сделаны из кристаллов, мы просто внуков своих дождёмся, когда выполним то, что ты придумала. Во-вторых, может, к тому времени Сердце и отыщется, только вот беда: есть-то у нас максимум полгода. — А у кого-нибудь есть идея получше, чем отправиться в Кристальную Империю, найти Сердце и обтрясти таким образом две яблони одним ударом? — вступился за рыжую единорожку Дэлишес. — Сказал пони, который вообще инициировал весь этот квест и предложил попилить куда-нибудь, — ехидно заметил Симарим. Развязался жаркий и шумный спор, служивший не поиску истины, а выходу накопившейся у всех раздражительности, усталости и напряжения. — Да это просто бред! — отчаянно убеждал Этернал Шайн. — Общественность склонна к мнению, что только Принцесса Кейденс может сказать, где вообще находится Сердце, а она, к величайшей скорби, почти четверть века как мертва! — Но это лучше, чем сидеть на месте и ничего не делать! — настаивал Дэлишес, которому передалась без остатка вся неугомонность родителей. — Конечно: погибнуть, едва выйдя за ворота — что может быть чудеснее, — продолжал плеваться ядом бэт-пегас, разозлённый тем, что ему даже ночью не дают поспать. — Я всего лишь предложила, меня даже не обязательно было слушать, — беспомощно оправдывалась Перелика. — Да как вы меня все достали! — гневно объявила Лоджикал и, хлопнув дверью, вынеслась из чьего-то дома, в который они все завалились, чтобы устроить мозговой штурм. Сейчас никто из пони не пёкся о вопросах собственности. Ночь обдала её сверчковой тишиной и приятной прохладой. Голоса оказались заглушены хлопком двери и почему-то теперь звучали приятнее, мягко рифмуясь с ненавязчивыми звуками мирового сна. Единорожка с прерывистым вздохом сняла очки и протёрла копытами болящие глаза. Голова будто остывала, отдыхая от шума и штурма. Стремясь полностью очистить её и заодно стереть зачатки грозящей ударить мигрени, Параллель оставила спорщиков в незнакомом доме и неторопливо пошла по дорожке. Отдых завлёк спокойными мыслями, и кобылка сама не заметила, как ушла совсем далеко. Она торопливо нацепила очки на слишком торчащий нос и встревоженно осмотрелась, справедливо полагая, что теперь вряд ли вернётся обратно — не запоминала, куда шла, в каком порядке и куда поворачивала. «Ладно, — сглотнув, подумала Лель. — Они найдут меня. Или, по крайней мере, увидимся утром, а пока нужно попроситься к кому-нибудь переночевать…». Она по привычке постучала в первую попавшуюся дверь, толкнула её копытом и тут же скользнула внутрь, но заготовленное приветствие и объяснения застыли на языке. На неё со скрытой заинтересованностью смотрели невероятно насыщенные синие глаза сына Блюблада и Трикси. — Дочь Твайлайт Спаркл, я правильно запомнил? — уточнил Фэйтфул Ретарн, не переставая записывать что-то. Извечное раздражение от «титула» заставило Лоджикал стиснуть зубы и с неприязненностью протянуть своё имя, чтобы лучше запомнилось. Но затем единорожка испугалась. Этот жеребец, у которого жуткой была даже кьютимарка, был врагом. Да, сейчас стороны заключили вынужденное перемирие и оставили холодную войну, но что он мог сделать с ней здесь, без свидетелей? Насколько малых усилий стоило его гениальному уму после сотворённого выгородить себя невиновным? Кобылка, сглотнув, упёрлась крупом в закрытую дверь. — Я ошиблась домом, — выпалила она. — И уже ухожу. — Вырасти Сомбра из отрубленного рога, если это так, — безразлично отозвался Фэйтфул. — Ты шла с другого конца улицы, я видел тебя в окно. Заблудилась и не можешь найти дорогу назад? — Я плохо знаю Понивилль! — вспыхнула от унижения Лель. — А ты… ты очень груб, вот что! Поэтому я ухожу прямо сейчас! Она повернулась к двери, но та вдруг резко уехала прямо у неё из-под носа, немыслимым образом поменявшись местами с окном. Фэйтфул Ретарн поднялся с подушки во весь немалый рост: — Никуда ты не пойдёшь. Холодный пот покрыл шкуру Лоджикал сразу после того, как её всю сотрясла нервная дрожь. Она сквозь паническую пульсацию изнутри черепа услышала приближение единорога к себе и его голос совсем рядом: — Не хватало того, чтобы заблудилась ещё сильнее. Вспомни слова своей Принцессы про «глупую гордость» и будь послушной кобылкой. Единорожка макушкой и основанием рога ощущала его дыхание. Морозное, потустороннее, но с оттенками гнильцы, свидетельствующей о болезнях пищеварительной системы. Из неё вырвался испуганный писк. — Она и твоя Принцесса тоже, — тщетно стараясь храбриться, промямлила Лоджикал. — И её законы едины и справедливы для всех! Воздух в комнате замер, а затем сотрясся от смеха Ретарна, представляющего из себя нечто среднее между возбуждённым хихиканьем школьницы и глубоким хохотом демона. — Именем власти, — пробормотал он, отсмеявшись. — Уж не намекаешь ли ты на то, что я собрался трахать такую, как ты? Лоджикал Параллель отчего-то почувствовала глубокое оскорбление и, уязвившись, недовольно обернулась на всё ещё посмеивающегося жеребца. Воспоминание об уродстве собственного лица заставило её, тем не менее, тут же развернуться обратно и прорычать сквозь готовые пролиться слёзы: — Твоё теловычитание намекает на то, что не трахать, а стукать. — Вот как ты заговорила? А я тебя, напомню, не оскорблял. — «Такую, как ты»?! — возмущённым фальцетом процитировала Лоджи. — Готовую от смущения сквозь землю провалиться девственницу. Ты заикаешься, путаешься в дверях и трясёшься. Это не возбуждает. — Да ты вообще должен радоваться… — Я никому ничего не должен точно так же, как не должен был спать со своими сёстрами. От неспровоцированного откровения, сделанного самым равнодушным из тонов, Лоджикаль Параллель поперхнулась воздухом, издав какой-то кудахчущий звук. Единорог же невозмутимо продолжил: — Если в моём кругу это не порицалось, то за изнасилование вне его я точно получу по рогу или ниже. А оно, в смысле, изнасилование, того явно не стоит. И да. Вот это, — выделил голосом Ретарн, — уже было оскорблением. Теперь мы квиты, так что проходи, ложись и спи спокойно. Я собираюсь работать всю ночь. И впрямь больше не обращая внимания на окаменевшую кобылку, Фэйтфул бесшумно вернулся на место. Перед ним безо всех признаков телекинетических полей поднялись перо и тетрадь. — Э… это… — проглотив, нерешительно спросила Лель. — А что с твоей магией? — Переживает расцвет своей силы и красоты, как это у вас принято говорить. — Нет, почему… почему её не видно? — Потому что я некромант, — посмотрел на неё в упор единорог. — Я придаю движение мёртвым мышцам, пользуюсь зрением мёртвых глаз и слухом мёртвых ушей — одним словом, управляю тем, чего не существует. Неудивительно, если моя аура будет на это намекать. — Мгм… понятно… — Лоджи неловко шаркнула копытом. Фэйтфул и впрямь не предпринимал никаких попыток даже заметить её присутствие в комнате, и почему-то ему верилось. Он вообще с первых минут показал себя… патологически честным. — Что-нибудь придумал? Про Флёрри Харт и подобное. Мимо единорожки, заставив ту вздрогнуть, сама по себе пролетела подушка и приземлилась по другую сторону стола, за которым работал жеребец: — Садись, посмотришь. Кобылка послушно пошла на указанное место. Ретарн исподтишка наблюдал за ней, пряча в уголках рта ухмылку, которая станет явной, едва Лель ошарашится от формул, но та лишь слегка нахмурилась в сосредоточении. — Поисковое заклинание? — моргнула единорожка, подняв глаза на некроманта. — И как же ты собираешься… — внезапная догадка молнией прострелила самый позвоночник. — Пресвятая Селестия! Да как я сама до этого не додумалась! — Допишешь? — с долей уважения в сухой мимике улыбнулся единорог. — Родственная связь, — бормотала Лоджикал Параллель, перенимая перо из невидимого телекинеза. — Почему я вспомнила об этом только сейчас? Мы искали саму Гэлакси, но это безумно трудно, потому что никто не видел её кучу лет. Однако у нас под копытом есть её прямая родственница с точно такой же кровью, и одного заклинания школы крови хватит, чтобы провести все черты! Вот этого заклинания! — и единорожка торжествующе повернула к некроманту дополненную тетрадь. Он придирчиво пробежался взглядом по руническим строкам. — Я хотел ткнуть тебя носом в ошибку, — наконец посмотрел Фэйтфул на кобылку. — Что же, не в этот раз. Ты, признаю, такая же умная, какой выглядишь. — Выгляжу умной? — моргнула единорожка. Её интеллект нередко хвалили, но раньше это всегда было ожидаемо. Сейчас получить комплимент Лоджи и не чаяла. — Очки придают интеллигентности. И… прочие клише. Без обид.  — Чего уж там, — уныло протянула кобылка. — Нельзя обижаться на правду. И… не такой уж ты и тощий. — А вот это уже ложь, — усмехнулся Фэйтфул, и единорожка невольно усмехнулась вместе с ним, смущённо покраснев от очередного проявления своей социальной неловкости. — Что, ложимся спать? — Да… Кровать внезапно раздвоилась. Клон перенёсся к противоположной стене. — Так тебе будет спокойнее? — поинтересовался Ретарн и отправился на своё место. — Великой… или, как у вас говорят, спокойной ночи. — Спокойной… — рассеянно проронила в ответ Лоджикал, но не пошла следом за единорогом, а ещё несколько минут изучала сделанные им записи. Похоже, Фэйтфул проделал большую работу, чтобы прийти к подтолкнувшему единорожку к разгадке выводу. Утром город, вместивший в себя страну, гудел, как растревоженный улей. Лель проснулась от этого зловещего звука, приподнялась на постели и увидела Ретарна, с ожесточённым выражением лица вслушивающегося в звуки снаружи. — Что происходит? — опасливо спросила Лоджи. — Флаттершай умирает, — продублировал единорог летающий по городу шёпот. — Нет… — опустошённо и умоляюще выдохнула кобылка, почувствовав головокружение. — Нет, — кивнул Фэйтфул, соскакивая на пол. Для него не существовало светлых воспоминаний о добрейшей, всепрощающей пегаске, но он видел то, что было для Понивилля и Эквестрии на данный момент важнее всего другого. — Последняя нить между нами и Гэлакси рвётся, быстрее! Традиционно путаясь в ногах, Лоджикал Параллель вылетела из дома следом за единорогом. — Как она может умирать? — плакала на ходу единорожка. — Почему именно сейчас, почему именно она? Фэйтфул не стал слушать её причитания. По крышам и даже воздуху замерцали остаточные миражи его образа, когда он прибегнул к серии телепортаций, чтобы миновать непроходимую толпу что снизу, что сверху. Лоджи такая роскошь доступна не была, и она окончательно разрыдалась от горечи. — Вот ты где, — скоро подхватили её подмышками знакомые копыта. — Я тебя всё утро ищу! Где ты вообще была? Почему не вернулась? — Сим-марим, Флаттершай, она… — Да, да, я знаю, — раздражённо дёрнул краем рта бэт-пони, ускоряясь. — Мы летим к ней. Надеюсь, нас пустят в дом на правах ближайших друзей. Впрочем, Ангелы были ей лучшими друзьями, чем я или даже ты… По прибытии выяснилось, что Фэйтфул Ретарн наплевал на подобные условности, за что и поплатился. Один из опекаемых пастельно-жёлтой пегаской в прошлом земных пони пригвоздил его сухую голову копытом к полу, рыча сквозь слёзы: — Ты посмел осквернить своим присутствием последнюю память той, что здесь так многим заменила мать?! — Отпусти меня, сентиментальный идиот! — гневно хрипел некромант. Скорбь и негодование наполнили комнату так туго, что не давали дышать. — Дай мне сказать то, что я открыл! — Уберите его, — нетерпеливо приказала Твайлайт, стараясь держать подбородок высоко поднятым, а глаза — хоть наполовину сухими. — Я не могу описать подобную наглость. — Нет, стойте! — выкрикнула Лоджикал, вырываясь из копыт Симарима и вваливаясь в открытое окно. — Он не врёт, это действительно важно! — и, не дожидаясь ничьей реакции, она подкатилась к постели умирающей кобылы и умоляюще схватила её копыто, слабое и холодное. — Пожалуйста, Флаттершай, разреши нам сказать. Это касается Гэлакси. — Вы… нашли её? — едва сумела единорожка расслышать угасающий голос. — Нет, — виновато помотала головой кобылка. — Но мы можем… — Если ты… то есть, Вы скажете, кто был её отцом! — отчаянно выкрикнул Фэйтфул. — Пожалуйста, если помните! — Убирайтесь оба, — прорычала Рэйнбоу Дэш, не сдерживая ни слёз, ни ярости. — Или, Лоджикал, я не посмотрю, что ты дочь моей лучшей подруги, и отмудохаю ещё сильнее, чем этого глиста! Ангелы Флаттершай уже собрались силой вытолкать двух единорогов, но тут Параллель в отчаянии крикнула: — Мама, школа магии крови! Мы можем найти Гэлакси, узнав, кто её отец! — Если он жив, — добавил торопливо Ретарн. — А я надеюсь, что он жив, потому что от крови Флаттершай пользы уже не будет. Поэтому нам, нам всем, жизненно необходимо знать, кто это! — Это было… так давно… — на редких выдохах проговаривала умирающая. — Она не помнит, — содрогаясь от рыданий и обнимая хилое тельце, порыкивала Рэйнбоу. — Она не помнит, дайте ей спокойно… — Не стоит, — упрямо продолжала Флаттершай затихающим голосом. — Винить кого-нибудь… за то, что было в те времена… — Мы не будем, — закивала Рэрити. — Я даю слово, д-дорогая: мы не станем тебя винить. — Не… меня… Паузы между словами, даже самыми маленькими и, казалось бы, лёгкими, всё удлинялись. — Быстрее! — взмолился Ретарн. — Просто назови внешность, кьютимарку, имя — всё, что угодно, и мы найдём его! Стекленеющие глаза Флаттершай отыскали седую пурпурную единорожку. — Я не хотела рушить твою семью и семью твоего брата, — на одном дыхании выговорила умирающая пегаска и произнесла последние слова: — Это… был… Шайнинг…