Эпоха полночных кошмаров. Преемники

Твайлайт Спаркл никогда не чувствовала себя хоть сколько-нибудь старой. Весь её мир каждую секунду жизни находился не снаружи, а внутри. Ей ни к чему было изнурять своё тело тренировками или излишне на него полагаться; сохранять в целостности требовалось рог и голову, а не ноги и корпус. Пока её разум был при ней, пока она имела возможность развивать его и оставаться наедине с бесчисленными мыслями — она была молода. Но, идя через город к поддерживающему купол Шайнинг Армору, единорожка впервые прислушалась к натужному скрипу своих изношенных суставов. Она толком не пользовалась ими, но они всё равно подходили к рубежу своей пригодности… и Твайлайт думала о таких глупых вещах, потому что у неё едва ли не впервые за декады жизни не было в голове ничего другого. Гэлакси — дочь её родного брата. Подумаешь. Скорее всего, не она одна: во времена Императрицы Шайнинг Армор дослужился до капитана королевской стражи, а всем было известно, какими методами та вела отбор. Сколько им было совершено изнасилований, налётов, оргий? Разумеется, хоть пару раз после таких связей остались бы жеребята. Но то, что в этом оказалась замешана её близкая подруга, одна из пони, с которыми она свергла тиранию невежества и жестокости, выбило у Твайлайт землю из-под копыт. Она знала Флаттершай, любила её, играла с её дочерью до исчезновения той — и не подозревала, что они, все они, родственны между собой. А подозревал ли Шайнинг Армор? Поверит ли он? Нужно ли бередить старые раны, выдвигать обвинения, когда он лишился любимой кобылы, а годы спустя — и дочери? Была ли вообще Флёрри Харт, больше похожая на Джезабеля, чем на пони, его дочерью? Это было иронично, но у Твайлайт никак не получалось оценить шутку судьбы. Запутавшаяся и растерянная, оглушённая невосполнимой потерей, она пришла к бледному единорогу, что бездумно таскался вдоль границы защитного купола, с абсолютно пустой головой. Брат пролил из рога очередную порцию тёмно-розового света, укрепив оборонительное заклинание, и посмотрел на единорожку. Глаза у него были уставшими, постаревшими за пару дней, и он сам выглядел до странности осунувшимся, выцветшим… жалким. Твайлайт столько раз черпала из него силу, когда была маленькой кобылкой, что осознание, что ему самому сейчас нужна помощь и поддержка, испугало её. Единорожка подошла к Шайнингу и, не сводя с него растерянного взгляда, молча уткнулась рогатым лбом ему в грудь. Жеребец мягко погладил седой затылок: — Всё будет хорошо, Твайли. Всё будет хорошо. Это звучало неубедительно и заученно, но он действительно пытался подбодрить её. Отдавал последние свои моральные силы, прекрасно осознавая, что ничего не хорошо. — Мы оба знаем, что нет. — Да. Но мне нужно было это сказать. Шайнинг бессмысленно посмотрел на барьер, и Твайлайт не удивилась бы при такой степени безразличия в потускневших глазах, если бы прямо сейчас брат прекратил подпитывать заклинание. Но он, посмотрев на мерно гудящую стеклянную гладь купола, произнёс лишённым эмоций голосом: — Перед самым исчезновением Кейденс хотела мне что-то сказать. Я все эти годы думал, что её словами было бы «Я беременна». Но теперь… теперь мы никогда не узнаем, чем же это было бы на самом деле. Твайлайт стиснула зубы и прижала уши. Она так и не решилась спросить о том, чему стала свидетельницей Лоджикал Параллель: действительно ли брат спал с той, кого считал дочерью? Единорожке даже не хотелось услышать, кто был инициатором этой порочной связи. Любой вариант принёс бы больше вопросов, чем ответов, вымотал бы и растерзал душу ещё больше. — Флаттершай умерла, — хрипло произнесла Твайлайт то, что разбивало ей сердце даже сильнее. — О Селестия, — прошептал Шайнинг, крепко обняв сестру и прижав к себе. — Что с ней произошло? Она выглядела хорошо в последний раз! — Удар. У неё не выдержало сердце, когда толпа заговорила о Гэлакси. Все считают, что именно ей отошёл мой Элемент, — единорожка подняла взгляд, заволоченный слезами. — И перед смертью… Флаттершай призналась, что её отец — это ты. Передние ноги жеребца ослабели. — Твайли, я… не могу ни подтверждать, ни отрицать это. Я творил всякое, пока Найтмер Мун была у власти, и… к стыду своему, не запоминал ни единого лица, — он пожевал свою нижнюю губу. — Я не хочу сейчас осквернять п-память Флаттершай, но, даже если я был с ней — её я не запомнил тоже. Твайлайт тихо пробормотала, стыдясь того, что причиняет ему ещё больше боли, но не в силах молчать об этом: — Она была подростком, когда это произошло. Шайнинг Армор сказал первое, что пришло ему в голову: — Значит, Гэлакси сейчас примерно тридцать. Остальным новым Хранителям — тоже? — Я не знаю, — покачала головой единорожка, протирая копытом глаза. — Мы даже не знаем, кто они; без Элемента Магии выяснить это доподлинно не выйдет. Но мы подумали, что при помощи твоей крови мы сможем напасть на след Гэлакси в том случае, если она ещё жива. — О, — моргнул Шайнинг и развернул переднюю ногу, открывая уязвимую внутреннюю сторону. — Конечно. Пока Твайлайт сотворяла из воздуха колбу и пробку, единорог уже нанёс неопасный порез на вену. Единорожка принялась бережно сцеживать в стеклянную трубку капли его крови. В сосредоточенной тишине брат и сестра внимали звукам за купола. Поверх его стабильного мистического гула лишь изредка, едва уловимо шуршали по воздуху крылья. — Они снаружи, — почти не испуганно констатировала кобыла полушёпотом. — Выжидают. Чего они ждут? — Я не знаю. И не хочу знать. — Почему они просто позволили нам закрыться? — задалась вопросом единорожка, приложив копыто к подбородку. — Если Флёрри заодно с Джезабелем — почему не устроила резню? Они же этого хотят? — Может, она вовсе не заодно с ним? — обнадёженно поднял уши Шайнинг Армор, но стушевался под зверским взглядом сестры. — Она пыталась убить Симарима, а когда все очнулись — просто сбежала так быстро, как смогла. — Но не устроила резню! Им точно нужна резня? — А ты рискнёшь с ними поговорить? — мрачно осведомилась Твайлайт. — Селестия рассказывала, что Джезабель не идёт на переговоры. Он уничтожает всё, что видит. У него даже нет цели, нет мотивации — он выполняет заложенную в него программу ради самой программы. Бессмысленный, терпеливый, упорный выжигатель — ты рискнёшь задать ему пару вопросов? — А кто-нибудь пробовал? — вдруг вклинился унылый голос. Твайлайт едва не разлила собранную кровь, но сумела инстинктивно заткнуть колбу пробкой. К ним двоим незаметно подобралась Перелика. — Ты меня напугала, — выдохнула Твайлайт, прижимая кровь к груди. — Прости. Так кто-нибудь пробовал поговорить с ним? — Я не уверен в этом, — замялся Шайнинг Армор. — Но, если ты хочешь попробовать — я в любом случае не выпущу тебя. — Вам придётся, — ровно ответила единорожка. — Потому что я пойду искать Гэлакси вместе со всеми. — А ты подумала, как вы будете проходить мимо Джезабеля и Флёрри? — поинтересовалась Твайлайт. — Одной из групп придётся взять на себя отвлекающий манёвр. Шайнинг Армор озадаченно наклонил голову. — «Одной из»? — Смотрители тоже желают внести свой вклад, и Принцесса Селестия не стала запрещать им. Брови Твайлайт улезли к верхней границе лба. Перелика продолжила, ткнув копытом в колбу у неё в телекинезе: — И меня послали вас поторопить. Конечно, кого же ещё. В компании всегда найдутся пони поинтереснее, чем я. — Д-да, я… я уже иду, — заверила в ответ единорожка. — Прости, Шайнинг. Я ещё, само собой, подойду к тебе. — Поторопись с этим, Твай, — вымученно ответил ей брат. — Вынужден признать, что у нас больше не осталось вариантов. Они обнялись на прощание, и Твайлайт, кивнув Перелике, телепортировала их обеих на центральную площадь. Как и было условлено, понивильская сцена превратилась в плацдарм для поискового заклинания. Рэрити, мужественно поджав губы в борьбе со слезами, в траурном платье стояла в центре. Твайлайт попыталась состроить подбадривающий взгляд, но вскоре осознала, что не в силах прибавить подруге больше выдержки, чем та уже выдавала. Внутренние ресурсы Рэрити были колоссальны по своей глубине, и она держалась так хорошо, как могла. Но Тандерлейн стоял даже не в первых рядах от неё. Он выглядывал из-за чужих спин, с настороженностью, сопереживанием и болью — болью личной, направленной на самого себя. Твайлайт и не пыталась думать, каково ему было прожить всю жизнь с пони, которая любила другого так, что не было смысла это скрывать. Твайлайт не могла представить, каково было вороному пегасу осознавать, что его поддержка лишь растравит боль жены, напомнит ей, что она всегда была и будет вынуждена довольствоваться только им вместо тех, кто действительно был ей дорог. И Твайлайт не могла понять, как у него хватало великодушия и милосердия просто смириться с этим. Поэтому она отвела взгляд от единственного жёлтого глаза и посмотрела на Фэйтфула и свою дочь, идущую рядом с ним — все вместе они стилизовали магию крови под заклинание, которым Рэрити отыскивала драгоценные камни. Легендарная волшебница послала Лоджи нежный, гордый, материнский взгляд, и сердце юной единорожки сделало перепад при мысли, что она наконец-то сделала что-то стоящее в области магии. Она быстро посмотрела на Этернал Шайна. Тот не уделял происходящему на сцене ни крупицы внимания, отсутствующим и болезненным взглядом сверля потолок купола. Лель почти всхлипнула, поняв, кого он высматривает и ждёт даже в такой момент, но тут Фэйтфул толкнул её плечом в щеку — настолько несуразно высоким он был. Лоджикал сосредоточилась. Её рог над колбой с кровью не выдал ни единой, даже самой маленькой искры. Все трое участников заклинания, Твайлайт, Рэрити и Фэйтфул, ободряюще посмотрели в её расширившиеся за очками глаза, но единорожка уже всё поняла. Её позвали из вежливости. Из жалости. — Не буду вам мешать, — пробормотала та едва слышно, выпрямляясь и делая шаг назад, но упёрлась этим задним копытом в невидимую стену. Она уже знала, кто её сотворил. — Ретарн, выпусти меня уже, не глупи. Я бесполезна, у меня нет магии, — прошипела Лоджи, срываясь на шёпот и дрожа от сдерживаемых рыданий. Её щёки пылали в стыде и самоуничижении. — И чего же тебе эта магия? — спокойно осведомился некромант. — Вспомни Императрицу. Она охотилась за самыми сильными магами, организовывала патрули с целью их поисков, но в итоге её победила дружба, а собираемая магия даже не смогла защитить. Только Лель услышала его слова. Члены бывшего Лунного Света были совсем рядом, и его растерзали бы за такое святотатство, но маленькая щербатая единорожка услышала их слишком чётко, чтобы принять за разбушевавшееся воображение. «Разве он… может понимать такие истины?» — шокированно подумала Лоджи. — Я-то здесь — вообще на тот случай, если Гэлакси окажется мертва, — добавил Ретарн. «Но, если он понимает…» — мелькнула искра в её сознании. Она шагнула вперёд и сразу повернулась к толпе: — Я хотела бы пригласить сюда своих друзей. Всех моих друзей, не важно, умеют они колдовать или нет! По рядам пони пронёсся удивлённый гул. Перелика уже хотела было осведомиться, зачем, но Дэлишес Чипс уже лёгким скачком взлетал на сцену… утягивая её за собой за незаметно взятое копыто. — Мы здесь, Лоджикал, — бодро отрапортовал земной жеребец. — Чем тебе помочь? Симарим дал буквально витающему в облаках Этернал Шайну подзатыльник, и два жеребца, недовольно поглядывая друг на друга, поднялись следом за своим неугомонным товарищем и депрессивной подругой. — Спасибо, — широко улыбнулась Лель вороному единорогу. Тот рассеянно дёрнул уголком рта в ответ, и единорожка торопливо закрыла рот, чтобы не было видно её кривых зубов. — Теперь встаньте вместе с нами — и попробуем ещё раз. — Мне пытаться надо? — кисло уточнила Перелика, указывая копытом на свой рог. — Э… нет, не думаю. Я… я тоже не стану, — обречённо выдохнула Лель. Рэрити и Твайлайт, переглянувшись, лишь пожали плечами. Теперь рога зажгли только три единорога, а все подошедшие к ним непонимающе сверлили взглядами колбу с кровью. — Не чувствую ответа, — внятно объявил Фэйтфул Ретарн через полминуты. — Гэлакси жива и где-то существует! По толпе прошлась одобрительная волна. Рэрити, подглядывая в шпаргалку с заклинанием, и Твайлайт воодушевлённо удвоили усилия. Последняя вскоре подняла голову от крови, и пони испуганно замерли при виде замешательства у неё на лице. — Это прозвучит очень нелепо, — неуверенно сказала единорожка, — особенно учитывая, что это не будет метафорой. Но всё-таки. Заклинание говорит… что Гэлакси находится в Тартаре. Даймонд Тиара едва сдерживала ликование, изо всех сил напрягая слух, чтобы вычленить из толпы неясные: «Это Принцесса Селестия сослала её туда?». — Как же неудобно получилось, что наша правительница похоронила нашу единственную надежду уже давно! — позлорадствовала земная пони, и её телохранители едва успели сомкнуть ряды, когда к ним с боевым оскалом ринулась Скуталу: — Никого она не хоронила, ясно?! Гэлакси пропала ещё жеребёнком, за что ссылать в Тартар жеребёнка? — Тише, тише! — торопливо разнял их мэр. — Отчаянные времена требуют, как известно, отчаянных мер. Если вам придётся отправиться в Тартар, чтобы спасти Эквестрию — так тому и быть. — А Вы… кому именно про Тартар говорили? — подозрительно прищурился Фэйтфул Ретарн, и все притихли. На одной чаше жеребьёвочных весов — приманка для Джезабеля, на другой — путёвка в ад. Обе команды, жеребята бывших Элементов Гармонии и наследники Смотрителей, глядели на готовый раскрутиться бочонок с бумажками внутри и не решались нажать на рычаг. — Ох, да ради всего… — прошептала Рэйнбоу Дэш, закатив глаза, и, ледоколом прорезав толпу, лично запустила внутрь копыто. Она зычно крикнула: — Сейчас я выбираю тех, кто отвлечёт… бестию снаружи, кем бы она ни была. Надеюсь, жеребятки, у вас есть план, потому что это… — она развернула выуженный лист, сложенный вчетверо. — Смотрители! — Фальсификация! — яростно выкрикнула Даймонд Тиара, и радужногривая пегаска с раздражённым стоном закатила глаза вновь: — Ну хорошо, твои детишки спустятся в Тартар и поздороваются с ласковым Цербером. Лучше? Она скомкала лист под взглядом растерявшейся и смущённой земнопони. — Это выбор без выбора. Абсолютно не важно, кто куда пойдёт. И там, и там будет ждать наготове смерть. Только досконально изучавшая историю Лоджикал Параллель поняла, почему все тут же посмотрели на её мать.