***
— Восхитительно, — пропел Симон, озираясь вокруг, — свободных мест не наблюдается! Мартен, мысленно посылая благодарственные молитвы всем богам, собирался уже уходить, когда брат схватил его за руку, кивком головы указывая куда-то вглубь зала. — О, смотри, это не Антон ли? — Симон… Брат окинул его понимающим взглядом, но в следующую секунду упорхал к столику Шипулина. Мартен заскрежетал зубами, наблюдая за тем, как Симон о чем-то разговаривает с русскими. Или о ком-то, ибо Антон уставился прямо на него. С такого расстояния сложно судить об эмоциях россиянина, но на миг Мартену померещилась… радость во взгляде Шипулина. Стоять посреди зала с подносом — не самая лучшая идея: пару раз Мартен был на грани опрокидывания содержимого на себя. Симон махнул ему рукой, приглашая, и иного выхода, кроме как присесть за столик к русским, у Фуркада не осталось. Его появление фурора не произвело: слишком занятые завтраком, мужчины лишь кивнули французу, разве что Антон смерил его неопределенным взглядом. Молодой россиянин — Мартен не успел запомнить его имя — о чем-то спросил Шипулина, и тот ответил довольно-таки грубым тоном. Это озадачило Фуркада, который прежде не слышал, чтобы Антон так отвечал кому-либо. Но вместо вполне закономерного любопытства, мысли Мартена перетекли в более интересное русло: грубость в голосе Шипулина звучала сексуально. Даже слишком. Теперь ему явно будет, о чем подумать перед сном. Механическими движениями Фуркад отправлял в рот еду, не чувствуя вкуса. За столиком велась оживленная беседа, участвовать в которой не было желания. Воспользовавшись тишиной, Мартен украдкой окинул взглядом сидящего напротив Антона, подмечая темные круги под глазами и непривычную бледность. Почувствовав взгляд француза на себе, Шипулин с вызовом уставился на него, без всякого жеманства. Непродолжительная дуэль взглядов осталась за французом: Шипулин уткнулся в тарелку, слегка покраснев. Обычно победы приносят радость или удовлетворение. Но разглядывая смутившегося россиянина, ничего, кроме досады, Мартен не ощущал. Как он сможет понравиться Шипулину, если будет вести себя как самоуверенный засранец? Нужно было срочно менять тактику. — Когда выезжаете? — поинтересовался Симон. — Неизвестно. Какие-то неполадки с транспортом. Антон, покончив с трапезой, откинулся на спинку стула. Остальные члены российской сборной давно уже покинули их столик, оставляя Шипулина одного с французами. Мартен опасался, что Антон поспешит за ними, не пожелав остаться в его обществе. Но Шипулин явно не торопился уходить. — Хм, Антон, хочешь поехать с нами? С тренерским штабом мы все уладим. — Заманчивая идея, — криво усмехнулся Шипулин и в упор посмотрел на Мартена. — Но я уже договорился с журналистами, так что в другой раз. — Жаль, — протянул Симон, искоса взглянув на брата. — Даже не знаю, кто из нас больше расстроился. — Вряд ли больше, чем я! Ладно, мне пора. Увидимся в Рупольдинге. Антон поочередно пожал руки братьям, задержав ладонь Мартена чуть дольше, чем того требовали приличия. Фуркада словно током ударило, когда палец Шипулина принялся вырисовывать узоры на подушечках его пальцев. Не поверив своим ощущениям, Мартен переводил взгляд с лица Антона на их сжатые руки. Многозначительное хмыканье Симона разрушило момент: негромко засмеявшись, Шипулин отдернул руку и, махнув на прощание, покинул столовую. — Надеюсь, ты прояснишь ситуацию для тех, кто в танке. Идем, мне не терпится узнать подробности! Мартену и самому бы хотелось понять, с чего такие поразительные перемены в поведении Антона. То он шарахается от него, то гладит его пальцы, наверняка осознавая, какой эффект это производит на Мартена. Что и говорить, умом русских точно не понять. До номера мужчины дошли в молчании. Однако, пусть Симон и молчал, его любопытство Мартен ощущал отчетливо. Старший Фуркад продержался недолго: скинув вещи на пол с кровати, он уселся поудобнее, ожидая рассказ брата. Мартен горестно вздохнул. — Может, наконец, поведаешь, что произошло в тот день? Судя по твоему хмурому лицу, он тебя отшил. — Не совсем. Рассказать все Симону оказалось не так уж сложно. Брат был прекрасным слушателем, сдержанно выражая эмоции. Терпение подвело Симона лишь тогда, когда Мартен дошел до условий пари: протяжно застонав, старший Фуркад хлопнул себя по лбу. Горько усмехнувшись, Мартен закончил повествование, ожидая более эмоциональной реакции, и она не заставила себя ждать: — Ты просто идиот, но я не удивлен. А вот Антон… Знаешь, я всегда считал Шипулина нормальным парнем. Теперь вынужден поменять свое утверждение. Или он игрок, из тех, которые, следуя азарту, пойдут на все, или неравнодушен к тебе. Я просто не знаю, как реагировать. Хотя, ты уверен, что спорили на обольщение девушки? Сегодня мне показалось, что в его планы входит только твое совращение! Мартен кивнул, соглашаясь с мнением брата. Поведение Антона его совсем не обрадовало, скорее насторожило. Нельзя за пару дней сменить свою ориентацию. Тут явно кроется подвох, и Мартен был намерен выяснить, в чем дело.Глава 2. Загадочная русская душа
1 февраля 2016 г. в 10:24
Порой утро наступает слишком рано: мозг и тело все еще пребывают в состоянии сна, не обращая внимания на внешние раздражители, однако настойчивые звуки все равно пробиваются сквозь дремоту.
— Солдат! Боевая тревога! — громкий голос раздался совсем близко, и Мартен, как и любой военнообязанный, мгновенно вскочил, тут же запутавшись в одеяле.
Больно приземлившись на пол под мелодичный смех Симона, Мартен от души выругался. Давненько брат не устраивал ему таких бодрящих пробуждений, ограничиваясь более гуманными методами.
— Ты там не убился? — в голосе Симона не было ни капли беспокойства или сочувствия, а оторвав голову от пола, Мартен и вовсе разглядел широчайшую улыбку на лице брата.
— Ну ты и сволочь, — простонал Фуркад.
— И тебя с добрым утром, принцесса!
Проклиная судьбу, наградившую его таким заботливым братом, Мартен отправился умываться. До отъезда оставалось еще два часа, большую часть которых он вполне мог бы провести в постели, проигнорировав завтрак, например. Идти в общую столовую категорически не хотелось, но Симон не позволит ему разгуливать голодным. Можно было рискнуть и остаться в номере, сославшись на сбор вещей. Мартен задумчиво рассматривал свое лицо, пытаясь принять верное решение. Пропустит завтрак — брат целый день будет читать ему лекции о режиме и своевременном потреблении пищи, подключив к своим доводам тренера. В выносе мозга Симону не было равных, поморщившись, признал Мартен. С другой стороны, в столовой он может столкнуться с Антоном, смотреть на которого было неловко. Тяжелый выбор.
— Ты уснул? Пошевеливайся! Пора на завтрак, — Симон от души барабанил в дверь.
— Я не голоден.
— А я не Мона Лиза. Даю тебе три минуты.
Тяжело вздохнув, Мартен толкнул дверь ванной, являя брату образчик смирения. Симон довольно хмыкнул, швыряя ему штаны. Спорить было бессмысленно, оставалось надеяться лишь на то, что русские уже покинули Оберхоф.