Ты меня бесишь

POV Рон Мы, я и Дениз, считаем свою миссию выполненной, только когда каждый житель Александрии осмотрен, когда последний раненый получает от нас медицинскую помощь, когда каждый труп обозначен трупом. Все потому что врач - это больше, чем человек, так всю жизнь считал мой отец, Дениз тоже с этим не спорила. В общем, мы обошли каждого убитого, и не только александрийца, я лично проверил отсутствие пульса у того самого блондина и констатировал его смерть. С уходом последнего человека в доме Дениз повисла тишина. Мы устало переглянулись, а после я ушел, чтобы провести инвентаризацию наших медицинских припасов. Для начала предстояло вымыть руки, но, кажется, кровь впиталась в них настолько, что кожа все равно сохраняла странно рыжий оттенок. Уже в процессе своей монотонной работы я понимаю, что медлителен в действиях и отстранен от реальности, события сегодняшнего утра морально уничтожили меня: я не ощущаю ничего, кроме эмоциональной пустоты. Ранее надо было действовать быстро, и у меня получилось, полагаясь на инстинкты, но теперь меня мутит, и я плохо соображаю, что вокруг происходит. Неприятное состояние. Где-то за дверями ванной раздается грохот и женский вскрик. Я вздрагиваю и на мгновение замираю. Что-то случилось, опять? Но в Александрии не могло. К счастью, из-за эмоциональной пустоты мне даже нечем накрутить себя, или я просто не успеваю. Бросаю все, как есть, едва не выламываю дверь ванной и мчусь по коридору. Буквально вваливаюсь в кухню и вижу, как Рик бережно опускает на каталку Карла. Ему пытается помочь испуганный Дэрил. Напуганный Дэрил. Карл на каталке. Лицо парня в крови и такое расслабленное. Такое в последнюю секунду жизни было у Рича. Эта мысль пролетает на безумной скорости. Я захлопываю раскрывшийся от шока рот собственной ладонью. "Я вернусь. Я клянусь тебе. Я вернусь" - звучит в моей голове голос Карла. Меня душат слезы. Я часто моргаю, желая в одно из мгновений это просто развидеть. Не получается. Рик что-то говорит Дениз. Дэрил, опустив взгляд к парню, является воплощением страха. Карл бледный, неподвижный, в крови. Карл мертвый. - Рон? - От чужого легкого прикосновения меня бросает в сторону, я с трудом узнаю Тару и начинаю различать звук, где Дениз явно обращается ко мне. - Он не готов. Давай я все принесу. - Отзывается девушка, оценив мой вид. Дениз повторяет указания про то, чтобы уже хоть кто-нибудь быстрее принес ей полотенца, бинты и прочее, а я уже вновь воспринимаю все общим шумом. Меня трясет с такой силой, что держаться на ногах становится нереально. Я съезжаю по ближайшей стене. *** Минуты тянутся, шок постепенно отступает. Я наблюдаю за Дениз, которая склонилась над лицом Карла, за Тарой, которая аккуратно придерживает его голову. Ко мне начинает пробиваться осознание того, что они пытаются спасти ему жизнь, а значит, Карл не умер. Еще пока не умер. Одни минуты сменяются другими. Слишком долго приходится ждать. Просто невыносимо. Поднимаюсь с пола и пытаюсь отвлечься на измерение комнаты шагами. Окончательно прихожу в себя и обнаруживаю, что вся пустота переполнилась волнением. Я столько раз желал ему смерти, причем по-настоящему, от всего сердца, а сейчас почему-то уверен, что без него и моя жизнь потеряет смысл. Наверное, это неправильно и немного инфантильно, все же есть куда более высокие ценности, чем чувства к какому-то парню, но я так чувствую. Меньше всего я хочу, чтобы Карл умер. Я отодвигаю занавеску и вижу на крыльце Рика, Дэрила, Гленна и Мишонн. Весь их вид выражает напряженное ожидание и боль. Кажется, я не одинок в своих мыслях. Надеюсь, он понимает, что не может вот так оставить нас. Кстати, я вдруг отмечаю, что в нашем узком кругу не хватает Иисуса. При любом удачном раскладе он был бы здесь. Этот парень очень уж хорошо относится к Карлу. Видимо, Александрия проиграла по всем фронтам, следовательно, она все еще в опасности. Надо выиграть время, хотя бы для спасения Карла. - Ты куда? - Меня останавливает Тара, хватая за запястье у самых дверей. - Я за стену. Нужно убедиться, что Александрии ничего не грозит, пока вы оперируете Карла. - Я выдергиваю из хватки свою руку и открыто смотрю на девушку. - Рон, это опасно, ты не можешь пойти туда один. - Раздраженно выдохнув, Тара пробует образумить меня, но эти аргументы слишком нелепы, чтобы остановить меня. - Единственное, что меня пугает - Александрия без Карла уязвимей, чем когда-либо. Очень важно вернуть его, а для этого надо, чтобы на нас никто не напал, хотя бы пока он на этой кушетке. Схватка ведь была проиграна, и они не упустят этот момент. Я просто проверю стены, что там никого нет. - С таким же напором парирую я и хватаюсь за дверную ручку. - Ладно, - она накрывает мою руку, и я не совершаю движения. - Я понимаю, о чем ты. Давай, я пойду с тобой. - Нет, я смогу сам, а ты останься и сделай, пожалуйста, все, чтобы Карл выжил. - Я сбрасываю чужую руку и заглядываю Таре в глаза. - Это очень важно. Я приду сразу же, как вернусь. - Хорошо, но пообещай, что не станешь делать глупостей. – Наставляет меня девушка, пока я не сбежал. - Обещаю, что не собираюсь лезть в драку, я всего лишь пройдусь, чтобы убедиться, что мы все в безопасности. – Все еще терпеливо поясняю я. Она, похоже, понимает меня лучше, чем я мог бы ожидать. Она кивает и отступает на шаг, позволяя мне уйти. Я стараюсь больше не терять время. *** Перед отправлением к воротам мне приходится заглянуть домой, чтобы переодеться, вызволить из кучи вещей свой пистолет и не забыть нож. Ворота просто поддаются мне. Я пытаюсь двигаться быстро, уверенно и тихо. Но самое лучшее, что мыслить я начинаю трезво и только по делу. Я все еще волнуюсь за Карла, но сейчас моя главная задача - вернуться к нему живым. Нужно быть готовым ко всему. Стены безмолвны и крепки. Зато из леса доносится неосторожный шелест. Мне даже не нужно слышать мерзкое хрипение, чтобы различить, что эта суета принадлежит ходячим. Однако я решаюсь все же немного отойти от стен. Уверенно ухватившись за нож, шаг за шагом удаляюсь в лес. Кажется, у меня неплохо развился слух, потому что мне приходится пройти достаточно, чтобы обнаружить то самое мерзкое хрипение, а после парочку ходячих, от которых оно исходит. Один из них запутался в зарослях куста и пытается пробраться сквозь них, разрывая рыхлую кожу. Второй бесцельно бродит в стороне. Я шумно выдыхаю. С глупой надеждой оглядываюсь назад, но там впервые пусто. На сердце становится тяжело. У меня следует новый шумный выдох. Мои пальцы сильнее сжимают нож. Я без сожаления набрасываюсь на ходячего, затем на второго, а потом бегом срываюсь в лес. Долго бегать у меня не выходит. Меня тренирует Карл, и чего этот человек точно никогда не делает, так это побег от проблем. Он всегда решительно смотрит им в лицо, так что бегаю я все еще не особенно хорошо. Я иду по тихому лесу и начинаю ощущать себя спокойнее, кажется, я здесь один. Это хорошо, по многим причинам. Шорох за спиной заставляет меня вздрогнуть и резко обернуться. Или не один. Легкая волна страха проносится по телу: это не глупые ходячие. Я осознаю, что с Карлом я чувствую себя увереннее, сильнее, изворотливее. Впервые за стенами в одиночестве, я не так состоятелен, как нафантазировал себе. Я сканирую взглядом местность, но никого нет. На секунду меня слегка мутит от новой дозы адреналина, и картинка скачет в глазах. В это мгновение меня что-то дергает, я оступаюсь и, нечленораздельно пискнув, падаю назад. Я чувствую, как попадаю в цепкий захват, мой рот зажимает ладонь. - Тише, Рон. Тихо. - Приказом шелестит над моим ухом, и меня толкают вперед. Я растягиваюсь на листве и ловко переворачиваюсь. Я вижу перед собой Иисуса и бью в него ядовитым взглядом. - Бл... - Я порываюсь сказать ему о своих впечатлениях и том, что он, херов придурок, заставил меня вновь пережить ужас сегодняшней ночи. - Какой же ты шумный, - я не успеваю даже начать толком, потому что парень бросается ко мне и опять затыкает мой рот ладонью. Наши взгляды встречаются: - Я же сказал вести себя тихо. С минуты на минуту тут будут спасители, а ты какого-то черта шляешься здесь, еще и один. Я моргаю, весь мой вид как бы намекает, что я бы ответил ему, если бы мог. Он оценивает ситуацию и, дав мне знак утихнуть, убирает руку. - Я как раз и пришел сюда, чтобы убедиться, есть они здесь или нет. - Шиплю сдавленно ему я. - Обязательно было, блядь, так пугать? - Обязательно. - Отрезает в тон мне парень, но после шепчет уже спокойнее. - Ты слишком шумный, если бы я тебя просто позвал, ты бы разорался, ты и так уж попытался. - Придурок. - На эмоциях я бью его в плечо, хотя сразу же начинаю думать, что это по-детски, и поджимаю губы: если я хочу, чтобы он воспринимал меня всерьез, мне следует быть сдержаннее. Проходит еще секунда немой сцены прежде, чем до меня доходит вся суть происходящего: Александрия, лес, падение, найденный Иисус, спасители. - Иисус? - Отзываюсь громче положенного и так, будто только что до меня всецело дошло, что передо мной реально Иисус. Все оказалось проще, чем стоило ожидать. - Ты откуда здесь? Мы сидим рядом в какой-то странной, грязной канаве, которая удачно нас прячет. Сейчас я ясно вижу, как он расслабляется, и выражение его лица становится привычно добрым. Он испугался за меня? - По моим расчетам спасители будут здесь вот-вот. - Иисус придвигается ко мне и сообщает то, о чем я спрашиваю его глазами. От его слов вопросов у меня еще больше, и тогда он продолжает: - Они знали, что наши рванут за ними, и вызвали помощь. Шансов у нас не было. Я сидел впереди с раненым парнем, когда ребята приехали, я решил, что им не следует так рисковать из-за меня, и сбежал. Привлечь внимание спасителей просто, мы немного побегали, но потом они нашли своих и решили, что я сделал это сам. Не хочу разубеждать их, поэтому жду тут. Карл говорил, вы видели следы от машины недалеко, так что путь их известен. - Еще один благородный идиот, - фыркаю я. Я собираюсь объяснить ему свое виденье ситуации, но мы вместе подрываемся от суеты за нашими спинами. И вновь это твердое ощущение достойного опыта заставляет меня плавно осесть обратно. - Это всего лишь ходячие. - Я хмурюсь и продолжаю вслушиваться. - Небольшая стая, десяток или около того, они иногда забредают. - Не кстати, - недовольно кивает парень рядом. - Разобраться со спасителями сложно, а вот париться одновременно еще и ходячими не очень удачный ход. - Хочешь, я займусь ими? - Как-то очень спокойно интересуюсь я у напряженного супергероя. - Ты справишься? - С недоверием косится на меня парень. - Я не готов рисковать тобой. Я бросаю ему очередной дерзкий взгляд. Он отвечает мне своим недовольным. - Кажется, сейчас не лучший момент упираться. Выбора нет. - Я достаю свой нож и сам удивляюсь, как в этой ситуации держусь таким бойцом. На самом деле, все плохо. Мне становится очень страшно. Я принимаю истину, что это не шутки. И спасители, и ходячие, и мы в полной заднице. Но бояться никак нельзя, и я держусь. - Ладно, Рон, ты прав, выбора все равно нет. - Выдыхает Иисус и выглядит жутко сосредоточенным. - Займись мертвецами. Но я прошу тебя, постарайся не нарваться. Если поймешь, что не получается, просто убегай, ладно? - Я вижу в глазах напротив, как внутри его рвет на части: времени на другое решение нет, он вынужден согласиться, а соглашаясь на мой порыв, он действует отчаянно и не простит себе, если что-то пойдет не так... и не только он не простит. - Ты меня недооцениваешь. - Я пытаюсь подбодрить его, но, по всей видимости, делаю только хуже. Замолкаю, прикусив язык: заткнись, Рон, и держи крепче нож. - Встречаемся здесь же. - Я активно киваю на его наставления и приподнимаюсь, готовый сорваться с места. - И будь осторожен. - Оставаясь у меня за спиной, добавляет он. Я мчусь на звук. У меня есть боевая цель, и я намерен исполнить ее со всей ответственностью. Иисус отлично сражается, но ходячие такая зараза, которая способна многое испортить своим неожиданным появлением. Я должен помочь Иисусу, чем могу, а как раз это я могу. Ведь с Карлом мы проделывали это десятки раз. Только вот это было с Карлом. Я нахожу свою заботу и действую по отработанному плану. Сначала их приходится сосчитать - двенадцать. Потом надо изучить обстановку вокруг. Перед началом надо проверить себя и свое оружие. Когда ты чувствуешь, что готов, можно бросаться в бой. Первый труп падает к моим ногам. Я толкаю второго и пробиваю голову третьему. На них есть следы свежей крови, поэтому они с завидной бодростью напирают на меня. Не имея возможности извернуться, я использую свой путь отступления. Приходится зайти с другой стороны. Еще один удар, и ходячий уже безобиден. Второй удар, и рядом с ним лежит еще один. Дальше меня опять затягивает в толпу. Контролировать стаю в одиночку практически нереально. Я сам удивляюсь тому, как у меня выходит уворачиваться. Наверное, потому что хорошо помню главное правило - не дать себя поймать. Все эмоции и состояния этих суток сливаются в одну ярость. Я ловко пролезаю между двух мертвецов, принуждая их столкнуться лбами. Удар, и еще минус один. Оборачиваюсь быстрее, чем в мою шею вцепятся зубами. Снова оборот, оттолкнуть одного, уложить второго. Вернуться и убить еще. Ударить ходячего в беззащитный подбородок и оттолкнуть на собрата. Очередной труп после удара валится на меня. Я неловко оказываюсь на земле. Боевой энергии у меня все меньше. Главное - не придавать значения и бить в голову, когда ко мне наклонится следующий. Секунда лишней суеты, и мои старания будут напрасны. Совершая новый удар, мне приходится увернуться, чтобы чьи-то кишки не вывалились мне на лицо. Я ощущаю, что мой запал спадает. На удачу, я неожиданно обнаруживаю, что вокруг все стихло. Неужели меня хватило на это. Из последних сил я скидываю с себя этот гнилой мешок. Я пытаюсь сделать полный вдох, но вместо него меня душит рвотный позыв. Я переворачиваюсь на живот, приподнимаюсь и сдавленно хриплю. Пережить последнее мгновение схватки, от которого я отворачивался, просто нечем, я ничего не ел больше суток. Я давлюсь и чувствую, как меня выворачивает еще некоторое время, а потом опять падаю на землю. Отвратительное ощущение относительно всего, но я все еще жив. Лежать в толпе перебитых мертвецов мерзко, поэтому я быстро агитирую себя встать на ноги. Надо бы вернуться к Иисусу. Я бросаю взгляд на свою работу. Обтираю лезвие ножа о свою рубашку и убираю его в ножны. Надеюсь, мне больше никогда не придется повторять нечто подобное. Я ухожу. Иисуса в той самой канаве не оказывается. Меня это тревожит. Мне стоило бы дождаться его здесь, но эта идея не кажется мне хорошей. Я не желаю сидеть здесь в тот момент, когда ему может понадобиться помощь. Хотя я даже не представляю, чем смогу помочь ему, но просто сидеть и чего-то ждать для меня еще ужаснее. Я оглядываюсь, собираясь понять направление, в котором скрылся парень. Всем известная тропа, визуально возможная тропа и несколько сваленных бревен. Вот оно, Иисус, скорее всего, перемахнул бы через препятствие. Я решительно следую в это же направление. Приходится вести себя тихо и осторожно. Я постоянно оглядываюсь и прислушиваюсь. Через несколько метров нахожу первые два трупа, в чем с опаской лично убеждаюсь. Немного в стороне нахожу женщину с острой веткой в животе, признаки ее смерти на лицо, эм, или на животе. Вскоре, недалеко от меня слышится возня, и я замираю, скрывшись за деревом. В лесу тихо, и звук того, как сворачивают шею, как тяжелое тело заваливается на землю, вполне можно различить. Меня опять вот-вот начнет выворачивать наизнанку. От последних ощущений меня отвлекает звук ударов. Пока я продолжаю вжиматься в дерево, неподалеку происходит настоящая схватка. Удары, стоны, несдержанное фырканье. Не могу сказать, что разбираюсь, сколько времени должно занимать подобное, но подозреваю, что прошло уже больше положенного для обычной победы. Нахожу свое положение бессмысленным, если я пришел только для того, чтобы слушать это, то я, в который раз за день, придурок. Я о себе более высокого мнения, а еще я волнуюсь за Иисуса, и это заставляет меня приблизиться к месту борьбы. Я вижу, как Иисус и мужчина, шире парня раза в два, катаются по земле. Спаситель блокирует Иисусу ноги. Он вдавливает его в землю всем своим весом. Не давая и секунды на размышления, он пытается пробраться к шее проворного парня. Иисус не сдается и удачно перехватывает чужие руки. Почему-то я уверен, что это ненадолго, одно запоздавшее движение, и этот шкафоподобный прикончит Иисуса. С моего места парня видно не так уж хорошо, но заметить, что он измотан, вполне возможно. Все движется так быстро. Пока я в ступоре, отвлечен на мысли, шею Иисуса грубо сдавливают руками. Он издает отчаянное шипение и дергается, панически стараясь высвободить ноги. У него не выходит. Я едва замечаю, как делаю шаг вперед. Смерть. Убийства. Трупы. Генри. Элла. Джастин. Карл на каталке. Задыхающийся Иисус. Мою жизнь уродуют. Ее вот-вот уничтожат. Шум в голове, туман в глазах. Удар. Падение. Боль в коленях. Боль в коленях слегка отрезвляет меня. Я опускаю взгляд вниз, смотрю на кровь на своих пальцах и на камень, лежащий рядом. Я даже не помню, как заметил его, как схватил и как же сильно его сжал, что содрал кожу на собственных пальцах. Меня трясет. - Рон? - Мягкий голос Иисуса, мне нужна секунда на осознание, что он передо мной. Грязный, побитый, живой. Взволнованный. - Эй, Рон, ты в порядке? - Он пару раз сотрясает мои плечи. У меня дрожат губы, но не получается что-то сказать. Я отвожу взгляд и наталкиваюсь им на обездвиженное тело за спиной парня. - Я что? Я убил его, Иисус? Это я? - Наконец, вырывается у меня само собой, и я дергаюсь назад, но меня надежно держат в руках. - Что? - Спокойный голос Иисуса - кажется, единственное, что держит меня в сознании. Он оглядывается, но сразу же возвращает взгляд, оценивая ситуацию. - Нет. Что ты, нет. - В его тоне сквозит растерянность. - У тебя есть пистолет, позволишь? Вытащив у меня оружие, он встает и отходит. Щелчок, еще один, тихий свист пули. - Это я его убил. - Поясняет свое действие он, когда возвращается и отправляет пистолет на место. - Спасибо, что вырубил его. Я отвожу взгляд от дыры в голове спасителя. Перед глазами появляется окровавленное лицо Карла. Не важно каким образом, но его ведь тоже пытались убить, кто-то решительно был настроен сделать это. Как я до обессиленного падения на колени? А если получилось, как у Иисуса сейчас? - Ну, чего ты? Тише, все закончилось. - Тихо отзывается парень, одной рукой придерживая мой подбородок, а второй утирая что-то, чего я не чувствую, с моей щеки. - Карл в Александрии. Он ранен. - Задыхаюсь я. Неудачная фраза "все закончилось", потому что ничего еще не закончилось, но то, что уже позади, теперь лишает смысла бороться и держать себя под контролем, все чувства или их отсутствие оседают на плечах и давят к земле. - Что ты сказал? - Я вижу ужас, мелькнувший в ярких глазах. - Серьезно? Это опасно? Что ты тогда тут делаешь, почему ты не там? - Меня опять сотрясают за плечи. - Потому что я, блядь, не могу оставаться там. - Я вскрикиваю и в этот раз дергаюсь так, что чужие руки невольно отлетают от меня. - Это невыносимо, сидеть и каждую чертову минуту ждать. Я сбежал. Я так боюсь, что он умрет. Голова. Его лицо. - Я по-прежнему задыхаюсь и делаю неадекватные движения руками. - Черт, я больше не могу. Они пытаются спасти его, но... - Я понял. Они спасут его. - Настойчиво заявляет Иисус. Он одним рывком прижимает меня к себе. - Ты молодец. Все наладится. Давай вернемся в Александрию и узнаем, как он там. - Парень терпеливо сдерживает мою истерику своими объятиями. Вероятно, это именно то, в чем я нуждался еще с ночи. *** Я возвращаюсь в дом Дениз вместе с Иисусом. И на душе у меня необъяснимо немного легче. Мы вместе интересуемся у нее состоянием Карла: Иисусу нужно обработать пару ссадин, и я решаю сам заняться этим, потому что Рик все еще остается у сына. Приходится ждать еще какое-то время. В конце концов, я получаю свой шанс увидеть парня. Он выглядит таким беззащитным. Я рассматриваю бинты, скрывающие часть его головы, открытые черты лица, шею, плечи, чуть выпирающие ключицы, грудь. Я не решаюсь присесть, не знаю, что должен сделать, мне страшно даже прикоснуться к нему такому, как сейчас, слишком хрупкий. - Дениз сказала, - вдруг вырывается у меня полушепотом, - она сказала, что неизвестно, сколько ты будешь без сознания - день, два, неделю или две. Но у нас нет средств, чтобы поддерживать твою жизнь... блядь, - я небрежно сажусь на стул, и мой голос начинает дрожать, - слушай, Карл, просто очнись поскорее, прошу тебя, пожалуйста. Я никогда раньше не думал, что ты мне так нужен. Ты мне очень нужен. Я смотрю на него такого спокойного и хочу для себя ответ. А он только молчит. Мне бы хотелось помочь ему, если бы я только знал чем. Я опускаю ладони на свои колени. Я наклоняю вниз голову и рассматриваю собственные пальцы. Я ощущаю и даже вижу, как отзывается на мои чувства каждая клеточка тела. - Карл, я чувствую себя ужасно. Я знаю, что не самый лучший человек, что по отношению к тебе я не всегда был честен. Но я сделаю для тебя все, что захочешь. Только вернись ко мне, пожалуйста. Хочешь, больше не будем ссориться с тобой? Никогда. Или хочешь, я больше не буду говорить тебе, что ты меня бесишь? Понимаю, иногда я перегибаю. Вот все, что захочешь, серьезно. Я столько должен сказать тебе. Я столько должен сделать для тебя. Я безумно хочу обнять тебя. А ты можешь даже фыркать и ругаться на меня за приставания. Карл, я понимаю теперь, что очень хочу стать достойным тебя. Я готов стараться. Я хочу быть с тобой. Только дай мне шанс, очнись, пожалуйста. - Возвращаю взгляд парню и несколько секунд в шуршащей тишине пытаюсь поймать его реакцию. Карл остается непоколебим. Но я вдруг вспоминаю его улыбку, его завидное упорство, его вечно невозмутимый вид или его будоражащее "Рон" в самые чувственные моменты. Я, кажется, помню каждый свой момент, связанный с ним. Это же еще не все, ощущение надежды не оставляет меня. Я не имею права сдаваться и перестать ждать его. Если я буду ждать, он выберется. - Знаешь, я вернул Иисуса, он в безопасности. Для тебя это важно, но теперь не переживай. Было, честно, немного страшно. Но я счастлив, что смог сделать это для тебя. Я так привык, что ты рядом. - Я шумно вдыхаю и делаю паузу. - Мне кажется, я начинаю понимать тебя. Я понимаю, что движет тобой, когда ты называешь этих людей своей семьей; я понимаю, что увидел Аарон и почему привел вас сюда. Я был не прав, говоря, что вы все портите, на самом деле, это не так. Я догадываюсь, почему ты тогда побежал за мной в лес, почему защищал меня, почему учишь меня и терпишь мой характер. Раньше я думал, что ты просто идиот, но сегодня я понял, что страшнее всего остаться в одиночестве, обернуться и понять, что тебя там нет и не будет. Ты не хотел, чтобы я почувствовал это. Но сегодня мне пришлось. Страх, боль, проигрыш ощутимы гораздо меньше, когда ты с кем-то. Думаю, даже если этот кто-то кричит на тебя и лезет драться. Все, что мы можем - дорожить близкими, искать, находить и не отпускать. Накрываю своей ладонью его раскрытую ладонь. Бережно переплетаю наши пальцы. Его рука легко поддается. Мне приходится немного наклониться вперед, но зато я могу прижать к своей щеке прохладную тыльную сторону его ладони. Мне приятно, как острые костяшки врезаются в мою щеку. - Я жду тебя, Карл. Если ты вернешься, я не буду чувствовать себя одиноким. И тебя не заставлю, никогда. Ты только возвращайся. Возвращайся. Возвращайся. Пожалуйста. - Я плотно закрываю глаза и наслаждаюсь этим соприкосновением с ним. Невольно совершаю поворот головы и задеваю его кожу уголком губ. Наверное, я еще долго сижу с ним и сжимаю его руку. С каждой минутой я все больше понимаю, что Карлу нужно время для восстановления, а я скоро просто отключусь от усталости. Мне совсем не хочется оставлять его, рядом с ним мне спокойно и уютно, но вместе с этим я знаю, что уснуть здесь будет не самым лучшим решением по многим причинам. Я позволяю себе спорить с собой еще некоторое время, а потом решаю поступить так, как поступил бы Карл. Он всегда имеет достаточно моральных сил, чтобы сделать так, как нужно, а не хочется. - Я очень хочу спать. - Честно признаюсь ему, пока с осторожностью укладываю его руку вдоль тела. - Мне надо восстановить силы, день был ужасный. Я вернусь утром или как только смогу. - Я прикусываю язык, когда на нем появляется новая фраза о его возвращении, я уже ясно дал ему понять, что думаю. Нет смысла с этим надоедать. - Спокойной ночи, Карл. На прощание я поправляю ему одеяло, любуюсь им пару лишних секунд. Ухожу решительно, надо завтра пораньше вернуться сюда.