Ты меня бесишь

POV Рон На сборы практически не остается времени, но это не является проблемой. Утром я успеваю быстро взять самое необходимое и завтракаю с мамой в звенящей тишине. Почему-то я чувствую, что маме совсем не нравится порыв Карла, ей совсем не по душе то, как поступаю я, срываясь за ним и оставляя ее, но она будто догадывается, будто что-то понимает и поэтому молчит. Мама позволяет мне решать самому, и я пользуюсь этим правом, ведь для меня это очень важно. Я благодарен маме, но на ее немое принятие я даже не нахожу в себе сил произнести "спасибо", только также порывисто обнимаю ее перед выходом и верю, что она все поймет без слов. Во главе нашей небольшой группы - Мишонн. С ней еще парочка отличников учебы из Александрии. Я вдруг ловлю себя на мысли, что раньше казалось, словно группа Рика захватила здесь все, а теперь их практически нет, но это неожиданно вовсе не радует, скорее наоборот - жутковато. Я и Карл приветствуем друг друга кивком головы, но даже не приближаемся. Выходим из общины мы организованно. Мишонн идет впереди, так как ее оружие против ходячих самое эффективное. За ней идет Карл на случай, если кто-то заявится со стороны. После идут Кит и Филипп. Я замыкаю, чтобы следить за обстановкой за нашими спинами. Так я лишаюсь возможности контактировать с Карлом на протяжении дня. В прошлый раз нам понадобилось приблизительно два дня, чтобы добраться от незнакомого поселка до Александрии. В этот раз путь в обратную сторону дается проще: у нас чуть больше сил и есть карта, поэтому к закату мы уже оказываемся на месте. Карл показывает группе дом, в котором мы прежде останавливались, а сам собирается пойти в торговый центр неподалеку: у нас не так много еды, надо найти что-то еще. Я, красноречиво взглянув на других, останавливаю Мишонн и сам иду за ним. Мы проводим достаточно времени в тишине. Однако мои переживания о необходимости завести разговор были напрасны, нам и в молчании вполне уютно. Напряжения между нами нет. Продолжаем молчать. Мы свободно проходим темную лестницу и разбитую когда-то Карлом витрину. Я замечаю сундук, в котором прятал Джудит и давно побежденных ходячих. Я отчетливо помню, как меня душил ужас происходящего, хоть на секунды у меня и появляется ощущение, что все это было не со мной. Карл с грохотом отодвигает хлам со своего пути. Парень убирает помехи, вроде швабр и палок, которыми подпирали выход в другую часть центра, и открывает нам дверь. Оттуда с вялым рыком и голодным порывом вываливается ходячий. Он удачно минует Карла и буквально падает мне в ноги. Моя реакция следует уже меньше, чем через секунду. Когда Карл оборачивается, чтобы оценить обстановку, враг уже повержен, а наши взгляды встречаются. Он улыбается мне. Затем мы продолжаем путь. Похоже, что после нас сюда не приходил никто. Нам удается найти немного припасов для нас, что очень радует. Теперь можно возвращаться. Вечерний воздух в этом поселке очень ласковый, здесь пустота и тишина создают волшебное ощущение свободы, и это очень кстати. После тихой прогулки я и Карл появляемся в доме с Мишонн и остальными. *** Следующее утро начинается с того, что, стараясь не привлекать внимание, я и Карл обыскиваем дом. К сожалению, у хозяина не было ничего круче ножа, теперь давно уже моего ножа. Далее нам приходится делиться на группы. До того, как я выберу Карла, ко мне подходит Кит, весь его вид выдает желание идти со мной. Но, опять же, не успеваю я и звука проронить, как рядом возникает сам Карл. Разборка отпадает сама собой, и я достаюсь сильнейшему. Черт, несмотря ни на что, это все еще приятно. Значит, я на верном пути. Дальше начинается настоящая работа. Мы намерены, каждый со своими целями, перевернуть этот поселок кверху дном. Пока Мишонн и парни отправляются в общественные места, Карл и я начинаем с жилых домов. Так мы не должны пересечься. В процессе мы ведем себя очень смело и шумно. Карл крайне увлечен поиском, поэтому не придает значения обстановке вокруг, что приятно, так как она остается на меня, и он доверяет это мне. Я же совсем не мастер копаться в чужих вещах - опыта маловато, иногда это меня крайне смущает, зато у меня есть внимание к мелочам, я не даю Карлу что-то пропустить, осматриваю все последовательно и всегда держу руку на рукоятке, прикрывая ему спину. Один, второй, третий дом. Кухня, гостиная, подвал, даже детская. Искать надо везде, без разбора. Четвертый дом поражает нас своей аккуратностью: здесь нет ни одного разбитого окна, все лежит, словно на своих местах, что удивительно, только пыль позволяет с грустью думать о том, что однажды идеальный мир в этом доме умер. В спальне я и вовсе замираю. Перебирая книги на полке, я вдруг обнаруживаю перед своими глазами фотографию. На фотографии парень и девушка, их улыбки, их теплые объятия, яркие цвета. Фото словно светится и манит меня. Не могу удержаться и беру рамку со снимком в руку. Они ведь любили друг друга, жили в этом доме, заботились о нем, берегли его. Этот дом делал их семьей и окружал атмосферой только для двоих. Исчезнув, как и все, они, не как все, оставили свой дом таким, будто собираются вот-вот вернуться в него. Да, такое невозможно, и весь этот мир давно ушел в прошлое, но... А теперь мы оскорбляем это, мы все, кто остался жить. Я чувствую, как начинают дрожать мои пальцы. Так нельзя. В этот же момент я слышу, как рядом парень выдвигает верхний ящик комода около кровати. Я бросаю на него взгляд и понимаю, что не могу сдержаться и оправдать нас. - Стой. Не надо. - Я возникаю у Карла на пути, втискиваясь между ящиком и его телом. Легко опираюсь, и ящик медленно въезжает на место, а дистанция между нами становится чуть больше. - Что ты делаешь? - Карл хмурится, а еще в его зрачке мерцает волнение: я, наконец, решился заговорить с ним, я сделал это первым. - Они любили друг друга. - Я тычу ему фотографией практически в лицо. - Не думаю, что кто-то из них прятал пистолет в белье. Нет смысла делать это. - О чем ты только думаешь? - Как-то презрительно фыркает Карл. Он отталкивает мою руку. Парень делает шаг в сторону и вновь тянет ящик на себя. - Нет. - Я накрываю своей ладонью его пальцы. Тут же невольно замечаю, что белье бережно разложено и давным-давно абсолютно не тронуто. - Я не позволю тебе сделать это, только не здесь. - Рон! - Карл вспыхивает. Мы встречаемся взглядами. Мой твердый и уверенный, его горячий и раздраженный. Этот внезапный порыв заставляет его молчать несколько секунд. После он продолжает уже более невозмутимо. - Неужели ты не понимаешь, что происходит? Неужели не понимаешь, в каком мы положении? Как можно быть таким беспечным? - Это ты не понимаешь, Карл. Это ты гонишься за оружием ради оружия, ради мести, ради смерти и крови. Ты погряз в этом по самую шею. Ты утонул в этом настолько, что твоя месть только ради мести. Ты готов переступить через все человеческое ради нее. Но если так, чем ты лучше тех, кому собираешься мстить? - После постоянной тишины мой голос кажется таким громким, а смысл фраз бьет по Карлу. - Заткнись. Все не так. - Парень выдергивает свою руку из моей хватки и отворачивается. Я теряю любой физический контакт с ним. Он надрывисто вдыхает, будто его душит обида, и находит силы вновь обратиться ко мне. - Да как ты смеешь упрекать меня в подобном? Ты не знаешь, что было той ночью и, надеюсь, никогда не узнаешь. Я пытаюсь заботиться о своих близких, я хочу сделать это ради всех нас. И ради тебя тоже. Чтобы мы все продолжали жить. Я стараюсь, а ты выставляешь меня бездушным мудаком. Ты говоришь такое. И мешаешь, ты мешаешь. - Чтобы мы могли жить? Или выживать? - Я немного наклоняюсь вперед, и мы, наши лица, преступно близко. - А что насчет тебя самого? То, что ты собираешься делать, все вот это, позволит тебе жить или выжить? Карл, ты победишь и сохранишь себе жизнь, сможешь выжить, но ради чего? Просто чтобы выжить? А смысл в этом тогда какой? Когда ты превращаешься в это, то ты ничем не лучше ходячего, только не кусаешься. - Волна моих чувств прорывает тонкую стену между нами, и я не могу остановиться, мой голос сам собой становится громче и беспокойнее. - Что ты несешь, придурок? - Я смог разозлить его, и на этот раз он выглядит таким запутавшимся подростком. Карл вдруг выучил слова "мудак" и "придурок", на эмоциях он сильно толкает меня в плечи и пятится назад, потому что вот-вот что-то сдерживаемое может завладеть им и надо спрятаться. И все это Карл, который не раз кричал на меня и дрался со мной, и смотрел на меня своими холодными глазами, но все другое было, не такое живое. - Самое главное сейчас и есть выжить. Я не понимаю, как ты до сих пор этого не понял. Как ты можешь до сих пор жить в этом ебучем цивилизованном мирочке? Как ты можешь видеть смысл в таких вот глупостях? Как ты можешь считать, что все решится само собой? - Парень кричит на меня, как безумный, и не может остановиться. - Нет. - Но я не собираюсь дослушивать, перебиваю и тоже стараюсь просто докричаться. - Я так не считаю, не переиначивай мои слова. Да, я не считаю, что самое главное - выжить, и да, я не считаю, что все решится само собой, просто потому что я живу из-за того, что у меня есть кое-что важнее этого. - Я вновь поднимаю фотографию к его глазам. - У меня есть мама, которую я люблю, ты и твоя группа, которые бесите меня, у меня есть Александрия, и для меня самое важное - сохранить вот это, а не свою свободу и независимость. - Прекрати. - Он больно бьет меня по руке. Рамка с фото выпадает из моих пальцев, падает, и хрупкое стекло бьется. На секунду мы вдвоем залипаем на осколках, рассыпавшихся по глянцу и искажающих лица. Потом Карл дарит мне еще мутный, но уязвленный взгляд и произносит тише других фраз. - Ты наивный и жалкий. Иди к черту, у меня нет на это времени. - Парень резко разворачивается и делает несколько быстрых шагов к выходу. - Вот уж нет. - Я вроде бы победил, отстояв нетронутость чужой спальни, но вдруг сам осознаю, что дело, в первую очередь, вовсе не в ней. Я шустро бросаюсь за ним и хватаю за руку. - Сначала дослушай. Именно то, что я чувствую, делает меня сильнее. Я живу и сражаюсь за свою жизнь ради близких, ради их чувств ко мне и моих к ним. Я живу ради моментов, которые делают меня счастливым, а прочее лишь способ это сберечь. Я хочу жить как можно дольше ради этого, а не для того, чтобы доказывать, что мертвый мир меня еще не сломал. Не имеет значения, как жить, преклоняясь спасителям или нет, если с тобой. Однажды мы сможем найти способ и победить их, но это необходимо, только если рядом будешь ты, если вместе. Я понимаю, я согласен совершать много ужасных поступков, если это позволит мне сберечь то, что все еще делает меня человеком. А ты болеешь глупой местью. Ты отталкиваешь меня, ты вычеркнул меня, выбросил. Ты не берешь моих чувств и не даешь своих, ты не говоришь со мной, ты не смотришь на меня, ты ничего не рассказываешь мне. Да, именно поэтому я и не знаю, что было той ночью. Но это неважно, я пережил бы это, как и многое другое, рядом с тобой. Просто твои ценности давно не это. Ты готов перевернуть этот дом, даже понимая, что оружия здесь нет, только из-за того, что думать больше ни о чем не можешь. Так какое мне дело может быть до спасителей, до Нигана, если я теряю тебя? Без тебя у меня нет смысла бороться. Если я должен выживать ради выживания, лучше пусть меня просто убьют. - Отпусти. - Я чувствую, как дрожь идет по его запястью, а глаз наполняется паническим ужасом. Карл жадно хватает воздух губами и близок к истерике. - Ты не понимаешь, о чем говоришь. - Не отпущу. - В подтверждение своих слов я сжимаю его руку сильнее, подмечая, как впиваются ему в кожу мои ногти. - Пока ты не поймешь мои чувства. - Ты псих. - Карл не скажет: "ты делаешь мне больно". Он умеет только злиться и шипеть. - А ты меня бесишь. - В тон ему парирую я. - Ты... - В запале дергается парень. - Прям как ты... - Я не уступаю. - Идиот. - После всплеска эмоций не остается ничего, кроме слепой ярости. Он не может признать, что я прав, но и чувства его уже изменились. - Кретин. - Я тоже в настоящем бешенстве, когда захватывает так, что, кроме оскорблений, не остается ничего. Еще немного, и между нами полетят не просто искры, а огненные шары. Карл на пределе замахивается на меня свободной рукой, чтобы ударить и освободиться. Я неожиданно вовремя реагирую и ловлю ее тоже, с силой встряхиваю его. Наши взгляды сталкиваются. Мы замираем в этом нелепом положении. А потом я вдруг понимаю, что прижимаюсь своими губами к его губам. Какой-то провал, потому что я не знаю, как это произошло и кто из нас это затеял. Я невольно делаю вдох, приоткрывая губы, и в этот момент наши языки сталкиваются, углубляя поцелуй. Я, словно в каком-то трансе, продолжаю жадно его целовать, когда в душе все еще бушует буря ссоры, обиды. Я ведом этим приятным, но уже забытым процессом. Его губы такие горячие и мягкие. Как же это приятно - целовать его. Меня все еще трясет от скандала, но вместе с этим в голову предательски бьет и дурман возбуждения. Еще немного, и у меня потемнеет в глазах от таких разных и сильных эмоций. Я не понимаю, что делаю. Я не разбираю, что делает Карл. Сложно определить, кто является инициатором происходящего, но факт - мы как-то незаметно добираемся до кровати и падаем на нее. Выяснение отношений принимает неожиданный оборот, но это тоже неплохой способ выразить свои чувства. И каждый из нас пользуется этим: мы катаемся по кровати, хватаемся друг за друга, беспорядочно пытаемся стащить друг с друга одежду. Это похоже на глотки воды после долгой жажды. Кажется, все летит по нарастающей. Мы то целуемся настолько порывисто, что кусаем друг друга, то разрываем поцелуи и переключаемся на что-то еще. Я, нависая над ним, вылизываю ему шею, пытаюсь задрать его футболку, потираясь своими бедрами о его бедра. Карл одной рукой сжимает мои волосы, а другой скользит под штаны и белье, чтобы полапать мою задницу. Слышится шорох. Мы мгновенно замираем и только загнанно дышим, уставившись друг на друга. Пелена чувственного порыва рассеивается. Только теперь до нас начинает доходить, что это просто помехи, сработала рация. - Карл, что там у вас? - Спустя еще секунду к нам пробивается голос Мишонн. - У нас совсем ничего, может, мы вам поможем? Взгляд парня подо мной совершенно затуманенный, он даже не моргает. Льдинка его зрачка вновь так красиво мерцает. Я, наоборот, растерянно моргаю. Я ощущаю, как руки Карла оставляют мое тело, и не хочу, чтобы это мгновение так глупо заканчивалось, только не сейчас. Он внимательно наблюдает за мной и осторожно тянется за рацией, будто боится спугнуть момент. - Мишонн. - Он подносит средство связи к губам, и его тон становится ровным и холодным, как бы и не было сбившегося дыхания и покрасневших губ. Его только взгляд выдает, которого он не отводит от меня. - Я занят сейчас. Свяжусь с тобой через пару часов. - И ему не нужно согласие или еще какой-то ответ, он отключает рацию и отбрасывает ее на край кровати. Я незаметно выдыхаю. От его слов возбуждение разливается по моему телу волной предвкушения. Карл занят мной. - Нам ведь хватит пары часов? - Свободно спрашивает он и принуждает нас приподняться, чтобы скинуть свою футболку. Затем он стягивает и мою. Я не нахожу ответа. Я просто наслаждаюсь тем, как его ладони сжимают мою талию, и одним резким броском я оказываюсь под ним. - Я хочу тебя. - Признаюсь под тяжестью его тела и нетерпеливо тянусь расстегнуть ширинку, чтобы добраться до его члена. Теперь парень вместо ответа улыбается и целует меня. Этот поцелуй уже не такой дерзкий, как несколько минут назад, но все же жаркий, влажный, с не скрытым желанием. После Карл податливо подставляет шею, ключицы, плечи, чтобы я мог их ласкать, целовать, пока он стягивает с меня джинсы и белье, пока тянется к заждавшимся мышцам, чтобы подготовить меня для себя. Я спокойно воспринимаю тот факт, что сейчас Карл не настроен на нежности и долгие ласки. Да, я тоже. Я прекрасно понимаю, что в данный момент нами движет банальное желание овладеть ближним, в прямом смысле слова. Для этого мы давно готовы, так что оставим прелюдии на следующий раз. Карл двигается решительно, но плавно. От каждого его движения меня вжимает в мягкую кровать. Для меня даже это простое ощущение сейчас сравнимо, кажется, с оргазмом. Я хватаюсь за него и упиваюсь каждым мгновением. Можно подумать, что сейчас мир за пределами этой комнаты перестает для нас существовать. Никто никуда не спешит, никто ни о чем не думает. Только я, он и то, как Карл медленно входит в меня, пытаясь в полной мере насладиться этим моментом. Я ощущаю небольшой дискомфорт, прогибаюсь ему навстречу, успеваю вцепиться в него крепкими объятиями. Я чувствую себя счастливым. В его сильной хватке у меня даже шанса пошевелиться нет. Парень толкается в умеренном ритме и так же ровно дышит у меня над ухом. - Карл. - Я же млею от теплой тяжести внизу живота и начинаю терять над собой контроль, скорее поскуливая, чем страстно постанывая у него над ухом от удовольствия. - Хорошо. Карл, так хорошо. Еще. Пожалуйста. Еще. И Карл дает мне еще. Он обхватывает мой член ладонью и двигает ей. Вот это заставляет меня дернуться, оживиться и дарить ему благодарные стоны. После долгого воздержания и вороха переживаний ему надо не так уж много сделать, чтобы довести меня до предела. Стоит парню немного ускориться и активнее дрочить мне, так надолго меня не хватает. Мое тело мечется под ним, я беспорядочно хватаюсь за него. Не могу сдержать вскрик удовольствия, пока по коже медленно растекается волна жара, а потом я кончаю. Меня пробирает дрожь от пережитых эмоций. Карл осторожно покидает мое тело, кротко целует и отстраняется, чтобы дать мне немного воздуха. Комната в моих глазах кружится, но на секунду наши взгляды встречаются. Я четко вижу не отступившее желание в его глазу и понимаю, что это еще не конец. Теперь Карл начинает с бережных ласк, принимая во внимание пережитый мной оргазм. Его руки осторожно скользят по моему телу. Его губы аккуратно меня целуют. Весь он с каким-то непривычным порывом нежности прижимается ко мне. Все происходит так хаотично и лениво. Я плавлюсь в проявлении этой странной, другой его стороны. Не могу не ответить на его заботливые, чувственные прикосновения. Сам невесомо поглаживаю его кожу, тянусь к нему, мягко целую, податливо изворачиваюсь, требуя еще ласк. Но все внезапно меняется. Карл, поняв, что я отзываюсь на ласки, ловко изменяет положение наших тел. Очевидно, это значит, что ласк на этот раз требует от меня он. Я без затруднений подстраиваюсь под нашу новую позу и вновь нависаю над ним. - И чего же ты хочешь? - Я тихо спрашиваю и, поддевая, облизываю губы. - Хочу, чтобы ты был послушным и постарался, мне надо кончить. - Открыто имея меня пока что только жадным взглядом, дразнит парень. - Как дерзко. - Полустоном протягиваю в ответ и кончиками пальцев одной руки касаюсь его повязки. – Да, ты настоящий пират. Говорил же, что это будет охуеть как сексуально. - Нравится, да? - В самые губы шепчет Карл. - Я чувствую себя принцессой, готовой отдаться. - Я мурлыкаю и улыбаюсь. Мне нравится видеть, что его больше не смущает никакая сексуальная игра, даже в стенах этой светлой комнаты, когда я так близко, что вижу каждую черточку его лица. Мы целуемся, очень много целуемся. Его руки на моей коже красноречиво выражают желание. Я не могу отказать ему. Выпрямляясь, я уверенно и спокойно помогаю ему войти. Я сам насаживаюсь до конца. Как итог, издаю непонятный звук и, прислушиваясь к своим ощущениям, ненадолго закрываю глаза. Мне слышно легкий шелест взбитого покрывала. Открываю глаза, когда осознаю, что на мою голову парень опускает свою шляпу, которая еще в самом начале отлетела на край кровати. Карл улыбается. Его тонкие пальцы игриво касаются моей щеки, продолжают путь по шее, задевают ключицы, устремляются ниже, давят на соски и, встретившись, прокладывают дорожку по животу. Здесь я накрываю его пальцы своими ладонями, прижимаю их ближе к теплой коже. - Она идет тебе. – Сообщает с той же улыбкой Карл, пока наши руки продолжают путь по животу, расходятся, оставляют теплый след на бедренных косточках и останавливаются на бедрах. Я еще достаточно хорошо соображаю, чтобы понять, насколько это был необычный и важный момент. Карл собственноручно надел на мою голову шляпу. Вещь, ради которой он бы и мир перевернул, которая всегда при нем, за которой он вернется, даже рискуя жизнью. Вещь, которую никто не смеет примерять или носить, кроме самого Карла. Глупая привязанность к вещам, привычка старой жизни, хоть Карл в ней и выглядит, как придурок. Но все так, как есть, и сейчас он лично дал ее мне. Я не выдаю своих эмоций, но мое сердце колотится быстрее обычного, я понимаю, как это многозначительно. Это приятно. Однако внешне реагирую я лишь тем, что соблазнительно поправляю поля шляпы и, сложив пальцы пистолетом, на секунду прижимаюсь к ним губами. Карл следит за моими действиями и на вдохе восхищенно приоткрывает губы. Я собираюсь продолжить начатое. Для этого я упираюсь руками в его плечи, сильнее прогибаюсь в спине и двигаю бедрами. Поначалу мои движения получаются медленными и плавными. Позже я стараюсь установить более насыщенный ритм, иногда прерываясь на игру мышц. Карл откровенно наслаждается, его ведет страсть добиться лучшего результата, парень на пике возбуждения, поэтому на очередном моем толчке его бедра толкаются вперед. Наши тела сталкиваются. Меня прошибает вспышка необычных ощущений. Я распахиваю глаза и издаю звонкий вскрик. Никогда раньше мне не приходилось испытывать подобное. Чисто инстинктивно продолжая двигаться, мы вновь сталкиваемся с тем же успехом. Меня пробирает дрожь, и я сильно сжимаю ему плечи. - Не знаю как, но сделай так еще. Умоляю. - Мой голос звучит неуверенно. Я понимаю, что эта неизведанная ранее ласка буквально в пару толчков вернула мне крайнюю степень возбуждения. Карл с радостью исполняет мою просьбу, подарив мне еще несколько жадных толчков. Я не сдерживаю стонов и сам нетерпеливо подаюсь навстречу. От этого скорость, с которой мы стремимся столкнуться, становится практически безумной. Он приближается к разрядке, его кожа становится влажной, и дыхание его звучит неровно. По моему телу расходится волна жара, каждый его толчок парализует меня приливом удовольствия. У меня не хватает сил держаться и следить за Карлом, мои колени разъезжаются, руки не держат, я склоняюсь ближе к парню. Карл стонет в тон мне и больно сжимает мои бедра, направляя. Потерявший счет времени, в какой-то момент я чувствую взрыв внутри себя. Я даже забываю, как дышать. От новых, таких ярких, ласк у меня получается кончить без дополнительных стимуляций и прикосновений к члену. Это было нечто волшебное. Я наваливаюсь на горячее тело Карла. Очень отдаленно я различаю, что он продолжает совершать резкие толчки. Еще несколько порывистых движений, и Карл кончает тоже. Когда мы совершаем усилие, чтобы оторваться друг от друга, и продолжаем лежать уже по разные стороны кровати, возвращается настоящее ощущение реальности, а не ее необъективные проблески. Реальность жестокая и неприятная штука, ясный разум с ней заодно. Как можно было позволить себе такое? Мы тут, вообще-то, должны делом заниматься, а не сексом. Да, кстати, секс без должной гигиены, без смазки и презерватива - это должно быть ужасно. Еще и в первом попавшемся месте, на первой попавшейся кровати. Надо ж было додуматься до такого? И это во время такого серьезного разговора. Я поворачиваю голову к расслабленному Карлу. Вот почему только даже такой спонтанный, неправильный, грязный секс с ним был таким приятным для меня, и сейчас я не чувствую брезгливости или сомнений? Наверное, это что-то значит. Просто прояснившаяся голова и недовольный внутренний голос замечают мне, что так делать нехорошо, что нам стоит лучше заботиться о себе и нашей близости, а также нам не помешает больше осторожности. Так что не позволяй себе больше подобное, Рон, не смей. Удовлетворенный я согласен, но буду ли я думать так же, когда сексуальный Карл будет стоять передо мной, а сам я буду хорошо помнить, какое безумное наслаждение дарит эта близость? Не уверен. "Но ты должен постараться, Рон" - решительно обещаю я себе строгим голосом, звучащим в голове. POV Карл - Сделаешь и мне тоже? - Рон приближается тихо, и его появление становится неожиданным для меня. Я поднимаю на него взгляд. Парень мимолетно улыбается и присаживается напротив. Я спокойно возвращаюсь к своему делу. Я занят тем, что пытаюсь приготовить грибы на костре. Сегодня мы остались на ночь в том же доме, и немного еды у нас все еще есть, но мне очень захотелось чего-то свежего и горячего. Захотелось мяса. Мясо мне достать не удалось, но очень вовремя попались грибы, и я предпочел их старым консервам и просроченным хлопьям. Поэтому я отправился на задний двор нашего дома, добыл все необходимое, по привычке развел костер и принялся за готовку. Тогда меня и нашел Рон. - Мне казалось, что тебе не нравится подобная еда. - Решаюсь вдруг сказать я, чтобы не затягивать неловкую паузу и не показаться недовольным появлением Рона. - Нууу, - с какими-то флиртующими нотками тянет он в ответ, и это как-то само собой устраняет любое возможное напряжение между нами, - это было до того, как ты приготовил и заставил меня съесть. Меня тоже не особенно вдохновляет еда, которая у нас есть. Дальше мы вновь продолжаем молчать. Я сжимаю веточку, на которой нанизаны грибы и терпеливо жду их готовности, иногда прокручивая ее. Рон терпеливо сидит рядом и внимательно следит за моими действиями взглядом. Так проходит какое-то время, а когда порция оказывается готова, я протягиваю веточку с лакомством парню. - На самом деле, я собирался найти тебя и обсудить кое-что. - На этот раз тоже я первым затеваю разговор, поглядывая на собеседника, пока оформляю порцию ужина для себя. Я замечаю, что меня слушают, и собираюсь сразу продолжить. - Мы относительно недалеко от одного городка. Там должен быть полицейский участок с оружием. Отец когда-то рассказывал другим о том, что система хранения его там довольно сложная, так что, если изначально кто-то из участка не выжил, есть шанс, что оружие все еще там. Возможно, придется повозиться с этим, или мы просто зря проделаем этот путь, но... Может, стоит попробовать, как считаешь? Рон методично пережевывает гриб, но при этом выглядит сосредоточенно обдумывающим мои слова. - Да. - Спустя время он легко соглашается со мной прежде, чем приняться за следующий гриб. - Значит, я могу предложить этот маршрут Мишонн? - Я уже перешел к приготовлению, поэтому мне не приходится отводить от парня взгляд, и мне ясно видны все его реакции. - Да. - Практически сразу отвечает он. Так просто и сухо, будто его что-то волнует, но он сдерживается, подавляет свои эмоции. Или это просто я накручиваю, а ему всего-то все равно, куда идти дальше. - Ладно. - Надо отбросить эту внезапную сентиментальность. Я соглашаюсь и переключаю все внимание на свой будущий ужин. - И это все? Больше ты ничего не хочешь сказать мне? - Через пару минут упрямого молчания теперь первым не выдерживает Рон. - Что? - Я выпадаю из своих мыслей и растерянно пялюсь на него в очередной раз. - Что? - Его тонкие пальцы сжимают веточку, он как-то игриво наклоняет голову вбок, но выглядит серьезным. - Карл, я, вообще-то, признался тебе сегодня, а ты даже не скажешь ничего? Мы встречаемся взглядами, проходит несколько секунд немого столкновения, когда ты совершенно обезоружен перед другим человеком. И мне становится непередаваемо стыдно, что я, наверное, впервые в жизни начинаю всерьез думать о Роне. Эти несколько секунд. Надо признать, что я никогда не воспринимал Рона по-настоящему серьезно. Эмоционально - да, но вовсе не серьезно. Сначала он казался мне просто глупым и наивным, пусть и был интересен мне больше других. Позже его непосредственность начала больше раздражать. После между нами встала Энид и конфликт отцов, и опять Рон был для меня недостаточно хорош, чтобы считаться с ним. Когда-то я начинал ему завидовать, срывался на нем, ввязывался все же в открытый конфликт с ним, но и в тот момент это было сделано свысока. Все наши скандалы, обучение и отношения, в которые я случайно ввязался, заставляли меня испытывать разные чувства, временами очень сильные, но мне всегда казалось, что есть что-то более важное, а Рон это только Рон. Недавно, когда мы вернулись из Хиллтопа, я пытался держать лицо, доказать себе и всем, что я в порядке. Я так отчаянно пытался, что никто, даже я сам, не заметил, насколько близок я был к самоуничтожению. Заметил только Рон. В тот момент, когда он отдал мне свой пистолет, я словно очнулся. Тогда у меня был хороший шанс, наконец-то, начать воспринимать Рона всерьез, но я слишком привык не делать этого, привык, что парень, который хочет доказать мне свою состоятельность - нормально для Рона. Я принял это как должное. А теперь мне стыдно, что Рон всегда думал обо мне, хоть и скрывал это за раздражением и пренебрежением, а я ничего не скрывал, я просто таким и был и думаю о нем серьезно только сейчас. Эти несколько секунд. - Или ты опять не понял ничего? - Пока я пытаюсь справиться с нахлынувшими мыслями и панически стараюсь подобрать верные слова для выражения моих чувств, Рон расценивает мое молчание по-своему и продолжает свою же фразу. - Так я должен прямо сказать, чтобы получить хоть какую-нибудь реакцию от тебя? Я люблю. - Он запинается, неловкость между нами вмиг достигает пика. Парень затягивает паузу, не решаясь, замолчать ему или продолжить. В итоге он не сдается и одно слово произносит тише обычного. - Тебя. Я приоткрываю губы, чтобы начать говорить, но получается тяжелый выдох и больше ничего. Мне приходится отложить свой ужин в сторону, тряхнуть головой, отгоняя наваждение, и взволновано фыркнуть. - Я... - Я должен выглядеть вполне обычно, но голос меня подводит, так что заговорить выходит не с первого раза. - Я испытываю к тебе чувства, но еще не знаю, как будет правильно выразить их. - С каждым словом моя речь становится ровнее. - Я не испытывал ничего подобного ранее, а наши отношения развивались так, что я не мог много думать об этом. Теперь подвисает Рон. Чуть позже на несколько мгновений его лицо становится крайне недовольным, но быстро разглаживается. Он опускает взгляд и меняет позу, махнув палочкой в руке. - Я понимаю. - Рассматривая грибы, замечает он. - Я веду себя эгоистично. Но, знаешь, если захочешь сказать мне что-нибудь позже, обязательно скажи. Я киваю в ответ, а парень подрывается и старается стремительно уйти. Я чувствую досаду и еще немало разных эмоций. Чтобы заглушить их, возвращаюсь к своему ужину. Скорее всего, я не должен был так поступать с ним. У меня хватает воли, чтобы принимать решения быстро. И в личных отношениях: я же смог тогда сосредоточиться и принять решение о сексе внезапно. Почему я не мог поступить так же сейчас? Я же считаю Рона красивым, интересным, привлекательным, сексуальным; я же признаю его характер, внимательность к мелочам, наблюдательность, ум, эмоциональность; я же вижу, что мне многое нравится в нем от мелочей, вроде улыбки, до чего-то глобального, вроде любви к детям, я же переживаю за него, хочу быть для него надежным человеком и отдать ему все, что способен отдать другому; я же ревную его и боюсь, что он может отказаться от меня. Черт, да все это можно перечислять бесконечно. Разве я не могу назвать это все просто любовью? Допускаю, что могу. Однако. Любовь - это горячее чувство, нечто глубокое и серьезное, это принятие и ответственность. Испытываю ли я нечто схожее с тем, что папа чувствовал к маме, а Гленн к Мэгги, хотя бы Иисус к Ричу? Что, если нет, и я ошибаюсь, и я с чем-то путаю? Все же нельзя было ляпнуть это вот так, сходу. Признаться Рону в любви - это сделать его частью своей жизни, это стать частью его жизни. Это не воспоминания о совместных моментах и хорошем сексе, не возможность оставить его на время или навсегда, когда захочется, и не дрочка на него в ванной. Имею ли я право назвать свои чувства к Рону любовью?