Ты меня бесишь

POV Рон Пара дней туда, пара дней на месте, пара дней обратно, ах да, плюс еще три дня вылазки до этого - много. И дни до вылазки. Буквально каждый день на счету. Теперь вся наша жизнь очень напоминает основы арифметики. У нас была всего неделя, а мы потратили куда больше. Мы нашли припасы, но опоздали. Мы нашли себе новое оружие, но не смогли спасти этим близких. Пока нас не было в Александрии, спасители приходили сюда. Они были здесь, и они не простили нам того, что нам нечего было предложить, мы же не успели, у них это называется наказанием. Теперь у нас есть немного оружия, но это не поможет нам смириться с потерями. Теперь у нас есть немного припасов, но мы должны будем отдать то, что досталось таким трудом и так необходимо нам самим. Ниган лично убил несколько человек и... Дениз тоже. Нашу Дениз, которая боялась стать врачом, но справилась, которая не спасла некоторые жизни, но сберегла все равно больше. Девушку, которая первой увидела во мне личность равную другим, которая тогда против моей воли заставила меня читать учебник, которая стала моим настоящим другом, а я и не заметил. Человека, который никогда не отступал, даже если было очень страшно, который вернул мне Карла, откуда вернуть можно было только чудом. Чуткую и добрую Дениз, которая с пониманием разрешала мне просиживать часы рядом с ним, когда бы никто больше не понял этого. Я сижу в ее пустом доме - местном медпункте и не могу сдержать свою боль - тихие, едкие и горячие слезы. Последний раз я был настолько разбит после смерти Сэма. Казалось бы, это какой-то замкнутый круг, когда, позволяя себе что-то одно, теряешь другое, не менее важное. В какой-то момент я позволяю себе злиться на себя и Карла за то, что поддались на идею о новом оружии, за то, что потащили за собой Мишонн и остальных. Карл горел этим больше нас всех. Это Карл убил их всех, убил Дениз, хотя я ведь пытался объяснить ему, это только его вина. Волна ярости душит меня, однако это быстро проходит, Карл единственный человек, которому я всецело доверяю, который вселяет в меня веру и силы к борьбе, к жизни, к верному восприятию мира. Карл всегда знает, что нужно делать, и не отступает перед трудностями, моралями, берет на себя всю грязную работу. Так что и я должен справиться с этим: некоторые решения причиняют нам боль, но от этого они не перестают быть правильными. Кто бы мог подумать, но на боль мне хватает несколько часов. С каждой новой смертью близкого человека я болею, но черствею с каждым разом все быстрее. Остальное - это отголоски памяти, мнимый прием, чтобы не потерять себя и не казаться самому себе безразличным. Возможно, о такой разнице в нас говорил мне раньше Карл, когда давал понять, что я и представить себе не могу, через что им пришлось пройти. Это казалось мне тогда высокомерным и глупым. Сейчас я знаю, что правда такое невозможно себе представить. Но теперь я сам понимаю, я привыкаю, и разница между нами все менее ощутима. Раньше я и многие другие считали, что Аарон зря пригласил этих людей к нам, но теперь я уверен, что Аарон нашел именно ту группу, которая была нам так нужна. Хоть с уходом Дениз я и справляюсь относительно быстро, у меня остаются наши пациенты и пустой медпункт. Я провожу там все свое время. А еще дома у меня мама, моя сильная мама, которой иногда хочется быть просто мамой, и для этого ей необходим я. Таким образом, на пару дней я выпадаю из жизни совсем. Даже о Карле я не вспоминаю ни разу, а сам парень тоже не напоминает о себе. Возможно, что я и еще какое-то время не вспоминал бы о нем, если бы сегодня он, в прямом смысле слова, не перебежал мне дорогу, тенью метнувшись к стене Александрии. Не хотелось бы себя накручивать, но не так давно сюда заявились спасители, а в таком контексте любое действие Карла настораживает меня. Еще и после такого непривычного затишья. Еще и когда в Александрии вновь есть, пусть и немного, оружие. Вообще-то, я планировал этот визит тихо пересидеть в медпункте, но теперь не могу равнодушно продолжить путь. - Карл? - Я ускоряюсь и следую за ним, далеко бежать не приходится. - Рон? - Оказавшись за одним из домов, я встречаюсь с ним лицом к лицу. Он смотрит на меня прямо и спокойно, за его левым плечом виднеется ствол автомата. - За твоей спиной? - Как бы вместо вопроса о делах или здоровье начинаю я. - Что? - Карл то ли дурачится, что маловероятно, то ли и правда еще не понимает, насколько ситуация выходит неловкая, и невозмутимым только выглядит. - Оружие за твоей спиной? - Я делаю шаг ему навстречу, но парень отражает движение, делая шаг назад. - Ты задумал что-то? - Нет, Рон... - Карл начинает говорить. - Мы же договорились, что не расскажем пока о нем, что спрячем его. Зачем ты ходишь с ним? - Я перебиваю его, потому что начинаю нервничать, и язык сам собой не может остановиться. - Рон, послушай, я не могу. - Он смотрит вниз, и почему-то я вижу, что это правда, не все зависит от него. - Карл? - Я в пару шагов преодолеваю разделяющее нас расстояние, чем привлекаю его внимание. - Я понимаю, что ты не готов спустить им это с рук, но пойми, сейчас не лучший момент, просто не лучший, все и так на грани. - Именно поэтому, они убивают нас из-за пары дней, из-за пары банок припасов, из-за любой ерунды. Это уже не грань, это за ней. Да, ты говорил, что я не должен мстить, что этим никого не вернуть, что я должен жить и что-то делать ради самого важного для себя. Я согласился, только в сути это ничего не меняет. Я хочу сохранить самое важное для себя, и для этого я должен убить Нигана. Я обязан сделать это сейчас. - Карл стоит так близко, что я ощущаю его дыхание, и говорит негромко. - Ты не решишь проблему тем, что выйдешь и начнешь стрелять, убьешь ты их или нет, только хуже сделаешь нам всем. Снова. - Я хватаюсь за его рубашку, хотя в целом все еще спокоен. Мы, похоже, впервые разговариваем так спокойно, хотя, вероятно, мы просто боимся попасться спасителям. - Я не собираюсь причинять вред Александрии, мне нужно убить Нигана, а его здесь нет. - Фыркает парень. Возникает пауза, потому что картинка в моей голове никак не может сложиться. Карл молчит, я молчу. Мы просто несколько секунд пялимся друг на друга, почти касаясь лбами. - Карл, ты совсем охренел? - А потом до меня доходит, и я в очередной раз впадаю в бешенство от его безрассудства, хотя даже боюсь вот так сразу произнести догадку вслух. Я начинаю трясти его, заставляя хмурится от неприятного ощущения. - Ты какого черта собрался делать? Очнись. Не смей признавать, что собрался ехать к спасителям, чтобы убить Нигана. Нет, это невозможно. Ты не можешь поступить так. - Я, можно сказать, отпрыгиваю от него и повышаю голос. - Не обязательно так орать. - На секунду он тоже теряет контроль, но мгновенно собирается и окончание фразы просто шипит. Иллюзия мирного обсуждения проблемы растворяется в воздухе. - Обязательно. - На самом деле, нет, я тоже снижаю звук, но, так как злости, обиды и нервов во мне в один миг стало слишком много, у меня получается сдавленное язвительное замечание. - Какая разница тебе, если все равно собрался умирать? Причем еще так холодно заявляешь об этом. Неужели это все, что я заслужил? Неужели это все, в чем ты сейчас нуждаешься? Предатель. – Меня прямо трясет, я топчусь на месте и странно дергаюсь. - Зачем ты так? Я не собираюсь умирать, я не собираюсь бросать тебя. Я хочу закончить все это, и всего. Я обещаю тебе, что вернусь домой. - Карл хмурится, когда видит, как меня разрывает от внутренней паники и бессилия, и недостаток звука пытается заменить сближением, взмахами рук. - Врешь. Ты врешь. Ты не убьешь его, а если убьешь, там целый мир спасителей. Как ты собираешься выбраться оттуда, как? - Я опять не могу думать ни о чем, кроме умирающего Карла, и эти мысли уничтожают меня. - Да неважно. – Скривившись, выплевывает он. Наши взгляды сталкиваются. Карл поступает так не со зла: парень оказался не готов к такому вопросу, он растерян, скорее всего, ему не пришло в голову подумать о такой мелочи. Больше всего на свете меня в нем бесит эта детская привычка слепо идти к цели, не задумываясь о мелочах и последствиях, на которых просто помешан я. Каждый раз, буквально в любой нашей ссоре, я ловлю его на ерунде. Раньше он всегда отмахивался от меня или кричал мне что-нибудь вроде: "ты мешаешь, я пытаюсь решить проблему, а ты путаешься под ногами", но теперь наши отношения стали прозрачнее, и у него больше нет права уходить от ответа. Поэтому я получил свой ответ, пусть необдуманный и неприятный. - Важно, для меня очень важно. - Я первым отвожу взгляд и произношу через тяжелый выдох. Во мне идет борьба разума и оскорбленных чувств. - Ты решил, а я понял и мог бы многое сказать тебе, но не в этот раз, я не хочу прощаться, хорошо или плохо. Просто пока. - Рон... - Я разворачиваюсь и быстро иду вперед. Я убежден, что, как только дойду до медпункта, все само собой закончится, там я не позволю себе думать, ни одной мысли о Карле, даже мимолетной, даже маленькой. Не могу понять, это секунды так медленно тянутся, или это я успеваю пройти прилично, но Карл меня догоняет, хватает за запястье, разворачивает и целует. Я не отвечаю, но, видно, ему не надо. Он стискивает меня в объятьях и отстраняется от моих губ. - Я люблю тебя, Рон. - Его голос звучит ровно и спокойно, как в начале разговора, его фраза пресекает все мои попытки выбраться из захвата. - Блядь. - Через секунду я оцениваю ситуацию, а он, высказавшись, не применяет силу. - Ты серьезно, Карл? - Из-за моего сильного толчка, мы отлетаем в разные стороны друг от друга. - Ты выбрал самый ебучий момент для признания, хуже и придумать нельзя. Ты издеваешься? Парень резко приближается и вместо слов в ответ толкает меня. Меня припечатывает к стене дома, а Карл отрезает мне путь побега. - Я обязательно выберусь и вернусь домой. К тебе. Я обещаю. - Я отворачиваюсь, и он говорит прямо у меня над ухом. Его голос такой невозмутимый, но сам Карл такой родной и теплый, что я внезапно смягчаюсь, но немного. – Я не думал об этом, да, и я серьезно говорю, что неважно как, какая разница - как, если я сам хочу вернуться, если я обещаю тебе, я найду способ. - Признаваться было не обязательно, это выглядит как прощание. - Я начинаю бурчать и скрещиваю руки на груди. - Что вообще в твоей голове? Идиот. Как же ты усложняешь мою жизнь, ненавижу тебя. - Что? - Карл хватает меня за подбородок и принуждает взглянуть ему в лицо. - Бесишь ты меня, говорю, мудак. - Фыркаю я. - А я думал, что нравлюсь тебе. - Осторожно улыбается парень в сантиметрах от моих губ. - Нравишься, но это никогда не будет исключать того, что ты меня бесишь. Вот прям до... - Я собираюсь на эмоциях взмахнуть руками, но задеваю края его рубашки, и такая неловкость тоже бесит, я продолжаю демонстративно ворчать, но Карл затыкает меня новым поцелуем. Однако в этот раз я начинаю отвечать мгновенно. Так еще проще выразить свои эмоции. В этом же поцелуе, расслабившись, я, наконец-то, начинаю воспринимать и его чувства. Карл не только признался мне, он целует меня, а его руки недвусмысленно обвивают мою талию. Может быть, это и не центр Александрии, но это уже и не маленькая, безлюдная, темная комната, это признание настоящее и полное. POV Карл Когда вылазка заканчивается, и мы возвращаемся в общину, нас не ждет ничего хорошего. Визит спасителей, смерть наших людей, потеря Дениз, угрозы на будущее. Все, что окружает меня теперь, это напуганные или обозленные люди, униженный отец, мечтающая сбежать группа, Рон, едва сдерживающий слезы. Я не могу больше терпеть это. Я много думаю о том, что говорил мне Рон. Наверное, он прав, в нашем новом мире нет Бога, и мифы о душах умерших оказались полной чушью, люди - просто тела, которые просыпаются и хотят разорвать твою плоть. Мои близкие ушли, и для них нет никакого смысла, стану ли я мстить за них или оставлю все, как есть. Есть я сам, это я хочу мстить, ради себя, ради нас всех, и за тех, кого я теперь могу только помнить. Есть люди, которые дороги мне, жизнь которых превратилась в ад, и я хочу, я могу спасти их. Кажется, я и Рон научились слушать и слышать друг друга. Значит, я могу быть уверен, что когда-нибудь он поймет и мой способ. В своем удачном укрытии я наблюдаю. Скорее всего, я даже не моргаю, отслеживая каждую коробку, загруженную спасителями в машину. Спасители выглядят такими удовлетворенными и независимыми, временами они переговариваются и смеются. Злюсь и сжимаю в руках оружие с такой силой, что пальцы белеют от напряжения и начинают противно ныть. Это должно быть в последний раз, чего бы мне это ни стоило. Запрыгиваю в грузовик и протискиваюсь между коробок. В конце контейнера есть небольшое, но удобное пространство, чтобы спрятаться. Автомат оставляю на ногах и не убираю с него руки. В душе селятся легкий страх и сомнения: зону комфорта покинуть тяжело, спасители опасны, Рон может больше не увидеть меня, а я - его. Нет, только не сдаваться, никогда не сдаваться. Слышится грохот ворот Александрии, и машина начинает движение. Я закрываю глаза и делаю тихий выдох, мне нужно успокоиться и сосредоточиться. Неожиданно за пределами моего укрытия раздаётся непонятный стук. Я вновь настораживаюсь, но не могу решиться выглянуть из засады. Только легкий шорох продолжается, и у меня нет никакой привилегии, чтобы медлить и оставаться в неведении. Я пытаюсь осторожно выглянуть из-за коробок, но безуспешно. Мгновение, и я встречаюсь взглядом с Иисусом. - Привет. - Тихо произносит парень. Я в ответ киваю, потому что вынужден сглотнуть ком ужаса - мой план чуть не пошел ко всем чертям. Возвращаюсь в положение покоя. - Ты знал, что нехорошо так поступать со своим парнем? - Он говорит где-то совсем рядом, но увидеть я его не могу. - Это он тебя прислал? - Замерев на месте, могу ответить лишь вопросом на вопрос. - Я и сам умею принимать решения. Мне нужно предостеречь тебя от глупых поступков. - Я слышу, как он усаживается на выбранном месте. Мне нечего сказать, кроме провокационных фраз, потому я сдерживаюсь. Парень больше и не склоняет меня к разговору. Какое-то время мы продолжаем небыстро ехать в тишине. Позже грузовик мягко тормозит. Иисус, получив шанс быть раскрытым, подрывается с места и пробирается ко мне. Место, где я обустроился, узкое и неудобное для двоих, но это не имеет значения, когда нужно спрятать того, о ком ты волнуешься. Парень сползает по стене вниз, и теперь мы находимся очень близко, я могу отчетливо видеть блеск в его глазах. Все это очень не вовремя. Он может увидеть ужас, охватывающий меня, когда враг так близко и может раскрыть меня раньше времени. Спасители начинают ходить вокруг машины и переговариваются. Похоже, общий смысл заключается в небольшом стаде ходячих на пути. Неудивительно, что их тут развелось, я и Рон давно не контролировали их количество вокруг Александрии. Надо же, затормозить спасителей может такая мелочь. Однако ситуация перестает быть забавной, когда реально затягивается на час, два, целый день. *** К счастью, ни меня, ни Иисуса никто не обнаруживает. Нам же в тесном пространстве ничего не остается, только терпеть неудобства и не сводить взгляда друг с друга. Причем, несмотря на тиски нашего положения, наши переглядывания весьма походят на доверительную, дружескую беседу. Это успокаивает. Хотя изначально во мне и просыпалась обычная человеческая паника: один на один здесь я бы точно сошел с ума. Когда все вокруг успокаивается, и грузовик, наконец-то, вновь начинает движение, Иисус выбирается из-за коробок, собираясь следить за дорогой. Я тоже встаю, потому что сидеть неподвижно в одной позе уже просто невозможно. Еще через какое-то время мне надоедает топтание на месте и созерцание приятеля, и я бесцельно оглядываюсь по сторонам, изучаю пол. Ну, так, на будущее, вдруг пригодится. Просто надо как-то переждать эту долгую дорогу. В итоге, она тянется около часа, целый час ничего не делать, а просто ждать - это пытка в такой-то ситуации. Доходит до того, что я рассматриваю коробки возле себя. Я отвлекаюсь на очередной ящик с припасами, а, вернув взгляд попутчику, обнаруживаю его за методичным выдавливанием соуса на дорогу. Я застываю и с непониманием наблюдаю за ним. - Хочу оставить след. - На мгновение он оборачивается ко мне и тут же отворачивается обратно, продолжая свое занятие. - Думаю, мы уже близко. Пора спрыгивать, дальше пешком. Проследим за ними. Допускаю, что наши посиделки, почти прижавшись друг к другу, и ободряющие, глубокодушевные взгляды парень принял за мое согласие с ним. Но я не согласен, я решился и не нуждаюсь в защите или спасении. Я мог бы сказать ему об этом, я даже собираюсь, но вдруг решаю, что обмануть его будет проще, чем убедить, не создавая лишнего шума. - Но я... - Изображаю я нерешительность. - Как? - Падение не навредит тебе, расслабься и просто катись. Грузовик едет медленно, мы попадем в слепую зону и спрячемся за одной из машин. - Мне на удачу, он даже не смотрит на меня, уставившись на дорогу. - Но что, если я облажаюсь, и нас... - озабочено продолжаю паниковать я, и вроде неплохо получается. - Все получится, но прыгать нужно прямо сейчас. - Вот теперь он бросает на меня суетливый взгляд. - Ладно-ладно, - спешу согласиться в тон ему и для убедительности вылезаю из вороха коробок. - Тогда ты первый, покажи как. В глазах Иисуса мелькает подозрение, но быстро проходит, наверное, я все же выгляжу действительно обеспокоенным. Мне жаль, я не хотел бы врать ему и заставлять волноваться. Парень кивает мне и ловко проделывает этот трюк. У него в самом деле это выглядит так просто. Я выглядываю из-за шторы, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, и помахать ему. Извини меня. *** Иисус был вовсе не прав: ехать приходится еще очень даже прилично. За это время я воспринимаю ситуацию так, словно все вдруг снова идет по плану. Хочется верить, что этот сбой с явлением Иисуса станет моей единственной преградой на пути к цели. Наблюдая за новыми и новыми удаляющимися пейзажами, я успеваю успокоиться и несколько расслабиться, но путаные преграды из ходячих возвращают меня в реальность. Я вздрагиваю, тороплюсь вернуться в свое укрытие, весь сжимаюсь и крепко хватаюсь за автомат. За пределами кузова слышатся разные звуки, а скоро начинают раздаваться и голоса. Спасители говорят вроде о ходячих на пути, о добыче, о разгрузке припасов, о будущих поставках, но я едва улавливаю смысл. Я даже не способен различить, там Ниган или нет. У меня звенит в голове, шумит в ушах, ком в горле мешает делать вдохи, руки начинают дрожать. "Там целый мир спасителей..." - говорил мне Рон. Так и есть, тут целый мир спасителей, и я ощущаю себя маленьким, слабым мальчиком в центре этого мира. Это столь долгое ожидание остудило мой пыл, надо собраться, но вместо этого у меня начинается паника, никакой воли, никакой уверенности, иногда проще сдаться и сократить мучения. Так же я ощущал себя, когда мама пыталась спасти меня в мире, который рушился, когда ранение от пули болело невыносимо, когда меня впервые схватил ходячий, когда... Много было таких "когда", но что-то меня всегда толкало в спину - сражайся, сражайся сейчас, не думай ни о чем больше. На пике моего внутреннего конфликта рядом слышится звук разбившегося стекла. Честное слово, если бы я или оружие могли разбиться, я бы и подумал на нас, а нет. В это же мгновение я встречаюсь взглядом со спасителем. И опять этот толчок в спину, как и всегда, сейчас или никогда, борись изо всех сил, пока можешь. - Какого хуя? - Успевает вскрикнуть он, а затем автомат в моих руках стреляет сам собой. Пули попадают еще в кого-то. Этот звук отрезвляет меня или, наоборот, бросает в безумие, не знаю точно. Я поднимаюсь и делаю несколько твердых шагов вперед. Еще пара человек направляется ко мне, но я никому не позволю приблизиться. Сметаю всех на своем пути автоматной очередью. Я замираю на краю кузова и держу всех на прицеле. - Назад, бросьте пушки. Где Ниган? Мне нужен только Ниган, он убил моих друзей. Вам незачем умирать. - Я пытаюсь попутно сканировать местность взглядом, но нужного не нахожу. Близко раздается знакомый свист, а потом из-за грузовика выходит Ниган. - Черт. - Тянет он, когда понимает, что я его обнаружил. Мужчина проходит вперед и нарочно прячется за толстяком. - Это очаровательно. Взял автомат, чтобы выглядеть круче? Можешь даже не отвечать. Скажу начистоту, ты напугал меня до чертиков. Я и не собирался отвечать ему. Секунду тянется немая сцена, а дальше он толкает в мою сторону парня перед собой. Моя реакция не проигрывает - я начинаю стрелять, еще мгновение, и Ниган будет мертв, но чувствую боль и падаю вперед, не достигнув своей цели. Автомат теряется, я бьюсь головой о землю, пытаюсь сопротивляться, но чужие пальцы ловко пользуются моей растерянностью и сжимают шею. - Ты труп, гаденыш. - Я различаю кровожадные глаза блондина, пытаюсь вдохнуть и не могу. - Дуайт, отойди от него. - Твердый голос, и хватка противника слабеет. Еще пару секунд парень медлит, и становится совсем легко. Вместо моей жизни эта его рука забирает мой автомат, а другая вытаскивает нож. Дуайт исчезает. Я вижу небо и, наконец-то, делаю вдох. Не успеваю насладиться, слишком быстро объявляется невредимый Ниган с взглядом сверху вниз, и протягивает руку: - Разве так обращаются с гостями? Вставай, парень, я тебе тут все покажу. Я моей голове образовывается какая-то пустота, так много всего сразу, что мозг отключился - не анализирует, не дает команд к действию, остались только ненависть и самомнение. Ведь почти получилось. Я молчу и сжимаю в пальцах насыпь дороги. - Ты смотришь так надменно, как твой отец, но выходит в два раза хуже, ведь у тебя один глаз. Зато руки пока еще две, заметь, благодаря мне, неужели не протянешь мне одну из них? - Он показательно дергает протянутой ладонью, предлагая ее вновь. - Кстати, у твоего друга, Дэрила, тоже пока еще все на месте. Я делаю три вдоха и два выдоха, отвожу взгляд. Мне нужно что-то делать дальше, только вот что? Мне нужно время, чтобы подумать. Раз уж я еще жив, значит, и время получить могу, потом буду думать. Я возвращаю взгляд Нигану. На данный момент путь у меня только один: хватаюсь за предложенную ладонь. Он сильный - одним рывком я оказываюсь на ногах. - Умный мальчик. - Заявляет гад, отпуская мою руку, и отворачивается. Меня оставил адреналин: удушье и ужас возвращаются, или я накручиваю, и мне всего-то не стоило биться головой о землю. Да, так и есть. Я пошатываюсь на месте и не собираюсь поддаваться. Чтобы не выдать своего состояния, переключаюсь на шляпу: ее нужно поднять, отряхнуть, пристроить на голову. Я сосредотачиваюсь на такой мелочи, и странный приступ отступает, зато я пропускаю все бурчание Нигана. - Идем со мной. - Обращает на себя все мое внимание мужчина и стремительно идет вперед. - Что ты сделаешь со мной? - Я медленно разворачиваюсь за ним и стараюсь звучать холодно, но выходит не очень хорошо, совсем отстойно, я бы сказал, выходит. - Эй. - В его голосе слышится недовольство, и ему приходится медленно обернуться ко мне. - Правило первое - не разочаровывай меня: ты Сорвиголова, ты ничего не боишься и меня не бойся. Иначе разочаруюсь. И второе - ты хочешь испортить сюрприз? Серьезно? Нет, не стоит, не гони. Идем со мной. - Вернувшись на шаг, Ниган приобнимает меня за плечи и подталкивает вперед. Вновь приходится подчиниться. С этого момента надвигается новая волна информации. Спасители - это люди, Ниган их бог? Это на полном серьезе? Коридоры, повороты, жены Нигана, что? Вот совсем не это я ожидал увидеть, а чего я тогда ожидал? Дэрил, мой отстраненный взгляд, его обеспокоенный, поднос с едой из рук в руки, хоть что-то мне понятно. Все время этой странной экскурсии я молчу. Мне почему-то уже совсем не страшно, больше неуютно: мне кажется, словно все это дурная фантазия и не реально происходит со мной, а это место будто хочет выплюнуть меня. Я чувствую пренебрежение, раздражение, усталость, но не страх, и все это просто спрятать за маской безразличия. Так я делаю. Ниган открывает для меня новую дверь. Я делаю шаг вперед, на секунду замираю, после делаю еще один и замираю снова. Это его спальня? Мужчина закрывает за нами дверь и проходит вперед. - Все эти женщины серьезно твои... - Не решаюсь пройти дальше, но нарастающее напряжение разбавляю вопросом. Напряжение, да, остаться наедине - это заполучить все внимание Нигана. Спасибо, не очень-то хочется. Я бы лучше Рону рассказал, что ударился головой, и пусть кричит на меня, что я единственный в мире мудак, который бесит его. Мысль о Роне почему-то немного утешает, хоть это и наивно, время неподходящее думать о таком. - Жены? Да, всегда мечтал иметь кучу разных женщин. Зачем останавливаться на одной, зачем следовать чужим извечным правилам? Почему не сделать мир лучше? - В ответ он придается рассуждениям, пока усаживается в кресле. Я получил ответ и не вижу смысла развивать эту тему, так что просто тихо стою на месте дальше. Кстати, успеваю заметить, что помещение большое и уютное, комната выглядит так, словно в ней живет обычный, неплохой человек, а не сам Ниган. На окнах есть богатые шторы, а за окном уже вечер, закат, и скоро будет темнеть, поэтому сейчас помещение все же выглядит для меня слегка тесным и мрачным. - Поставь поднос. Садись. - Терпеливо приглашает меня лидер спасителей. Делаю, что сказано, и оказываюсь с ним почти лицом к лицу. Нас разделяет лишь низенький журнальный стол. Не могу сказать, что это нравится мне больше, чем его взгляд на меня сверху вниз, но это явно лучше того, чего я вообще мог от него ожидать. - Пожалуй, начнем. - Первая фраза в этом разговоре за Ниганом. - Что? - Ровно отзываюсь я. - Я хочу узнать тебя лучше, Карл. - Я не могу понять: кажется мне или всем своим видом и тоном он собирается запугать меня? - Зачем? - А мне плевать, что я и показываю ему своим настроением. - Раскинь мозгами, ты умный. Не заставляй меня льстить тебе, рассказывая тебе, насколько ты умен, будто сам не знаешь. Я бы ожидал, что парень твоего возраста будет шляться, ничего не делать и ныть, что пропустил выпускной. Но ты отправился на миссию: нашел меня, убил пятерых моих друзей, и ты достаточно умен, чтобы понять, что я этого с рук не спущу. - Ниган не отрывает взгляда от моего лица, все его внимание сосредоточено на моих эмоциях. Я их не показываю. Ситуация выглядит нелепо. Мужчина вдруг взрывается смехом. - Я просто не могу. Ты прямо как подарок на день рожденья. Сними эту хрень с лица, я хочу видеть свой подарочек. - Нет. - Не реагирую никак, просто одно слово. - Пятерых друзей. Пять. Человек. Последует наказание. - Выразительно проговаривает каждое слово главный спаситель, пока не срывается на крик: - Или ты попытаешься меня взбесить? Несколько секунд наши взгляды пересекаются, а потом я опускаю голову. Он прав - взбесившийся Ниган мне ни к чему. Для начала снимаю шляпу и аккуратно кладу ее на стол перед собой. Поднимаю руки к повязке. Кажется, переплетение бинта еще хранит тепло пальцев Рона, можно подумать, что я чувствую это тепло и вместе с ним чувства Рона, его поддержку. Вот же, снова я не о том думаю. Пара оборотов, и готово, моя рана вскрыта. Бинт я оставляю на столе, поближе к шляпе. - Убери волосы с лица, дай посмотреть. - Моя челка очень кстати скрыла рану при том, что само требование я выполнил. Раз уж я на это согласился, убираю волосы в сторону. - Боже, это омерзительно. Не зря ты ходишь с повязкой. Сам-то видел? Ты хоть раз смотрелся в зеркало? Выглядит жутко, я вижу глазную впадину. Я хочу потрогать. Слушай, можно потрогать? - Нет. - Вот здесь я уже начинаю нервничать и едва сдерживаюсь, чтобы не взорваться. Я сжимаю зубы и шиплю в его сторону. Я не урод. Я не урод. Совсем нет. Рон сказал мне, что все хорошо, я нравлюсь ему, я сексуален для него. У меня все хорошо. У меня все супер. Иначе я бы задушил Нигана за это унижение, а так я в порядке, я не сорвусь из-за этого, только раздраженно фыркну. Просто пусть не трогает меня с этой темой, во всех смыслах. - Ладно-ладно, нет, так нет, я не думал заставлять тебя переживать. - Видимо, мой взгляд был излишне красноречив, но это были не те эмоции, которые ждал мой враг. - Я же просто дурачился. Мужики все время стебут друг друга, знаешь, это нормально. Странно, что твой отец не научил тебя этому. Ах, да, он, должно быть, отец такой же, как и лидер, отстойный. - Он отстраняется, расслабляясь в кресле, меняет позу. - В таком случае, я могу вернуть повязку обратно? - Игнорирую очередную провокацию и вновь прикидываюсь смирным. - Не настолько. - Ниган улыбается так, будто читает меня насквозь, но проявляет ко мне удивительное снисхождение. - Я хочу, чтобы ты был без нее, пока ты здесь. - Это еще зачем? - Со вздохом сдерживаю очередной порыв, хотя бы послать его для морального удовлетворения, однако тоже проявляю снисхождение, практически передразнивая. - Затем, что меня охуительно радует эта дыра в твоей голове. Я слегка подразнил тебя, но, пока ты здесь, я буду любоваться твоим мерзким, отвратительным, уродским глазом. Вернее, его отсутствием. - Я не сдерживаюсь и прищуриваюсь, награждая его ядовитым взглядом моего здорового глаза. Наверное, будь у меня пара глаз, я бы так и убил его этим взглядом. - Знаешь, так ты выглядишь серьезнее и опаснее, девочки, может, не оценят, но вот, думаю, ни один отчаянный говнюк не решится связаться с тобой. - Ну, так и не связывайся, - вскрикиваю я раньше, чем он успеет вставить что-нибудь про то, как это не касается его особенной натуры. - Выпрыгни в окно сам, чтобы мне не пришлось тратить свое время и убивать тебя. - О, малыш, ты злишься? Не истеришь, как девчонка, не показываешь, как тебе похуй, а злишься. Наконец-то, вот оно, вот тот парень, что впечатляет меня. - Ниган весь подбирается, издавая надменный смешок победителя, подается вперед. - Ррррр, давай, еще что-то хочешь сказать? - Иди к черту. - Огрызаюсь, но пытаюсь успокоиться. Вернее, я и не злюсь, я его ненавижу по определению, и эта ненависть иногда вспыхивает против моего желания. Мне не стоит давать ему желаемое, достаточно того, что я разок сорвался. Прикусив язык, продолжаю уже холодно. - Если собираешься воспользоваться шансом и убить меня, просто сделай это. А нет, так просто отъебись, и я попробую еще раз убить тебя. - Убить тебя было бы слишком просто, парень. Я, по-твоему, идиот - лишать себя такого приятеля-маньяка? Меня впервые задело такое говно, и я, как в ебучем сериале, пытаюсь высчитать, какую хуйню на этот раз выдаст этот малец. - Вернувшись в расслабленное положение, его рука сжимает узкую часть биты, которая все время стояла рядом с креслом, ловким движением ее конец рассекает воздух в сантиметрах от моего лица. Дальше оружие возвращается к нему, и он продолжает демонстративно бережно касаться дерева. Больной. Псих. - Мы разные. - Я решительно возражаю, хоть это и не имеет особого значения. - Может быть, разные, может быть, не разные. Вот скажи, что будет, если я поступлю по правилам? По правилам любое твое действие имеет последствия. Я не убью тебя, нет, но могу убить твоего отца или ту мулатку с хорошими сиськами, или Дэрила. Что ты сделаешь тогда? - Ниган замирает в ожидании моего ответа. - Я убью тебя, я убью всех вас. - Срывается с моих губ раньше, чем я успеваю хорошо подумать. - Один раз у тебя уже не вышло, не факт, что получится во второй, третий, пятый. Ты будешь убивать моих людей, ты, возможно, ранишь меня, а я буду мстить, я буду убивать твоих людей, пока ты не останешься один. Это будет бесконечно. Хочешь? Будет весело. - Я внимательно слежу за битой в его руках, переключаюсь на его насмешливый тон и опять возвращаюсь к созерцанию биты. - Не хочу. - Признаюсь честно. - Вот. Значит, не такие уж мы разные. Я тоже не хочу. Люди – это ресурс, мои люди, твои люди, без разницы. Они нуждаются в нас, а мы нуждаемся в них. Мы делаем только то, что должны. Поэтому ты сейчас здесь. Ты ведь все хорошо понимаешь, лучше, чем люди в твоей общине, чем твой отец. Ты считаешь меня редкостным мудаком, но понимаешь меня. - Он кладет биту на стол, рядом с моей шляпой. Я ловлю себя на мыслях, что это специально, что Ниган провоцирует меня, что я бы мог воспользоваться шансом, схватить ее и покончить с ним его же способом. Я этого не делаю. Я понимаю? Не думаю. Хотя, если отбросить пелену ярости. - Мы не подходим тебе, мы не из тех людей, что нуждаются в тебе, мы не из тех, кто готов работать на тебя, поэтому с самого начала выходит только так. Ты нас не знаешь. Если бы ты нас знал, нас настоящих, то был бы мертв или сразу бы убил нас всех. Мой отец очень сильный, решительный и надежный человек. Он лидер, наш лидер. Тебе просто повезло не встретить его таким. Сейчас он подавлен. Это произошло до вашего появления. И это не нравится даже мне. Но это временно. И ты прав, все это время я убивал твоих людей, даже когда казалось, что не я, это был я - мой приказ, мое желание, мой план. Я не лидер, совсем нет, но даже для меня это просто. Я умею убивать людей, я хочу убить тебя, я могу сделать это. Рано или поздно, тебя и всех вас. Я могу делать это бесконечно, но... - Я прерываюсь, чтобы перевести дыхание. - В моих силах также прекратить все это. В наших силах прекратить все это. - То есть, ты пытаешься сказать мне, что я не самая большая заноза в вашей заднице? - Не скрывая своего злорадства, тут же подхватывает он. - Твой отец не может быть лидером. Лидер не должен быть подавлен, он не должен нарушать правила, он не должен позволять другим нарушать правила. Попробуй сам и ты поймешь, Карл. Твой отец не лидер. - Конечно, нет. - Я неожиданно для себя расслаблюсь и проваливаюсь в кресло. Почему-то мне приходит в голову, что это самое удачное место, чтобы высказаться. Мой собеседник явно не думал, что я настолько смел, чтобы насмехаться над ним, втаптывать его имя в грязь. - Сначала на нас напали какие-то уроды, убили наших людей, сорвали все наши планы. Потом к нам вломилось стадо ходячих и превратило наш дом в место, набитое гнилыми кишками. Пока мы пытались убрать все это дерьмо, у нас кончились припасы. Мы были просто очень заняты своими делами, и тут появляешься ты. Твои люди пару раз хорошо огребают от нас, а позже ты подгадываешь неподходящий момент, когда я пытаюсь отвезти своего друга к врачу, и вот. Ты убиваешь моих друзей, диктуешь свои правила, доказываешь нам, тем, кто сейчас не готов ответить тебе, что у тебя яйца больше. Наивно считать, что спасители самое ужасное в моей жизни. Ты только раздражаешь. - Я тронут, парень, честно. - Ниган артистично забавляется над моими откровениями, зато у меня появляется время думать. - Только что это может изменить? Мне все еще положить на вас, если вы работаете на меня - хорошо, если нет - вы умираете. Мне все еще любопытно, насколько далеко ты зайдешь, поэтому ты сидишь здесь. Только поэтому. Это охуеть как затягивает, для меня так давно не было чего-то более интересного, чем на пару с Люсиль крушить чужие черепа. Между нами возникает пауза. Лидер спасителей выжидательно наблюдает за мной. Я думаю. У меня появляется идея. Не очень хочется предлагать Нигану такое, но я хочу вернуться домой и не хочу, чтобы умер кто-то из тех, кого я люблю. Я уверен, что я обязан попробовать, пусть это и сделает меня еще более ужасным человеком, чем сам Ниган. Более того, поступать так настоящий риск во всех отношениях, он может и не согласиться, как минимум. Однако, если согласится, это действительно позволит решить все раз и навсегда. Нужно принять такое тяжелое решение быстро и твердо. Конечно же, у меня возникают сомнения. Я даже начинаю чаще дышать, ощущая себя жестоким, мерзким человеком, не человеком даже, но сразу же перед глазами возникает Александрия, отец, Джудит, Рон, Мишонн, много-много лиц и картинок. Я жесток и беспощаден. - Сразись с нами еще раз. - Спустя минуты ожидания выдаю я. - Через год. Мой собеседник явно не ожидал такого развития темы. Его брови удивленно приподнимаются. - У меня есть кое-что, что будет интересно тебе. Я собирался использовать это для собственных целей, но отдам это тебе, если ты дашь нам год, чтобы встать с колен. - Продолжаю напирать прежде, чем мужчина сориентируется и откажется. - И что же это? Это может быть чем угодно, даже лошадиным дерьмом. Какой смысл говорить "это" и диктовать условия. Изъясняйся четче. - Неожиданно деловито уточняет Ниган. - Это община. Большая, богатая община. У них есть оружие, много оружия, припасы, вещи, земля, женщины, как ты любишь, и дети, даже дети. У них есть все. - Невозмутимо поясняю в ответ на его взвинченное возмущение тем, что я не желаю выдавать все сразу. Тот факт, что он не сказал нет, а уточнил, что это, дает мне шанс выиграть эту битву. О цене лучше не думать. - С чего ты решил, что это не моя община? - Заметив, как я вцепился в перспективу, Ниган не может отказать себе, он смеется и пытается поймать меня. - Они слишком хорошо живут, ты бы не позволил жить так. Общину охраняют солдаты, они готовы защищать свою территорию, у них все для этого есть. Я сам как-то столкнулся с ними и знаю точно, больше скажу, я проверил это и удостоверился лично. Тебе придется здорово потрудиться, чтобы победить, поработить их. - Я пытаюсь вести себя спокойно и легко отбиваю его провокацию, но вновь сажусь на край кресла, выражая серьезность намерений и сосредоточенность на разговоре. - Карл, ты же знаешь. Что если я убью их всех ради их богатств? Что если я убью их всех, когда они будут сражаться за свою независимость? Ты говоришь, что женщины, дети. Что если Люсиль выберет ребенка и поступит с ним так, как с твоим большим, рыжим другом? Ты хочешь этого? Ты готов к этому? Ты понимаешь, что предлагаешь мне, сказав ранее, что не хочешь смертей? - Я. - Я немного срываюсь, совсем каплю, у меня потеют ладони, и ком в горле не дает сходу произнести фразу. - Я понимаю. Но дома меня ждут люди, которые любят меня, а я люблю этих людей. Они рассчитывают на меня сейчас, и каким бы отвратительным не был мой поступок, я согласен совершить его, если смогу защитить им тех, кто мне дорог. Я уверен, что тех людей тоже кто-то любит, тот, кто дал им все это, и он сможет защитить их, если действительно этого захочет. - Мой голос хрипит, меня немного трясет, но я не прячу глаз и продолжаю гнуть свою линию. Я признаю, что я жестокий, ужасный, самый плохой на свете Карл, но я больше никому об этом не скажу, и все будет, как и прежде. Я справлюсь. - Ладно, допустим. Только год - это много. Явно меньше года. - В нем больше нет лишних эмоций, Ниган резко переходит на серьезный тон. Мужчина думает и потирает пальцами щетину на подбородке. - Год - это не много, учитывая объемы того, что нам нужно восстановить. В любом случае, ты не успеешь почувствовать разницу, если воспользуешься моим подарком. - Не принимаю даже к рассмотрению его изменения и пожелания к договору - Я нарисую карту. Когда срок закончится, мы сразимся, так же, как до этого. Если победим мы, ты оставишь нас в покое, навсегда. Если победишь ты, получишь новую Александрию, полностью, вместе с нами. - Если я снова поставлю вас на колени. Я смогу убить вас всех, Карл. - Также серьезно решает напомнить он мне. Вероятно, ему думается, что если это не прошло с чужаками, то сработает с родными. - Да. - Просто соглашаюсь, потому что, чего бы мне это не стоило, я не позволю этому произойти. - Хотя нет. Не всех. Можно я заберу себе ту красивую блондинку? И девчонка того азиата тоже хорошенькая, м? Они такие смазливые, мне уже не терпится трахнуть их. Ты готов, Карл, ты согласен? - Не унимается мой чертов деловой партнер. С кем я пытаюсь договориться? - Да. - Я успеваю подумать о Джесси и Мэгги. Джесси - мама Рона, и очень любит Джудит. Она очень красивая и добрая, всегда вежливая и аккуратная, а еще она надежная, решительная и сильная. Мэгги - жена Гленна, и очень любит Джудит, что там, она помогла ей родиться, она знает, что я убил маму, и не видит меня жалким, не видит во мне монстра. Она просто самая классная. С ними никогда не произойдет ничего плохого. "Да" - это просто слово в договоре, которое никогда не сбудется. - Отлично. Потом я на твоих глазах убью остальных, я заставлю тебя смотреть, я научу тебя этим наслаждаться. Ты будешь последним, и тебе будет больно. Ты все еще думаешь, что это стоит того? - Да. - С ними никогда не произойдет ничего плохого. "Да" - это просто слово в договоре, которое никогда не сбудется. - Ладно-ладно, я сейчас просто шучу. Разберемся, когда придет время. Люди же – это ресурс, помнишь, да? – Я прикрываю глаза и вслушиваюсь в его голос, думая о том, как я хочу домой, вот в эту секунду, но надо дойти до конца, надо продержаться еще немного. Это мы тебя убьем. Я тебя убью. Теперь я в этом уверен, теперь это желание поглощает меня. То, что он заставил меня признать, только сделает меня сильнее. Я буду вспоминать это и ждать дня, когда заберу его жизнь за одни только грязные мысли обо мне и моих близких. Сейчас есть проблемы поважнее. Пока я выдыхаю и путаюсь в собственных мыслях, Ниган достает откуда-то карандаш и толстую тетрадь. Он неспешно убирает в сторону биту, мою шляпу и бинт. Мужчина кладет тетрадь на стол, на нее с легким стуком опускает карандаш. - Триста шестьдесят четыре дня, сегодняшний день в счет, это честно. Рисуй. - Я касаюсь листа, но его пальцы все еще придерживают бумагу, не давая мне придвинуть ее к себе. - Тогда триста шестьдесят четыре дня, и Дэрила верни, это честно. Я нарисую. - В тон ему парирую я и дергаю лист на себя, преодолевая его сопротивление. - Ох, и развлечемся. Ты все-таки Сорвиголова. - Довольно улыбается Ниган, когда я берусь за карандаш и чувствую легкую нерешительность, чтобы провести первую линию. *** Нет никакой необходимости, мы уж что-нибудь придумали бы, но меня и Дэрила Ниган лично отвозит в Александрию. Не менее странно то, что он изъявляет желание задержаться, под видом дружеского визита поговорить с Риком и развлечься. К счастью, мне еще хватает моральных сил, чтобы выпроводить его вон. Следующее, что мне грозит, это объяснение с Дэрилом. У него выдались непростые времена, а тут еще и вся эта история со мной. У меня же был адовый денек, столько всего и на такой скорости, я не готов сейчас разбираться и обсуждать все произошедшее. Приходится проявить характер, чтобы заставить Дэрила для начала не смотреть на меня так, пойти домой и привести себя в нормальный вид. Дальше я думаю найти Рона, чтобы он увидел меня живым, успокоился и первым узнал, что теперь все будет хорошо. Ну, или хотя бы Иисуса, пока он нигде ничего лишнего не сморозил и не начал всеобщую панику. Быстро мне не удается найти ни того, ни другого. Приходится спросить у тех, кто на воротах, от них я узнаю, что все собрались в дальней части Александрии, где беседка, и устроили собрание с бурным обсуждением актуальных вопросов. Я прихожу к беседке на самом интересном месте. Все как раз обсуждают будущую дань Нигану. Я не выдаю сразу своего присутствия и тихо наблюдаю за тем, как община делится на два лагеря: одни требуют объявить Нигану войну и освободиться любой ценой, другие выступают против, потому что напуганы и обеспокоены за судьбу общины. На их взгляд, нужно срочно решить, где взять побольше припасов для следующего визита спасителей. Люди спорят, почти не слышат друг друга. Отец является центром действия, но у него не очень хорошо выходит, так как он и сам не знает, какое решение ему ближе. Хотя, я уверен, сам он жаждет войны. На очередном всплеске отчаянья я осознаю, что тянуть дальше нет смысла. Я выхожу из своего укромного угла и делаю несколько шагов вперед. Некоторые люди уже замечают меня и начинают внимательно следить за каждым моим движением, ожидая новой теории. - Я могу сказать кое-что? - Мой голос звучит ровно и негромко, я обращаюсь то ли к отцу, то ли ко всем. - Да. - Отец соглашается, вся община выжидательно затихает. - Нам не нужны припасы для спасителей, больше мы ничего не будем им отдавать. - Мой скользящий взгляд цепляется за Рона, он удивлен, но, вместе с этим, выглядит таким воодушевленным. Кажется, даже на таком расстоянии вижу, как мерцают его глаза от того, что он видит меня. Это такое приятное чувство. - Верно, мы должны решить эту проблему силой, соберемся и разобьем их ко всем чертям. - Отвлекаясь на Рона, я создаю паузу, чем позволяю другим вмешаться в свою речь. - Нет, воевать с ними мы сейчас тоже не будем. - Приходится уточнить особенно настойчиво. - Пока. Вокруг начинают слышаться вздохи и шепот. - Почему? Почему мы должны чего-то ждать? - Уже другой мужской голос долетает до меня резкими вопросами, потому что в них непонимание и злость. - Потому что сейчас не время. - Я обвожу собравшихся взглядом, делаю глубокий вдох и произношу на выдохе. - Значит так. У нас с Ниганом договор, и никто, слышите, никто не посмеет нарушить его. - Что, если я? - Все тот же мужчина подрывается с места и пересекается со мной острым взглядом. - Да, почему мы должны соблюдать с ним какой-то договор? - У нас явно намечается стихийная группа революционеров, а я еще даже не объяснил ничего толком. - Нападем на него и покончим с этим. - Нет. - Я раздраженно пресекаю любое процветание этой темы. - Это не обсуждается, чего бы нам ни хотелось, мы будем делать то, что должны. - Это новые правила? Что, если мы с ними не согласны и не будем им следовать? - Спрашивает кто-то уже спокойнее. - Это не правила, это ультиматум. Те, кто не согласны с ним, могут поступать по-своему, но сначала вам придется покинуть Александрию. У меня все. - Я не собираюсь продолжать разговор, разворачиваюсь и делаю шаг вперед. - Карл, что происходит? Что это значит? Объяснишь нормально? - Меня пытается остановить отец, его очень задевают мои слова, особенно три крайние фразы. - Да, но все подробности потом, нужно еще все обдумать. Сейчас пусть все идут домой. - Обернувшись к нему, отвечаю я, а после продолжаю свой путь. *** Увидеть Рона этим вечером у меня так и не получается. Вернее сказать, мы видимся, но все происходит сбивчиво, путано и быстро, потому что у него теперь есть серьезные обязанности в медпункте. Мы договариваемся о встрече завтра, и я отпускаю его. Сам я отправляюсь домой, чтобы принять душ, поесть, упорядочить мысли и подумать, как всю ситуацию объяснить папе и остальным, когда придет момент. В самый пик реализации, к сожалению, все мои планы рушит Иисус, который неожиданно стучит в мою дверь. - Я рад, что ты вернулся. - Сообщает парень, когда я открываю ему. Я не знаю, что должен ответить на это. Отступаю на шаг, приглашая его пройти. Иисус приглашение принимает. Я закрываю дверь. - Жаль, что ты какао опять не принес. У меня только чай. - Заваривая этот самый чай, делюсь первой попавшейся мыслью. Он молчит, но я ощущаю на себе его внимательный взгляд. Я разворачиваюсь и ставлю на стол две кружки. Сажусь на свое место, где уже заскучала моя тарелка с ужином, и встречаюсь с ним своим взглядом. - Что там произошло? - Мой гость не совершает ни одного движения, не считая губ. - Какая разница, если теперь все хорошо? - Мне не хочется быть грубым, но иначе никак, ведь никогда больше я не желаю проговаривать все это еще раз. Мне стоит немалых сил вести себя так обыденно. - Ты сказал людям, что сейчас не время. Ты больше не хочешь мстить? - Приготовленный мной чай все же соблазняет парня, и тот делает глоток. - Хочу. Очень хочу. - Я расслабляюсь и немного сползаю по стулу, меняя позу. - Ты себе даже представить не можешь - как. - Я скрещиваю руки на груди. - Меня изнутри обжигает это чувство. Иисус сосредоточенно слушает меня. Он делает еще глоток чая, пока я говорю. - Но я вдруг подумал, что сейчас для меня есть нечто более важное, о чем мне следует думать чаще и больше. Джудит нечего есть, Мэгги скоро родит, у нас нет врача, наши стены едва стоят, люди устали и физически, и морально. И еще многое из того, что требует срочного решения. Моя месть, наша месть может ждать, а это место нет. - Я завершаю с виду спокойную, но на деле жаркую речь и шумно выдыхаю. - И сколько же времени у нас на это есть? - Уже с неподдельным интересом озадачивается мой собеседник. - Год. - Признаюсь без особого удовольствия. - Мало. - Также коротко замечает Иисус, пока ерзает на стуле в поисках более удобного положения. Наш разговор становится все более свободным, возможно, дружески доверительным. - Знаю, мало, хотя это лучше, чем ничего. Если мы постараемся, все получится. Я хочу, чтобы за это время Александрия стала уютным и надежным местом для своих жителей. Я думаю, что победа над Ниганом зависит не только от силы духа, но от нашей веры в свой дом и силы желания защитить его. Все мы должны бороться за Александрию и сберечь ее не ценой свой жизни, а так, чтобы вернуться и продолжить в ней жить, зная, что лучшее место на земле - мое. - Этот план хорош только в теории, но сейчас мне ничего не остается, кроме веры в него, назад пути уже нет. - Звучит хорошо. - Иисус улыбается и касается своей кружкой моей, издавая глухой звук. - Ты теперь, выходит, лидер? - Что? - Я с удивлением смотрю на него. - Что? - Игриво передразнивает он меня. – Испугался, как мальчик. - Я и есть мальчик. - Я анализирую его фразу и, наконец-то, понимаю. Мне необходимо оправдаться. - Уверен, папа отлично со всем справится, я делаю лишь то, на что способен. - Неужели ты не хочешь? - Парень фыркает и смотрит так выжидательно, будто мое лицо ему скажет больше, чем я сам. - Совсем нет. Я не готов. Я подросток, мне хочется быть ответственным только за себя и больше времени проводить с Роном. - Не могу сдержать смущенную улыбку, я не только впервые себя так ощущаю, я также впервые вот так об этом говорю. На самом деле, раньше я так не считал, но в данный момент я себя без этого уже не вижу. Иисус просто кивает и тоже улыбается, с пониманием. Дальше наша беседа заходит в тупик, и некоторое время мы молчим. Он пьет чай, я смотрю на свои колени. Это не кажется неловким, но все равно как-то странно или, может быть, непривычно. - Знаешь, хоть лидером быть тебе и не хочется, но есть один король Иезекииль, которому я хотел бы представить именно тебя. Мне кажется, вы поладите, он может помочь с твоим планом. - Он мгновенно замечает, как быстро я поднимаю на него взгляд, как начинаю хмуриться. Приподняв указательный палец в мою сторону, добавляет: - Да, звучит как шутка, а я серьезно. - Хорошо, я не отказываюсь. Спасибо. - Нельзя сказать, что я свечусь восторгом, но позже я подумаю над этим предложением еще раз. - Пока еще не за что. - Иисус отодвигает от себя чашку и улыбается мне. - Кстати, я тоже собирался сказать тебе что-то. - Пытаясь уйти от темы, я вспоминаю о том, что собирался сказать Иисусу при встрече. Самое время. - Ты уже обосновался здесь и очень помогаешь нам, но ведь и Хиллтоп очень важен для тебя. Ты должен знать, я не смог бы просить за него, там есть свой лидер, и это он обязан защищать свою общину. Даже если бы я захотел... - Я понимаю. - Парень перебивает меня. - Так вот у меня возникло одно предложение. - Я спокойно завершаю свою мысль и получаю согласный кивок готового слушать Иисуса. POV Рон Идет уже третий день с того момента, как Карл вернулся от Нигана абсолютно не тронутый и удивительно спокойный. Все, что мне, как и другим, сейчас известно о развитии ситуации между нами и спасителями, так это тот факт, что мы свободны, и Ниган не запрещал Александрии принимать людей, даже из Хиллтопа, а Карл воспринял это как разрешение, поспешил воспользоваться. Он и Иисус договорились, пригласив всех желающих в момент возвращения Мэгги и Гленна переехать в Александрию. Надо признать, что объективно за эти дни в общине ничего не изменилось, но зато сама атмосфера внутри Александрии в один момент изменилась в корне, до неузнаваемости, и только набирает обороты в позитивную сторону. Все меняется, жизнь вокруг меня возрождается, я узнаю эти улицы и этих людей. Все будто бы должно прийти к тому, что станет по-прежнему, хотя даже лучше. Точно, только лучше. Кажется, и дышать вдруг стало как-то легче, и ощущение независимости - это прекраснее всего того, что мне приходилось чувствовать. Лично я всем доволен до безумия. Самое приятное, я осознаю, что это сделал Карл, сделал для меня или, вернее, и для меня тоже. Во всем этом урагане перемен вокруг дома, у меня есть свое место. Я уже успел втянуться в свои обязанности в медпункте, пусть это не просто. В свете последних новостей у меня появился смысл стараться еще усерднее. Вчера, кстати, на перевязке Карл обещал мне, что врач из Хиллтопа обязательно переедет к нам. Для меня это оказалось волнительным событием, но, с другой стороны, я считаю это редкой удачей и с предвкушением жду встречи с моим будущим наставником и коллегой. Вчера вечером он и остальные должны были приехать в Александрию, а сегодня я уже направлюсь на работу, чтобы познакомиться с ним. Поначалу на своем пути я не замечаю ничего необычного. Однако, стоит мне дойти до перекрестка, я обнаруживаю на газоне незнакомую блондинку. Девушка устроилась в тени дерева, вытянув ноги и сложив на коленях замок из пальцев. Я не могу видеть ее лица, так как она смотрит в противоположную от меня сторону. Я отправляю взгляд в эту же сторону и вижу Карла, Рика, Гленна и еще пару знакомых лиц, которые выгружают из машины какие-то вещи и что-то бурно обсуждают. Я возвращаю взгляд незнакомке, она сохраняет поразительное спокойствие и не замечает ничего вокруг. Безразлично хмыкнув, я собираюсь спокойно преодолеть свои несколько метров до медпункта. Я делаю шаг и замираю: нет, ну, не на Рика же так уставилась эта девчонка. Я резко меняю направление и решительно иду в другую сторону. - Привет. - Вежливо произношу я. - Привет. - Даже не шелохнувшись, даже не взглянув на меня, отвечает она. - Я Рон, а ты? - Не жду от нее приглашения и тихо опускаюсь на газон рядом. - Лидия. - Все в том же настроении сообщает Лидия. - Как тебе Александрия? - Я немного наклоняюсь, как бы привлекая внимание, но на деле мне нужно лишь заглянуть в лицо и проследить ее цепкий взгляд. - Прекрасное место. Я рада, что переехала. - Девушка внезапно смотрит на меня, и я вижу ее волосы, лицо, глубокие глаза, которыми она встречается с моими глазами. Она красивая. - Да, думаю, что и дальше ты не разочаруешься, я живу здесь давно и знаю, о чем говорю. - На секунду я зависаю, но больше от досады, что мой план провалился, чем от неловкости, а потом быстро отвожу взгляд и продолжаю формальную болтовню. - Успела с кем-нибудь познакомиться уже? - Я бы не сказала. - Лидия остается удовлетворена моим действием и сразу же возвращается к своему занятию, продолжая тешить меня ничего не стоящими откровениями. - Я Иисуса знаю давно, еще знаю Гленна и Мэгги, а здесь я говорила только с Мишонн, Карлом, вот с тобой. - И как тебе Карл? - На этот раз я пытаюсь действовать аккуратнее, удачно изменив позу, у меня получается проследить ее взгляд. Конечно же, он приводит меня к Карлу, из чего и следует мой вопрос. - Ну, он очень серьезный, но милый парень. - Я возвращаю свое внимание новой знакомой и наблюдаю за ее эмоциями, когда речь заходит о Карле. - Думаешь, он привлекательный? - Спрашиваю и стараюсь сдержать хитрую улыбку, но получается плохо. - Эй, на что это ты намекаешь? - Я снова заставляю Лидию взглянуть на меня, на этот раз более настороженно. - Брось, мы же взрослые люди, я ничего такого не спросил. - Успеваю вовремя прикинуться серьезным и безобидным. - Вообще, внешне он не в моем вкусе, но когда говоришь с ним или наблюдаешь за ним, понимаешь, какой он обаятельный. - Мы вдвоем пялимся на Карла, и я согласен с ней. - Возможно, когда ты узнаешь его лучше, что-нибудь получится. - Я не отступаю, продолжая провокацию. - Вполне может быть. - После недолгой паузы соглашается девушка. Это моя победа. - Тогда зачем было врать с самого начала. - Спокойно ворчу себе под нос я, и за это время подвигаюсь к ней вплотную. Внезапно для нее, мой голос становится грубым, а поведение наглым и угрожающим. - Послушай внимательно и запомни. Карл мой. Карл мой худший враг и лучший друг, Карл мой парень. Я столько времени и нервов потратил на него, что никому не позволю забрать его у себя. - Что, если меня это не волнует? - Вопреки моим ожиданиям, я ощущаю, что не смог запугать ее, она все так же невозмутима и увязла в Карле. - Лучше не проверяй. - Мне остается только злиться и говорить, не подумав как следует. - В худшем случае, я убью тебя. Не сомневайся, я способен сделать это. - Я поднимаюсь с травы и, демонстрируя остатки самообладания, осматриваю себя. - Пока. На самом деле, эта ситуация почему-то очень подняла мне настроение. Мне нравится видеть Карла своим парнем, мне нравится быть парнем Карла. Слишком много таких разных моментов привели нас к тому, что мы вместе. Мы вместе, но ничего не закончилось. Нам предстоит прожить еще немало хорошего, плохого, и это круто, пока мы рядом. Я чувствую любовь. Возможно ли, что конец света случился для того, чтобы мы встретились и смогли полюбить? Если так, то я ни о чем не жалею.