Эти янтарные глаза...

      В груди уже начинало закладывать от продолжительной пробежки, руки буквально окаменели от холода, чуть приоткрытый рот еще каким-то неведомым чудом выпускал теплый и влажный пар в прохладный воздух улицы. Ноги с каждым движением становились все более ватными, и остановиться уже практически было невозможно просто потому, что на автомате забываешь сделать это — так и идёшь дальше. Кажется, завтра Айари уже не сможет снова начать новый день вместе с остальными, как предыдущие три, потому что будет валяться в медпункте с больным горлом и высокой температурой. Пусть лучше так, там девушка хотя бы не увидит его. Хотя нет, несмотря на то, что Ри с волейболистом так плохо поступила несколько часов назад, бросив одного и совершенно забыв о своем обещании, Бокуто всё равно придет к ней, приведя вместе с собой команду, и не один раз за день, кстати, потому что очень он — добрый и является капитаном (а капитан обязан "заботится" обо всей своей команде!). Возможно, Котаро даже принесет конфеты, мандарины или что-нибудь еще, что Акааши успеет около двадцати раз напомнит ему взять.       Айари ускоряется и зажмуривает глаза, мысленно приказывая самой себе выкинуть эти непонятно откуда взявшиеся мысли. Бокуто нельзя! Он должен оставаться с командой на тренировке, потому что скоро отборочные соревнования! Её персона не должна быть важнее, чем тренировки! Сердце колит от горькой мысли о том, что Котаро, возможно, относится к Ю как к другу, что может улыбаться кому-то шире и лучезарнее, чем ей... Айари и Бокуто даже друзьями назвать нельзя. Ведь друзья делятся своим самым сокровенным, своими чувствами и переживаниями. Друзья доверяют друг другу…       Господи, ну почему же я так схожу с ума по нему!?       Камень, который до этого момента Ю не забывала оббегать, теперь послужил ей отличным тормозом. Девушка больно ударяется о землю и, вдобавок ко всему, получает неприятную боль в правой ноге. Ну, почему он? Почему именно сейчас? Айа с силой бьет кулаком о землю, а глаза предательски начинает щипать от подступающих слёз.       — Оне-чан?.. Почему ты плачешь?       Прямо перед глазами Айари непонятно откуда возникли родные и обеспокоенные ореховые глаза вместе с сосредоточенное выражение лица.       - Тебя кто-то обидел!? Кто это?! Скажи мне!!!       — Что?!! Ты уезжаешь в Токио!? Это он тебя заставил?! Почему ты бросаешь нас?! — отчаянно слышится за спиной знакомый до боли голос, безжалостно рвя сердце на части. — Не молчи, Онее-чан!       — Нишиноя... — в который раз Ю произносит его имя. Это лишь в голове. В жизни она никогда больше не сможет позвать его вот так легко — просто уже не будет иметь на это права. Кажется, только сейчас темноволосая замечает какое же у Нои всё-таки красивое и необычное имя. Ведь мама еще до их появления долго ломала голову о том, как же назвать своё чадо, коих, на самом деле, оказалось двое.       Мама...       При одном воспоминании о этой женщины в груди что-то начинает сильно болеть.       —Это лишь моё решение.       Ри банально боится смотреть на брата. Боится поднять голову и посмотреть в глаза цвета сепии, которые обычно показывают истинный, взрывной характер Нишинои. Сейчас же — ничего. Там нет ничего. Лишь разочарование и глубокая обида на поступок сестры. Им с детства говорили, что они очень похожи. Но это лишь внешняя оболочка, а внутри — ничего общего. Ноя бы так не поступил. Ноя бы не сдался. Ни при каких обстоятельствах не сделал бы то, что делает Айа.       Но как же все так вышло?.. Почему всё так произошло? Сначала с треском рухнул брак родителей, в котором они счастливо прожили около восемнадцати лет, потом так же сильно и больно упала Ю в тот самый миг, когда вся команда с презрением отвернулась от нее. И вот он — третий удар. Они больше никогда не сыграют вместе на той самой площадке у дома. Никогда уже не пойдут вместе в школу, потому что Нишиноя будет далеко от Айари, а она — далеко от него.       Жизнь наносит девушке всё больше глубоких ран, а Айа даже сопротивляться и дать хоть какой-то отпор не может. Она не может защитить себя...       — Ты всегда думаешь только о себе, Айари! Я...       Тем временем либеро со всей силы сжимает свои руки в кулаки, опускает глаза, гневно буравя взглядом пол, будто ему нестерпимо больно и неприятно смотреть на девушку и даже, кажется, почти до крови закусывает нижнюю губу.       — Я никогда не прощу тебе этого!       — ...Хах! Ты как была слабачкой, так и ею осталась, Оне-чан! — улыбнувшись во все тридцать два зуба, Ноя ободряюще хлопает сестру по плечу. — Почему ты вне поля такая жалкая? Прямо как Асахи-сан!       Пока брат безустанно что-то говорит ей, девушка внимательно смотрит в его глаза. Айа всё еще видит в них старую обиду. Неожиданна хрустальная слеза начинает медленно скатывается по ее щеке к губам, и тут же тянет за собой подобных себе. Все солёное составляющее этой маленькой слезинки, начинает неприятно щипать обветренные и ободранный губы волейболистки. Тихо хлюпнув носом, девушка поспешно вытирает лицо тыльной стороной немного теплой ладони.       — Почему ты опять рыдаешь? — недоуменно посмотрев в сторону сестры, удивился Нишиноя. — Прямо как в детстве! Делаешь вид сильной и независимой, а сама готова разреветься в любой момент из-за какой-то фигни!? — начинает злится парень.       Глубоко вздохнув, девушка с грустью поднимает глаза на небо.       — Да... н-нет, - дрожащим голосом, часто всхлипывая, произносит наконец-то Айа, — я-я просто... Я так... с-себя ненавижу за то... ч-что причинила столько боли тебе и маме! В-ведь ты был во всем прав!.. — почему-то говорить дальше было больно и очень сложно. Приходится вздыхать буквально через каждое слово, поэтому получаются какие-то несвязные слова.       — Я такая эгоистка, Ноя! Прости меня!       Наступает та самая минута молчания, во время которой Ю может не сдерживаться и реветь навзрыд, вздрагивая то ли от нехватки воздуха, то ли от холода. Глаза темноволосой пораженно и широко расширяются. Вместо того, чтобы обнять Ри, пожалеть или хотя бы в поддержке похлопать по плечу, как обычно это бывает, сейчас на лице Нишинои есть только нагловатая, хитрая ухмылка какую может выкинуть только он. Кажется, будто парень знает что-то такое, чего не знает сама Айа.       — Глупая бельчиха! — парнишка заряжает "добрый" такой подзатыльник сестре, которая тут же айкает от боли и обиженно потирает ушибленное место. — Решила, будто ты отделалась от меня этой поездкой в Токио!? Ну, ты и дура, Оне-чан! Я же твой брат, и будь там хоть временный таймаут или проигрыш, я тебя всегда прикрою! — в своей обычной, оживленной манере чуть ли не криком разглашает Нишиноя.       Как всегда такой шумный и такой не тактичный. Брякает всё, что взбредёт ему в голову, даже несмотря на то, что тема разговора была абсолютно другой! Ное нипочем все трудности и он способен защитить не только себя, но и команду. Поднять настрой и внушить доверие. Такой маленький телом, но такой сильный душой...       Бодро поднявшись с земли, либеро в строгом жесте важно складывает руки у себя на груди и, гордо вскидывая подбородок вверх, смотрит на свою сестру с высоты своего роста.       — Так, я кому сказал! Хватит реветь! — нарочно громко и с выражением произносит он.       — Прости...       И следующие несколько часов, в то время, когда все "обитатели" лагеря должны были видеть уже свой четвертый сон, а охранники, оставшиеся охранять образовательное учреждение наполненное спортсменами, бурча что-то недовольно себе под нос, осматривать всё ли везде закрыли, двое ребят практически одинакового роста начнут придумывать чем бы им заняться в это ночное время. Ведь совы — ночные животные, а вороны могут бодрствовать почти всегда, лакомясь тем, чем только захочется...