Abel Korzeniowski — To Be Beautiful Is To Be Almost Dead
Отголоски игры долетают с горы, Оглашают темнеющий луг. После трудного дня нет забот у меня. В сердце тихо, и тихо вокруг. Вильям Блейк
Музыка — это то, что нельзя увидеть, лишь только почувствовать. Она эфемерна. Невидимый материал, который невозможно взять в руки, можно только впустить ее в свою душу, заставляя трепетать каждую клеточку организма. Ею невозможно не наслаждаться, даже если это какофония. Яростная мелодия заставляет встрепенуться или может толкнуть на путь греха. Медленная песня успокаивает, приводит к свету. Любая музыка может творить чудеса. Сегодня Ванесса надела синее платье с открытыми руками и шеей, сшитое по последней моде, хотя ее никогда и не волновали подобные вещи. Обычных женщин увлекают разговоры о тряпках, побрякушках и светских сплетнях, но не Ванессу. Ей стали скучны подобные разговоры еще в юности, когда в доме Мюрреев бывали гости. Куда было интереснее подслушивать разговоры сэра Малкольма или же бродить темными ночами по зеленому лабиринту. Иногда она мечтает о возвращении в те беззаботные времена, когда все было так просто. Тогда не было тех забот, что принесла через несколько лет юность, не появились проблемы, которые осложнили ее жизнь, не проснулся демон, которого она с трудом смогла запереть внутри своего естества. Сейчас эта тварь подает иногда свой мерзкий голос, желая склонить ее в темноту, прося отречься от всей нынешней жизни. Ванесса вышла в гостиную. Сэр Малкольм напряженно смотрел на свои карты, но при звуке шагов поднял глаза на подопечную. Хотя, «подопечная» — это не то определение, которое можно дать Ванессе. Юридически это было так, но фактически… Ванесса давно считала, что ей никто не указ, она сама принимала решения, сама могла позаботиться о себе. Истинная подоплека их отношений заключалась в другом: когда-то Ванесса нужна была сэру Малкольму, ничего с тех времен не изменилось. Она внимательно оглядела его. Как всегда опрятный вид. Пиджак наброшен на широкие плечи немного небрежно, что более присуще молодым людям. Седина не портит его, наоборот, придает легкий шарм и мужественную зрелость. Ванесса могла бы называть его отцом, если бы прошлое не было столь черно… Но все давно минуло, все давно уже прощено, хотя и не забыто. Прошлое невозможно вообще забыть. — Вы очаровательно выглядите, — улыбаясь, проговорил сэр Малкольм. — Вы находите? — просто спрашивает Ванесса, оправляя синюю атласную юбку. — Вы куда-то собрались? — сэр Малкольм отложил карандаш в сторону, подошел к Ванессе, взял ее за руку. — В оперу, — уголки ее губ легко дрогнули. Давно было пора выйти ненадолго в свет, перестать прятаться. Страх изменяет, деформирует твое тело, как бездарный скульптор уродует дорогой мрамор. С той лишь разницей, что тебя вырубают изнутри, и никто не видит осколков и целых слоев, которые откалываются от твоих стенок. Ты внутренне становишься все тоньше и ранимее, и в конце концов любое крошечное чувство вышибает тебя из равновесия. Всего один удар — и тебе кажется, что ты разрушен, что ты погиб. Всем страшно, но побеждают лишь те, кто прорывается сквозь свои страхи. Можно бояться, но разум должен преобладать над этим низким чувством. Пока делаешь что-то — делай, и делай обдуманно. И только когда все закончится, можешь рыдать над своим страхом, сколько хочешь. Нельзя позволять страху завладеть собой, нужно воспринимать это как вызов, возможность испытать себя, изучить лучше. Именно благодаря страху она узнала, кто она на самом деле. Ванессе давно не страшно. Страх стал привычкой; когда мы к чему-то привыкаем, то перестаем защищаться. Но она научилась не бояться и беречь свою жизнь… если ее нынешнее состояние можно назвать «жизнью». Она не боялась ни Дьявола, ни ту тварь, что сидит глубоко внутри нее, ни призраков, окружавших людей. Бояться следует не мертвых — все зло на этом свете от живых. — Вам давно пора встрепенуться, — сэр Малкольм отпустил ее руку. — Вы идете одна? — Конечно, — Ванесса знала, что это смелый шаг: она решила посетить оперу без кавалера или подруги. — Я могу пойти с вами. Билеты не станут проблемой, — предложил он. — В этом нет необходимости, — отрезала Ванесса, надевая меховую горжетку. Она просто вышла на улицу, ничего не сказав больше сэру Малкольму. Села в карету, терпеливо ждавшую ее, и поехала в театр. Ей всегда нравилась музыка, поэтому стоило ей только войти в холл, полный гостей, она ощутила покой. Музыка — ценнее самой жизни, ибо надолго переживет своего создателя. Она вечная. Такая же вечная, как человеческая душа. Ванесса заняла место в ложе. Она внимательно оглядела зал, ощущая безмятежность, чувствуя себя в безопасности, и лишь в редкие минуты, пока лилась музыка, испытывала беспокойство, вызванное конечно же мелодией. Вдруг она замерла, обратив взгляд в ложу напротив. Она встретилась с безразличным взглядом голубых глаз. Она узнала его. Узнала героя, сошедшего со страниц «Стрэнда». Вспомнила, как несколько месяцев назад Холмс переступил порог дома сэра Малкольма, чтобы помочь с пропажей каких-то документов. Они тогда почти не говорили, он задал ей несколько уточняющих вопросов, она дала ему ответы, и больше с тех пор они не виделись. Мистер Холмс был не один, а со своим другом и его красивой женой. Но долго Ванесса не смогла смотреть на странного детектива — ее поглотила музыка, очаровала своим звучанием, отвлекла от гнетущих мыслей. Магия рассеялась, когда объявили антракт. Ванесса вышла в холл, чтобы немного прогуляться, но ей не хотелось ни с кем говорить или пить шампанское. Несмотря на то, что она любила находиться среди людей, ей было необходимо одиночество. — Светское общество вас тоже утомляет, — услышала она позади мужской голос. — Временами, — улыбаясь, ответила она. — Еще после прошлой встречи с вами, мисс Айвз, я понял, что вы привыкли пренебрегать условностями, — Шерлок сделал шаг к ней, замечая вопрос в ее больших голубых глазах. — Сегодня на вас нет перчаток, а женщина без перчаток — признак дурного тона, так ведь? Но вместе с тем вас нельзя обвинить в отсутствии вкуса. — Вы делаете мне комплимент, мистер Холмс? — она подалась к нему почти всем телом, между ними осталось всего лишь несколько спасительных сантиментов. Но Ванесса не склонна соблазнять мужчин, скорее ей нравится интриговать, заставлять бояться чертовщины, мелькавшей в ее глазах. — Вряд ли это можно назвать комплиментом. Многие бы назвали вас чуть ли не первой красавицей в опере, — холодно сказал Шерлок. — Но я не склонен к этой ерунде, заставляющей мужчин говорить порой неискренние слова ради сомнительных удовольствий. — Быть прекрасной значит быть почти мёртвой, не правда ли? Усталость совершенной женщины, томная легкость, поклонение, опустошенность, анемичность, бледность слоновой кости и слабость котенка. Существует большой спрос на фотографии с мертвыми дамами, вы это знали? В определенных кругах. На трупы накладывают косметику, затем ставят в самые постыдные позы и фотографируют. Мужчины делятся этими снимками и удовлетворяют себя. Очень изысканно, — Ванесса делает полшага назад. Она прекрасно знает, что Шерлок Холмс знает о таких вещах. Он хорошо знаком с аморальной изнанкой современного мира, видит чужие пороки, но не замечает, как тьма плотно оплетает тех, кто тянется к свету. — Нужно идти в зал, — Шерлок завел руки назад, хотя приличия требовали от него подать руку спутнице и отвести в ее ложу. Но разве мисс Айвз нужны подобные условности? Нет. Так же, как и ему. Ванесса развернулась на тонких каблуках и направилась в свою ложу. Больше она ни разу не взглянула на Шерлока Холмса. Она просто сидела, сложив руки на коленях, внимательно слушая переливающиеся голоса и меняющиеся мелодии. После окончания спектакля Ванесса вышла на улицу. Ночной воздух холодил, остужал чувства, но в тоже время обострял все инстинкты. Есть что-то такое очаровательное в ночи. Она манит, притягивает, завлекает, как сирена. Ночь полна загадок, может быть, потому что обнажает все скрытые днем тайны, выпускает наружу так хорошо сдерживаемых в нас демонов, позволяя им совершать свои грязные дела. Именно в темное время суток происходит много необъяснимого и зловещего. Порой даже самые лучшие умы не могут раскрыть эти тайны. Она сделала шаг в темноту, ступила в ту область, где перестали светить тусклые фонари. Опасный шаг, но иногда ей нужно было пройти по острию ножа, ведь так она хотела понять: жива ли еще или уже умирает. Ванесса оцепенела, по коже прошел холодок. Она услышала рычание и шипение. Что-то темное, почти бесформенное двигалось в ее сторону. Она просто смотрела на силуэт, не смея сделать ни шага назад, ни шага к свету. Ее парализовало, сковало, не давая возможности двигаться. Нет, это не страх. Это любопытство. Желание встретиться с чем-то неизвестным. Кто-то толкнул ее на свет. Это снова был мистер Холмс. Ванесса огляделась по сторонам. Рык перестала быть слышным. Тварь спугнули. — В городе сейчас бродит несколько бешеных собак, — Шерлок взял ее за локоть, уводя на дорогу, где можно было поймать кэб. — Несколько дней назад прибыл корабль, и они сошли с трапа. Одна уже загрызла насмерть маленькую девочку из трущоб. — И вы думаете, что это была обычная собака? — резко поинтересовалась Ванесса. Ответом был новый вопрос: — А вы думаете, что это было некое иное существо? — Вы все равно не поверите в другое объясненье, — Ванесса остановилась, Шерлок тоже. Она развернулась к нему. Запрокинула голову, чтобы легче было смотреть в его надменные холодные глаза. — А во что вы верите, мисс Айвз? — Шерлок легко улыбнулся, не заметив ни единого признака замешательства или испуга в ее взгляде. — Я верю в полусвет, в котором скрываются демоны, призраки, вампиры и прочие твари. У каждого свои проклятья, не так ли? У вас они тоже есть, просто вы настойчиво отрицаете их существование. Например, вы боитесь, что однажды станете похожим на вашего самого злейшего врага. Вы боитесь, хоть и знаете, что он давно канул в Лету, что он вернется и уничтожит все то, что дорого вам. Вы отрицаете это, но ваше сердце полно любви, которую вы мало кому дарите. — Ванесса приподнялась на цыпочках. Ее лицо было близко к его. Ее дыхание невесомо касалось строгой линии его подбородка. Оно обжигало его, будило какие-то странные, почти животные чувства… но он выше этого. Сможет сдержать в себе внезапные порывы. — Я отвезу вас домой, — вдруг, словно очнувшись, произнес Шерлок. — В этом нет необходимости, — отрезала Ванесса. — И все же стоит, — заявил Холмс непоколебимым тоном. Перед ними останавливается кэб. Шерлок открывает Ванессе дверь, помогает подняться на подножку. Ванесса останавливается. Наклоняется к Шерлоку. Ее губы вдруг легко касаются его сомкнутого рта. Снова знакомый шелестящий шепот послышался за ее спиной: «Дитя, мы с тобой позабавимся непременно…». Ванесса отстраняется, бросает краткий взгляд на своего собеседника. — Спокойной ночи, мистер Холмс, — она закрывает дверь кареты. — И вам того же, мисс Айвз. Ванесса Айвз — опасная женщина, но она не дерзкая Ирэн Адлер. Она совсем не похожа на большинство женщин. Слишком много тайн живет в ее мятежном сердце, и разгадать их все не так-то просто, почти невозможно. Шерлок проводил взглядом ее карету. Кто же она, Ванесса? Ее не так просто раскусить. Он не смог это сделать при первой встречи, не сделал и при второй. Странная особа, и как бы сказал Джон, она бы составила ему идеальную пару. Но разве ему нужно все то, что присуще нормальным людям? Нет. Однако Шерлок Холмс уже немного заболел, поддавшись таинственному обаянию мисс Айвз. Он ждал новой встречи.