Отторгая жизнь

      У Анны видение. Она открывает глаза, и вокруг пляшет родное пламя, в котором стоит силуэт.       Анна открывает глаза и хватается за спящий огонь в лице Микото, чтобы сказать: «пожалуйста».       Пожалуйста, давай пойдем на эту встречу.       Сильная теплая рука треплет макушку. Суо не любит отказывать ей.

***

      Белый или черный? Во тьме огни казались ярче, и красный клубок эмоций я подвесила за голубые нити самоконтроля.       Фушими вошел, сев рядом молча, выжидая, и я, не открывая глаз, прильнула к источнику пламени, впитывая то, что могла, из воздуха рядом с ним. Без разрешения, лишь играя на том, как слабо я выглядела. При этом он не отодвинулся, желая избежать прикосновений. Он питался от меня чем-то совершенно другим.       И в до этого пустом холодном воздухе пахнуло его самодовольством.       — Ты настолько жалка, что не можешь вынести даже допроса? При этом не обжимаясь с кем-либо? — его голос, насмешка, пронзительно едкий, сверкающий взгляд из-под линз, который я не видела, но, почему-то, ясно представляла. Все это.       Не смогло вызвать ни капли эмоций.       — Моя жажда телесного контакта так чужда тебе? Бедный ребенок, — мои губы не искривились в чем-то так похожем на его издевку. Тихий голос не выразил смысла. И тот достигал парня бесконечно долго в моем ускоренном мировосприятии. Он еле дернулся, сдерживая порыв вцепиться мне в горло безуспешно яростно, а я уже вернулась в идеально прямое состояние, будто всю жизнь сидела только с каменной от корсета спиной. А открыв глаза, видела только серость.       Цветов больше не было, как и эмоций. У меня была цель — выбраться. И я знала, что делать.       Я связала себя. Мир сузился до комнаты, а разум перестроился так четко, так остро сиял пониманием всего, о чем бы я не подумала.       Условный детектив вошел и наконец представился:       — Меня зовут Тацуя Эномото, работаю в отделе информационной безопасности. Я задам Вам пару вопросов и отпущу, хорошо?       — Конечно, — немигающе я смотрела в его сероватые глаза. Он, встретившись с таким напором, непонимающе глянул на Сарухико, который сидел изваянием, кипящим, бурлящим чем-то внутри себя.       Я не помнила, не знала, какие эмоции бушуют в нем, он был мне таким чужим. Мальчик, который предал все, что сам любил. Привел меня сюда и оттолкнул ради забавы. Зовом бездны спросил себя: что с ней будет?       Я дам ему этот скромный ответ.       Образовавшаяся тишина неудобно холодила руки, мешая детективу перебирать бумагу. Так что он начал:       — Ваше имя Ямомото Натсуми, верно?       — Так точно, — я заставила себя сморгнуть и сразу увидела, как молодой человек улыбается все более искренне, когда смотрит на моего соседа.       — Последняя регистрация Вас как стрейна проходила десять лет назад, не у нас. Почему Вы не пришли на повторную? — он перевернул страницу, будто хотел узнать ответ вовсе не от меня.       — Как вы знаете, мне было от силы лет пять, я не помнила всей этой процедуры, на учет меня ставил, насколько знаю, мой отец. Его больше нет в моей жизни, потому так вышло.       — Хорошо… В Вашем статусе указано, что Вы относитесь к классу С поисковиков. Это означает, что стрейн может осуществлять поиск людей или вещей по каким-либо ориентирам в радиусе от пятидесяти до тысячи метров. На данный момент времени эксперименты на предмет магических способностей запрещены, потому мы опрашиваем людей и ведем учет с их слов. Расскажите, вырос ли Ваш радиус поиска с последней фиксации?       — Я не замеряла, это довольно-таки сложно определить, но исходя из средней скорости движения людей и времени, которое они тратят для того, чтобы оказаться в поле моего зрения, я могу сделать вывод, что я могу считывать объекты где-то в пятистах метрах от себя.       — Фушими-сан, есть что добавить? — меня совсем не удивило, что спрашивали его. В меньшей мере потому, что мы жили вместе, и Сарухико зачем-то рассказал об этом именно этому человеку (хотя… слухи быстро расползаются), а потому, что этот человек явно был либо дружелюбен в принципе, либо испытывал крайнюю степень симпатии к Фушими, на что тот, естественно, не отвечал какой-либо взаимностью.       — Я не замечал, чтобы она вообще использовала свои способности, — в большей мере меня интересовали красные на моем хвосте, нежели патруль на улицах города. Первые проявляли ко мне более нездоровый интерес, который я не могла понять, особенно после того, как не отказала Ятагарасу.       О, говоря о них…       — Хорошо, — парень даже улыбнулся. Мне показалось, что хоть кому-то нравился такого рода разговор. — Натсуми-сан, есть что-то еще? Вы не замечали за собой других способностей?       — У меня хорошая интуиция, не более того. Никаких активных навыков у меня не появилось, — не беря в расчет мою физическую силу и другие возможности, которые я сейчас наглейшим образом скрывала.       — Интуиция? Это интересно.       — Но бездоказательно, — наверное, слишком резко оборвала я.       Забыла. Что за эксперименты, которые сейчас запрещены? И насколько точно они запрещены? Приостановлены? Ушли в подполье?       Снова повисло недолгое молчание, в ходе которого Сарухико свое недовольство в своей неповторимой звуковой манере открывающегося автобуса. — Ну, например, — начал парень, — Вы могли бы считать мои намерения?       — Нет. Я не читаю людей. Это больше распространяется на предчувствие того, как мне поступить. Но если хотите моих ощущений… То Вы хотите домой и пригласить Сарухико выпить.       Парень зарделся, спрятал глаза, которые бесцельно забегали по бумаге, но сказал:       — Ну, первое все хотят. Второе… я внесу показания в дело.       — Не за что, — хмыкнула я, пока Фушими не мог понять, что только что произошло и тихо хмурился.       Намек он вряд ли не понял, но ничего не мешает ему, завязавшему, прикинуться шлангом.       — Что-то еще? — поинтересовалась я.       — Да. Инцидент с пожаром, — на мое молчание и нечитаемый взгляд он лишь напирал, — что можете сказать?       — А что вы хотите услышать? Как мой отчим меня буквально продать собирался, а мать на все глаза закрывала? И как Красный Король сжег его, и мой дом заодно, дотла?       — Слишком спокойно Вы говорите об этом, — жалкая попытка выглядеть понимающим ситуацию не была мною зачтена.       Можно было лишь пересказать все то,что я чувствовала до этого:       — Это аффект. Хотите драки? — я лишь предложила, а парень уже смеялся, думая, что я так атмосферу разряжаю.       Но под конец его смех сменился настороженной интонацией: — Фушими-сан, она же?..       — Она всего лишь девчонка… — расслабленно протянул он, к тому моменту развалившись рядом на стуле.       Вот только за этой девчонкой следует вереница проблем.       И сигнализация уведомила их об этом весьма красноречиво:       — Внимание, это не учебная тревога. Нападение на корпус А. Всем сотрудникам класса B и выше явиться к главному входу. Внимание, это не учебная тревога.       Красные любят бить в лоб.       — Мы закончили? — я улыбнулась чисто механически, не искренне, не устрашающе. Растянула губы в чем-то, в каком-то подобии. Они оба сорвались с места. Эномото замешкался, не зная, оставлять ли меня тут, но в конце оставил дверь открытой, не проронив и слова.       И я просто пошла по длинным светлым коридорам в тот самый главный корпус. Шаг за шагом, эхо отторгалось от стен, и я старалась не замечать свое дыхание, чтобы не разучиться делать это автоматически. Юбка, футболка выглядели на мне в сейчас так посредственно и дико, но холод не бежал по мне, я бы бежала по нему, если бы захотела ускорить темп. А поскольку не спешила, синие уже успели оттеснить красных с территории своей базы, рискуя начать уже более расширные боевые действия за границей забора. Наверное, они бы могли устроить что-то зрелищное.       Фушими умеет все портить. Умеет, и любит убеждаться в своих способностях. Не мне его винить, он не слепец, чтобы не замечать моих сливов информации. Не замечать Мисаки, который может оклематься быстрее, с меньшими (почему же?) потерями.       Покинутые столы, оставленные компьютеры, — я прошла все это, окидывая безинтересным взглядом, выходя на жаркую улицу из кондиционированного помещения спокойно. Мне не нужно было скрываться, наверное. И через главный выход, все так же неторопливо, я обошла все это пафосное ограждение из построенных синих. Под жарким летним солнцем пламя Красного Короля горело. И я чувствовала: я тоже сгорю.       — Ми-са-ки, — доносилось до меня тихо. Он тоже горел, сгорал. Что-то в нем агонизировало двумя цветами.       Но сморгнув, выбросив это из головы, я прошла прямиком к кучке гопников, которые когда-нибудь сожгут уже меня, не оставив ни крови, ни костей, ни пепла.       Но пока взгляд Яты был направлен только на меня, я подумала, что, возможно, это будет даже не сегодня. Возможно, сегодня гореть будет другой человек       — Натсуми! Сюда! — он улыбался, счастливо, открыто. Так умеет только он.       Жар подлил к щекам, тепло солнца окутало тело, и я из всех фраз, которые только могла бы выбрать, прикладывая свою голову к его плечу, обранила:       — Я дома.       — Да, — тихо согласились со мной детским голосом.       .       .       .       [Поврежденный фрагмент памяти.]       [Поврежденный фрагмент памяти.]       [Инициация. Процесс восстановления.]       В толпе готовых броситься в сражение парней не нашлось готовых спокойно принять обморок одного человека. Поднявшаяся волна непонимания дезориентировала всех и, подумалось соперникам, это был бы идеальный момент.       — Она горит.       — Вы ее в печи держали, что ли?!       Микото, считавший эту вылазку небольшой прогулкой, лишь незаинтересованно закурил и дал отмашку, глядя Синему Королю в глаза:       — Уходим, — и в тот миг уже было поздно начинать какие-либо стычки; красное пламя водоворотом замело и растворила в себе так много людей, скрывшихся на машинах.       Авашима Сери, убирая меч в ножны, недовольно проворчала:       — Это нужно занести в протокол для ее дела.