Отчего так в Биндюге березы шумят?

— Здорово, мужики, — Роше протянул руку сначала ведьмаку, потом эльфу. — А ты чё тут? Наша служба и опасна и трудна? — Геральт кивнул в сторону двора Ольховых. — Ай, — Роше только рукой махнул. — Каждый раз одно и то же. Если вызов, так или сюда, или к Димитру с Маленой. Пьянь чертова! Мне их алконавтский притон и пьяные разборки надоели хуже этой троицы. Кстати, что тут происходит у Ольховых с этими бабами? — Да шли они как-то вечерком мимо Ольхова дома, — начал объяснять Йорвет. — А эти на улице сидели, приметили незнакомых деушек… — Деушек, — фыркнул Роше. — Ты как скажешь. Когда они деушками были, я, небось, еще пешком под стол ходил. — Ну баушек, если тебе так больше нравится. Суть-то от этого не меняется. Парни пригласили девушек у гости, а те — возьми да и согласись. Имлериха быстро послали к Анешке, чтоб, так сказать, столик накрыть… В общем, девчата как с вечера с братовьями сели, так ушли от них только поутру. И, видно, понравилось. Потому как вчера, смотрю, опять идут. Имлерих опять побежал за горячительным, и все по старой схеме. К вечеру, надо полагать, опять ожидается визит. — Ожидается, — усмехнулся Роше. — Имлериху уже задание дали. Решили загодя подготовиться к встрече высоких гостей. — Дядь Вернон! Дядь Вернон! Познавательный рассказ Йорвета о таинстве зарождающихся чувств приезжих дам к братьям Ольховым прервала Ангулема, которая целенаправленно бежала к дому Йорвета, приметив сидящего на крыльце Роше, а для пущей убедительности махала руками и вопила. А голосок у Ангулемы, надо сказать, был такой звучности, что ему бы и оперные дивы позавидовали. — Дядь Вернон, — Ангулема добежала до калитки Йорвета и решила отдышаться. — Что случилось? — задал дежурный вопрос Роше. — Магазин мне какие-то суки обнесли, — выдохнула Ангулема. — Ща захожу, все чин чином, ключами замки отомкнула — а, глядь, все посвернуто мне с полок. Я ж сперва подумала, крысы, мать их так! Сколько раз говорила, пришлите мне санинспекторов, чтоб провели дезинфекцию. Потом присмотрелась — хуй там, а не крысы. — Ангулема! — предупредил Роше. — Не выражайся, когда докладаешь лицу при исполнении. — Ой, дядь Вернон, простите, енто ж я от чувств-с. — Ладно, давай излагай, что ты еще увидела. — А посмотрела, что пропало, и тут, бля… Дядь Вернон, водка, сосиски и колбаса покрадены. Еще буханка хлеба старая черствая, которая одна у меня не продана с прошлого завоза осталась. — Как проникли в помещение? — Окно разбили и проникли. — А сигнализация почему не сработала? — Дык с прошлого разу, как свет отключали, она вобрат работать отказалась. Так ее до сих пор и не починили. Я заявку давала электрикам во Флотзам. А разве ко мне приехал кто? Хуй! — Ангулема! — Дядь Вернон, ну если это так и есть! — Скажи, что никто к тебе не приехал. — Ну, я так и говорю: хуй да ни хуя! — Ладно, пошли смотреть место преступления. Геральт, Йорвет, пройдемте со мной. Роше достал мобильник и начал набирать номер. — Дежурная часть? Бьянка? У нас тут в Биндюге магаз обнесли. Что украли? Угадай сама с трех раз! Присылай Талера и кого-нить из оперов. Кто? Мильва? Хорошо, давай Мильву. Чё? Будет фордыбачиться? Конечно, ей же ж подавай токо маньяков с юбилейной сотой жертвой и расчлененкой, чтоб куски собирать по всему Флотзамскому району! Мне тебя учить не надо, как с ней общаться. Давай! Чё, экспертов-криминалистов из Вызимы вызвать? Ага, оценил шутку. Вызови! Они пока по нашей грязище досюда доберутся, этот магаз еще раз десять ограбят. Да один наш Геральт десятка ихних дипломированных экспертов стоит. Кстати, пробей, не в службу, а в дружбу, когда Ангулема давала заявку электрикам на починку сигнализации? Говорит, что давно подавала, а приехал хуй. Ну да, в том смысле, что ни хуя не приехало. Давай, все, целую. В смысле, удачной смены. Что? Макарончики? Да разогрею, как домой приду. И суп обязательно тоже поем. Роше в сопровождении Ангулемы, Геральта и Йорвета отправился к месту преступления. — А чё, магаз обокрали? — взволнованно спросил, повисший на своей калитке Эредин. — Это тайна следствия! — важно ответила Ангулема. — И она не разглашается. — Да ладно! — Эредин тут же распахнул калитку и устремился вслед за процессией. За ним последовали Имлерих и Карантир. — Ангулем, а чё ты сённи вечером делаешь? — спросил Имлерих, окидывая оценивающим взглядом упругую попку идущей впереди него юной продавщицы. — Во Флотзам поеду про́токол составлять, — не оборачиваясь, отрезала Ангулема. — Ёптить, Роше, так это чё, в магазине ничего и купить теперь нельзя? — до Эредина внезапно дошел страшный смысл случившегося. — Нельзя, пока проводятся следственные мероприятия. — Слышь, Вернон, хошь, я сам тебе их проведу. Найду суку, которая в магаз залезла и доставлю… хошь в цельности, хошь по частям. — Гражданин Эредин Бреаккгласович, не мешайте следствию, — официальным тоном заявил было Роше, но потом смягчился. — Чё-то не понял, Эредин, тебе-то что за корысть искать преступника. Тем более, что в данном случае я точно знаю, что ни ты, ни твои братья не виноваты. — Хм, Вернон, тут дело такое… Шкурный интерес у нас. К нам вечером гости придут, ты ж сам знаешь. За выпивкой Имлерих сбегает. А жратву бабы сами в магазине закупают. Ну, справедливо! Наше пойло, ихняя жрачка. А если магаз работать не будет, мы без закуски останемся. Так что, если можно как-то ускорить… — Есть идеи, кто мог это сделать? — Да тут и думать нечего! Это Димитр, сука! Хошь, мы с Имлерихом к нему метнемся, поговорим с ним по-свойски — и он тебе во всем покается, все признает… Товар, правда, вернет не весь. — Ни секунды не сомневаюсь, что ты сможешь выбить из него признание. Но давай хотя бы видимость формальности соблюдем. — Ну-у, пока ты их соблюдаешь, Димитр с собутыльниками все вещдоки сожрут и выпьют, — хмыкнул Эредин. Тем временем, за разговорцем, они дошли до ограбленного магазина, рядом с которым уже собрался солидный и грозный бабком. При появлении Роше галдящее народное собрание утихло, ожидая, что скажет им официальное лицо. — Ну во, — Ангулема указала на выбитое окно. — Сюда влезли, отсюда и вылезли. Вынесли товар — и были таковы. — Будем ждать следственную бригаду, то есть Талера с Мильвой, — развел руками Роше. — Они показания снимут, место преступления осмотрят, выводы сделают. — Эй, гляньте-ка, а что это там псы делают? — заметил остроглазый Геральт, указывая на трех собак, которых что-то привлекло на дальнем краю соседнего с магазином огорода. — Собаки вообще сегодня одурели, — охотно вмешалась в беседу воспитательница Биндюгинского детсада Нэннеке. — Моя откуда-то приволокла во-от такой кусок колбасы. — А у меня кошки с утра сосисками обжираются, — подхватила директриса местной школы Тиссая де Врие. — Ну, думаю, мало ли где сперли. — Пойдемте глянем, — решил Вернон. — Все равно Талера с Мильвой еще нету. — Может, там труп? — потирая руки в предвкушении возможной сенсации, предположила Торувьель — девица без определенного рода занятий, постоянно проживающая во Флотзаме, но с частой периодичностью появляющаяся в Биндюге в качестве сожительницы кого-нибудь из лесозаготовителей. В данный момент она проживала вроде бы с Яевинном, хотя ее предпочтения менялись так быстро, что Роше и биндюгинцы не успевали уследить за переменами в личной жизни стремительной эльфки. — Если Димитра, то я не против, — буркнул Роше. — И хорошо бы, чтоб собаки объели его до такого состояния, что и опознавать было бы нечего. Однако мечтам Торувьель и Роше сбыться было не суждено. Выяснилось, что собаки воевали за батон колбасы. Но зато сразу за забором Геральт заметил валяющуюся в траве связку сосисок. — У нас тут похоже действие разворачивается, как в сказочке про Гензеля и Грету, — усмехнулся ведьмак. — Сейчас пойдем по следу колбасных изделий, и он приведет нас к дому вора. — Не понимаю, пакет у них был дырявый, что ли? — предположил Йорвет. — Пьяны они были в мясо! — разъяснил Геральт. — Вот из рук все и валилось. Во, глядите, даже бутылку выронили. — Бутылку-то я подберу и на место поставлю, — обрадовалась Ангулема. — Не трогай. Это теперь не продукт питания из твоего магазина, а вещдок, — объяснил Роше. — Ща прибудет следственная бригада, снимем с предмета отпечатки пальцев. — Да что тут снимать, если и так понятно, что этот Димитра работа, — встрял Эредин. — Тут даже ведьмачьего чутья не надо, когда сосиски цепочкой к его дому тянутся. — Блин, а я думала, сейчас бутылки с сосисками соберу, от травы малька очищу — и снова на прилавок положу, — вздохнула Ангулема. — Ага, а колбасу, собаками покусанную, куда денешь? — поинтересовался Эредин. — Твоим фифам продам по акции со скидкой! Тем временем колбасный след ожидаемо привел Роше сотоварищи к Димитрову подворью. Выглядело оно, как и положено по статусу алконавтскому притону, запущенным, заросшим травой, лопухами и крапивой. У дома, уже основательно просевшего и вросшего в землю, было покосившееся крыльцо с подгнившими ступеньками, краска на стенах облупилась, выгорела и облезла, в окнах стекла были кое-где выбиты, а дыры затянуты целлофаном. На ступеньках крыльца неопровержимым доказательством виновности жителей этого дома были разложены остатки колбасно-сосисочного ассортимента местного магазина. — Так, батон докторской, семь молочных сосисок, батон вызимского сервелата, — начала загибать пальцы Ангулема. Геральт переступил через мясное великолепие, поднялся на крыльцо и толкнул замызганную скособоченную дверь. — Димитр скандалить-то не кинется? — отвлеклась от подсчета убытков Аегулема. — Да они там перепились все. Дрыхнут. Храп аж с улицы слышно, — махнул рукой Геральт, заходя в дом. Через некоторое время он вновь появился на крыльце, держа за шкирку сонного и еще полупьяного Димитра. — Твоя работа? — ведьмак торнул пьяницу носом в колбасные изделия. — Хто? — спросил Димитр, тупо пялясь на вызимский сервелат. — Там на столе пустые бутылки, — сообщил Геральт. — Пить-то они пили исправно, почти все, что украли, то и вылакали. А вот закуску почему-то проигнорировали. — По привычке, — презрительно заметил Эредин. — Так-так, я смотрю, вы тут в нарушение порядка следствия уже самосуд творите, — сквозь толпу, которая собралась у Димитрова дома поглазеть, как будут разоблачать и наказывать вора, протолкались Талер и Мильва. — Ничего мы пока не творим, — нехорошо прищурившись изрек Эредин. — Подумаешь, Геральт за шкирку этого урода потряс. Или ты, Талер, сейчас будешь бухтеть о том, что ведьмак его гражданские права нарушил? — Я так понимаю, сейчас он, применяя недозволенные методы, склоняет Димитра к чистосердечному признанию в преступлении, которого он, возможно, не совершал. — А колбасу ему на крыльцо притащили и подкинули недружелюбно настроенные к нему биндюгинские собаки из личной мести, — закончил сентенцию Талера Вернон. — В какие дебри тебя понесло? — спросил он следователя уже без тени иронии. — Или тебя какой-нибудь залетный вызимский правозащитник покусал? — Да я смотрю, у тебя уж в который раз Геральт и следственные мероприятия проводит — и за эксперта отрабатывает, и допрос ведет, и правосудие осуществляет. — Это говорит лишь о том, что правоохранительные органы в моем лице в Биндюге пользуются доверием и поддержкой общественности, население добровольно оказывает помощь и содействие в профилактике правонарушений и противодействии противоправным действиям. — Содействие, противодействие и действие, — фыркнул Талер. — Тоже мне, Цицерон Биндюгинский. — Ладно, цицероны, хорош языками возить, — вмешалась в дискуссию Роше и Талера Мильва. — Геральт, ты эту алкоту уже допрашивал? — Не, — покачал головой ведьмак. — Тогда тряхани его хорошенько да спроси, откуда на его крыльце взялась краденая из продмага колбаса? Слышь, — розыскница обратилась к Ангулеме, — из твоего же магаза продукция? Подтверждаешь? — А откуда ж тут еще взяться вызимскому сервелату, — вмешался Эредин. — Только из нашего магазина. Димитр же не сам его у себя в сарае произвел. — Тебя не спрашивали, — сурово обрезала Эредина Мильва. — Ангулема, отвечай на вопрос. — Из моего. У меня по накладным все точно. Все подпися и штампы стоят, где им положено. — Вы чё это тута беспредельничаете! — на крыльцо вылетела сожительница Димитра Малена. — Произвол мне творите! Я требую этого, как его, адво… — тут, видимо, увлекшись, Малена споткнулась о порог и растянулась на крыльце, плавно съехав по его ступеням и уткнувшись носом буквально во все тот же вызимский сервелат. — Вот бля, скоко вкусного сожрать забыли, — с досадой пробубнила она себе под нос. — Димитр, сука, башка у тебя дырявая, руки кривые и сам ты пидорас. — Хто? — снова подал голос Димитр, который по-прежнему не понимал, что тут творится и, по всему видно, пока даже не определился с ориентацией в месте, времени и собственной личности. — Адвоката, грю, давайте мне сюды! — Малена встряхнулась и приняла сидячее положение. — Ща будет тебе и адвокат, и прокурор, а заодно и суд присяжных, — пообещала Мильва. — Откуда краденая колбаса на вашем крыльце? — Чой-то она тебе сразу краденая? — не полезла за словом в карман Малена. — Ты видала, как я ее крала? — Дыру в окне магазина я видала. И, глядя на твоего сожителя, точно скажу, что такой жиробас, как он, в эту дыру бы не пролез. А вот глиста навроде тебя — в самый раз. — Да мало ли у нас в Биндюге тощих девок! Это, поди, сама Ангулема, сучка, товар поперла, чтобы на воров недостачу свалить! — Чего-о? — Ангулема сжала кулаки и сделала шаг по направлению к Малене, чтобы в честном бою отстоять свое доброе имя. — Ангулема, стоять! — приказала Мильва. — У Ангулемы алиби, — заявил Талер. — А что нам скажешь в свое оправдание ты? — Пошли нахуй! — Ёмко, от души, но недостаточно. — Санкция иде у вас? — нагло спросила Малена. — В твоей манде! — потерял наконец терпение Талер. — Колись, сука, откуда у тебя спиртное и продукты питания? — Купила! — Значит так, вчера, то есть 12 июня сего года примерно в 12-12.30 вы, гражданка Малена, уговаривали продавщицу магазина Ангулему записать вам на долг бутылку водки Экстра и полкило докторской колбасы. После того, как выше означенная Ангулема отказалась это сделать, вы обозвали ее нецензурным словом и покинули магазин. Свидетелями этой сцены были: доктор местной больницы Шани… — Врачиха трахается с ведьмаком! — перебила Талера Малена. — И какое это отношение имеет к хищению водки и колбасы? — А потому что Геркина Цирька дружит с Ангулемкой. Они все сговорились, чтобы меня подставить. — Помимо доктора Шани, это видели и слышали Мориль… — Мориль прижила дитенка от Лореды! — тут же вставила Малена. — Вранье! — завопила из толпы Мориль. — Все знают, что это ребенок Сегерима. А твой Лоредо мало того, что зеркальной болезнью страдает, так еще и импотент в придачу! Уж кому как ни тебе, суке-стерве-проститутке, это знать! — Бабы! Бабы! — предостерегающе поднял руку Талер. — А ну заткнулись! Не мешайте вести допрос подозреваемой. Говорите только по существу. — Так я и говорю по существу! — не хотела успокаиваться Мориль. — Ангулемка ей на долг записывать ничего не стала, потому что знает, что отдавать этой алкашке и тунеядке нечем. А Маленка начала продавщицу оскорблять. Вот так дело и было. Мне скрывать нечего. И колбасу она потом из магаза поперла, потому что больше некому. — …, а также Яевинн… — попытался продолжить озвучивать список свидетелей Талер. — Торувьель наставляет ему рога с Киараном! — торжествующе выдала Малена. — Не с Киараном, дура, а с Седриком! — возмутилась Торувьель, — Киаран уже с прошлой недели — спетая песня. — …и, о господи, Лютик, — Талер закрыл лицо рукой, предвидя словесный поток, который сейчас польется из уст Малены по поводу похождений заведующего клубом. — Они с аптекарем Регисом и нашим техником Кагыром напились во Флотзаме пьяные, забрались в здание ратуши и с балкона распевали на всю площадь матерные частушки, — наябедничала Малена. — К тому же, — продолжал Талер, решив больше не обращать внимания на реплики Малены, — на бутылках водки, которые были украдены из магазина и обнаружены уже пустыми в вашем доме, имеются отпечатки ваших с Димитром пальцев. — А откуда вы знаете, что те бутылки, которые с пальцами у нас на столе и те, что украдены из магазина — одни и те же? — коварно спросила Малена. — Да что ж я, свои родные бутылки не опознаю! — выступила Ангулема. — Ты их в лицо, что ли, каждую помнишь? — несколько опешил Талер. — А то ж! — уверенно заявила Ангулема. — К тому же, как уже сказал Эредин, ей водку взять больше негде. У Анешки тара без этикеток. — Мы во Флотзаме купили! — Ну разве что изобретя способ перемещаться в пространстве, — покачала головой Мильва. — По свидетельству очевидцев, Биндюгу вы в течение вчерашнего дня не покидали. — Как они могли нас видеть, если мы из дому не выходили? — Да вы орали так, что вас на всю Биндюгу было слышно. Сначала — друг на друга, потом — песни, потом — опять друг на друга, потому что пойло закончилось, а вам добавки хотелось, а потом вы из дому-таки вышли и направились в сторону центра, где и расположен магазин. — Это досужие домыслы. — Это свидетельство очевидца. — Это ложь, пиздеж и провокация. — Это чистая правда. И отпечатки ваших пальцев, оставленные в магазине и на стекле разбитого окна это подтверждают. — Люди, да что ж это! — Малена в отчаянии воззвала к народу, толпящемуся у ее калитки и с любопытством взирающему на представление. Однако в данном случае народ безмолвствовал, возможно еще и потому, что, взывая с мольбой к людям, смотрела Малена почему-то на эльфов — Йорвета, Эредина и Имлериха, стоящих в первых рядах зрителей. — Димитр, козел, скажи хоть ты что-нибудь в мое оправдание, — отчаявшись найти защиту у односельчан, Малена пнула своего сожителя, который все так же безучастно висел в руках Геральта, поддерживаемый за шиворот. — Хто? — снова изрек свой дежурный вопрос Димитр. — Короче, все ясно, — подытожил Талер. — Давайте, этих двух сизарей в машину. Ангулема, ты с нами, надо официально протокол составить, все дела… — Та-ак! Это что еще за сборище у свиных закутов? — народ, как по команде расступился перед Йеннифэр, которая двигалась к цели, рассекая толпу, как боевой линкор. — Вот ты где? — она уперла руки в боки и сердито уставилась на Геральта. Ведьмак поспешно отпустил Димитра, и тот, лишившись точки опоры, тут же мешком свалился под ноги Геральту. — Я думала, он делом занят, дрова колет, а он тут в сыщиков играется. Дитятко малое! Тебе мало того, что ты по лесам всяких уродцев гоняешь, так тебе и дома покоя нет. — Йен, да я только на минуточку… — Я уже целый час тебя разыскиваю! У Трисс была, у Шани была! Мы черт знает что начали думать, уже хотели все втроем за реку идти искать тебя у Фрингильи. Хорошо бабки надоумили до Димитрова двора прогуляться. Я чуть с ума не сошла от волнений, а он тут Немезиду изображает. — Йен, дорогая… — Марш домой сейчас же! У меня давление подскочило! И сердце два раза уже останавливалось. Я так разволновалась, что чуть ноготь не сломала! — Йен, я все поправлю. Давление опущу, сердце заведу, ноготь… Ну, ты же его все-таки не сломала. — Еще бы не хватало! Если бы я его сломала, разговор у нас с тобой был бы другой! — Ну все-все, — Геральт подошел к своей грозной сожительнице. — Пойдем домой. — И не вздумай до меня дотрагиваться, пока не вымоешь хотя бы руки с мылом после этой бомжатины! На нем же чего и кого только не водится и не живет! Наверняка бактерии, бациллы, вирусы, инфекция, вши, блохи, тараканы, клопы и крысы! — Йен, дорогая, может, крыс на нем все-таки нет? — мягко предположил Геральт. — Не спорь со мной! Я сказала, что есть, значит — есть! Мне лучше знать! — Хорошо, пусть будут, — смиренно согласился Геральт, следуя за Йеннифэр, которая не прекращала возмущенно вычитывать своему сожителю нотации за внезапное исчезновение и длительное отсутствие. Жители Биндюги, находящиеся под впечатлением от очередного явления Йен, даже позабыли про ограбление, Малену и Димитра. Впрочем, двух последних уже упаковали в машину и готовились везти во Флотзам. Ангулема вяло препиралась с Эредином, который сокрушался по поводу закрытия магазина, призывая попутно все кары небесные на головы незадачливых воришек. Роше, Талер и Мильва улаживали какие-то формальности. А народ, понимая, что все интересное закончилось, начал потихоньку расходиться, попутно судача о том, какая стерва досталась в сожительницы такому хорошему мужику, как Геральт.