***
История появления в деревне ведьмаков уходила корнями в славное прошлое Биндюгинского леспромхоза, который еще во времена богатства и процветания решил пригласить к себе специалиста по истреблению чудовищ на постоянную ставку. Надо сказать, задачей это было не из легких, поскольку ведьмачья работа была довольно специфичной и вследствие этого профессионалов, занимающихся истреблением монстров, было днем с огнем не сыскать. Хотя существовало несколько учебных заведений, готовящих специалистов подобного профиля, но контингент обучающихся в них ребят был крайне немногочислен, и этому способствовали: крайне жесткий отбор, обязательное наличие определенных физических данных и способностей, без которых в ведьмачьих школах делать было нечего, а также крайне сложная и напряженная программа обучения, вначале делающая упор на физическую подготовку, зато на старших курсах с лихвой восполняющая часы теории в совершенно разных и довольно многочисленных областях. К тому же представители этой профессии не любили сидеть на одном месте и, по слухам, практически все обладали несносным характером, некоторые были нелюдимы, некоторые эксцентричны, некоторые — не в меру жадны. Они могли себе позволить быть привередливыми и разборчивыми именно в силу своей малочисленности, специфичности и, при этом, довольно высокой востребованности. Однако во времена своего подъема и расцвета и Биндюгиснкий леспромхоз мог себе позволить многое. С учетом площадей лесных массивов, окружающих Биндюгу, перспектив дальнейшего развития и объемов лесозаготовок хозяйству могли пойти навстречу в их в общем-то обоснованной просьбе. А поскольку леспромхоз являлся гордостью Флотзамского района, так как был передовиком, ударником, орденоносцем, знаменосцем и вообще скопищем всевозможных наград, призов и достижений (причем, завоеванных по праву, а не показушно), просьбу Биндюгинских лесозаготовителей решили удовлетворить и разбиться в лепешку, но ведьмака им все-таки сыскать. Заявку хозяйства-орденоносца передали в обком, тот расстарался и нашел Биндюгинцам настоящее сокровище — опытного ведьмака, причем не какой-нибудь кошачьей или грифоньей школы (конечно, Биндюгинцы приняли бы и этих, но без особой радости и даже с некоторым подозрением: а оправдают ли они высокое доверие и ожидания лесхозовцев?), а самого что ни на есть матерого волчару, то есть представителя прославленной и высоко котирующейся даже среди самих ведьмаков школы Волка, да притом не какого-нибудь зеленого выпускника, а мужика, за плечами которого уже был многолетний опыт работы, бессчетное количество уничтоженных монстров разных классов и пород, мастей и конфигураций, огромности, когтистости, зубастости, рогатости-хвостатости, злобности, вредности и голосистости, в его активе был солидный послужной список, а также имелись хорошие отзывы и рекомендации. Новость биндюгинцев обрадовала, они с нетерпением ожидали новосёла, готовясь окружить его заботой и вниманием, заранее выказать ему респект и уважуху (чтоб, оборони создатель, не обиделся и не сбежал), а заодно с затаенной тревогой и опасением гадали, какие фортеля может выкинуть сия знаменитость. Однако прибывший в Биндюгу ведьмак приятно всех удивил. Он не стал драть нос выше крыши, требовать к себе особого отношения и повышенно комфортных условий проживания, лишь сразу и по-деловому поинтересовался, где он будет жить, и попросил определить объем работ, для начала хотя бы в общих чертах. Звали ведьмака Весемиром, было ему лет тридцать пять-сорок, выглядел он, как обычный, ничем особо не примечательный мужик — крепкий, среднего роста, с темно-русыми волосами и чертами лица, типичными для подавляющего большинства биндюгинских мужиков. Если бы не узкие зрачки странных желтых глаз, то ли змеиных, то ли кошачьих, так никто и не определил бы в нем ведьмака. Характер у Весемира, против опасения биндюгинцев, оказался вполне сносный. Он был не особо разговорчив — это правда, но зато основателен, рассудителен и всегда неизменно вежлив с односельчанами. По прошествии же некоторого времени, когда он пообвыкся и обжился, ушла и нелюдимость. Весемир охотно обсуждал с бабульками погоду и виды на урожай и был не прочь посидеть с мужиками и поговорить о политике, о том, что творится в мире в целом, во Флотзаме и соседних деревнях, в частности, а также поболтать о делах насущных. В общем, ведьмак в Биндюге прижился, работу свою он знал и выполнял безупречно, за что биндюгинцы были ему бесконечно благодарны. Ко всему прочему выяснилось, что Весемир являлся еще и многодетным отцом. В Биндюгу он привез с собой пятилетнего сынишку Ламберта, а двое старших — Эскель и Геральт — уже учились в Каэр Морхене, той самой школе, которую в свое время прошел и сам Весемир. Оба мальчика были там на хорошем счету, а Геральт и вообще являлся гордостью школы, так как проявлял исключительные способности в обучении, а также являлся неоднократным победителем соревнований по фехтованию и рукопашному бою, которые проводились между ведьмачьими школами. Впрочем, маленький Ламберт все-таки доставлял немало хлопот заведующей детским садом матушке Неннэке, которая являлась давней знакомой все того же Весемира и которую он же и сосватал сюда на вакантное место. Ведьмачонок был разговорчив, боек и необычайно подвижен. Однако Неннэке, которая, оказывается, уже ранее имела дело с Геральтом и с Эскелем, утверждала, что для ведьмачонка быть таким — это нормально. Тиссая де Врие, которой через пару лет предстояло принимать Ламберта под свое крыло (он должен был идти в первый класс) наблюдала за быстрым и живым ребенком и задумчиво помалкивала, видимо, прикидывая перспективы. Когда Геральт и Эскель в первый раз приехали в Биндюгу к отцу на короткие летние каникулы, в деревне это произвело настоящий фурор. Биндюгинцы смотрели на мальчишек, одетых в форму Каэр Морхена, и восхищенно ахали. Эскелю на тот момент было двенадцать лет, а Геральту — одиннадцать, хотя выглядели ребята несколько старше своих лет (Весемир объяснял, что ведьмачата и растут, и развиваются быстрее обычных детей). Геральт был немного выше Эскеля, легкий, стремительный, худощавый и жилистый, зато Эскель — шире в плечах, основательный и спокойный, этакий маленький мужичок. Братья — почти погодки, были одновременно похожи и не похожи друг на друга. Эскель лицом и сложением напоминал Весемира, а вот Геральт с правильными, но немного резковатыми чертами лица был похож лишь сам на себя, однако мимика, жесты, движения, почти неуловимые мелкие штрихи и детали внешности казалось бы непохожих друг на друга мальчишек неоспоримо свидетельствовали о том, что они все-таки родня. Ребята погостили у отца около месяца и вновь отбыли в Каэр Морхен. Биндюгинцы, посовещавшись, решили, что старшие дети Весемира экзамен на соответствие местным нормативам «приличности и годности» выдержали. Впрочем, восьмиклассницы Биндюги еще раньше постановили, что Геральт экзамен на «годность» сдал вообще «на отлично», так как ведьмачонок, выглядящий лет на тринадцать-четырнадцать и уже вовсю начавший интересоваться местными юными барышнями, как оказалось, целовался настолько хорошо, что затмил даже признанного специалиста в этом вопросе Эредина Ольхова, с которым, как тайком шептались более старшие девчонки, еще надо держать ухо востро, потому как поцелуями он ограничиваться не согласен. Сам же Весемир, у которого стайками пробегающие мимо биндюгинские девчонки, смущаясь и хихикая, спрашивали: дядь Весемир, а ваш Геральт на будущий год приедет? — ничего не подозревая, лишь утвердительно кивал. Тогда опытный ведьмак, в совершенстве знающий повадки опасных монстров и способы их убийства, не мог взять в толк, на кой-девушкам сдался его средний сын, и лишь впоследствии Весемир осознал, что некий аспект в воспитании Геральта он все-таки наверное упустил. После окончания учебы в Каэр Морхене в Биндюгу к Весемиру вернулся Эскель, а Геральт подался на вольные хлеба. Бывало, что ветер странствий заносил его во Флотзамскую глушь, и тогда Геральт заезжал повидать отца и брата. Правда, долго он никогда не гостил, так как странствовал, как правило, не один, а с разнообразными спутницами (каждый раз — разными), которых представлял своим всегда стандартно, варьируя лишь причины, по которым они с дамой путешествовали вместе.***
— Это Эсси Давен, она поэтесса, — Геральт представил Весемиру с Эскелем миловидную голубоглазую блондиночку. — Она едет на литературный форум, а я как раз взялся сопровождать сюда моего друга Лютика, который будет работать в Биндюге заведующим клубом. Ей оказалось с нами по пути, тем более втроем-то путешествовать куда веселее, чем вдвоем, верно? — Конечно, Геральт, — ответила Эсси, в то время как мужчины ошеломленно молчали, во все глаза глядя на знаменитую поэтессу, о которой были наслышаны, но вживую видели впервые. — Бать, мы остановимся тут ненадолго, потому что Эсси нужно немного отдохнуть, а потом тронемся дальше. — Какие вопросы, Геральт. Ты же здесь дома, живите, сколько нужно, — ответил Весемир, думая про себя, что молодая поэтесса — девушка, конечно, очень симпатичная, но с его непоседливым сыном ей точно долго не ужиться: что бард, что ведьмак — оба перекати-поле, его дела потянут в одну сторону, ее — в другую, тут и придет конец их быстро и спонтанно вспыхнувшей любви. «А впрочем, — думал он уже позже, ворочаясь в кровати и слушая приглушенные стоны и вздохи за стенкой в бывшей комнате Ламберта, где временно расположились молодые, — кто их знает, как у них получится».***
— Это Ренфри, — Геральт стоял у порога, ободряюще обнимая за плечи высокую, довольно вызывающе одетую и накрашенную девицу со светлыми, неровно обрезанными волосами. — Она… ну, просто на дорогах нынче неспокойно, не следует молодой девушке путешествовать в одиночестве. — Ну конечно, — кивнул Весемир, втайне надеясь, что на этот раз Геральт не задержится в отчем доме надолго, и думая про себя, что надо бы прибрать подальше ценные вещи и проверить после отъезда девицы, все ли на месте. — Бать, мы только переночуем, ужинать не будем, пойдем сразу спать на сеновал, — быстрой скороговоркой предупредил Геральт, а Весемир с небывалым облегчением пронаблюдал, как за сладкой парочкой закрылась дверь. — Вот и хорошо, — пробормотал он себе под нос. — Там в сарае делайте, что хотите, а я зато смогу дома спокойно выспаться, не беспокоясь за сохранность своего имущества. А то уж больно видок у этой девахи залихватский.***
— Это Йоля, — Геральт держал за руку молоденькую веселую рыженькую девушку со смешными конопушками на носу. — Да ты не стесняйся, проходи, не съест тебя тут никто, — подбодрил он ее. — Бать, а ты ее разве не помнишь? Это же племянница Неннэке, я ее из Эландера провожаю к тетке в гости. Мы приехали, а Неннэке что-то дома нет. — Йоля, как же помню-помню, только маленькой, вот такой еще, — Весемир показал ладонью примерно на метр от пола. — Теперь-то я бы тебя и не узнал, выросла — прямо невеста. Йоля снова засмущалась при этих словах, кинув украдкой взгляд на Геральта. — Да вы проходите, я сейчас на стол накрою, а тебе, Йоля, постелю в старой комнате Ламберта. Если хочешь, можешь прилечь, отдохнуть с дороги. Тетка твоя сегодня во Флотзам уехала, конференция у нее там какая-то, вернется только завтра. Ничего, у нас переночуешь, — захлопотал, радуясь гостье, Весемир. «Хорошая девушка. Эскелю б ее сосватать, — думал он ночью, слыша, что за стенкой Геральт встал и потихоньку, стараясь не скрипеть половицами, направляется через зал в комнату, где спала (а на самом деле наверняка ждала его) Йоля. — Геральту она совсем не подходит. Слишком добрая, слишком домашняя, скромная и застенчивая. Вот Эскелю бы — самое то. Надо будет поговорить с Неннэке. Ох, только оборони божиня, не влюбилась бы девчонка в Геральта».***
— Это Литта Нейд и ее ассистентка Мозаик, — Геральт чинно представил Весемиру роскошную даму с огненно рыжими волосами, молочно-белой кожей и контрастно яркими губами, накрашенными кораллового цвета помадой. Дама была не то чтобы красива, но внимание к себе, несомненно привлекала, так как внешность ее была яркой, даже экзотичной, а ее изысканный и, вместе с тем, экстравагантный наряд наверняка стоил немалых денег. Геральт учтиво держал даму под руку, а та смотрела на Весемира и улыбалась искусственной улыбкой, демонстрируя при этом идеально белый и ровный ряд зубов. Вторая девушка скромно держалась позади и выглядела серой неприметной мышкой по сравнению с шикарной рыжей лисонькой, что стояла рядом с Геральтом. — Они едут на симпозиум чародеев, — продолжал тем временем свою речь Геральт. — Дамы долго были в пути и устали. Я предложил им заехать к нам и… — Проходите, располагайтесь, — пригласил гостей Весемир. — У нас, конечно, скромно и просто. Вы, наверное, привыкли к другой обстановке… — В дороге не до привередничания, — милостиво улыбнулась лисонька Литта. — Горячая еда и нормальная чистая постель — это сейчас предел моих мечтаний. Вчера мы останавливались в гостинице, так там, вы представляете, были клопы! Поэтому, когда Геральт предложил мне остановиться на ночлег в его доме, я согласилась без раздумий. Мозаик, милочка, возьми вот это и отнеси… собственно, куда? Геральт, отнеси мои вещи в нашу комнату. «О нет! Только чародеек мне в невестках не хватало, — думал Весемир, снова лежа без сна. — Хотя за стенкой вроде тихо. Может, и правда женщины уморились и спят. Интересно, Геральт крутит шашни только с рыжей или с ними обеими? Тьфу ты, о чем я только думаю. Надо самому спать, пока у них там тихо».***
— Это Мозаик, ты же ее помнишь, — прошло чуть больше недели, и Геральт вновь предстал на пороге отчего дома, правда теперь его спутницей была лишь та серая мышка, которая в первый визит сюда находилась в тени своей ослепительной начальницы. — А где… — Весемир поймал себя на мысли, что не может вспомнить, как звали рыжую чародейку, а на языке назойливо вертелось лишь слово «лиса». — Коралл? Она осталась на симпозиуме, а мы с Мозаик возвращаемся в Новиград. Нам-то на этом сборище делать нечего, — беспечно махнул рукой Геральт. «Ага, значит, спал он все-таки с обеими, — подумал Весемир. — И, кажется, рыжая Геральту уже надоела, а может, эта мышка ему просто вообще нравится больше. Разве ж его поймешь. Только бы эта рыжая стерва не примчалась сюда с разборками. Мне здесь только сцен ревности да женских слез и истерик не хватало».***
— Это Рита, — Геральт представил Весемиру улыбчивую девушку с миловидным румяным личиком, русоволосую, сероглазую, с аккуратным маленьким чуть вздернутым носиком, очень симпатичную, но вида явно не аристократического. Она была одета по-дорожному, не шикарно, но опрятно. «Впрочем, — подумал Весемир, глядя на Риту, — такой молоденькой, симпатичной да ладненькой любой наряд пойдет». — Они с бабушкой живут в предместьях Вызимы, так там у них напасть случилась, вот бабушка и попросила меня проводить ее к родне во Флотзам, чтобы Рита у них переждала, пока в пригороде все не уляжется, — пояснил Геральт. — Что за напасть-то? — спросил Весемир. — Да какой-то Зверь у них завелся, и теперь бесчинствует там, рыщет по окраинам со стаей баргестов. — А заказ на него давали? — А как же. С ним там ведьмак Беренгар валандается. — Разделение у вас, значит. Он — по монстрам, ты, как всегда, по девушкам. — Ну так, бать, кто на что учился, — невозмутимо пожал плечами Геральт. — Я бы с этим Беренгаром и до стен Вызимы бы не отправилась, — подала голосок Рита. — Уж больно от страхолюдный. И вообще неумеха. Не то что Геральт. С ним нигде не страшно. Даже на старой мельнице, — последнюю фразу девушка произнесла с видом томным и загадочным, так что Весемир враз догадался, зачем они на эту самую мельницу ходили и что там делали. — Тут у нас ни мельниц, ни баргестов, — развел руками он. — Заскучаете вы у нас. — Я во Флотзам ненадолго, — заверила Весемира Рита. — Как убьет Геральт Зверя, так я обратно к бабушке вернусь. Она у меня уже старенькая. — Не понял. Как Геральт убьет Зверя, если он тут с тобой, а заказ взял Беренгар? — удивился Весемир. — Да этот Беренгар со Зверем ни в жизнь не справится, — убежденно ответила Рита. — Зря провозится только. Он его просто отвлекать будет до тех пор, пока Геральт не вернется. — Ничего не понимаю, — помотал головой Весемир. — Вы совсем меня запутали. — Бать, знаю я этого Беренгара, мы с ним в Каэр Морхене учились, он в каждом классе по два года сидел, потому что физуху никак сдать не мог. Слабак! А зачета по Мучильне он, кажется, так и не получил. Нам с Эскелем уже дипломы вручили, а он еще учиться остался, хотя был старше нас лет на пять. Ну и куда ему с такими знаниями и умениями со Зверем тягаться? Оставил я этого горемыку информацию о Звере собирать и от баргестов окраины стеречь — уж от них-то он отмахаться кое-как сможет. А я сейчас Риту сдам с рук на руки ее родне и вернусь в Предместья. — Ну-ну, надеюсь вы Ритину бабушку прабабушкой не сделали, пока по мельницам гуляли да из Предместий во Флотзам добирались? — Да не, мы аккуратненько, да Рит? — на полном серьезе воспринял слова Весемира Геральт. «Аккуратненько они, — ворчал про себя Весемир, прислушиваясь к их шепоту и Ритиному хихиканью за стенкой, — Ну-ну. С такой девчонкой ухо держи востро, она на вид-то вроде простенькая, а глаза у нее ох, и хитрющие. А впрочем, может оно бы и к лучшему. Вот так бы попался, может хоть остепенился да женился уже наконец».***
— Это Абигайл, — на этот раз рядом с Геральтом стояла маленькая девушка с забавными рыжими кудряшками. — Она едет в Калмеведд, ветеринаром там работать будет. — Я еще травницей умею, — похвалилась девушка. — Да, ручки у нее прямо золотые. Очень качественно меня залатала после драки с цеметавром. — Цеметавр, — уважительно протянул Весемир. — Да-а, опасная сволочь. — В старом склепе поселился. А туда охотники за сокровищами лазить повадились, убежденные, что золота в склепе видимо-невидимо. Местные им говорили, что не стоит, потому как из тех, кто туда полез, ни один обратно не вернулся. Но кто ж их слушал. Ух, и разжирела эта скотина на охотниках за драгоценностями… Одним словом, хорошая была драка. До сих пор плечо тянет, — Геральт подвигал рукой. — Потому что пора уже перевязку делать, — строго сказала маленькая травница. — Пойдем в сарай на сено, — предложил Геральт. — Там все и сделаешь. — Плечо у него тянет, ага, как же, — скептически хмыкнул Весемир. — По-моему, там в другом месте уже свербит. А девчонка-то опять рыжая. Но эта хоть лечить умеет, при нашей работе такая невестка очень была бы кстати. Только чует мое сердце, это его увлечение всего до Калмеведда и продержится.***
— Это Рианнон. На сей раз спутницей Геральта была белокурая эльфка с аккуратными острыми ушками, небольшого роста, стройная и изящная, как статуэтка. — Она, между прочим, закончила журфак в самом Оксенфуртском университете. — И что же вы забыли в нашей глуши? — вежливо спросил Весемир продвинутую гостью. — Буду работать во Флотзамской районной газете. А что? Вызима, Треторгор да Новиград не резиновые, в маленьких городах тоже кто-то должен работать. К тому же, если присмотреться да подойти с умом, в таких местах, как ваша Биндюга интересного материала можно набрать еще больше, чем в столичном городе. Там что, одно и то же, одни и те же. — А здесь? — спросил Весемир, несколько удивленный подходом к делу и рассуждениями молодой эльфочки. — А здесь местный колорит. В столицах, кстати, идет на ура, если грамотно его подать, конечно. Так что лучше быть первой во Флотзаме, чем сто первой в Вызиме, — убежденно заявила Рианнон. Эта девушка понравилась всем. За вечер она успела окончательно очаровать Весемира своей осведомленностью в любых вопросах, которых они касались, готовностью вести беседу на разные темы, общительностью и коммуникабельностью, а также практичностью и рассудительностью. Ей удалось разговорить даже обычно немногословного Эскеля. Правда, когда настало время ложиться спать, она ушла с Геральтом наслаждаться деревенской романтикой, а бедняга Эскель лишь с сожалением посмотрел ей вслед, когда за Рианон и Геральтом закрылась дверь. «Ох, хороша девка, — подумал Весемир. — Будь я помоложе, сам бы за ней приударил. И ведь Эскелю тоже понравилась. Только она для него слишком стремительна, а такой перекати-поле, как мой Геральт, ей и самой не нужен. Не видать мне ее в невестках. А жаль».***
— Это Моренн. — Дриада? — вытаращил глаза Весемир и тут же поспешил извиниться. — Вы, уважаемая гостья, не подумайте ничего такого. Просто не каждый день к нам вот так запросто представители вашей расы заходят. — Ничего, — ровным голосом произнеся Моренн, наклоняя голову то ли в знак приветствия, то ли в знак понимания. — Дочка самой Эитне, — уточнил Геральт. — Где ты ее… Прошу прощения, — он обратился к Моренн. — Как же вы познакомились с моим сыном? — Матушке Геральта рекомендовали как отличного проводника. С ним, во-первых, безопасно, а во-вторых, он — мужчина без предрассудков. — Особенно, если у спутницы личико милое и фигура с параметрами 90-60-90, — себе под нос тихонько пробормотал Весемир. — Что? — насторожилась Моренн. — Я говорю, куда путь держите? — В Верген, — сказал Геральт. — Говорят, шебутное там нынче место. Не то, что ваш тихий и чинный Брокилон. — Вот поэтому мне и нужен Геральт, — объяснила Моренн. — Бать, у Моренн особая диета, а еще она не любит замкнутые пространства, — сообщил Геральт. — Поэтому я одеяла возьму и мы с ней на заднем дворе расположимся, костерок там, все дела… — Ага, вы уж только место выберите, чтобы ни вы нам, ни мы вам не помешали, а то мало ли мне или Эскелю ночью выйти приспичит… — посоветовал Весемир, думая про себя, что нисколько не удивится, если следующей, кого Геральт приведет в дом, будет краснолюдка или низушка.***
На этот раз Геральт, чей голос Весемир прекрасно расслышал еще из кухни, почему-то топтался в коридоре подозрительно долго. Видимо дама, которую он привел на этот раз, была то ли необычайно стеснительна, то ли уж очень экзотична даже для невозмутимого Весемира, привыкшего к разнообразию вкусовых пристрастий своего сына при выборе подруг. Наконец дверь открылась, но вместо очередной красотки вслед за Геральтом, держась за его руку, в дом несмело зашло маленькое пепельноволосое существо — девочка лет восьми, которая тут же смущенно прижалась к боку ведьмака, исподлобья глядя своими зелеными глазищами на Весемира и высунувшегося в прихожую Эскеля. — Моя дочка, — гордо отрекомендовал малышку Геральт и ласково потрепал ее по плечу. Стоя рядом с высоким и плечистым мужчиной, девчушка казалась еще более маленькой и хрупкой, чем была на самом деле. — Цири, — обратился к ней ведьмак, — это твой дед Весемир, а вон тот — дядя Эскель. — Драсти, — пискнула малышка, кинув быстрый взгляд на свою вновь обретенную родню и тут же вновь уставившись в пол. — Похожа, — одобрительно кивнул Весемир, глядя на девочку. — Даже если бы ты не сказал, я по ее виду все равно догадался, что она твоя дочка. Ты, бывало, в гостях такие же рожи корчил, когда был маленький. И волосы у нее тоже белые. Только глазищи не твои. Ну, что вы у порога-то застыли. Проходите в дом. Вы как, надолго? — Ну… Насовсем, — сказал Геральт, глядя сверху вниз на дочку, которая, в свою очередь, подняв голову, смотрела на него. — Бать, ты бы, может, поспрошал, нет ли для меня тут работы? — Да полно, — вступил в разговор вышедший в прихожую и вставший за Весемиром Эскель. — Я сейчас один на две бригады, так одно свое место тебе с удовольствием уступлю. — Ну да. Работы нам тут сейчас — море, — поддержал Эскеля Весемир. — С тех пор, как леспромхоз стал разваливаться, смотреть за лесом перестали, ну и развелось в округе всякой гнуси. Коли хошь, в Калмеведд так просто и не пройдешь — накеров да эндриаг расплодилось до такой-то матери. Нам с Эскелем за всем не уследить. А Седрик, лесничий наш, ну ты должен его помнить, он почитай что лишь день в году трезвым бывает, ну ему и не до леса и не до накеров, и вообще не до чего. — А домов тут не продается? — спросил Геральт. — Да я бы и участок прикупил, чтоб построиться. — Так живите у нас-то, чё вы, как не дома, — предложил Весемир. — Или вы с дочкой еще ждете кого? — В ближайшее время — нет, а дальше кто знает, — неопределенно пожал плечами Геральт. — Так ведь еще и Ламберт собирается домой вернуться, нам тут вовсе не развернуться будет. — Ламберт тоже решил податься ближе к дому? — удивился Эскель. — Я его уже сто лет не видел. — Да-да, как удрал из дому, взяв с тебя пример, так с тех пор пару раз только и заглянул мимоходом, — вспомнил Весемир. — Мы с Цири его совсем недавно встретили в Новиграде. Я ему сказал, что еду домой. Слово за слово — и он мне поведал, что, мол, надоело по большакам болтаться, хочется уже тепла, уюта домашнего, покоя, стабильности… — Это он так сказал, потому что услышал, что ты домой засобирался, — усмехнулся Эскель. — Ламберт всегда страшно тебе завидовал и хотел быть таким, как ты. Он поэтому после школы домой и не вернулся, глядя на тебя, тоже в странствия подался, думал, ждут его на большаке красотки, деньги и слава. — Ага, конечно, — скептически покачал головой Геральт. — Прям в ряд по обочинам выстроились. — Ну что ж, пока Ламберт не вернулся, поселим в его комнату Цири, — решил Весемир. — Ничего, разместимся. Главное, ты вернулся да еще не один, а вон с каким подарком. А мы-то с Эскелем вам с Цири очень рады.***
— Па-ап, а мы теперь тут будем жить, да? Сквозь стенку Весемир слышал тихий голосок Цири, которая сегодня улеглась спать в одной комнате с отцом. С непривычки ей показалось немного неуютно и самую чуточку страшновато одной на новом месте, поэтому Геральт, уступив просьбам дочки, взял ее на этот раз к себе. — Угу. — С дедом и дядькой Эскелем? — Ну да. — Дед Весемир добрый, он мне понравился. — Эскель тоже хороший. — У него лицо ужасненько такое… страшное. — Ты скоро привыкнешь и не будешь пугаться. К моему шраму ты же привыкла. — Да-а, у тебя он ровный и не очень большой, а у него вон какой. Пап, а кто это его так? — Монстры. — Пап, а Трисс к нам сюда приедет? — Не знаю. Может быть. — Ой, хоть бы она приехала. Вы бы с ней поженились, она бы тогда стала мне как мама, и мы бы все стали вместе жить. Ты и я, и она. И дед с Эскелем тоже, потому что они же наша родня, да? — Да, — согласился Геральт. — А к этой Йеннифэр я не поеду, — продолжила свои рассуждения девочка. — Она плохая и злая. Я ее не люблю и не хочу, чтобы ты ее любил. — Цири, тут все не так просто. — Из-за джинна, да? — Откуда ты знаешь? — Мне Трисс… Ой! Весемир, которому все было прекрасно слышно, даже улыбнулся про себя, живо представив, как девочка делает «страшные» глаза и зажимает себе рот ладошкой, чтобы не проговориться окончательно. — Ну и болтушки вы все-таки с Трисс. Никакую тайну вам доверить нельзя, — укоризненно сказал Геральт. — Мне ты можешь рассказать все-все, — важно сказала Цири. — Я, вот честно-честно, буду молчать, как могила, и никому ничего не разболтаю. Ну, если только не забуду, — со вздохом добавила она. — Давай мы с тобой будем спать, — предложил дочке Геральт. — Потому что деду с Эскелем завтра вставать чуть свет, а мы с тобой, хоть и тихо болтаем, но все равно им засыпать наверное мешаем. — Дава-ай. Я вообще-то тоже так ужасненько устала. И правда спа-ать хочу, — девочка зевнула, завозилась в кровати, устраиваясь поудобнее. Затем в доме стало тихо. А Весемиру было радостно и от того, что домой вернулся Геральт, и от известия, что вероятно скоро он увидит и Ламберта, но, конечно, более всего потому, что сегодня он неожиданно узнал, что еще лет восемь назад у него, оказывается, появилась внучка, которую он увидел воочию лишь теперь. Весемир решил не расспрашивать о матери Цири, думая, что Геральт или девочка расскажут все сами, если захотят. Главное, что в лице Цири Геральт наконец-то обрел женщину, к которой будет привязан всю жизнь. С появлением дочери Геральту придется остепениться, успокоиться и начать думать о семье и доме. Правда, где-то в неведомой дали маячили тревожными неясными силуэтами некие Трисс и Йеннифэр, которые, если верить Цири, имели виды и на Геральта, и на нее саму. (Кстати, Весемир заранее, опять же ориентируясь на мнение Цири, в этом противостоянии был за Трисс). Но опытный ведьмак решил не волноваться раньше времени, так как думать они все могли что угодно, а Геральт все равно всегда поступал по-своему.