***
— Скажи-ка мне, Цинтия, — ведьмак пристально посмотрел на свою бывшую любовницу, так, что под проницательным взглядом его желтых кошачьих глаз та поежилась. — Неужели все то, что рассказал о тебе Эредин, правда? — Чистая правда! — тут же наябедничала Корина, так как Цинтия пока молчала, старательно отводя глаза от Геральта. — Нет, неправда! — огрызнулась Цинтия. — Это эльф все специально выдумал! — Зачем бы ему? — удивился Геральт. — Из ревности! — завила Цинтия. — Что-о? — взвилась Цири. — Пап, не слушай эту лживую брехунью! Она сейчас намелет тут на пять бочек арестантов, лишь бы себя отмазать. — Да, Цинтия, я что-то тоже не понял. Кто кого к кому ревнует и зачем? — спросил Геральт. — Эредин меня к тебе, разумеется. Думаешь, зря Лоредо его тогда за Детмольда закрыл? Потому что Эредин слух распустил, что это он со мной спал, хотя на самом деле — ты. — Да на хрена ты нужна Эредину, страшная кочерга! — заявила Цири. — Цирь, да ладно, — смутился Геральт. — Не такая уж Цинтия и страшная. — Ну, пап, разве что с голодухи, — заметила Цири. — Давайте вернемся к Лоредо, — предложил Геральт. — Я к этому жирному уроду не вернусь! — заявила Цинтия. — И даже не просите. — Да я не в том смысле, — сказал Геральт. — В любом! — категорично заявила Цинтия. — Чё-то не клеится разговор у нас, — заметила Цири. — Эредина не хватает, — решил Геральт. — Я сейчас за ним сбегаю, — с готовностью сказала Цири. — Цирь, только не долго, — попросил Геральт.***
Цири нашла эльфа за домом рядом с сажелкой, из которой Корина брала воду для полива своего сада. Эльф лежал на траве, раскинув руки и закрыв лицо своей мокрой футболкой. Цири подошла, присела рядом и осторожно потрясла Эредина за плечо. — Эреди-ин, ты что, заснул? — Не-а. Просто лежу. — Тебе плохо? — Не. Просто хуево. — А в чем разница? Эредин спустил футболку на нос, открывая себе лоб и глаза, чтобы видеть Цири. — Знаешь, Цирь. Плохо — это когда тебе по башке настучали и теперь она болит. А хуево… Ну это когда все заебало настолько, что… даже по морде дали, а тебе плевать. — Ты это чего? — удивилась Цири упадническим настроениям, которые внезапно нахлынули на ее обычно жизнерадостного ухажера. — Видеть эту Цинтию не могу, — признался Эредин. — Из-за того, что тебе Карька вчера наговорил? — И это тоже. — Ну он же не в себе был. — Ну да. Только откуда-то она в нем это выкопала? Значит, где-то в глубине души он обо мне все это думал. — Вовсе не обязательно, — Цири прилегла рядом, устраиваясь эльфу под руку. Он обнял ее, притягивая к себе. — А как еще? — Ну, он злился на тебя за то, что ты отбивал его девушек. — Это были не девушки, а стервы. И я их не отбивал, а просто пытался показать ему, кто они есть на самом деле и насколько им все равно, перед кем из нас раздвигать ноги. — Эредин, когда ты, скажем так, наглядно демонстрировал ему, кто они такие, он на тебя злился. — Ну да. В те моменты, разумеется, злился. — Вот это она из него и вытащила, а все остальное вывернула наизнанку. — Твоя мачеха такая же? — неожиданно спросил Эредин, поворачивая голову к Цири. — Нет, — быстро и резко ответила девушка. — Я не знаю, — немного подумав призналась она. — А почему ты спрашиваешь? — Просто так… Нет, я просто подумал, кто может желать тебе зла? Знаешь, как говорят, когда хотят найти истинного виновника? Ищи, кому выгодно. — Ты думаешь, Йен или Трисс… — возмущенно начала Цири. — Нет. Они, конечно, нет. А им через тебя? То есть Трисс мне кажется довольно приятной женщиной. И она давно уже живет здесь. Хотя, в тихом омуте могут водиться такие черти, что только диву дашься. Но Йеннифэр… Ведь у нее наверняка есть враги. Она приехала сюда совсем недавно. Я тут подумал… А где она была столько лет? Что делала? На какие средства существовала, в конце концов? — Я не знаю, — несколько растерянно сказала Цири. — Я не спрашивала, а она не рассказывала. — Почему? — А разве она должна? — Не знаю. У нас в семье особо секретов не было. Но если у вас принято не так, дело ваше, конечно. — У вас получается не так. А у нас… Хотя, мы с папкой все друг другу рассказываем. И с Ламбертом, который охотно про свои странствия всегда балаболит. Да что ты, как начнет — ему прямо рот не заткнуть, а Кейра смеется. Почему ты вообще разговор про это завел? — Потому что мне думать вредно. Сразу всякая дурь начинает в голову лезть. — Может, это вовсе и не дурь, — попробовала утешить Эредина Цири. — Так еще тогда хуже. — Значит хватит думать. Пошли Цинтию допрашивать. А то у папки с ней что-то не клеится.***
Сначала до Эредина и Цири донесся многоголосый гвалт. А выйдя из-за дома на лужайку, где разворачивалось основной действо, они увидели и причину такого оживления. Оказывается, к Геральту решила присоединиться Фрингилья, и теперь три женщины очень активно выясняли отношения, обсуждая при этом сразу много тем и со сладостным упоением припоминая друг дружке обиды реальные и вымышленные. Геʼэльс иногда пытался поучаствовать в словесном ристалище, изредка вставляя реплики, которые, впрочем, напрочь игнорировались взбудораженными дамами. Геральт же благоразумно решил дать женщинам отвести душу, поэтому просто отошел в сторонку и уселся на травку в ожидании, когда же оппонентки навопятся вдоволь и иссякнут. Причем, судя по тому пылу, с которым дамы выкрикивали взаимные обвинения в адрес друг дружки, они вскоре должны были просто элементарно охрипнуть и лишиться возможности продолжать свару чисто по объективными причинам. — Ну чё вы тут? — спросил Эредин у Геральта. — Ты сам видишь, чё, — развел руками ведьмак. — Присаживайтесь, — пригласил он эльфа и дочку, кивнув на траву рядом с собой. — Или ты поучаствовать хошь? — спросил он у Эредина. — Ой, Дева Полей меня упаси, — Эредин плюхнулся на траву почти напротив ведьмака. Цири, немного подумав, села между отцом и любовником на целомудренном удалении от Эредина, чтобы не провоцировать Геральта на негатив. — Цинтия сказала, что ты якобы ревнуешь ее ко мне, — сообщил Геральт. — Чушь собачья! — фыркнул Эредин. — Это Лоредо ее ревновал. А Цинтия на этом сыграла. По указке Воорхиса, между прочим. Так получилось, что она заполучила в свои ручки моего брата Карьку и опоила его какой-то дрянью. А теперь пришла ставить мне условия: я ей Цирьку, она мне — Карьку. — Ах ты ж… — Геральт вновь вскипел и сделал движение, намереваясь встать. — Геральт, да подожди ты, — сделал упреждающий жест Эредин. — Дай досказать. Никуда Цинтия от нас не денется. Они, вон, с Фрингильей твоей и с Коринкой так увлеклись, что вокруг ничего не видят, как глухари на току. — Зачем ей Цири? — Чтоб ее подельник Воорхис смог подвести Лоредо под уголовку и выкинуть из кандидатов на пост мэра. — Ага, значит у нас уже двумя кандидатами на пост мэра будет меньше, — недобро сощурился Геральт. — Или даже тремя, потому что надо еще и Сианну убрать. Только я вот чего понять не могу: почему Морвран до сих пор этого не сделал? — Видимо, потому что у него нет доказательств. Либо же он боится, что поскольку не сообщил о Лоредо куда следует своевременно, его заподозрят в сговоре с насильником. И будут, между прочим, правы. — Как в этом случае он собирался компрометировать Лоредо? — Он сам этого делать и не думал. На твою дочку имеет виды какой-то левый тип. Его видел Йорвет, который, собственно, и подслушал разговор Воорихиса с этим неизвестным. Причем, Воорхиса он узнал, а его собеседника — нет. Одноглазый утверждает, что видел его впервые в жизни. — А как выглядел этот неизвестный? — напряженно спросил Геральт. — Это нужно спросить у Йорвета, — развел руками Эредин. — Кроме него, никто этого типа не видел. — Может, Цинтия-то видела? — предположил Геральт, поднимаясь и направляясь к дамской сваре. — Я знаю, что это ты по деревне бегаешь и все садовые посадки втихаря всякой дрянью поливаешь! — вопила Корина, указывая пальцем на Цинтию. — Чтоб у всех все позасохло. — Докажи! — Эвдорка Хиваева видела, как ты ночью к ним в огород лезла с ведром. Да только они заранее меры приняли. — Так это сучка Эвдорка мне… — Цинтия осеклась, так как сообразила, что сделав это заявление, она, по сути, проговорилась и призналась в своем вредительстве. — Да! По моей подсказке! — заявила Фрингилья. — После того, как ты сначала Бурдонихе помидоры фитофторой заразила, а потом Скаггсихе в капусту гусениц напускала. — Бабы, а ну тихо! — рявкнул подошедший к спорщицам Геральт. — Фриги, отдохни маленько, побереги свой голосок. Геʼэльс, успокой свою супругу. Цинтия, а ты ответь мне на вопрос: за каким хуем вам с Воорхисом сдалась моя дочь? — Это тебе Эредин сказал? — Цинтия слегка побледнела, но самообладания все-таки не утратила. — Нет, милочка, это мне сам Воорхис поведал. — Врешь! У тебя доказательств нет! — А они мне не нужны. Я не следственные органы. Мне, знаешь ли, на кодексы оглядываться нечего. Я лицо частное и о-очень заинтересованное в том, чтобы узнать правду. — А я тебе говорю, что Эредин врет! Ты кому веришь-то? Мне… — Ему, — перебил Цинтию Геральт. — И не начинай, пожалуйста, опять эту песню про ревность. — Хорошо. Песня про его брата сойдет? — Ага. Пой, я послушаю. Надеюсь, в припеве ты будешь перечислять мне ингредиенты, из которых ты варила отвар, чтобы его опаивать, а в куплетах я услышу слова наговора. Ну, как там у вас? Выйду я во чисто поле да позову к себе семь ветров, пошлю их за леса, за моря да за горы, пусть приведут ко мне семь сестер… Ну? Еще мне вещать? Или хватит? * — Хватит! Ты знаешь, что будет… — Я знаю, что эта хрень, которую ты позвала, если ее неумело отогнать от клиента, перейдет на другого. Как правило, на того, кто позвал — это проще всего. И личность знакома, и в дверь стучаться не надо. Ты ведь их в свой дом уже пригласила. — Ты этого не сделаешь! — Давай проверим? — Ты блефуешь! — Цинтия, рискнешь? — Геральт, мы же были близки! — Ага. А потом ты решила сдать какому-то уроду мою дочь. И если бы не Эредин, у вас с Воорхисом все бы получилось. — Я этого урода не знаю! — Цинтия, — вкрадчиво попросил Геральт. — Правда не знаю! Они всегда встречались в лесу. В пещере у водопада под Калмеведдским холмом! Я с ними не ходила! Очень мне надо было комаров кормить и ноги бить по корягам! — Зачем ему Цири? — Понятия не имею! — Ты не спрашивала у Морврана? — А оно мне надо? Мне ж главное не рыба, а сам процесс. — Да ладно, Цинтия. Ты не первая магичка, которая встречается мне в жизни. Знаю я вас, как облупленных, и ваши мотивы для меня давно не тайна. Конечно, от самого процесса вы оргазмируете, это да, но и от рыбы тоже никогда не отказываетесь. Так какова цель? — Если это облезлое альбиносное пугало станет мэром, он возьмет меня в свою команду, а там уж я развернусь. — Ну да, ну да. Как же я сам-то не сообразил, — закивал Геральт. — Только жаль райончик маленький, развернуться тебе негде. Но ничего, лиха беда начало. — Из этого райончика при желании можно конфетку сделать, — прошипела Цинтия. — Вон, Лоредо какой себе особнячок отгрохал. А чем я хуже? Ючусь тут в лачуге буквально… — Цинтия, что ты говоришь, какая лачуга? Совесть-то поимей! — укорил свою знакомицу ведьмак. — По сравнению с Лоредо — лачуга! — Ну так и ты все-таки не мэр, — тактично заметил Геральт. — И у Фрингильи дом больше моего! — Вот с этого и надо было начинать. — А чем она лучше меня? — Цинтия, давай мы этот разговор отложим на потом. А сейчас ты уберешь из Карькиной головы всю дрянь, которую ты туда понасовала. Согласна? Или мне это сделать своим способом? — Что ты дурацкие вопросы задаешь? Да согласна я! Согласна! — Ну ты же умница у меня, Цинтия, — похвалил свою любовницу Геральт. — И-и, знаешь что, когда этих уродов будут судить, ты скажешь, что я ни при чем, — потребовала Цинтия. — Цинтия, я бы с радостью, но как же ты ни при чем-то? — Так ведь они меня заставили! — убежденно заявила Цинтия. — Я ведь не хотела. Они мне угрожали. Шантажировали меня. — Это ж, интересно, чем? Неужели угрожали рассказать Бурдонихе и Скаггсихе, что ты их урожай на корню сгубила? — Это вот ты знаешь, Геральт, не в себе я была, когда фитофтору распространяла. Я на Йенку грешу. Точно она на меня этот морок навела. Чтобы кейрановцы меня возненавидели. А может, она в сговоре… — Цинтия, еще одно слово про Йен, и я за себя не ручаюсь, — предупредил Геральт. — Да ладно, — фыркнула Цинтия. — Тоже мне, зерриканское священное животное, дракониха золотая. — Значит, так. Сейчас мы идем и расколдовываем Карьку, — потребовал Геральт. — Хорошо. Идем, — легко согласилась Цинтия. — Только когда я его расколдую, он уснет. Так вы эту недвижимость из моего дома заберите. Мне он больше ни к чему. А места занимает столько, что мне в своем доме ни присесть, ни прилечь негде. Ну и жрать здоров. Чары не чары, а ест он как за себя кидает. — Ну, надеюсь, хоть ублажил-то он тебя качественно? — с усмешкой поинтересовался Геральт. — Хоть в этом смысле ты не прогадала? — Не. То есть, любовник из Карьки хоть куда. Правда, говорят… — Цинтия замялась и посмотрела в сторону Эредина, который в это время о чем-то беседовал с Цири. — Бабы говорят, братец его старший еще лучше. — Цинтия, забудь, — посоветовал Геральт. — Эредин занят. Теперь это официальный хахаль моей дочки. И если ты только попробуешь положить на него свой блядовитый глаз, я тебе обещаю, присядешь рядышком со своими подельниками. Веришь, что я смогу тебе это организовать? — С тебя станется, — проворчала Цинтия. — Эредин! — позвал Геральт. — Пошли твоего Карьку расколдовывать. — Чё? — тут же встрепенулся эльф. — Надеюсь, на этот раз он в драку не полезет? А то увечить братца не хочется, но рожу свою подставлять не хочется еще больше. — Не волнуйся. Ты просто обеспечишь транспортировку своего братца от Цинтии… — Ну конечно, мы примем нашего любимого Кариньку под свой кров, — сказала Корина. — Пусть отдыхает, пока не придет в себя. А ты, — она злобно зыркнула на Цинтию. — Еще пожалеешь у меня. Я тебе такого насню, что взвоешь! — Пап, Эредин, вы про меня что, забыли что ли? Я с вами! — Цири резво вскочила и чуть ли не вприпрыжку побежала за мужчинами. — Кхм, — Геральт посмотрел на Эредина. Тот в ответ лишь молча развел руками.