Францеска взглянула на часы и, мысленно кляня на чем свет стоит своего дотошного коллегу Филавандреля, ускорила шаг, спеша к кафе, где у нее была назначена встреча с подругой Идой Эмеан.
— Надеюсь, Ида меня дождется, — сказала сама себе Францеска. — Зануду Филавандреля периодически осеняют гениальные идеи и случается это всегда невовремя, или под обед, или к концу рабочего дня. Мне-то куда интереснее послушать, что мне скажет Ида, чем слушать его бормотание, но поди ему об этом скажи — разнудится еще сильнее мне назло. Впрочем, я на месте. Если сейчас выяснится, что Ида все-таки ушла, я сама этому Филавандрелю такую лекцию прочту об эффективном использовании рабочего времени, что он у меня на стену полезет.
Поскольку обеденное время уже закончилось, посетителей в кафе, которое из-за удобного расположения, приличного меню и вполне демократичных цен многие служащие облюбовали местом, где можно перекусить, почти не было. Но — самое главное — Ида была на месте, сидела и попивала кофе в ожидании подруги.
— Привет, — поздоровалась Францеска, усаживаясь напротив Иды. — Извини за опоздание.
— Да ладно, я вообще-то в графике, — Ида не торопясь сделала глоточек кофе.
— Это нашему крючкотвору-изобретателю Филавандрелю почему-то взбрело вдруг в голову освежить в памяти билль о правах Старших рас, выпущенный еще во времена мудрейшей и добрейшей королевы Анаис. И все бы ничего, но он наткнулся там на какой-то любопытный пунктик и стал настаивать, чтобы я непременно с ним ознакомилась, а потом высказала свое мнение о прочитанном. Я ему, конечно, намекнула, что хоть график у нас гибкий, а рабочий день ненормированный, но обед вообще-то никто не отменял. А он, как обычно, вроде и не возразил, но и нудеть не перестал. Пришлось принять участие в дискуссии.
— Я, к счастью, временем располагаю, так что ничего страшного не случилось, — успокоила подругу Ида.
— Так что у тебя интересного?
— Да вот хотела тебя спросить: нет настроения сменить обстановку?
— Да как-то… Я не знаю, не думала об этом. А почему оно должно у меня появиться?
— Да так, мало ли тебе надоело сидеть на месте, захочешь прокатиться.
— Например куда?
— Во Флотзам?
— Пф-ф, Ида, — Францеска подняла брови. — Не могу придумать, что бы мне могло понадобиться в глуши флотзамских лесов? Нет, я конечно, понимаю, свежий воздух, первозданная природа, здоровый образ жизни — все дела. Но я пока как-то не готова отказаться от благ цивилизации ради сомнительного удовольствия созерцать тамошние красоты и кормить флотзамских комаров. Кстати, с чего тебе пришла в голову эта идея к перемене мест? И почему именно Флотзам?
— Мы с моей двоюродной сестрой Итлиной планируем вскорости поехать туда в командировку. Вот я и подумала, мало ли ты захочешь составить нам компанию.
— Нет, если вы туда едете — это дело другое. Можно было бы и съездить в рамках экстремального туризма. Да вот только я-то не в отпуске. И никаких дел у меня во Флотзаме нет. Кстати, а вы-то с Итлиной что там будете делать?
— Помнишь, года три назад в тех местах завелось какое-то совершенно экстраординарное чудище, некий Кейран?
— Честно? — Францеска немного подумала, даже наморщила лоб в стараниях что-то вспомнить, но потом помотала головой. — Нет. Меня не особо интересуют чудища, даже экстраординарные, особенно почившие три года назад.
— В общем, Кейрана убили, останки торжественно доставили сюда на исследование, а теперь я еду на место его, как говорится, ПМЖ, чтобы кое-что проверить и уточнить.
— Ты — понятно. А Итлина?
— Итлина все-таки надеется выбить средства на создание музея или чего-то в этом роде. У нее есть на этот счет идеи, даже вроде заинтересованные лица появились. Так вот она тоже хочет осмотреть тамошние места, чтобы определиться, в каком направлении ей свою задумку двигать.
— Да. Все это хорошо и замечательно. Вам там будет чем заняться. В отличие от меня.
— А как знать. Выборы же на носу.
— Ну и что?
— Неужели флотзамские эльфы так-таки не нашли на что пожаловаться в преддверии этого знаменательного события? Я ни в жисть не поверю.
— Да была оттуда кляуза, конечно, — припомнила Францеска. — Вот не далее как позавчера. Некий Яевинн сигнализирует, что в их районе от эльфов нет ни одного кандидата в мэры.
— Ну вот видишь! — воодушевилась Ида. — Чем не повод поехать и выяснить, да как же это вышло-то. А, Францеска? Письмо, как говорится, позвало в дорогу…
— Так-то оно так, да вот только угадай с трех раз, какой судьбоносный вывод из этой ситуации сделал жалобщик?
— Э-эм… — Ида сделала вид, что крепко задумалась. — Неужели «хочу быть мэром»?
— В точку! Как говорится, кто тут из эльфов в мэры крайний? Никого? Так я первый. Просил содействия. Типа, надо заручиться поддержкой представителя какой-нибудь авторитетной организации — и тогда успех обеспечен. А кто может быть в этом деле лучше, чем знаменитая и всем известная поборница и защитница прав эльфов Францеска Финдабаир. Типа, с ней-то нам и сам орк не брат. Ну, а когда Яевинн станет мэром, уж он-то расстарается, поднимет и сам район на небывалую высоту, и права эльфов соблюдет, и надзор за тем, чтобы все было, как положено, обеспечит.
— Так может, он действительно все это сделает, — заметила Ида. — Ты ж этого Яевинна не знаешь, вдруг он и вправду деловой.
— Может, и деловой, — пожала плечами Францеска. — Так-то по здравому разумению действительно как-то странно, что в районе, где проживает много эльфов (причем, исторически наши соплеменники эту местность всегда подлюбливали и охотно там селились), они даже своего кандидата выдвинуть не смогли. Вон, возьми Темноводский район — у них на все Темноводье и окрестности вообще один-единственный эльф — некий Хиреадан, который в эти места лет двадцать назад из Ринды переехал. Ну и что — баллотируется. А вот во Флотзамском районе, где эльфов наверное больше, чем в Вызиме, — никого.
— Это-то как раз понятно и объяснимо, — усмехнулась Ида. — Поскольку их много, так собрались, поди, обсудили сто пять тем, Перемыли всем кости, расплевались-разругались и разошлись, так ничего и не решив, но довольные собой и с чувством выполненного долга. А темноводскому Хиреадану обсуждать нечего и ругаться не с кем, вот он сам в одно лицо себя выдвинул, сам же с собою согласился и сам свою кандидатуру одобрил.
— Ну тоже верно, — согласилась Францеска.
— Кстати, а что, действительно во Флотзамском районе проживает так уж много эльфов?
— Да, причем, чистокровных. Не таких, как наши вызимские щелкоперы тусовочные и богемные или охвостье все это гламурное, которые в большинстве полукровки, а то и вовсе квартероны, а у некоторых и вообще может в каком-то стопицотом поколении на первом году от Сопряжения Сфер эльф в роду просквозил, причем за компанию с краснолюдом, гномом, мантикорой и фледером. Причем, эти активнее остальных себя пятками в лоб молотят и голосят о своем эльфском происхождении. Ну так это ж модно сейчас — иметь в роду какого-никакого эльфа. Пойдет мода на предков-накеров — они в родословной и их для себя откопают. А надо будет — так и гулей с утопцами да гаркаинами по ветвям генеалогического древа развесят. Вон, наша самая продаваемая и покупаемая писательница, госпожа «розовые слюни» тему своего папаши эльфа сколько лет уже доит.
— Это Марья Концова, что ли? — фыркнула Ида.
— Концова Марья Эрединовна, — сказала Францеска с нажимом на последнем слове. — Отчество — это ее все, источник ее таланта, залог ее успеха и ключ к признанию и славе.
— Ты думаешь, эта слезливая историйка о том, как ее мамашка и юный эльфенок безумно любили друг друга, а злой папаша их разлучил, имеет под собой какую-то реальную основу?
— Да почем я знаю?
— Ага. А потом папашка стал мафиозным авторитетом или выиграл звание чемпиона по боксу или геройски погиб в борьбе за счастье народное…
На этих словах тираду Иды прервал чей-то кашель, будто кто-то поперхнулся.
— Вон, слышишь, Францеска, — Ида в подтверждение своих слов даже подняла вверх палец. — Какого-то бедного эльфа даже подавиться угораздило, стоило мне лишь упомянуть о творчестве нашей мастерицы художественного слова.
— Какого еще эльфа? — не поняла Францеска.
— Да сидит через два столика от нас какая-то наглая эльфячья морда. Пока ты не пришла, так на меня пялился, что мне даже не по себе немного стало. Теперь тебя гипнотизирует.
— Что? — Францеска непроизвольно провела ладонью по своему затылку.
— А ты не чувствуешь? Ой, только не оборачивайся, а то он поймет, что мы про него говорим, и… Впрочем, поздно. Он встал и идет сюда, — прошептала подруге Ида. — Ой, божички! — тихо ахнула она, глядя поверх головы Францески, по всей видимости на подходящего к ним эльфа.
— Добрый день, дамы, — донесся до них приятный баритон, а затем Францеска уперлась взглядом прямо в обтянутый тонким темно-синим джемпером мощный торс обладателя этого самого голоса.
Эльфка подняла голову, чтобы рассмотреть их собеседника и тоже едва удержалась от изумленного возгласа: подошедший оказался высоченным — даже по меркам рослого народа их расы — эльфом. Это был широкоплечий молодой мужчина — яркий брюнет с несколько резкими, хищными чертами лица. Он смотрел на женщин, учтиво склонив голову, на губах его играла легкая слегка смущенная полуулыбка, а вот зеленые глаза были действительно хитрые и наглющие.
«Самоуверенный нахальный красавчик, — пронеслось в голове у Фанцески. — Но ведь действительно, зараза, как хорош. И что ему, интересно, от нас надо?»
— Извините, что прерываю ваш разговор, но… Я ведь не ослышался, вы и есть та самая Францеска Финдабаир?
— Я-то Францеска, а вот вы кто такой? И почему действительно позволяете себе наглость вмешиваться в нашу с подругой беседу?
— Я тут краем уха случайно услышал, как вы упоминали наш Флотзам…
— Только не говорите мне, что вы и есть тот самый Яевинн, который написал мне послание от имени несчастных ущемленных в правах эльфов Флотзамского района, — фыркнула Францеска.
— Нет. Меня зовут Эредин, — вежливо представился эльф.
— Как? — дуэтом изумленно воскликнули Ида и Францеска, не далее как минуту назад обсуждавшие творчество Марьи Концовой свет Эрединовны.
— А вы, простите, не героический ли папаша нашей великой писательницы — классика сахарных соплей Марьи Концовой? — не удержалась и поинтересовалась Ида.
— Боюсь, что нет, — улыбнулся эльф.
«Вот паразит, — вновь подумала Францеска, наблюдая за игрой эмоций на выразительном лице Эредина. — Сла-адко ты улыбаешься, а песни петь умеешь наверное еще слаще. Была бы я помоложе да самую чуточку поглупее, наверное бы даже купилась, причем прямо с ходу».
— Ну хорошо, так что же хочет простой флотзамский эльф Эредин… не знаю, как вас по батюшке от «той самой» Францески Финдабаир? — вопросила эльфка. — И, кстати, вы не могли бы присесть что ли, а то у меня уже шея затекла, пока я на вас смотрю. И потом, я не привыкла и не люблю разговаривать, глядя на собеседника снизу вверх.
— Как скажете, — живо отреагировал эльф, хватая стул и присаживаясь к ним за столик.
Ида и Францеска, несколько ошарашенные его стремительностью, пару секунд в замешательстве смотрели друг на друга, а потом дружно воззрились на Эредина.
— Я ведь, собственно, к вам из Флотзама-то приехал, — сказал эльф. — Только не по поводу выборов, а по другому вопросу. Мне вас рекомендовали, как грамотного специалиста, к чьему мнению прислушиваются.
— А почему бы вам не прийти ко мне на прием? — спросила Францеска.
— Я, конечно, могу и на прием, только мне кажется, в менее официальной обстановке мы быстрее договоримся.
— Да? Вам так кажется? Что-то мне заранее перестает нравиться ваше дело, хотя я о нем еще ничего не знаю.
— Ничего криминального или незаконного я вам не предложу, не беспокойтесь, — тут же начал успокаивать Францеску Эредин. — Просто я не люблю весь этот официоз кабинетный, канцелярщина на меня тоску нагоняет. В общем, все мое красноречие сразу куда-то девается.
«Ну-ну, еще скажи, что ты боишься, стесняешься, у тебя аллергия на пыль и ты начинаешь заикаться или немеешь при виде оргтехники, а еще лучше — падаешь в обморок, едва открыв дверь кабинета».
— Вообще-то я собиралась пообедать, попить кофе и поговорить с подругой в спокойной непринужденной обстановке, — проворчала Францеска.
— А я у вас много времени не займу. Только изложу свое дело. А за ответом приду завтра. На прием, как положено.
— Ладно, излагайте, что там у вас?
— Завод ДСП, — выдал Эредин.
— А-а… Э-эм… — Францеска сделала попытку поправить прическу, которая ни в какой коррекции вообще-то не нуждалась. — Признаться, вы меня несколько обескуражили, — наконец высказалась она. — Честно говоря, этого я не ожидала. И даже не знаю, что вам, собственно, ответить.
— А вы ответьте «да», — подсказал решение Эредин.
— Помилуйте, как же я отвечу «да», если даже не понимаю, о чем речь?
— Ну-у, ДСП — это…
— Я знаю, что такое ДСП. Я только не могу понять, почему вы решили обратиться с этим вопросом ко мне?
— Но вы же за права трудящихся стоите? Мне про вас так говорили.
— Вообще-то я состою в комитете по защите прав эльфов, — уточнила Францеска.
— Ну, а что эльфы не трудящиеся, что ли? — Эредин, казалось, даже обиделся.
— Трудящиеся, конечно, но…
— Вот и подтвердите, что нам в Биндюге завод ДСП необходим, как воздух.
— Погодите, какая Биндюга? — снова опешила эльфка. — Мы с вами только что про Флотзам говорили.
— А я не сказал разве? Биндюга — это деревня, в которой я живу. Там и братья мои — тоже эльфы, наш отец — он, кстати, на пост мэра будет баллотироваться, а еще Йорвет — он, между прочим, герой и ветеран войны…
— Эредин, погодите, — взмолилась Францеска. — Я за полетом вашей мысли и оборотами вашего языка не успеваю.
— Могу помедленнее, — охотно кивнул Эредин. — У нас есть еще музей Калмеведд. А вы наверное знаете, — обратился он к Иде. — Там у нас есть розарий, купальня с волшебными говорящими камнями — памятник староэльфской культуры и статуя Эльдана и Симориль. Знатоки, конечно, говорят, что Симориль была самой красивой эльфкой всех времен и народов, но это неправда, — авторитетно заявил Эредин, пристально глядя на Иду и улыбаясь ей.
— Сейчас вы скажете, что кто-то из присутствующих здесь дам гораздо красивее, — язвительно заметила Францеска, которую почему-то задело нескромное внимание, которое Эредин внезапно проявил к ее подруге.
— Я скажу, что живая красота намного привлекательнее застывшей в камне, — эльф перевел взгляд на Францеску.
— Кто бы мог подумать, что во флотзамских лесах водятся ценители искусства, так тонко и со знанием дела рассуждающие о женской красоте.
— Чтобы рассуждать о женской красоте совершенно не обязательно быть ценителем искусства, — заметил Эредин. — Достаточно просто иметь вкус и чувство прекрасного.
— Кхм, вообще-то начали мы с опилок, — напомнила Эредину Францеска.
— Ну так я и говорю, край у нас такой замечательный, лес, речка, природа — красот просто необозримо, народ работящий, кстати, и эльфов среди этого народа до такой-то ма… в общем много. А жить тяжело.
— Ну так кому сейчас легко-то, — дипломатично заметила Ида.
— Всем трудно, — согласился Эредин. — Так вот нам бы для работящего народа заводик хоть какой-нить. ДСП, по-моему, самое то. Лес-то рубят…
— А щепки летят, — не удержалась Ида.
— Ну да, буквально, — подхватил Эредин. — Опилок, стружки, всяких отходов древесных до ёба… во, выше крыши. Пилорама же еще работает. Так чё добру-то пропадать. Кстати, девушки, а вы не знаете, где в Вызиме можно приобрести каландроид?
— Эредин, а можно поинтересоваться, вы сами-то по профессии кто? — спросила Францеска.
— Будущий директор завода. Мне бы только каландроид найти, и разрешение получить, а там уж я мощностя запущу…
— Энтузиаст, значит, — кивнула Францеска.
— Инженер, наверное, — предположила Ида.
— Да. И еще рационализатор, — согласился со всем сразу Эредин. — И в связи с этим у меня предложение: вы со временем как?
— Ну-у, — Францеска и Ида переглянулись. — Вообще-то рабочий день у нас ненормированный… — сказала Финдабаир.
— Хотя график гибкий, — добавила Эмеан.
— И чем слушать буркотню Филавандреля, я лучше действительно послушаю про флотзамские красоты и таинственный каландроид.
— Тем более, это же в рамках ваших служебных обязанностей, — напомнил Эредин.
— Да, действительно, все время забываю, увлекшись вашей зажигательной речью. Вы так болеете за свой родной край и земляков. Прямо, все бы так.
— Ну что вы, я же говорил, у меня там семья.
— А вы женаты? — поинтересовалась Ида.
— Нет, — отрицательно замотал головой Эредин. — Я холост, одинок и в данный момент совершенно свободен.
— А знаете, — Францеска внимательно посмотрела на эльфа. — Мне все-таки кажется, что между вами и нашей великой писательницей Марьей Эрединовной Концовой определенно имеется сходство, причем такое… немаленькое.
— Да мало ли кто на кого похож, — пожал плечами Эредин. — Не знаю я никакую Концову, а моя фамилия вообще Ольхов. Да я и в Вызиме-то никогда не был.
— И боксом не занимались? — поинтересовалась Ида, придирчиво и оценивающе окидывая взглядом спортивную и мощную фигуру эльфа.
— Нет. Я предпочитаю умственный труд физическому.
— И мафиозным авторитетом не были? А, Эредин Ольхов? — прищурясь, посмотрела на эльфа Францеска.
— Не был. Да сами посудите, ну какая в нашей Биндюге может быть мафия? Воюем там у себя потихоньку за сферы влияния с комарами да муравьев крышуем, чтобы муравейники строили в строго отведенных для этого местах и десятую часть добычи нам отдавали.
— М-да. Вот оказывается какие красноречивые эльфы живут в темерских деревнях, — заметила Францеска. — Беседовать с вами — одно удовольствие.
— Да и смотреть приятно, — добавила Ида.
— Ага. Не то что наше вызимское косноязычие. Да еще косое, кривое, слепое, тощее и глупое.
— Так может мы переместимся куда-нибудь в другое место? — предложил Эредин. — И там в более интимной, то есть я хотел сказать уютной обстановке продолжим наш разговор? О перспективах развития Флозамского района, конечно. Францеска и… — он вопросительно посмотрел на Иду.
— Ида Эмеан, — представилась ему эльфка.
— Очень приятно! Отлично! Францеска и Ида, вы не против?
— Да нет, — эльфки переглянулись и кивнули. — Куда пойдем?
— На ваш выбор, — развел руками Эредин.
— А может… — начала было Ида, но закончить фразу ей не позволил некстати запищавший мобильник. — Вот гад! — раздосадованная эльфка полезла в сумочку и достала телефон. При виде номера, высветившегося на экране, Ида нахмурилась. — Шеф звонит, — со вздохом сообщила она. — Придется идти. Очень жаль, — она посмотрела на Эредина, — было приятно познакомиться, но труба зовет. Вынуждена вас оставить.
— Освободишься — звякни, — предложила Францеска.
— Как только — так сразу, — Ида встала из-за стола, махнула рукой и выпорхнула из кафе.
— И их осталось двое, — Францеска посмотрела вслед ушедшей подруге, затем перевела взгляд на Эредина. — Так куда мы все-таки направимся?
— Да есть у меня одна идея, — Эредин слегка скривил в полуулыбке тонкие губы, пристально глядя при этом на эльфку.
— Ты где остановился? — спросила Францеска, решив упростить общение.
— В гостинице. Тут недалеко. Правда, мы вдвоем в номере, но, я думаю, чтобы плодотворно пообщаться, времени нам хватит.
— Тогда пошли, — Францеска встала из-за стола, кивком головы приглашая Эредина на выход.
***
— Почему ко мне? — спросил Эредин Францеску, когда они вышли из кафе.
— Это была твоя инициатива, — пожала плечами эльфка.
— А почему без прелюдий?
— Потому что нет смысла ломать комедию. Мы с тобой взрослые эльфы. Думаешь, я не поняла, чего тебе от нас надо?
— Прямо и честно, — усмехнулся Эредин.
— Я не пятнадцатилетняя девчонка, которую в первый раз пригласили на свидание. Мне все ваши хитрости и уловки известны давно. Впрочем, надо признать, ты был довольно оригинален и провел процесс знакомства… скажем, живо, неизбито, с провинциальным колоритом и непосредственностью.
— Значит, впечатление произвести я сумел, — резюмировал Эредин.
— Да. Благоприятное. И поэтому мы идем к тебе. В противном случае ты был бы послан после первой же фразы.
— Ну что ж, постараюсь тебя не разочаровывать и впредь.
— Уж постарайся. Мне не хотелось бы обмануться в своих ожиданиях.
— Нам налево, — сказал Эредин, галантно беря Францеску под руку.
***
Стоило им оказаться в номере, и Францеска сразу постаралась избавить Эредина от джемпера. Тот послушно наклонился, стараясь максимально облегчить эльфке задачу — и через секунду ненужный предмет одежды уже был отброшен нетерпеливой дамой в сторону.
— Хотела это сделать сразу, как только увидела тебя в кафе стоящим передо мной, — заявила Францеска, дотрагиваясь до гладкой загорелой кожи эльфа и легко и быстро пробежав тонкими пальцами от его живота вверх, а потом положив обе ладони ему на грудь.
— У тебя руки холодные, — улыбнулся Эредин.
— Это ты слишком горячий, — вернула улыбку Францеска. — И ты красивый. Идеальный эльф. Идеальный мужчина.
— Ты меня не знаешь. Как ты можешь судить?
— А мне и не нужно. Я сужу лишь по внешности. Остальное не имеет никакого значения.
— Странно, — Эредин накрыл своей широкой ладонью обе ее.
— Что странного? — она, продолжая улыбаться, подняла голову и посмотрела ему в глаза.
— Это я должен говорить тебе комплименты. А вместо этого выслушиваю их от тебя.
— Брось, — покачала головой Францеска. — За свою жизнь я выслушала столько цветистых банальностей. Не надо множить их число.
— Хорошо, не буду, — усмехнулся Эредин. — Хотя, пожалуй, скажу, что ты — идеальная эльфка для идеального эльфа. Для меня то есть.
— О! От скромности ты не умрешь, — заметила Францеска.
— Это да. Скромность в число моих добродетелей явно не входит.
— А что входит?
— Ну-у…
— Только не говори, что у тебя этих самых добродетелей вообще нет, — предупредила эльфка.
— Нет, что ты. Да я вообще скопище всевозможных добродетелей. Я вот, например, не люблю попусту молоть языком и никогда не откладываю дело в долгий ящик, — с этими словами Эредин подхватил Францеску на руки и понес к кровати.
— Замечательно. И голос твой ласкает слух, и глядя на тебя глаз радуется, — констатировала эльфка.
— Ты прямо поэтесса, — Эредин уложил Францеску на кровать и начал расстегивать на ней блузку.
— Нашло на меня сегодня что-то… — она потянула эльфа к себе.
— Погоди, надо лишнее снять, а то моё эльфье достоинство уже кажется в штанах не помещается.
— М-да. А ты явно не поэтичен, — весело заметила Францеска, следуя примеру Эредина и избавляясь от одежды.
— Зато практичен. О! — он оторвался от борьбы с застежками джинсов и посмотрел на поразительно быстро разоблачившуюся эльфку, которая провоцирующе и призывно полулегла на бок, оперевшись на локоть, и с нескрываемым любопытством рассматривала Эредина.
— Что? — в веселом удивлении Францеска подняла свои ровные тонкие брови.
— Похоже, я сейчас не удержусь и все-таки скажу цветистую банальность, — Эредин с восхищением смотрел на обнаженную эльфку. — Ты действительно идеальна и… пожалуй, Симориль до тебя и вправду далеко.
— Спасибо. Сравнил меня с мраморной статуей. Или ты имел в виду живую Симориль?
— Конечно, живую. Каменные женщины меня не интересуют.
— Как же ты можешь сравнивать? Ты ведь ее никогда не видел!
— А я и так знаю.
— Ловкий льстец, — засмеялась Францеска.
Эредин, наконец полностью избавившись от одежды, улегся рядом с ней.
— Шутки в сторону? — спросила она, пристально глядя ему в глаза.
Он уже не ответил, тяжело сглотнув, придвинулся к Францеске, по-хозяйски положил руку ей на бедро и начал легонько поглаживать. Она же, обхватив эльфа за шею, подалась к нему, опрокидывая его на спину, сама пристраиваясь сверху и приникая к его губам.
Поцелуй был жарким и страстным, его хотелось длить, не размыкать объятий, чувствовать касание губ, соприкосновение тел…
Ей нравилась жесткость его ладоней, когда он гладил ее спину, не нежно, в бездумном вожделении не рассчитывая сил, почти царапая ее белую нежную кожу. Она, лежа на партнере, выгибалась, следуя движению его рук, мягко скользя по его телу, играла с Эредином, то сильнее прижимаясь к нему, то немного отстраняясь, лишь слегка касаясь его теплой кожи своей упругой грудью, ощущая и его нетерпение, и его желание. Впрочем, с этим у эльфа проблем не было изначально, Францеска наглядно убедилась в его полной физической готовности заняться с нею любовью еще в прихожей, когда стояла, вплотную прижавшись к нему и пела дифирамбы его мужественной красоте. Она знала, о чем говорила, идеален он оказался не только выше пояса, этот эльф был действительно хорош во всех своих проявлениях. Оставалось надеяться, что его страстного желания хватит… на них обоих. Может быть он, ослепленный вожделением не почувствует и не заметит, что с ее стороны это лишь игра, привычная, надоевшая до зубовного скрежета, ненавидимая в слабой надежде на то, что однажды у нее все вновь получится по-настоящему. Красивый, пылкий молодой эльф был ни в чем не виноват, и он действительно понравился ей настолько, что она подумала: а может быть на этот раз…
— Что ж мне так везет-то на ледышек в последнее время.
Эредин слегка отстранил Францеску от себя. Та скривила губы, сообразив, что он почувствовал что-то не то.
«Умный. Понял. Не хочет», — пронеслось у нее в голове. Хотя, судя по ощущениям продолжающая лежать на партнере эльфка сообразила, что отсутствия желания эльф по-прежнему не испытывал.
— Что-то не так? — спросила она, сама прекрасно зная, в чем дело, но решив доиграть роль до конца.
— Что ты скованная-то такая? — Эредин взял ее за плечи. — Боишься меня, что-ли?
— С чего ты взял?
— А я, по-твоему, деревянный? Думаешь, я не чувствую, когда меня хотят, а когда со мной играются? Я вообще-то тоже не пацан зеленый, у которого бабы никогда не было.
— Ну… — криво усмехнулась Францеска, нервно дернув плечом. — Это значит только ты такой чувствительный мне попался. Другим было нормально.
— Как это может быть нормально? То есть, я-то могу и так, только хочется не кое-как, а с удовольствием. Я рассчитывал с такой, как ты, получить его по полной.
— Ну извини, — Францеска со злостью попыталась высвободиться из его рук.
— Да погоди ты, чё сразу психовать-то, — Эредин и не подумал ее отпускать. — Я же не в претензии. Не твоя вина. Бывает. Ща поправим все.
— Что? — не поняла Францеска. — Как ты собрался это поправлять?
— Ты же хочешь, я вижу. Вот тут, вверху, — он слегка дотронулся двумя пальцами до ее высокого чистого белого лба. — А внизу почему-то нет.
— Почему-то, — сердито фыркнула Францеска.
— Да известно почему. Должность у тебя важная, ответственная, работы много, личной жизни давно никакой. Да и наш брат у тебя по большей части, кроме презрения и раздражения, ничего не вызывает.
— Скажешь, я к вашему брату несправедлива? — с некоторым вызовом спросила эльфка.
— Да почему несправедлива? Ты баба умная, зря наговаривать не станешь.
— Надо же, — Францеска даже слегка опешила. — Какая невиданная толерантность.
— Так, а что, — Эредин пожал плечами. — Вот хоть и меня взять, за что меня любить?
— Ты так говоришь потому, что от баб у тебя отбоя нет. А ты уверен, что не любить тебя просто невозможно. Вот они и любят. А ты ими… нами пользуешься бессовестно.
— Ага, — Эредин кивнул, расплываясь в широкой искренней и веселой улыбке и глядя в синие глаза Францески своими — зелеными и наглыми.
— Зараза ушастая, — непроизвольно улыбнулась она в ответ.
— Давай вторую попытку? — предложил Эредин.
— Ну давай. Я-то уж чувствую, что тебе все равно не терпится.
— А то! Я губу раскатил на секс с самой красивой женщиной в мире…
— А она — бац, облом — оказалась фригидной.
— Да ничего не фригидной, — отмахнулся Эредин. — Мужики тебе попадались неумехи, вот в чем дело.
— Ну покажи мастер-класс, — усмехнулась Францеска.
— И покажу, — заверил эльфку Эредин. — Давай-ка слезай с меня и ложись сама на спину.
— А ты сверху? Ты меня раздавишь! — запротестовала Францеска.
— А я не сверху, я — вниз, чтобы припасть к объекту своих вожделений.
— М-да, во всяком случае приз за самый веселый секс ты у меня уже точно заработал, — пошутила эльфка.
***
«Кой черт дернул тебя вспоминать про Симориль? — пронеслось в голове у Эредина. — Вот и получил в постель мраморную статую вместо женщины. Как там говорилось в легенде или сказке? Какой-то скульптор влюбился в свое творение и каким-то образом оживил его? Нашел ведь способ. Вот и мне надо повторить подвиг этого достойного товарища. Хотя, ему там кажется боги помогали. И вообще-то это всего лишь миф. Но, с другой стороны, моя статуя на самом-то деле вполне себе живая. Правда, она сама о себе почему-то этого не знает, — он посмотрел на спокойно лежащую перед ним женщину, покорно и с любопытством ждущую, когда он сотворит обещанное ей чудо. — Ох, Францеска, что ж ты со мной делаешь?»
Гармония и совершенство черт лица эльфки, форм и линий ее тела туманили его разум, он восхищался этой прекрасной и холодной женщиной и вместе с тем страстно хотел ею обладать, потому что его разум и его инстинкты в подобных случаях никогда не противоречили друг другу. Ее легкий цветочный запах кружил ему голову, прикосновения ее тонких нежных пальцев сводили его с ума, а ее холодность и недоступность еще больше распаляли в нем желание (хотя казалось бы куда уж больше-то). Конечно, можно было выкинуть из головы все эти глупости о мифах, статуях и идеальных женщинах, закрыть глаза, оторвавшись от восторженного созерцания, и отодрать ее просто в свое удовольствие, но проснувшийся в Эредине внутренний эстет и перфекционист убеждал его этого не делать, потому что наслаждение от такого соития будет совсем не то, а он сам потом пожалеет об утраченной возможности: идеальный секс с госпожой «совершенство».
Ему действительно хотелось, чтобы эта застывшая ледяная красавица-эльфка принадлежала ему полностью, раскрываясь перед ним и впуская его в себя с желанием и радостью, чтобы она стонала под ним и шептала пересохшими от страсти губами его имя не потому что так надо и таковы правила игры в любовь, а потому что ей самой этого хочется.
«Я идиот или с какого-то перепугу вдруг романтик? — подумал Эредин, совершая при этом действия отнюдь не романтические, а именно начиная легонько ласкать языком клитор эльфки. — С чего-то стал таким сентиментальным и мечтательным. Старею, что-ли? Или уже просто привередничаю?»
***
Францеска еще крепче зажмурила глаза. Ее пальцы судорожно сжались, комкая простыню. Она подалась ему навстречу в уже неистовом желании, чтобы эльф вошел еще глубже. Он почувствовал и послушался.
— О-ох, хорошо-о, — выдохнула она, еще плотнее прижимаясь к Эредину, вцепляясь в его жесткие волосы, вздрагивая и трепеща, с наслаждением подчиняясь его силе и ритму.
«Я, конечно, эгоистка, но ведь его действительно хватает на нас обоих. И как, оказывается, легко и хорошо, когда не надо притворяться. Аж до слез. Хотя это глупости, потому что от удовольствия не плачут».
Францеска сморгнула, на секунду открыв глаза, почувствовала, как из уголка глаза вниз к уху покатилась слезинка, оставляя на коже мокрый след. Эредин тут же слизнул ее, опалив щеку горячим дыханием, потянулся губами к ее маленькому острому розовому ушку…
***
— Эредин, — прошептала Францеска, лежа рядом с уставшим, но довольным любовником.
— М-м?
— Слушай, я так орала… На всю гостиницу наверное.
— Ну и что?
— По-моему, я голос сорвала. Теперь сипеть буду.
— Ну посипишь, чё. Дело-то житейское.
— Эредин?
— Что?
— Как так вышло, что начал ты снизу, а нашел то, что искал на кончиках моих ушей?
— Интуиция.
— Какая интуиция, если ты начал совершенно не с того места?
— Так я чувствовал, что нужного там не найду.
— Хм?
— Зато нашел много интересного.
— Так это ты спецом все мне вылизал, перетрогал и перегладил от хвоста до ушей в буквальном смысле слова?
— Конечно. А если бы я сразу стал исследовать твои прелестные ушки и наткнулся на эрогенные зоны — это было бы совсем неинтересно. Ни мне, ни тебе.
— То, что ты говоришь, звучит немного пошло и даже чуточку гадко. Но вообще-то я с тобой согласна. Кстати, Эредин?
— Аюшки?
— Почему ты не спрашиваешь, было ли мне хорошо?
— А зачем?
— Все обычно спрашивают.
— Как будто я сам не знаю, хорошо тебе было или нет?
— Зараза ушастая! Ты такой нахал, что так и дала бы тебе по башке.
— Я знаю, — самодовольно ухмыльнулся эльф.
— Эредин?
— Да?
— А есть что-нибудь, чего ты не знаешь?
— Что касается женщин? Не. Я все про вас знаю.
— И хотела бы я возразить, но, похоже, с очевидным не поспоришь.
— А зачем тогда спрашивала, если ответ тебе известен?
— Чтобы оценить размеры твоего нахальства.
— Ну и? — Эредин повернул голову и посмотрел на Францеску.
— Сверх границ.
— Это да, — охотно согласился эльф.
— Эредин?
— А?
— Ты ведь не знал, кто я такая, когда положил глаз на нас с Идой в кафе?
— Понятия не имел. Я вообще собирался твою подружку сначала клеить. А потом ты пришла.
— И ты решил закадрить нас обоих?
— А что в этом такого?
— Ничего. Меня не это волнует. Ты назвал меня по имени, должность мою озвучил и придумал довольно правдоподобную байку, чтобы привлечь внимание и завести разговор. Как?
— Тебе это покоя не дает?
— Я не люблю загадок. Мне прямо не можется, когда я чего-то не понимаю.
— Да нет здесь чудес никаких. Просто я слышал ваш разговор, где ты сама выдала все свои данные: фамилию, имя, должность и место службы.
— Все просто, оказывается, — хмыкнула Францеска.
— Угу. Никакой мистики. Францеска?
— Да?
— Я что-то такой голодный.
— Так иди и поешь. Я тебя цепями ни к себе, ни к кровати не приковываю.
— Да проблема в том, что еды в номере нет. За ней в магазин идти надо.
— Так встань, оденься и сходи.
— А ты не уйдешь, пока я отсутствовать буду?
— И не подумаю. Мне сейчас так хорошо и мля-авно, ножки ватные, головка пустенькая. Я с удовольствием понежусь в твоей постели.
— Тогда я пошел.
Эредин встал с постели, натянул трусы и начал шарить по карманам джинсов в поисках денег.
— Во, еще и курево закончилось, — задумчиво изрек он, стоя у окна и держа в руках брюки.
— Эредин, — Францеска окликнула своего любовника.
— Что? — эльф обернулся к ней и увидел, что она едва сдерживает смех.
— Твои трусы в клеточку. Это так забавно. Я думала, ты носишь нижнее белье какое-то более…
— Какое?
— Эротическое или… Не знаю. Конечно, тебе ничего никому доказывать таким образом не надо, но…
— На самом деле в этом рисунке на моих трусах сокрыт глубокий сакральный смысел, — со значением заявил Эредин.
— Да? — удивилась Францеска. — А не откроешь мне сей секрет? Или это страшная тайна?
— Конечно, тайна. Но тебе — так и быть — скажу. Это не клеточка, это КЛЕТКА. В которой я до поры держу своего зверя.
— Что? — захлопала глазами Францеска.
— Ох, божиня, — рассмеялся Эредин, глядя на опешившую от его откровений эльфку. — Какие вы все-таки женщины легковерные существа. Готовы поверить в любую хохму, высказанную со значением и с заговорщицким видом.
— Мы просто до жути любопытные и обожаем всякие тайны и секреты, особенно страшные, тем более мужские, — сказала Францеска. — Ладно, иди уже, а то я вон вижу, что твой зверь в клеточке вроде опять добычу начинает чуять, пока ты на меня пялишься.
