На следующее утро планшет пропал. То есть, пропал он, скорее всего, ночью. Потому что Дэн уверял, что вечером оставил его рядом со своей биоклавиатурой.
Капитан еще спал. Команда самобичующихся сидела на диванчике и решала, что делать.
- Я совершенно точно помню… - опять начал рыжий.
- Да мы верим, верим, - ответила Полина. – А что теперь Федотычу сказать? Убьет. Или скачает все заново на свой планшет. Или… - голос девушки помертвел, - заставит читать «Илиаду». Это, поверьте мне, страшнее Онегина в сто раз!
- Дэн, - осторожно сказал Теодор. – Ты знаешь все, что происходило ночью. Кто вставал, кто куда передвигался…
- Вообще-то какое-то время я тоже спал, - заявил Дэн с видом человека, готового отстаивать свои права.
- Ладно. А когда не спал?
- Ну, ты вставал.
- Я вставал воды попить на кухне.
- Верю. Восемьдесят девять процентов. И Полина вставала.
- Что уже, нельзя до гальюна прогуляться? – обиделась Полина.
- Можно, – разрешил Теодор. – Остается вопрос: что делать?
- Искать! – подытожил навигатор.
Некоторое время друзья неторопливо имитировали процесс поиска. Ничего, естественно не нашли.
- Ну, и чем теперь заняться? – спросила Полина куда-то в пространство. – Кино смотреть нельзя. В игры играть нельзя…
- Это в компьютерные нельзя, - возразил Дэн. – А в интеллектуальные? Капитан одобрит, я думаю.
- Точно! – вспомнила Полина. - Знаю одну такую игру, называется «Угадайка». Задумываешь слово. Тебе задают вопросы. Можно отвечать только «да» или «нет». Я задумала, угадывайте.
- Это животное! Я не спрашиваю, я утверждаю! – сказал Тед.
- Да.
- Это птица?
- Нет.
- Это рыба?
- Нет.
- Это млекопитающее? – спросил Дэн.
- Нет.
- Полина! – угрожающе начал Тед. – Это моллюск, членистоногое, червяк или… или…еще какая-нибудь гадость?
- Черви бывают плоские, кольчатые, круглые… - начал уточнять Дэн.
- Полина! Загадай нормальное животное! Мышку, кошку… - взмолился Тед.
- Ладно, ладно, загадала. Млекопитающее. В сказках встречается.
С пятидесятого вопроса угадали козу.
- Теперь я! – заявил Тед.
- Это человек? – спросила Полина.
- Нет.
- Это животное?
- Нет.
- Это растение?
- Нет.
- Это предмет?
- Да.
- Он большой?
- Нет, - вздохнул Тед.
- Я знаю, - сказал Дэн. – Это банка пива. Осталось уточнить, темного или светлого.
- С вами неинтересно, - надулся Тед.
- Моя очередь, - сообщил рыжий. – Загадал.
Это оказался не человек, не растение, не животное, не предмет интерьера, не одежда, не обувь, не посуда, не мебель, не книга, не планета, не какое-либо другое небесное тело, не явление природы, не время года, не день недели, не школьный предмет, не музыкальный инструмент, не вид транспорта, не химический элемент…
- Сдаемся! – хором выдохнули Тед и Полина через пятнадцать минут.
- Это философская категория, - скромно сообщил Дэн. – Спрашивайте дальше.
- Ну вааще! – возмутился Тед. – Не буду играть ни с тобой, ни с ней.
Все помолчали.
- А чем же заняться?
- Доброе утро! – на этот раз капитан встал всего на полтора часа позже команды. – Что у нас хорошего?
Команда молчала. Капитан слегка напрягся.
- Что-то натворили? – осторожно поинтересовался он.
- Мы планшет потеряли, - вздохнула Полина. – С «Онегиным».
- Та-ак… - от капитанского тона поневоле побежали мурашки по спинам. – Я, признаться, ожидал чего-то подобного. Теодор, твои штучки?
- А чего сразу я? – вскричал оскорбленный пилот.
Станислав слегка склонил голову набок и посмотрел на Теда со снисходительностью рентгеновского аппарата, от которого наивные люди хотят что-то скрыть.
- Где вы оставили планшет вечером?
- Я положил его на пульт рядом с клавиатурой, - проинформировал Дэн.
- Прекрасно. Маша! Ночные записи! Продемонстрируй в режиме ускоренной перемотки.
- Доброе утро, милый, - проворковала Маша, поправляя упавшую бретельку комбинации. – Ну что ты так сразу о делах? – виртуальная блондинка игриво облизнула губки. – А поговорить?
Станислав уже хотел отдать приказ в форме, достойной бравого космического десанта, но тут в пультогостиную вбежал Михалыч, потрясая найденным планшетом и что-то эмоционально поясняя.
- Нашел в кладовке, за штабелем сгущенки, - перевел Дэн.
- Очень кстати, - капитан уставился на Дэна с таким укоризненным видом, что рыжий слегка покраснел.
- Я не ходил в кладовку, - тихо сказал он. – Я правду говорю.
Теду стало стыдно.
- Ну я это, я, – признался он. – Но я не со зла. Действительно забыл. Пересчитывал сгущенку.
- Зачем?
- Тортик хочу испечь. Там такой крем, сгущенка взбивается с маслом. Вот, думаю, если одну банку заберу, хватит ли Дэньке до возвращения. А рецепт в планшете был. Там и оставил по рассеянности.
- Спасибо за заботу, - хмуро пробурчал Дэн.
- Вот и хорошо, - ровным голосом сказал Станислав. - Сегодня читаете две главы. Проверю.
- Только я сводки сегодня еще не смотрел. Давайте через час, - попросил Дэн.
- Разрешаю, - сказал капитан и отправился завтракать. – Да, чтобы вечером был тортик! Я никого за язык не тянул.
После завтрака капитан удалился в каюту. Если бы была другая конструкция двери, он бы ею хлопнул.
Оставалось только стиснуть зубы и…
«… Ночь. Луна… Нет, вовсе не он и не она. Если бы читатель имел возможность перенестись на место действия, увидел бы лишь пятна лунного света и серые тени. И абсолютно черную фигуру, крадучись направлявшуюся в кабинет местного помещика. Фигура постояла около сейфа. Приложила длань к замку. Прислушалась к чему-то… Сотворила странное движение этой ладонью… Замок открылся. Некоторое время фигура перебирала бумаги, с поразительной быстротою просматривая страницы. Закрыла сейф, направилась к компьютеру. Включила. Постояла несколько мгновений, после чего уверенною рукой ввела пароль. Пообщалась с умной машиной, недолго, не более четверти часа. Аккуратно все выключила и ретировалась. И снова лишь лунный свет оживлял картину ночного спокойствия.
- Куда? Уж эти мне поэты!
- Прощай, Юджин. Я должен идти.
- Да я не держу тебя. Но почему ровно два раза в неделю ты, как Золушка, исчезаешь в половину шестого?
- Я по четвергам и воскресеньям бываю у Лариных. Приезжаю обычно к шести. Они принимают по этим дням.
- И не скучно тебе у них?
- Нимало! Я предпочитаю милый домашний круг пышным светским раутам.
- Хм… Я знаю, что дело, конечно в твоей… героине романа… Послушай, меня любопытство берет. Поедем вместе. Представишь меня?
- Я рад! Полетели прямо сейчас!
- Хорошо. Но мой Коронадо не на ходу. Васильич починит через пару часов. Подбросишь? А обратно он уже меня заберет.
Карина Родионовна вышла вечером на крыльцо глотнуть свежего воздуха. Первое, что она заметила - новенький флайер соседа. За штурвалом сидел импозантный седоватый мужчина в скромном сером комбинезоне. Киборг. Ну и что, что киборг, подумала Карина Родионовна. Что ж, киборг – не человек, что ли? Незнакомец показался ей симпатичным. На установление контакта ушло рекордно малое время. Карина Родионовна не зря провела молодость в столице. Она подмигнула незнакомцу… (Почему незнакомцу? Теперь уже нет!) Развернулась и игривой походкой поднялась по ступеням парадного подъезда.
Когда правила приличия уже диктовали покинуть гостеприимный дом, Онегина поджидал флайер. Друзья решили до развилки лететь вдвоем в машине Ленского. Васильич пристроился сзади, с тем чтобы после Онегин пересел к нему и направился домой.
Молодые люди молчали. Владимир вел флайер и изредка недоуменно посматривал на сидящего рядом Онегина. Наконец, не выдержав, он спросил:
- И каковы твои впечатления?
Онегин с видимым усилием подавил зевок и лениво отвечал:
- Семья как семья. Соблюдают традиции. Матушка их довольно мила. Ох, зачем я выпил этот брусничный мохито? Сейчас икота нападет… А кстати, скажи, которая Татьяна?
- Старшая, - сказал Владимир. – Та, что вошла, села у окна и промолчала почти весь вечер.
- А ты, кажется, влюблен в младшую… Хм…
- А что? – удивился Владимир.
- Ну-у… Ты же поэт, Вольдемар. Татьяна как-то более поэтична. Ольга – это прелестная, изумительная, красивая, но все-таки проза…
Владимир насупился и всю обратную дорогу молчал.
Меж тем появление Онегина у Лариных произвело небывалый фурор. Провожая нашего героя, няня Карина Родионовна несколько раз со значением переглянулась со старшей Лариной. Разработка нового стратегического плана была начата.
Татьяна досадливо слушала очередные маменькины нотации насчет того, что пора замуж. Ее мысли занимало иное. Она действительно влюбилась. Недаром в самом звуке имени сего персонажа Татьяне почудилось что-то необычное. Философ сказал бы: «Количество перешло в качество». Все герои прочитанных романов в мыслях девушки воплотились в одном реальном образе необычного соседа. Он представлялся ей, наверное, более значительным, более интересным и привлекательным, чем был на самом деле. Но увы! Танечке просто не с чем было сравнивать.
Как-то поздним вечером Таня с нянюшкой сидели в мансарде у открытого окна. Из сада веяло ароматом сирени. По темному вечернему небу легкий ветерок проносил пушистые облачка.
- Что грустишь, мон анж? – спросила, наконец, няня, которой уже надоели эти судорожные вздохи и уставленный в никуда взгляд. – Открой нянюшке свое сердечко. Может, подскажу что.
- Ах, няня. Что тут подсказывать! Я и сама знаю, что влюблена по уши.
- Ох, батюшки! Свершилось! – няня перекрестилась. – Наконец-то! А я уж думала, так и просидишь в девках. И кто сей счастливец?
- Няня… не сердись, пожалуйста. Оставь меня. Я должна подумать.
Няня фыркнула:
- И много ты надумаешь своими книжными мозгами, ма шер?
- Няня! – с нажимом произнесла Танечка. – У меня не то настроение, чтобы спорить!
Карина Родионовна с удивлением посмотрела на Танечку. Таким тоном та разговаривала с ней впервые. Может, и правда за ум девка взялась?
Няня пожала плечами и вышла. Таня знала, что настырная киборгша затаилась где-то недалеко. Но ей было уже не до того. Рука Тани потянулась к планшету. Пальчики запорхали над вирт-клавишами. Казалось, слова льются из самого сердца, переполненного чувствами. Таня не придумывала стихи. Они рождались сами.
Я письмо сочинила.
Отчего, почему?
Что хочу – не решила.
Что сказать – не пойму.
Презирайте, ругайте,
Неприступность храня,
Только не оставляйте
Одинокой меня.
Прожила бы в молчаньи,
Не изведав стыда,
И любовь бы с отчаяньем
Прогнала навсегда.
Все так переиначено
В речах про нее.
Быть не может утрачено,
Что и так не твое.
И пусть сердце обидится
На жестокий пинок,
Мне так хочется видеться
Хоть в неделю разок,
Перекинуться фразою
Просто так, ни о чем,
И в убежище разума
Запереться тайком.
Я бы думала, думала
День и ночь, снова день.
Но, я слышала, худо вам
Среди сельских людей.
Вы - столицей отмечены.
Что вам наши места?
Мы – не цвет человечества,
Но в душе – чистота.
Если б вы не явились
В нашу сельскую глушь,
Как бы карты сложились?
Был бы выбран мне муж.
По любви ль, по расчету,
Но была бы семья.
Дети, внуки, работа –
Вот планида моя.
Нет! Другой не увидит
Мое сердце в руках.
Ангел бросил обитель
На своих небесах,
Ангел крыльями машет,
И потоку ветров
Подчиняются наши
Перекрестья миров.
Там, где наш перекресток,
Буду я тебя ждать.
Что присудят мне звезды?
Только звездам решать,
Ты виденьем отрадным
В рай меня вознесешь
Иль клинком беспощадным
Мне удар нанесешь?
Перечитывать - мука,
Пусть все будет, как есть.
И теперь мне порукой
Лишь одна твоя честь.
Рука, держащая планшет, слегка дрожала. Таня понимала, что сейчас она примет решение, после которого ее жизнь уже не будет прежней.
- Няня! – тихо позвала Татьяна.
Она знала, что няня услышит. Карина Родионовна, естественно, услышала и явилась на зов воспитанницы.
- Вот. Скопируй. И передай через защищенное соединение.
- Есть у меня одно соединение! - заверила няня. – Очень-очень защищенное!
И начала процесс передачи.
Через несколько минут Васильич перелил полученный текст на персональный компьютер Онегина и торжественно провозгласил:
- Почта, сэр!..»
