***
Матвей вышел из своей съёмной квартиры и твёрдым шагом отправился на работу. Он раздавал листовки на улице. Это приносило доход, правда, маленький. Он уже подумывал устроиться грузчиком, дабы добывать себе больше денег на пропитание. Багров медленно перешёл через дорогу и посмотрел на солнце. Он не любил его, сам не понимая почему. Перед глазами всё ещё стоял кретин с карими глазами. Этот образ был настолько явственным, что казалось, его можно потрогать, обнять, поцеловать... Матвей замотал головой, желая отогнать назойливые мечты. Мечты? Господи, о чём он думает? Он думает о МЕФЕ? Он не то, что бы думает о нём, он ещё и думает о том, что Буслаева было бы приятно ПОЦЕЛОВАТЬ? «Я не гей!», — пел его разум. «Но он ведь такой… дебил!» — пело сердце. «И он тебе снился», — шептал риск где-то внутри него.***
Меф сидел на лавочке, любуясь ярким солнечным днём. Весна ещё не вступила в свои права, правда, дыхание наступающего лета уже чувствовалось. Буслаев в очередной раз поймал себя на том, что вспоминает странный сон, который приснился ему сегодня ночью… Он бежал по какому-то парку. В чём он точно был уверен – он не в Москве. Осенние листья дружелюбно шелестели под ногами, обутыми в модные чёрные кроссовки. Он обернулся, слушаясь какую-то неведомую силу внутри него. Он увидел сзади… Багрова, целующегося с какой-то девушкой, странно напоминавшей Дафну. Его захлестнула волна ожидаемой ревности. Буслаев побежал к парочке, но врезал почему-то не Матвею, а девушке. Он оттолкнул её, да так, что та упала. В её глазах застыло изумление. А Мефодий тем временем поцеловал Багрова, понимая, что хочет смыть с него запах этой блондинки. Между прочим, тот не отстранился, а ответил ему на поцелуй. Последним, что слышал Меф, прежде чем проснуться, был его крик: «Как ты посмел изменять мне, сволочь?!» Буслаев повернулся и увидел бежавшую к нему Дафну. Даф держала на руках кота, который явно подхватил какую-то заразу. Как оказалось, его надо было срочно везти в Эдем. Мефу было жаль расставаться с Дафной, но Депресняк был душой их компании. Его проделки всегда вдохновляли на подвиги, поднимали настроение. И Депрю, каким бы он ни был, любили все. — Привет, — Меф встал, чтобы поцеловать девушку и невольно вспомнил поцелуй из сна. Поцелуй с Даф и предположительный поцелуй с Багровым были совершенно разными вещами. Даф целовалась медленно, желая растянуть удовольствие, но, тем не менее, на её губах застывала нежность. Багров из сна целовался по-другому – яростно, страстно, желая окунуться в эту страсть по шею, с головой. — Привет, — ответила ему Дафна и улыбнулась. – Меня не будет неделю, — девушка нервно покусывала губу. – Я буду скучать, — она снова поцеловала его. И Буслаев внезапно понял, что поцелуями в скором времени он ограничиваться будет не в состоянии. Он невольно сильнее сжал Даф в своих объятиях, и она вырвалась. Над Москвой кружил один-единственный страж. Точнее, связной. Точнее, Корнелий. Он улыбнулся Мефу и телепортировал с Дафной в Питер. К лестнице. На неделю. Меф мысленно взвыл.