«Мы навсегда связаны друг с другом. Ты и я. Отец и дочь.»
— Господин, к Вам прибыла Ваша дочь, — заученно докладывает член Лиги, и Малкольм, на секунду вздрогнув, отходит от окна, походу отдавая распоряжение приготовить Теа комнату. — Привет, пап, — тут же бросает быстро и уверенно входящая в помещение девушка. — Я рад тебя видеть. — Малкольм обнимает дочь, и в следующую секунду настороженно спрашивает: — Что-то случилось? — Нет, — пожимает плечами Теа, — просто решила приехать, потренироваться на уровне Лиги, отдохнуть от сражений с Дарком… — мисс Куин замолкает, словно не решаясь что-то добавить, и нерешительно проходит по залу, пытаясь скрыться от внимательных глаз отца. — Я тоже скучал, дочка, — разворачиваясь к отошедшей Тее, говорит за нее Мерлин, а она лишь сдержанно кивает, опуская на секунду глаза, как она всегда делает, признавая правоту собеседника, но не озвучивая согласия. Он привычно обводит ее по замку, расспрашивая ее о всяких мелочах, связанных с командой Зеленой Стрелы, она так же необременительно отвечает и замолкает на секунду, когда речь заходит о стычках с Дарком. — Ты ведь ничего не нашел? — с надеждой в глазах спрашивает Спиди, а Малкольм, сердце которого на секунду сжимается, не решается произнести категоричное нет и лишь отрицательно кивает головой. — Ладно, все хорошо, правда, — убеждает его Теа, но он узнает этот обреченный взгляд — слишком уж часто он видел его в зеркале после смерти Ребекки. — Уже поздно, тебе стоит отдохнуть, жизнь в замке начинается ранним утром, — быстро переводит тему глава Лиги убийц, останавливаясь у комнаты, в которой обычно ночует Теа, когда находится в Нанда-Парбат. — К тому же, — с ехидством добавляет он, — наверное, стоит проверить, не растеряла ли ты форму, бегая по крышам Старлинг-Сити. — Эй! Мне как-то было некогда терять форму, — чуть шутливо возмущается девушка, легонько ударяя отца по плечу. Он не отвечает, а лишь слегка улыбается, бросает короткое «Спокойной ночи» и покидает коридор, скрываясь в многочисленных лабиринтах замка. А Спиди лишь остается удивляться, как он не теряется в нескончаемых подвалах, коридорах и лестницах замка. — Я тоже скучала, — в пустоту тихо произносит девушка, словно боясь быть услышанной, хотя знает, что отец давно покинул этот коридор. Он не слышал этого, но он знает, что Теа это сказала. Они связаны навеки, и эти узы значат больше, чем непроизнесенные слова. Непроизнесенные им и ею слова. Отцом и дочерью.***
Звон клинков, все чаще и чаще встречающихся друг с другом раздавался в главном зале, гулким эхом повторяясь в высоких коридорах замка. Теа делает резкий выпад, заставляя отца ответить на удар и тут же проскальзывает назад, заставляя его поменять положение, и тут же наносит несколько ударов, которые Малкольм, впрочем, отбивает почти не глядя, так как занят в это время переворотом. Он уходит назад, заставляя Тею не обороняться, а непреднамеренно нападать, и девушка не сразу понимает, что совершила ошибку, когда холодное лезвие меча оказывается у ее горла. — Говоришь, не потеряла форму? — саркастично спрашивает глава Лиги Убийц, убирая оружие от шеи девушки. — Наверное, я слишком много времени уделяла луку, — улыбается Спиди, — зато в нем и в рукопашном я сильна. — Это у вас с Оливером семейное, — подмечает Малкольм, кладя оружие на каменные плиты. — Хотя, нет, рукопашный это от меня. — Разве это не круто, когда у тебя есть что-то типа семейного дела? — улыбается девушка, беря мужчины, поднесшего поднос, стакан воды и жадно припадает к нему. — Тогда мне явно стоит написать завещание. Лига — тоже своего рода семейное дело, — в тон ей отвечает Рас Аль Гул. — Не самая лучшая шутка, — тут же хмурится Теа. А взгляд Малкольма омрачается, когда на секунду мелькает мысль, которая тревожит его с самого принятия титула Рас Аль Гула — она единственный кровный наследник. И оставь он этот бренный мир, те, кто захочет занять его место, захотят убить ее, как претендента на власть. Ибо они тоже знают, что невидимые кровные узы связывают этих двоих. Его и ее. Отца и дочь.***
Теа, лежа на постели, пишет смс Алексу, сообщая, что в порядке и весело погуляла с подругой из Централ-Сити, и что собирается спать. В конце сообщения она прибавляет, что любит его. И плевать, что в данный момент значат для нее эти слова — она слишком устала, чтобы разбираться в своих чувствах. — Оливер не против, что ты встречаешься с его политическим консультантом? — интересуется появившийся в ее комнате отец. — Опять следишь за мной, — не спрашивает, констатирует мисс Куин. В ее голосе мягкий укор, но уголки губ слегка приподнимаются. Мерлин примирительно поднимает руки, делая вид, что сдается, потому что пойман за руку и улыбается, заметив подрагивание губ дочери. — Все не так, — тихо говорит девушка, откидывая непослушную прядь волос, когда Малкольм присаживается на краешек ее кровати и внимательно смотрит, ожидая рассказа. — Алекс очень хороший. И он понимает меня, даже не зная о всей той грязи, в которой я последнее время живу. Он помог мне во многом разобраться. Мне просто так хочется быть с кем-то, на чьих руках нет крови… — Это настолько важно? — с интересом спрашивает Мерлин, и уже через секунду понимает, что, наверное, зря это сделал. Теа секунду внимательно смотрит на отца, и это позволяет ему заметить насколько тревожен и одновременно печален ее взгляд, затем она прикрывает глаза, стараясь отогнать слезы, которые давно уже не одолевали мисс Куин. Она хочет быть сильной, она и есть сильная, но только не с тем человеком, что научил ее быть такой. Поэтому, когда отец придвигается ближе, прижимая ее к себе, она уже не пытается сдержать слез и лишь крепче цепляется за руку отца, словно боясь, что он сейчас уйдет. — Все хорошо, — шепчет он, — все хорошо, все хорошо. Я с тобой. Поплачь, Теа, поплачь, — продолжает шептать он, гладя ее по голове, — тебе станет легче. Обещаю. И Теа верит. Верит и плакать не прекращает — слишком многое накопилось за это время на душе, а ярость не позволяет ей выплеснуть чувства, заставляя лишь только еще больше страдать. Она уже не помнит, в какой момент кончились слезы, а Малкольм продолжает недвижно прижимать к себе девушку. Ни отец, ни дочь, не произносят больше ни слова, а она лишь тихо усыпает, продолжая изредка всхлипывать во сне, а Мерлин боится пошевелиться, дабы не потревожить сон дочери. Ее сон становится крепче, и она уже больше не держит так крепко руку Малкольма, но он не спешит уходить, боясь разрушить такое мгновенье, и лишь задумчиво наблюдает за ее сном. Да, она здесь, да она в безопасности, да, она под его защитой, но не было ни минуты, когда Малкольм переставал беспокоиться за нее. Он уже потерял ребенка из-за собственной глупости — это на его руках кровь Томми. И он чуть уже не потерял ее. Это эгоистично, но Малкольм обижается на дочь за то, что он не единственный ее близкий человек. Исчезни он из ее жизни, она найдет кем восполнить потерю, кто поможет пережить утрату. А она — единственное, что осталось у Мерлина. Он эгоист. Видимо, у Теи это от него, ведь они навсегда связаны, он и она, отец и дочь.***
— Знаешь, — тихо говорит Теа, разрезая ножом кусок мяса, — ты мог бы проводить меня до Старлинга. Мы бы посидели в каком-нибудь уютном ресторанчике, как раньше. Может быть, мы бы сходили на могилу к Томми, — чуть дрогнувшим голосом, предлагает девушка, тут же жалея о сказанном, и пытаясь разрядить обстановку, добавляет: — У него ведь скоро День рожденья. — Это плохая идея, — спокойно, даже не изменившись в лице, произносит Мерлин. Теа молчит, старательно пережевывая бифштекс и искоса поглядывая на отца, сидящего на другой стороне стола. Наконец, она не выдерживает и заявляет: — Знаешь, он тоже был мне дорог, пускай не как брат, но в отсутствии Оли, он заботился обо мне. Он тоже был частью моей семьи. — Я лишь рад, что вместо Лорел он не привёл на ужин в качестве своей девушки свою собственную сестру, — отшучивается Мерлин, а Теа не видит, а чувствует каких сил ему это стоит. — Так что, — после затянувшегося молчания говорит девушка, — поедем? Он улавливает мольбу в её голосе, но сейчас появляться где-то с ней опасно — Дарк не так глуп, чтобы не обратить внимание на этот факт. У них ещё будет время побыть вместе. У отца и дочери. У них ещё будет много-много времени. У них двоих. — Нет, Теа, здесь слишком много дел. Он лжет, и Спиди это знает, но не подаёт виду, и лишь грустно улыбнувшись, говорит: — Тогда в другой раз. Правда? — Конечно, — обещает Мерлин. Спустя несколько часов он звонит ей, желая поинтересоваться, как она добралась до города, и расспрашивает дочь о тех новостях, что произошли пока её не было. Она не говорит ему ничего важного, а ему и не надо. Ему просто нужно слышать ее голос. А ей — его. Они связаны, и оба чувствуют эту связь даже через сотни миль. Они связаны, он и она, отец и дочь.***
Нисса, слегка нахмурившись, наблюдает за Малкольмом, держащим мобильник в руке. Она напряжённа и, кажется, недовольна. Она ненавидит Малкольма настолько, чтобы желать ему все круги ада перед смертью и после нее, но глядя на это, девушка лишь разочарованно вздыхает, и завидует Тее Куин за то, что отец Теи любил ее больше, чем Ниссу ее. Нет, кому-кому, а Тее Куин ей завидовать не стоит. — Все хорошо? — спрашивает человек в скрывающих лицо доспехах Лиги. — Да, — с какой-то вымученной улыбкой говорит Нисса, смотря как нынешний Рас Аль Гул с умиротворенным выражением лица говорит по мобильному, — не считая того, что горячо любимая дочь нашего господина умерла три месяца назад. — Она замолкает, снова внимательно окидывает взглядом Мерлина, потом тихо добавляет. — Ты ведь помнишь? — Да, — кивает мужчина, — я помню, как он рвал и метал в поисках способа убить Дэмиана Дарка, после известия о ее смерти. — А вот он, похоже, об этом забыл, — тихо произносит девушка, многозначительно взглянув на Рас Аль Гула, и скрывается в темных коридорах замка, оставляя члена Лиги, стоящего на страже у зала, одного. Нисса знает, как посеять в преданных слугах сомненье. Может быть, очень может быть, она наберет номер Оливера и расскажет тому все, чтобы он приехал и вправил мозги Мерлину. Чтобы тот осознал, что происходит. Чтобы в его глазах снова появилась та дикая, бешеная невыносимая боль, что девушка уже видела три месяца назад. Чтобы он кричал, вопил от собственного бессилия и безысходности. Да, она бы радовалась этому даже больше, чем его смерти. Но Нисса не делает этого уже в который раз. И сама не понимает, из милосердия или же из мести. Но одно Нисса знает точно — Малкольм уже поплатился. Ведь узы, которыми он был связан, неразрывны и тянут его за ней. Отца за дочерью.