Трилогия: Гореть

Глава 2,6. Лицо Она сидела в кресле, опустив на согнутые в локтях руки голову. Сакура не могла поверить, что сделала это. Она провалила свою миссию. Более того, в этом не были виноваты внешние обстоятельства, в этом не был виноват даже Мадара. Она сама всё сделала… Девушка подняла голову и перевела взгляд на диван, на котором лежал Мадара, перебинтованный с головы до ног словно мумия. Его грудь почти незаметно вздымалась во сне, а веки подрагивали. Учиха снился неприятный сон, Сакура сразу же, как опытный медик определила это, но будить она его не собиралась. Ничего с ним страшного не случится, не хрустальный. Кошмары снятся всем, и пусть со своими разбирается сам. Ей, с её ужасными снами, в большинстве которых виноват он же (или только будет виноват), разобраться никто не помогал. Сердце девушки заполнило злорадство, которое тут же сменила грусть. *Ретроспектива* Оставались считанные секунды до того момента, когда технику остановки сердца будет невозможно обратить. Глаза Мадары тускнели, и в них уже не было ни понимания, ни боли, когда её руки сами опустились на его грудь и из кончиков пальцев прямо к его сердцу направились потоки живительной чакры, по-новому заводя сердце и возвращая почти утраченную жизнь. Сакура даже не хотела думать о том, почему она это сделала. Её рассудок был совершенно пуст, когда она активировала печать перемещения. Когда, очутившись в своём доме, перетащила Мадару на диван, измазав тот его кровью, когда приступила к лечению сожженных тканей, когда всю ночь напролёт восстанавливала утраченное. Она возобновила ткани. Следов от ожогов даже не должно было остаться. Единственное, что невозможно было исправить до конца, так это кожу вокруг глаз, она была слишком нежной, и теперь у Мадары будут под глазами морщины. Но это была не большая плата — девушка вообще была удивлена, как глаза Учиха остались целы. Возможно, это было из-за манкегью — слишком много чакры и крови прилило к ним, и даже извергаемого жара Кьюби не хватило, чтобы разрушить сетчатку, заряженную таким количеством энергии. *Конец ретроспективы* Думать ни о чём не хотелось. Сакура оттянула волосы на затылке, пытаясь болью вывести себя из-за этого отвратительного состояния оцепенения. Девушка склонила голову. Из её уст вырвалось тихое хихиканье. Всего за какие-то секунды она стала дважды предательницей. Сперва она предала себя, как медика, заодно и веру Мадары, а потом ещё и свою Родину, свою семью, друзей… Наруто и Саске. Сейчас она как никогда почувствовала всю тяжесть пребывания перед таким выбором… Это не она должна была попасть в прошлое и получить возможность изменить всё. Этот шанс должен был достаться Наруто. Он обязательно что-нибудь бы придумал… Он бы решился и сделал всё от него зависящее. А она… а она была дурой. Слабой дурой Сакурой, всё такой же глупой, как и в прежние времена. Она снова поставила личные привязанности выше всеобщего блага. Сколько людей из-за её минутной слабости погибнет? Сотни? Тысячи? Глухой крик вырвался изо рта девушки и, резко выпрямившись, Сакура швырнула книги, лежащие на подлокотниках, на пол. Вскочив, она быстро подошла к спящему Учиха, и нависла над ним. Вот он! Убей его! Убей! Руки дрожали, а ноги, будто и вовсе лишившись костей, гнулись во все стороны. Она не могла. Почему? Почему она не могла убить убийцу? Ведь Мадара уже сейчас принял на себя много невинных смертей, он уже был на полпути к тому, чем он станет. Беспомощно взвыв, девушка отступила. Всё это было так неправильно… ~ * ~ Правая рука ужасно чесалась, и что-то мешало дотянуться до неё. Неуклюже поёрзав, Мадара приоткрыл глаза и… его встретила тьма. Это был, наверное, первый раз, когда его состояние было близко к панике, но ощутив плотную ткань на лице, он расслабился, но ненадолго. Поднять руку до сих пор что-то не давало. — Сакура… — почему-то он бы уверен, что она будет рядом. И он оказался прав. Вскоре послышались тихие шаги в чёрной тишине показавшиеся неестественно громкими для Мадары, и повязку с глаз осторожно сняли. Учиха прищурился. Падавший из окна солнечный свет освещал всю комнату, от него щипало и немного рябило в глазах. — Как себя чувствуешь? — тихо поинтересовалась наклонившаяся к нему девушка. — Отвратительно, — прохрипел он. В ответ Сакура лишь улыбнулась и поднесла к его губам стакан с водой. Опустив взгляд на свои руки, Мадара понял, почему не мог двигать ими. Его кисти были прочно привязаны к дивану толстыми верёвками. Должно быть, его раны действительно были серьёзны, раз уж ей даже пришлось связать его… Учиха поморщился. Он чувствовал засохший слой мази на своём лице и даже думать не хотел о том, как оно могло выглядеть. Последнее, что он помнил, так это огненная морда Лиса, извергающая изо рта пламя. Кьюби был очень близко, и Мадара прекрасно понимал последствия подобных ожогов. Ни один медик не сможет исправить то уродство, которым одарил его биджу. С этим стоило лишь смириться. Ему оставалось только надеяться, что он не останется калекой и что Кьюби ему напоследок ничего не откусил. Боли Мадара не чувствовал абсолютно и не сомневался, что это благодаря препаратам Сакуры, которыми она наверняка напичкала его сполна. Приподняв голову Мадары, девушка поднесла к его губам стакан, который Учиха жадно выпил и, после этого откинувшись на подушку, прикрыл глаза. — О чём говорил Кьюби, когда назвал тебя «необычным существом»? — внезапно распахнув глаза, спросил Мадара. Девушка вздрогнула, но тут же взяв себя в руки, безразлично пожала плечами. — Кто знает… — неопределённо ответила она. Мадара бы ухмыльнулся, если бы не застывшая мазь на его лице, не дававшая сдвинуться губам ни на миллиметр. — Ты знаешь, — резко сказал он и, выпустив чакру, перерезал верёвки, сковывающие руки. Сев, Мадара наконец потянулся к саднящему месту на руке. Заметив это, девушка тут же схватила его за запястье. — Терпи. Иначе останется шрам, — прямо смотря в его глаза, сказала она. Учиха пожал плечами. — Какая разница. Я всё равно выгляжу как дьявол, — на этот раз его мышцы лица совладали с маской, и он ухмыльнулся. По слою затвердевшей мази пошли трещины. Девушка насмешливо выгнула бровь. — Ты меня недооцениваешь, — ухмыляясь, произнесла она. Мадара поморщился и опять посмотрел на саднящую руку. — Меня не волнует моё лицо, если ты об этом. Я всегда могу надеть маску, — проворчал он, не в силах скрыть недовольство в своём голосе. Всё-таки стать в один миг уродом было не очень приятно. Хотя он и отдал бы свою внешность за силу, которой мог обладать Кьюби, но вот так просто… не получив взамен абсолютно ничего. Это было более чем отвратительно. Девушка опять самодовольно ухмыльнулась и протянула ему руку, помогая встать с дивана. Мадара чувствовал каждую мышцу в своём теле, как будто родился вновь. Пока она вела его до ванны, он прихрамывал на левую ногу, но не из-за того, что чувствовал боль или просто не мог разгибать колени, нет, просто это было так необычно, как будто он просто отсидел её, и теперь кровь с невероятной скоростью стала циркулировать по ней. Мадара чувствовал лёгкое покалывание по всему телу. Посмотреть в зеркало, весившее над раковиной, он не решился. Он видел краем глаза что-то бледно зелёное — наверняка эта была мазь, нанесённая на его лицо. Сакура осторожно смывала с его лица затвердевшую маску. Он пытался возражать, но она сказала, что его руки пока что не могут достаточно хорошо функционировать, да и под бинтами была такая же мазь, как и на его лице, которую она позволит смыть ему чуть позже. Наконец, смыв всю мазь, девушка отступила и, усмехнувшись, сказала: — Ну, а теперь можешь смотреть. Мадара поморщился, но всё же поднял глаза к зеркалу и удивлённо выдохнул. Он знал, что мастерство Сакуры в медицине не мог превзойти никто, она была лучшей, но чтобы так… Его лицо было чистым, не считая морщин под глазами, с которыми он мог смириться. Было невозможно сказать, что с него буквально содрали кожу, выжгли её дотла, оставив лишь мясо. Учиха осторожно поднял забинтованную руку и кончиками пальцев прикоснулся к своему подбородку, потом к щеке и, наконец, невесомо провёл под глазами. А он-то уже смирился с тем, что потерял… Мадара отдёрнул руку и, обернувшись к Сакуре, прищурился. — Как? — было единственное, что вышло из его уст. — Вот так, — девушка развела руками и, развернувшись, пошла вон из ванной комнаты, но Учиха внезапно вцепился в её плечо и резко развернул к себе. — О чём говорил демон?.. — прошипел он ей в лицо. — Что, даже «спасибо» не скажешь? — издевательски выгнув бровь, поинтересовалась Сакура, уходя от темы. — Откуда ты взялась?! — будто не слыша девушку, выкрикнул Мадара и встряхнул её за плечи. — Как ты смогла вылечить всё это?.. Кто ты вообще такая?! — пальцы впились в её напряжённые плечи, и Сакура сжала губы в тонкую полоску, чтобы не зашипеть от боли. — Веришь или нет, но это не твоё дело, — процедила она сквозь зубы и дёрнулась в сторону от Мадары. — Ты свободен. Смоешь мазь с тела через день. Шаринган активировался сам собой. В глазах Мадары полыхнуло чёрное всепожирающее пламя. Она не собиралась давать ему ответы на его вопросы, более того, она только умножала их. Она не стала говорить, что не понимает его или ещё что-нибудь в подобном духе, вновь поставив его в тупик. Значит ли это, что она просто не хотела говорить с ним, или Сакура действительно что-то скрывала. Она ведь с самого начала была другой. Учиха смерил девушку перед ним оценивающим взглядом. Сколько он знал байстрюков, способных на то, что могла сотворить она? Возможно ли было, что её создали неестественным путём? Он слышал о незаконных экспериментах на человеке. Увеличение силы, чакры и умственных способностей за счёт генных модификаций и перемешивания геномов великих кланов. Но у Сакуры не было ни одного показателя, присущего какому-нибудь известному клану. Она была особенной. Единственной в своём роде. Неповторимой. Но тогда откуда она взялась? Мадара смотрел на девушку перед ним проницательным взглядом, от которого по её спине бегали мурашки, а волосы на затылке становились дыбом. Сакура шла впереди времени, будто была не из этого измерения. Она давно уже перешагнула даже через него. В её глазах отражалось понимание и, что самое неприятное, знание. Она знала, о чём говорила, она знала, чего ждать от него и от всего мира. Она никем никогда не манипулировала, но это знание позволяло ей быть выше их всех. Мадара просто не мог даже предположить, что она могла быть таким же гением, как и он. Он даже думать об этом не хотел, а потому и пытался найти объяснение таким знаниям у девушки его возраста. Учиха сделал к Сакуре шаг и, последний раз взглянув ей в глаза, прошипел сквозь зубы что-то нечленораздельно и удалился, оставив после себя наэлектризованный воздух и запах озона. Она не желала раскрывать свои секреты, и Мадара не знал, что больше бесило его — это или же то, что она, по всей видимости, не доверяла ему настолько, насколько доверял он ей сам. ~ * ~ Когда за разъярённым Учиха захлопнулась дверь, Сакура прислонилась к косяку двери и выдохнула. Как же быстро пришёл в себя Мадара. А она-то надеялась, что это маленькое недоразумение он даже не будет рассматривать. Девушка поморщилась и, вернувшись обратно в комнату, опять исказила лицо. Диван, на котором ранее лежал Мадара, был безвозвратно испорчен. Она даже боялась представить, что подумает старушка, которая сдавала ей дом, заявись сюда сейчас. Скорее всего, она сразу же побежала бы к местному лидеру докладывать, что её квартирантка кого-то втихаря грохнула. Сакура усмехнулась и потёрла переносицу. Нужно было зайти к Хашираме… Она не знала, что тогда произошло, но один вид его белого лица говорил многое. Конечно, это было не её дело, но всё же девушку съедало любопытство. Она не помнила ничего из истории, что могло бы так сильно испортить Сенджу настроение. Да он был в ужасе! Обведя усталым взглядом комнату, девушка опять вздохнула. Грязные бинты чёрно-красными змеями валялись на полу, таз с алой водой, стоящий посреди комнаты, и диван, весь измазанный кровью, не внушал особого энтузиазма … Если бы сейчас была ночь, то Сакура бы непременно испугалась и поспешила удалиться из этого отвратительного места. ~ * ~ День, или скорее ночь Хаширамы Сенджу началась просто до невозможности ужасно. В три утра его разбудил отец, сообщив о том, что его дядя, Осокитору, только что вернувшийся с миссии ранга D, серьёзно ранен и ему требуется переливание крови. Только у Хаширамы и у его дяди со всего клана была первая группа с отрицательным резусом. Всю ночь напролёт у Хаширамы качали кровь и чакру1 и переливали их Осокитору. К шести часам Сенджу чувствовал себя выжатой старой вонючей тряпкой — его дядя потерял очень много крови. К восьми утра выяснилось, что к тому же Осокитору был ещё и отравлен и, наконец, разобравшись с ядом, у Хаширамы опять взяли кровь для переливания. К девяти утра у него всё плыло перед глазами, а ноги, будто поссорившись, шли в абсолютно разные стороны. К десяти утра выяснилось, что у Осокитору к тому же поврежден спинной мозг и опять же, образец, по которому должны были возобновить его работу, взяли у Хаширамы. В одиннадцать Глава клана Сенджу вообще перестал понимать, что с ним делают и чего от него хотят. В двенадцать ему сообщили, что его дядя Осокитору — мёртв. Хаширама сидел на крыльце и безучастно смотрел перед собой. Осокитору был старше его всего на пять лет. У него не было семьи, и он только пошёл на повышение по служебной лестнице. Из него бы вышел неплохой земледелец или медик, он бы мог помогать засеивать поля или спасать жизни, но его дядя выбрал мир шиноби… И Хашираме невольно становилось страшно, что и он может уйти из этого мира таким молодым. Он не мог представить себя мудрым старцем, он даже не думал об этом раньше, но сейчас… когда в его доме лежал ещё тёплый труп… Хаширама поднял голову к небу и втянул в себя воздух. Ведь когда-нибудь придёт и его черёд… На его плечо неожиданно опустилась рука. Сенджу скосил глаза в сторону и опять вздохнул. Это была Сая. Она не смотрела на него. Её пустой взгляд был сосредоточен где-то впереди. Они так и не говорили с того дня… Прошло не так много времени, но Хаширама уже не чувствовал свою двоюродную сестру так же, как и раньше. Они так быстро отдалились и стали друг другу почти чужими, что становилось больно где-то в районе грудной клетки. Парень опустил правую руку рядом с собой и жестом пригласил Саю присесть. Вздрогнув, она всё же села. Говорить не хотелось. Да и не о чём было. Внезапно Сая прерывала молчание. — Осокитору был славным шиноби, — сказала она тихо. Хаширама усмехнулся. — Не смеши меня, он не всегда кунай той стороной брал, что говорить о миссии ранга D… Сая резко повернулась к нему. Её тёмные глаза прищурились. — Почему ты говоришь так? — спросила она. — Потому что это правда, — отрезал Хаширама и отвернулся от неё. — Из него вышел бы отличный медик… У него был почти идеальный контроль чакры… Я не понимаю, почему ему позволили… — Он сам выбрал этот путь, — прервала его Сая. — Как и ты? — ощетинившись, поинтересовался Хаширама. — Как и я… — шепотом согласилась она. Глава клана Сенджу повернулся к сестре и приготовился сказать что-то резкое, как из двора к нему подошёл Тобирама. — Сакура пришла, — сказал его младший брат и поспешил в дом. Только заметив цепким взглядом девушку, приближающуюся к крыльцу, как Хаширама схватил Саю и, дёрнув её к себе, грубо впился в её губы. Целовать свою сестру было очень больно. У Хаширамы было такое ощущение, что в его сердце разом воткнулись тысячи игл, и оно стало похоже на дикобраза. Язык жгло, будто он засунул его в печь, а пальцы, погрузившиеся в чёрные волосы сестры, гнили изнутри, но он терпел и продолжал целовать Саю, которая вовсе не сопротивлялась. Наоборот, она неловко положила одну руку ему на грудь, от чего игл в его сердце с каждым ударом становилось всё больше, а второй обняла его шею, и Хашираме казалось, что отвратительнее этого прикосновения он никогда не испытывал. — Хашира… ма… — услышал он голос и, будто удивившись, прервал поцелуй и, нежно оттолкнув Саю, резко повернулся к стоящей перед ними Сакуре, щёки которой были розовыми, Хаширама надеялся, что от досады. — Извини, я помешала… — пробормотала она и, скользнув взглядом с него на Саю, вовсе отвела его, уставившись в небо. «Нет, она всего лишь смущена…» — раздражённо подумал Хаширама. — Мы скоро поженимся, — вдруг сказала Сая. — О-о… — протянула Сакура и перевела взгляд на них. — Ну, поздравляю… А ничего, что… — …я его двоюродная сестра? — закончила за неё Сая. — Нет, ничего. — Ясно… — пробормотала девушка и опустила взгляд. Она и забыла, зачем вообще пришла… Это было очень неожиданно… Напряжённость, повисшая между тремя из них, казалось, можно было потрогать. Хаширама чувствовал себя неудобно и очень раздражённо. Она вела себя, как будто ей было наплевать! Сая краем глаза прекрасно видела расстройство на лице своего брата. Может, для Сакуры это не было заметно, но она знала его с самого детства и прекрасно понимала, что ещё чуть-чуть и её братишка просто взорвётся. Внезапно она усмехнулась, привлекая тем самым к себе внимание и, подмигнув Сакуре, заявила: — А давайте напьёмся! Я знаю отличный бар! ~ * ~ Мадара быстрым шагом шёл к себе в комнату. Ему почти удалось скрыть свою хромоту, но перебинтованные руки замечали, казалось, все, с кем он только не встречался. Они не спрашивали его ни о чём. Ни о том, почему его одежда была другой, почему волосы стали короче, а концы их топорщились в разные стороны, словно пакля. Ни почему от него тянуло запахом гари, смешавшимся с запахом благотворных мазей, ни про морщины под глазами… И правильно делали. Иначе бы он разнёс весь этот дом ко всем чертям. Убил бы каждого. Сжёг всё дотла. У двери в его комнату стоял его младший брат, переминаясь с ноги на ногу, но буквально взявшаяся из воздуха Юкия быстро увела сопротивляющегося мальчика от его комнаты. — Успела… — злобно ухмыльнувшись, пробормотал Мадара и, зайдя в свою комнату, захлопнул за собой дверь. ~ * ~ Изуно вырывался из неожиданно крепкой хватки Юкии, которая настойчиво оттаскивала его от комнаты старшего брата. Женщина что-то бессвязно бормотала и больно цеплялась за его худые плечи. Изуно уже давно привык, что от неё пахло безумием и вечным горем, но столкнуться с этим не желал. Он должен был поговорить с Мадарой. Их клан уже разделился на два фронта, тех, кто был верен нынешнему Главе и других, желающих ему смерти. Сёстры и братья встали против друг друга и времени до момента, когда она наконец сцепятся в смертельной схватке оставалось всё меньше и меньше. А его брат даже не подозревая об этом, оставался безучастным к собственной судьбе. 1это мир шиноби. Осокитору потерял много крови, соответственно, у него истощение чакры.