Ночь со среды на четверг
— Юнги, ты просто невыносим! — Встречает его с порога голос Юнми. — Ты… Ты ещё и пьян? — разглядывает она вваливающегося в дом Мина. — Перестань трещать, голова… — заплетающимся языком отвечает Юнги и трёт наморщенный лоб. — Воды лучше принеси. — шепчет Мин, еле шагая в гостиную. Злость Юнми сменяется беспокойством, она торопливо наливает стакан воды и подаёт его брату. — Что это? Графин весь тащи, — нагло скалится Юнги. — Сам принеси, раз не нравится! — огрызается Юнми. Юнги лениво натягивает ухмылку на одну щёку и сползает с дивана, на четвереньках направляясь к кухне. Юнми закатывает глаза и, хватая брата за плечи, с трудом затаскивает обратно на диван. — Сиди здесь, — раздражённо проговаривает она и босыми ногами шлёпает в кухню. Юнги довольно улыбается и тут же снова прикладывает холодную ладонь ко лбу; тело отзывается на резкие движения пронзительной болью. — Держи, — подаёт Юнми двухлитровую бутылку из-под колы, заполненную доверху холодной водой. — Спасибо, — Мин наконец беззлобно улыбается сестре, чувствуя облегчение. — Что случилось? — Юнми вовсе забывает, зачем так упорно дожидалась брата, нарушая свой повседневный режим сна. Юнги в таком состоянии она не видела уже много лет. Последний раз — в его тринадцать. Дураку ясно, что Юнги не однократно выпивал и после того случая, только понял, что домой так являться не стоит. У друзей ночевал, а позже родители в его пользование отдали их небольшую квартирку где-то в центре, Юнми туда вход был строго закрыт. — Чего с квартирой? Почему ты к нам пришёл в таком… виде? — Юнми усаживается на диван рядом с Юнги и смотрит в его ничего не выражающие глаза. — Намджуну отдал на ночь, ну знаешь, у него там с бабой… — Без подробностей, пожалуйста, — Юнми зажмуривает глаза и затыкает пальцами уши, а лицо в считанные секунды становится алым. Несмотря на приглушённый свет в гостиной и размашистую пелену перед глазами, Юнги это видит. — Мелочь, — смеётся он хрипло и щелбан ей в лоб отпускает совсем слабый, Юнми сразу раскрывает глаза и сводит выкрашенные брови домиком. — Чего ты-то не спишь, мелкая? — тихо спрашивает Юнги, поднося к губам бутылку. — Тебя ждала, — спокойно отвечает Юнми. Мин от такого заявления давится водой и вытирает рот тыльной стороной ладони. — Чего? — усмехается он, удивлённо расширяя глаза. — Врезать тебе хотела! Какого чёрта, Мин Юнги?! Ты уже и на младших кидаешься! Что тебе плохого Чимин сделал? Он ведь мухи не обидит! Хороший и скромный мальчик, за что ты так с ним! У тебя уже просто крыша поехала? Не можешь своему этому здоровяку Намджуну навалять, так берёшься за бедного Чимина, который тебе даже ответить не сможет? Ты такой урод, Юнги! — Юнми уже слезами захлёбывается и маленькими кулачками подводку под глазами трёт. Юнги молчит, впадая в оцепенение. Откуда она знает этого пацана? Почему спрашивает про него? Что, чёрт возьми, происходит? — Ты знаешь его? — только и выдавливает из себя Юнги, хотя ответ и так очевиден. — Конечно, — в голос рыдает Юнми. — Помнишь, когда я ходила на подготовительные курсы в университет, говорила, что нам экскурсии проводят первокурсники, ну так Чимин был одним из них, помог мне тогда здорово, когда я аудиторию потеряла. — Блять! — подрывается Юнги с дивана и пялится в лицо Юнми, от чего та резко замолкает. — Не ругайся, — шепчет. — Пак Чимин! Ты по нему в подушку плачешься второй год?! — кричит Юнги, не отрывая взгляда. — Вот почему имя знакомое, чёрт. Ну я и еблан. — уже тише, самому себе, в волосы ладонь запускает, почёсывая голову. От осознания этого факта Юнги как-то трезвеет моментально и на Юнми смотрит выжидающе. Скажи «нет», скажи «нет» — крутится. — Да, — отводит глаза девушка. — Пожалуйста, Юнги, не трогай его больше. — шепчет Юнми, сглатывая последние слезы. — Да блять! — снова рычит Юнги и кулаком спинку дивана корежит, с силой отталкиваясь от сидения, так, что вся гостиная пошатывается. Мин осыпает себя проклятиями и судорожно шарит по карманам в поисках пачки. Её там нет ни разу, он курить давным-давно бросил, спортсмен, всё такое. И это сейчас раздражает сильно. Юнги дергает куртку с вешалки и одевается на ходу, походка у него уже менее пьяная, но Мин всё ещё не до конца контролирует свои телодвижения. Опирается о стену в дверном проёме и вздыхает шумно. — Куда ты? — вскакивает с места Юнми. — Покурить, — ухмыляется Юнги и толкается вперёд, открывает дверь, и выходит под протесты сестры.***
— Эй, Пак, остаётся всего пара дней, а я по-прежнему не вижу никакого взаимодействия, — Джин стоит перед входом в Чиминову аудиторию, оперевшись локтем о стену. Младший никак в толк не возьмёт, почему до сих пор во всём этом участвует, его тело цветёт синяками, на носу выступающая горбинка, а Джин всё твердит об условиях договора, мало ему. — Хён, иди на занятия, пожалуйста, — Пак печально оглядывает Джина и шагает мимо него в кабинет. Старший тут же вытягивает Чимина назад, схватив за край белой рубашки. — Я видел, что у тебя два дня подряд пары по истории, сдвоенные с первым курсом, — Ким улыбается хитро и запястье больнее сжимает. — Я знаю своё расписание, хён, а ты вот, похоже - нет, твоя пара по праву уже началась, в четырес… — Джин закатывает глаза на Чиминовы нравоучения и резко перебивает: — Сдвоенные с группой Юнми, сечёшь, нет? — Джин приближается и бровями поигрывает, глядя прямо в лицо. — Нет, хён, ты всё не так понял, — довольно улыбается Чимин, не совсем осознавая чему. — Юнми — не девушка хёна. — шепчет Чимин. В коридоре становится всё больше студентов, опаздывающих на пару. — То есть? Расстались? — Джин вопросительно изгибает бровь и постукивает пальцами по стене. — Нет, они и не встречались вовсе, Юнми сестра Юнги-хёна, — Чимин этим заявлением жаждет получить свободу хотя бы от идеи использовать Юнми как приманку, для ещё большего эффекта и ударов Мина с удвоенной силой. — А с каких это пор мудацкий Мин у нас теперь Юнги-хён? — растягивает губы в усмешке Джин. Чимин и сам ответа на этот вопрос не знает, это нечаянно вышло, Пак в растерянности лупает глазами, машет длинными ресницами и щёки изнутри кусает. Джин по-идиотски часто мигает, пародируя смущение Чимина и заливается своим странным смехом, больше походящим на тюлений, чем на человечий. — Так даже интереснее, Минни, — наконец успокаивается Джин. В коридорах уже не так людно, и реплика звучит громче. — Что ты имеешь ввиду? — Чимин хмурит брови и готовится к худшему. — Ты разве не слышал, что старшие братишки всегда очень сильно пекутся о своих сестричках, где они, кто с ними, сечёшь? — а Чимин, конечно же, сечёт. Джин больной психопат, вот что он просёк. Джину и самого поцелуя не достаточно. Если у Чимина и были какие-то надежды выжить, то сейчас они разрушились как карточный домик, под лёгким дыханием Джина. — Сомневаюсь, конечно, что после моей смерти ты пойдёшь в полицию с повинной, но купить самый пышный венок на мою могилу ты просто обязан, — обречённо выдыхает Чимин. — Да не убьёт он тебя за это, чего ты разнылся, как девчонка, Пак… — Джин проводит ладонью по волосам и останавливает запястье на уровне глаз, часы разглядывает. — И мне пора уже, давай, удачи! — бросает Джин напоследок. — Убьёт, — тихо выдаёт Чимин ему вслед, и наконец заходит в аудиторию, где занятие длится уже как минут пятнадцать.***
— Пак Чимин, вы меня разочаровываете. Зачёт вы прогуляли, на лекцию явились с опозданием, — вещает профессор, глядя с укором. Чимин голову опускает, извиняется. — Проходите, раз уж пришли, но учтите, что за зачёт вы получите… — профессора прерывает громкий скрип открывающейся двери. — Профессор… Здравствуйте… — запыхавшаяся Юнми говорит прерывисто и с остановками, пытаясь отдышаться. — Пак Чи… Мин участвует в подготовках к закрытию, простите, профессор Ым, я совсем забыла вписать его имя, извините, он совсем недавно к нам присоединился, но внёс очень большой вклад в постановку сценария… — восстановив дыхание, девушка начинает болтать в разы быстрее. — Это очень грубая ошибка, мисс Мин, из-за вас мистер Пак мог лишиться отметки «отлично», которой он так упорно добивался. Мистер Пак, подойдите после занятия, мы обговорим условия вашей сдачи зачёта. Мисс Мин, впредь будьте внимательны, как это положено старосте. А сейчас, продолжим, проходите на свои места. — Профессор отворачивается к доске, разглядывает надписи, вспоминая на чём остановил свой рассказ, и продолжает. Растерянный Чимин неловко продолжает стоять на месте, не понимая, что это сейчас было, в каком это закрытии он успел поучаствовать и каким образом пропущенная лекция сошла ему с рук. — Оппа, пойдём, — Юнми шепчет куда-то в район шеи и тянет Чимина за рукав. — А? Да, — Пак шагает по ступенькам, послушно следуя за девушкой в глубь деревянных столов, она останавливается где-то на середине второго ряда и усаживается на место, кивком головы призывая сделать тоже самое и Чимина. Они сидят пару минут в тишине, пока Чимин не нарушает её внезапным «Ауч», когда в его затылок прилетает что-то жёсткое. Пак потирает ушибленное место и разворачивается с явным намерением пригрозить хулигану. Но перед Чимином открывается вид на ослепительную Улыбку и весело машущую ему ладонь. От этого зрелища, злобное «Какого чёрта?», так желающее вылететь изо рта, превращается в «Привет». — Я зову тебя, Пак Чимин, а ты не слышишь, — шепчет улыбающийся паренёк, — поэтому, извини, но ты теперь должен мне стёрку, моя отрикошетила куда-то о-о-очень далеко, — смеётся он. — Чонгук! Он же старше тебя, почему ты говоришь неформально? И что это за выходка? Тебе пять лет, что ли? — Оборачивается на парня и Юнми. — Нуна, не нуди, я вообще-то с хёном хочу поговорить, а не с тобой. Кстати, о чём ты думала, когда ляпнула про закрытие? Хён теперь просто обязан в нём участвовать, даже если не хочет, и всё из-за тебя, — отвечает Чонгук Юнми, но с Чимина глаз не сводит. — О, спасибо, Юнми, — вдруг очнулся Чимин и понял, что именно Юнми стала его спасением, правда вот осмыслить слова Чонгука Пак всё ещё не в состоянии. Девушка как-то смущённо кивает на улыбку Чимина и уже собирается что-то ему сказать, как Чонгук её перебивает своим заливистым смехом. — За что спасибо, хён? За то, что тебе теперь придётся пахать в этом клубе самодеятельности? Они там совершенно ни хрена не умеют, хён, это смешно просто, что я должен с этими танцевать. Ты бы это видел, хён! — Чонгук не перестаёт нервно посмеиваться после каждого предложения, а Чимин где-то не здесь находится. Всё это странно до ужаса. Какой-то Чонгук болтает с ним так, будто они давние приятели, Юнми, тоже не так давно ему знакомая, странно улыбается, глаза опускает и стыдливо губу прикусывает. «Что здесь происходит?», — думается Чимину.***
«Что здесь происходит?», — думает Чимин во второй раз, когда Чонгук, по окончанию сдвоенной пары, продолжает крутиться рядом. Чимин не успевает уследить, как Чонгук уже знакомится с Джином, как подсаживается к ним на обед, как лопочет бессвязную ерунду и сам же над ней смеётся весь день напролёт. Джин даже подкалывает, мол, мелкий в Чимина втюрился, на что тот отшучивается типа: «Очень жаль, потому что я скоро умру». Ким глаза привычно закатывает и снова: «Ну не ной ты, не убьёт он тебя», а у Чимина внутри раздаётся «Убьёт». Чонгук наконец расписывает всю ситуацию в красках. Только Чимин снова ни черта не понял, зато Джин в кой-то веке оказался полезным, и вместо тупых идей нужную информацию выдавал понятным Чимину языком. Спокойные посиделки в их секретном месте, именованным в простонародье как «спортзал» ушли в закат. На смену ему Джин нашёл пустынные закрома университета — захламлённый театральный клуб, где единственным свободным местом был пыльный подоконник, где теперь и происходили их заседания. — В общем, ты попал теперь немного, Пак. Малой говорит, что Юнми тебя, конечно, отмазала, и тебе даже зачёт ведь сдавать не придётся, автоматом «отлично», поздравляю, кстати, ну, а теперь о печальном. Помнишь Мин говорила что-то там о закрытии, твоём в нём участии и всё такое прочее, и только тогда профессор так заговорщически кивнул, и всё тебе простил? — Джин прищуривается, скользя пальцами по протёртому подоконнику. — Ну, что-то припоминаю, — задумчиво отвечает Чимин. — Закрытие — это концерт в конце года, который готовят первокурсники, а остальные присоединяются только ради того, чтобы пары прогулять, но потом осознают, что лучше бы лекции выслушивали, опираясь лбом о стол, чем целыми днями потеть над этой подготовкой. Ну знаешь, нашей директрисе подавай всё идеальное и правильное, сечёшь? Чонгука припахали как хореографа, говорит, дали ему каких-то лохов, которые лево-право путают, что уж говорить о танце. Тебя тоже заставят как-то на сцене кривляться, а ты же вся такая стесняшка, Пак, а? Как тебе? — Джин натягивает ухмылку и наблюдает, как у Чимина над головой полоска загрузки заполняется до ста процентов. — Выступать перед всем универом? — жалобно скулит Пак. — Да, Чиминни, будешь звездой, — Джин откровенно ржёт, — вот Мин, удружила так удружила, а? Кстати, ты молодец, я на счёт спора, побольше пересекайся с ней сегодня, а завтра мы уже устроим финал шоу. Для Джина «финал» значит — разноцветные фейерверки, овации и веселье, для Чимина — смерть. И раз сегодня его последний день, то от чего нет? — Ты ёбнутый на всю голову психопат, Джин, — с этими словами Чимин спрыгивает с подоконника и выходит из класса. — Никогда этого не отрицал, — улыбается Ким покачивающейся двери.***
— Юнги, ты снова куришь? Ты же в последний раз говорил, что всё, теперь точно, — их неизменная троица восседает на крыше в обеденный перерыв. Намджун разглядывает потрёпанного и сонного Мина, тот стоит на краю крыши, опираясь рукой о заборчик и беспрерывно смолит вторую подряд. Ким же сидит рядом с ним, просунув ноги между железными прутьями забора. — Он и в пред-последний раз это говорил, Джун-и, — отвечает Тэхён, расположившийся чуть поодаль от этих двоих, и что-то мастерящий из одолженных у одногруппников конспектов. — Только тогда его хватило всего на пару дней, — не оборачиваясь, ворчит Джун. — А тут, ты целый год не курил, хён, что стряслось? — Ким поднимает голову на Юнги, надеясь увидеть хоть какую-то эмоцию на его лице. — По дыму в лёгких соскучился, — говорит он хриплым басом, выдыхая ровные колечки. — Может, хён влюбился? — внезапное предположение Тэхена откуда-то из-за спины, совсем не заинтересованным тоном, здорово бьёт Мина под дых. Он еле успевает выплюнуть весь дым, не хватало ещё закашляться от смущения, подтверждая слова Тэ. — Что за хрень, Тэхен, «любовь» и Юнги — это даже большие антонимы, чем ты и «адекватность», — Ким здорово выручает, своей не такой уж и дерьмовой шуткой. И Мин хихикает хрипло и растерянно, а Джун по-идиотски громко, заполняя образовавшуюся неловкость. Тэ бубнит что-то вроде «себя-то видел?» и обиженно поджимает губы, продолжая складывать бумажные суда и самолеты из исписанной бумаги. — Вжу-у-ух, — самолёт рассекает воздух под низкое хрипение Тэхена, задевает торчащие пряди волос Намджуна, врезается носом в щёку Юнги. — Хьюстон, прошу разрешение на посадку. — Тэ подставляет свободную ладонь к лицу, загибая пальцы так, будто держит рацию. — Пщ-щ, Пщ-щ… Хьюстон? Как слышно? — Тэхен в упор пялится на Намджуна, и до старшего наконец доходит, что он сегодня авиадиспетчерская. — А… Э… Слышно нормально. Даю… Э… Добро на посадку, приятного полёта, — бурчит он, складывая руку в «рацию». — Ну ты даёшь, хён, так никто не говорит! — смеётся Тэхен, и никто не видит как Юнги уже третью поджигает. — Что это? — вдруг хрипит Юнги, когда Тэ самолётом перед его лицом машет. — Это самолетик, хён, я его сейчас запущу, как думаешь… — начинает Тэхен. — Я не об этом, — Ким фокусирует взгляд на отдаленных фигурах снизу и усмехаясь отвечает снова. — Это твоя сестра, хён. — И тот сопляк, — добавляет другой Ким, прищуривая глаза. — Чёрт, думал показалось, — Юнги, неосознанно, сильнее вцепляется в железный забор и пристально следит за прогуливающейся парочкой. Этот жест не ускользает от Намджуна. — Кажется, он не понял совсем ни черта. Объясним популярнее? — Намджун натягивает усмешку на обе щеки, обнажая свои милые ямочки, что не вписываются совсем в его дерзкий образ. — Нет, — отвечает Юнги, глубоко затягиваясь. — Я сам с ним разберусь. Завтра. — а внутри какой-то кавардак. Пожар, наводнение и все прочие стихийные бедствия — ничто, по сравнению с жуткой тактильностью Юнми по отношению к Пак Чимину. Юнги в грудь колит совсем не «Оставь мою сестру в покое», как быть должно, обязано просто, а «Не смей прикасаться к Чимину», — что полная хрень какая-то. Юнги до разрыва лёгких курить хочется. А ещё, совсем на секунду, мысль приходит, что Пак Чимин в университетской форме выглядит чертовски сексуально. Что блять за чёрт? Юнги дымом все-таки давится, когда Тэхен, будто его мысли читая, присвистывает. — У-у… На мне форма тоже так круто смотрится? — оглядывает себя Ким. — Пойдём, красавица, — ржёт Намджун. — Хёну нужно побыть одному. — Джун тянет Тэ за рукав к выходу, а Юнги не отрывая взгляда от Чимина, бросает им вслед. — Да, я тут ещё немного посмот…постою, — сбивается он, и от смущения прикусывает губу. — Да, хён, там есть на что посмотреть, — ляпает Тэхен контрольный, захлопывая за собой дверь. — Твою мать, — только и выдыхает Юнги, и выбрасывая окурок, тянется за новой сигаретой.