***
Блейн оказывается перед дверью того здания, где он был около полутора месяца назад. Он все еще нервничает и боится войти и услышать, что думает Тина о прогрессе Эмили и ее небольшой семье, которую они построили, но это ничто по сравнению с другим временем, сейчас у него есть болтливая Эмили, что дает ему силы. В этот раз с ним не только Айзек, но и Курт. Наблюдая, как эти парни заботятся об Эмили, Андерсон посчитал, что им всем нужно быть на этой встрече. И Блейн очень благодарен им за то, что они рядом. Он не думает, что встреча пройдет плохо, и гордится прогрессом Эмили, который девочка достигла после переезда к нему. Но, с другой стороны, он встречается с женщиной, которая имеет право отобрать у них Эмили, если решит, что девочка плохо приспосабливается. Это до сих пор нервирует. Айзек смотрит на Блейна и подталкивает его в сторону входа. — Давай, пошли, Блейн, встреча должна пройти отлично, и нам не о чем беспокоиться. К тому же, мы не должны стоять перед дверью как мужланы… Трое мужчин с младенцем десять минут стоят перед входом в детдом. Я даже не хочу думать о том, какие объяснения этой картине уже придумали прохожие, — саркастично говорит Курт. Блейн хотел бы чувствовать себя так же уверенно, как его друзья, но, кажется, он просто не может перестать нервничать. Тем не менее, он ценит, что Курт старается разрядить атмосферу своими шутками, а Айзек поддерживает его физически. И он знает, что они правы; им действительно нужно войти в это здание. Когда они прибывают в офис Тины и тихонько стучатся, женщина кажется немного удивленной тем, что, кроме Блейна и Эмили, есть еще сопровождающие. Однако она никак это не комментирует, оставляя их одних на пару минут, чтобы отыскать несколько стульев. Когда она возвращается со стульями, Блейн со счастливой Эмили садится в середине, а Курт и Айзек устраиваются по бокам. Хаммел представляется и рассказывает о себе, понимая, что в прошлый раз его здесь не было. Тина всем мягко улыбается. — Рада знакомству, Курт, и здорово снова увидеть вас, ребята, — говорит она, обращаясь к Блейну и Айзеку. — Что до тебя, принцесса, я рада видеть и тебя тоже. Эмили выглядит прекрасно, похоже, она по-настоящему счастлива. Она просто сияет! Я никогда не видела ее такой, и должна сказать, что это очень приятно. — Ну… Спасибо, наверное, — неловко отвечает Блейн, на что Айзек улыбается, а Курт саркастично закатывает глаза. — Это не только моя заслуга. Вы познакомились с Айзеком раньше, чем с Куртом, но они оба очень много помогают мне, и, так как они живут со мной, они заботятся о ней тоже. Не знаю, нормально ли это, или… — нервно объясняет Андерсон. — Все в порядке, Блейн, тебе не стоит беспокоиться об этом. Я думаю, это замечательно, что у тебя есть поддержка. Растить ребенка в одиночку практически нереально. И я рада видеть, что тебе не приходится испытывать этого. Значит, вы живете все вместе? Блейн кивает, чтобы ответить на ее вопрос, что создает напряжение. Парня волнует, как женщина отреагирует на это известие. Он чувствует, как Курт приятно задевает его плечо своим, и сразу становится гораздо легче, но он не расслабляется, пока Тина не начинает говорить. — Что же, я должна признать, что это необычный случай, это точно. Но кто я, чтобы судить? Наблюдая за Эмили всего пару минут, я уже могу сказать, что она счастлива, так что, мне кажется, что ваши условия жизни творят с ней чудеса. Услышав это, Блейн мгновенно расслабляется. Он очень переживал, что Тина не одобрит то, как они живут и заботятся об Эмили, и он боялся, что она может забрать Эмили или заставить его съехать и справляться со всем в одиночку. Зная, что этого не произойдет, даже больше — зная, что Тина одобряет их условия, он чувствует облегчение. После этого Блейн все больше расслабляется, и они с Айзеком и Куртом рассказывают Тине об успехах Эмили. Парни говорят, что она уже начала приподниматься на ноги, что они ждут ее первых шагов со дня на день. Чего Андерсон с нетерпением ждет и одновременно ужасно боится. После того, как малышка начнет ходить, станет гораздо труднее заботиться о ней, и Блейн боится неприятностей, в которые она может попасть. Они объясняют, что, даже если Эмили еще не знает слов, это не мешает ей быть очень общительной: малышка постоянно что-то лепечет, смеется, пытается рассказать обо всем. Когда Блейн выражает свои опасения, что девочка будет неправильно говорить, Тина спешит его успокоить. — У тебя на самом деле нет ничего, о чем стоило бы беспокоиться, Блейн. Эмили развивается гораздо быстрее, чем я ожидала. Ты не должен ожидать от нее чудес. Помни, что у нее не было кого-то, с кем можно поговорить в течение первых одиннадцати месяцев ее жизни. Даже то, что она так общительна и старается выразиться, хоть и неразборчивым способом, просто удивительно. Тебе не стоит так много беспокоиться обо всем. Ты большой молодец, Блейн. Неважно, что ты делаешь, просто продолжай, хорошо? Блейн кивает и улыбается, хоть он и не знает, что делает, это всего лишь детали. В первую очередь, все что он делает — просто любит эту маленькую девочку, что на самом деле несложно. Они продолжают разговаривать еще некоторое время, пока Эмили играет в игрушки, которые привезла с собой. Встреча подходит к концу. Тина заканчивает совещание, давая свое одобрение и говорит Блейну, что он проделывает действительно большую работу, отчего парень краснеет и получает широкую улыбку от Айзека и сдержанный кивок с улыбкой от Курта, которыми парни показывают, что полностью согласны со словами социального работника.***
После встречи Блейн был спокоен и счастлив. Он был очень рад знать, что все делал правильно, правильно вел себя с Эмили, что, кажется, окупалось прогрессом девочки. Больше всего Андерсон был рад тому, что девочка правильно развивалась, и он сделает все, чтобы Эмили осталась с ним, продолжая жить с Айзеком и Куртом. Встреча была несколько дней назад, и сейчас все трое парней сидели в гостиной. Айзек лежал на полу, отдыхая, пока Эмили хихикала, сидя на его животе, Блейн занимался домашней работой, Хаммел готовил ужин. С тех пор, как Курт и Блейн начали нормально общаться, они и Айзек тусовались вместе гораздо больше. Они часто ели вместе, крутясь за приготовлением еды, и сидели за столом в гостиной, где Блейн пытался кормить Эмили, которая сидела на своем высоком стульчике, твердой пищей. Айзек был бесконечно счастлив, что ему больше не нужно было выбирать, с каким другом он хотел бы провести время. Теперь, когда он видел, что Курт и Блейн могут нормально общаться, он просто болтался рядом с ними и был менее напряжен. Хаммел был более общительным с ними, и Блейн обнаружил, что у того восхитительное саркастичное чувство юмора, о котором он даже не подозревал, но чему был рад. Андерсон же был гораздо более расслаблен, и теперь, когда они разобрались с Эмили и девочка была счастлива, он наконец-то смог смириться со смертью своей сестры и пришел к выводу, что Курт прав: он больше не был одинок. Некоторое время все молчали, тишину нарушало лишь хихиканье Эмили, что сидела на Айзеке, который наконец сел и разрушил молчание. — Знаете что? Мы должны устроить вечеринку в конце следующей недели, чтобы отпраздновать день рождения Эмили. Она будет отмечать его на следующей неделе, и я думаю, что мы должны его отпраздновать. Это ведь ее первый день рождения! Мы должны сделать его особенным! Блейн оторвался от домашней работы и нахмурился. — Я не знаю, Айз… Понятия не имею кого пригласить, мы не знаем других детей, и как они могут себя вести. Эмили ведь не ходит в школу, или даже в детский сад. Блейн задался вопросом: стоит ли побуждать Эмили познакомиться с другими детьми. Он не знал, следует ли ему беспокоиться об этом. Учитывая их возраст, у них еще нет знакомых, у которых был бы ребенок, но может Андерсону стоило вступить в какой-то клуб или что-то еще… — Я знаю, что Эмили не знакома с другими детьми, но мы могли бы позвать взрослых, наших друзей, чтобы все отметили ее взросление. Давай, Блейн, это будет весело! Это стоит того, чтобы устроить вечеринку! — сказал Айзек, вырывая Блейна из раздумий. — Не знаю, дружище… она еще не знакома ни с кем из наших друзей, и я не хочу ошеломить ее таким большим количеством незнакомцев. Просто, может, сейчас это не лучшая идея? Знакомить ее со всеми сразу, — нервно объяснил Блейн. — Я думаю, что Айзек прав, — включился в разговор Курт, повернувшись к Блейну. — Я знаю, что ты беспокоишься об Эмили, но ты не сможешь держать ее рядом всю жизнь. В конце концов ей придется познакомиться с новыми людьми, быть окруженной другими. Например, в школе; надо подумать об этом. Я знаю, что у нас еще есть достаточно времени, но мы не сможем прятать ее вечно. Разве не было бы лучше для Эмили познакомиться с новыми людьми — нашими друзьями — в нашей квартире, где она будет в привычной среде. К тому же они наши друзья, мы можем доверять им, и если Эмили слишком устанет от всех них, то она все еще будет здесь: в своем доме, рядом со своими игрушками. Блейн был вынужден признать, что Курт привел очень весомые аргументы, но ничего не мог с собой поделать. Он слишком переживал за маленькую девочку. Она и так очень много пережила, и он не хотел подвергать ее стрессовым ситуациям. Все же его друзья были правы. Первый день рождения был важным, даже если Эмили и не помнила, как выросла. Она все еще заслуживала праздник, и это повод познакомить ее со своими друзьями, которым уже давно не терпелось увидеть ее. Кроме того, Курт был прав: жизнь — напряженная штука, и Эмили еще столкнется со стрессовыми ситуациями, как бы сильно Блейн ни хотел уберечь ее от этого. Так что, возможно, лучше начинать с таких ситуаций, которые они смогут контролировать. — Знаешь, я думаю, ты прав. Мы должны устроить вечеринку. Она заслуживает этого, мы все, черт побери, заслуживаем этого! В последнее время у нее в жизни было много плохого, — сказал Блейн, а про себя подумал: «И в моей тоже. Что же, может это и не такая плохая идея — немного повеселиться. Так сделаем это». Услышав слова Блейна, Курт улыбнулся и вернулся к готовке, а Айзек вскочил и начал кружить Эмили в воздухе. — Ура! Слышала, что сказал папа? Папа разрешил устроить вечеринку, так что мы сможем отпраздновать то, что ты все еще жива и здорова после целого месяца жизни с нами! Услышав это, Блейн выронил карандаш, которым писал домашнюю работу, и медленно повернулся к Айзеку. — Как ты меня назвал? — спросил он дрожащим голосом. — Я назвал тебя ее папой, Блейн, — серьезно сказал Айзек, глядя на Андерсона. — Это ведь именно так, после всего этого? — И как давно ты так называешь меня, Айз? Она будет сбита с толку. Я ведь не ее отец… Я ее дядя, и нам не стоит лгать ей, называя меня папой. Тебе на самом деле не стоит этого делать… — Но ты ее отец, — возразил Курт. — Может, не генетически, но ты отец для нее во всем остальном, что имеет большее значение. Я не говорю, что мы будем лгать ей, конечно же ты расскажешь ей о Лоре, когда она подрастет. И скажешь, что не знаешь, кто ее биологический отец. Но ведь он всего лишь донор спермы, а не отец. Ты будешь заботиться о ней, пока ей не исполнится восемнадцать. Первые ее сражения, первые школьные годы, ты утешишь ее, когда первая любовь разобьет ей сердце, будешь поддерживать, глядя, как она становится безупречной в том, что ей нравится. И ты будешь рядом, на каждом шагу ее жизни. Так что да, Блейн, ты ее папа, и ей следует знать это. Блейн молчал, не зная, что сказать после речи Курта. Он пытался осмыслить то, что только что услышал. Он никогда не думал об этом с такой стороны. Как думал, что он навсегда останется «дядей Блейном». — Ты собираешься быть отцом для нее, Блейн. И тебе нужно смириться с этой ролью. Я буду любимым глупым дядей Айзеком, а ты будешь папой Блейном. Ты будешь… боже, ты уже прекрасный отец, парень. Все мы на своей шкуре узнали, как важно иметь хорошего отца. Так что Эмили — счастливый ребенок, потому что ей повезло с тобой. Блейн видел, как были напряжены плечи Курта, пока Айзек говорил об их отцах, насколько трудный путь они прошли, и он снова задался вопросом, что же произошло. Ему было интересно, какие отношения у Хаммела с отцом, если тот еще жив. Блейн понимал, каково Айзеку сейчас, и как ужасно было его детство, и открывал во всех этих словах новый смысл. Однако он понятия не имел о том, похож ли отец Курта на отца Айзека, и как вышло, что он жил с парнями из детдома, ничего не зная о них. Но Блейн решил не давить, а когда придет время, Курт сам все ему расскажет. Во время обеда, позднее вечером, Курт и Айзек продолжали обмениваться идеями о том, как следовало провести праздник, что лучше сделать, в то время как Андерсон молчал, погруженный в свои мысли. Они не пытались завязать разговор с ним, понимая его возмущение и то, что ему нужно время обдумать все, свыкнуться с этим. Блейн же думал, что парни, скорее всего, были правы. Он мог не быть генетическим отцом Эмили, но он будет растить ее и любить так, будто она его родная дочь. На самом деле, он уже любил ее так, словно она его родная дочь, и он сделает все: будет заботиться о ней и защищать. Блейн действительно не ее отец, но у девочки больше не было родных. Каждый заслуживает иметь родителей, поэтому он будет тем, кто заполнит этот пробел. Он расскажет ей правду, как только она будет достаточно взрослой, чтобы принять это, он никогда не будет ничего скрывать от нее. Но, в то же время, Андерсон хотел, чтобы она знала, что он выбрал ее и будет любить. Он будет ее отцом. Они доели довольно быстро, и, заметив, что Эмили начала зевать, Блейн решил, что девочке пора в постель. Айзек взял ее на руки и прижал к себе. — Спокойной ночи, Эм. Не могу дождаться нашей завтрашней встречи! — сказал он и передал девочку Курту. Он взял ее на руки и крепко обнял, целуя в щечку. — Спокойной ночи, принцесса, сладких снов. После он передал ее Андерсону, их руки соприкоснулись, и Блейн пошел укладывать девочку спать. Он лежал на своей постели, прижимая к себе Эмили, и читал ей Гарри Поттера, пропуская самые страшные части, хоть она еще и не могла понять эту историю. Когда он заметил, что Эмили уже спит, он взял ее на руки и поцеловал в лоб, прежде чем положить в кроватку. — Спокойной ночи, малышка… Папа любит тебя.