Волшебники нашего времени

      Лесная малина мельче садовой, которая произрастает на взрыхленной, лишенной сорняков почве и обильно поливаемой. Зато дикая малина, усиленно тянувшаяся к солнцу из колючего ковра длинных сосновых игл, гораздо ароматнее и слаще.       Именно ее сбором занимались двое юных волшебников – будущая одиннадцатиклассница Лёка и двенадцатилетний Зиновий (симпатичный блондинистый очкарик в клетчатой рубашке и светлых шортах) – под символическим присмотром старшего товарища. Символическим, потому что в лесу ничего страшного не произойдет. По крайней мере, Людвиг на это надеялся. Хотя сводная сестричка с ее страстью к эффектным решениям проблем (стоит вспомнить происшествие с лабутенами) может что-нибудь отчудить.       Остальные взрослые наслаждались дремой и разговорами на веранде базы отдыха «Метеор» и, несомненно, ждали, особенно Иоанна, большой урожай малины.       – Фу, паутина, – поморщилась Лёка, снимая с лица и ладоней липкое кружево с вкраплением желто-коричневых березовых семян и мушиных сухих крылышек. Сам паук оставил ловчую сеть на растерзание людям и, быстро перебирая лапками, удрал под малиновый лист на запасную паутину.       Дальше в кусты Лёка не осмеливалась углубляться и «украшать» сарафан художественным паучьим творчеством. Но малина так призывно алела бугорчатыми бочками, что девушка, превозмогая брезгливость, все-таки осторожно отвела ветку с пути.       – Давай я туда слазаю, – предложил Зиновий, заметивший Лёкины терзания.       С облегчением она кивнула, однако выдвинула условие, на которое покладистый Зин без лишних вопросов согласился:       – Так как я первая увидела те ягоды, то набирай в мою банку.       Пока дети лишали природу ее богатств, Людвиг думал о таинственной женщине на кладбище: что-то подсказывало – это Снежана. Но нужно логично следовать разуму, а не слепо подчиняться сердцу. И все же женщина не давала покоя вот уже восемь месяцев. Ее поиски, к сожалению, не приносили результатов.       – Ой, что это? – восклицание Лёки отвлекло Людвига от размышлений, и он направился к сестре, указывавшей на плоский ржавый кругляш, полускрытый сосновым опадом – мелкими веточками, шишками, кусочками коры и жухлыми иголками. Буквально в паре сантиметров от кругляша замер Зин. От неожиданной находки он опешил, поэтому пришлось Лёке звать Людвига.       – Это мина. Отойди, будь добра.       Отскакивать Лёка не стала – любопытно подалась вперед, чем заслужила неодобрительный взгляд Людвига и обещание заставить гипнозом послушаться совета. Буркнув, что ей не дают свободы, сестра сделала несколько шагов назад.       – Наверно, времен Великой Отечественной, – прошептал Зиновий, внимательно изучая кругляш. – Надо вызвать саперов, чтобы обезвредили. Или...       – Или? – кажется, Людвиг понял, что хочет сказать Зин, но не мешало удостовериться.       – Обезвредить самим, – робко проговорил подросток. Из-за скромности он стеснялся предлагать свои силы для достижения какой-либо цели, хотя способности у него были весьма колоссальные. – Мне немного боязно...       – Ты справишься, – заверил Людвиг и обратился к Лёке: – Поглотишь звук взрыва? Иначе такой мощный шум напугает всех до смерти.       – А как же взрывная волна?       – Не успеет разойтись: я же очень близко стою. К тому же постараюсь, чтобы не сильно было слышно, – осмелевший Зин поправил очки и глубоко вздохнул, собираясь с силами. – Ну, что? Взрываю?       У обычного человека и мысли не возникнет что-то предпринимать самостоятельно в подобной ситуации. Он бы с места не сдвинулся, обливаясь холодным потом и каждую секунду ожидая, что мина рванет. Людвиг и его подопечные не были обычными, да и не всегда можно получить от кого-то помощь. Конечно, риск велик – разрешить подростку взрывать снаряд. Но иначе Зиновий так и будет страшиться, прячась за юбку матери, которая берегла своего позднего ребенка как зеницу ока.       Ржавый кругляш от протянутых к нему рук Зина стал нагреваться, меняя цвет на тускло-багровый, затем на красный и рыже-золотистый. Вмиг посерьезневшая Лёка готовилась в любой момент поглотить звук взрыва. К сожалению, детям Людвиг ничем не мог поспособствовать – но не ушел, находясь рядом с эпицентром.       Манипуляции Зиновия привели к вибрации мины, частично вылезшей из земли, ощутимо задрожавшей под ногами. По малиновым зарослям будто ветром мазнуло – ветки разметало в разные стороны от подпрыгивавшего кругляша.       Раздался негромкий хлопок (обещание не побеспокоить лес и обитателей базы отдыха Зин выполнил), мина рассыпалась на мелкие осколки, словно была сделана из трухлявого дерева. Только Людвиг хотел поздравить подростка с боевым крещением, как все-таки возникшая взрывная волна срикошетила от ближайшего ствола. Зиновий вскрикнул и прижал ладони к верхней части лица.       У Людвига внутри все заледенело. Если Зин лишился глаз, его мать никогда не простит Людвигу то, что он позволил подростку применить силу. Да не просто так, что называется, в бытовых условиях, а при обезвреживании старой военной мины! Кара от разъяренной Иоанны будет ужасной, и никто ее не удержит... К тому же Людвиг вправду виноват.       – Что случилось?! – бросилась к Зиновию Лёка, в отличие от сводного брата предпочитавшая сначала действовать, а думать потом. Как правило, это шло на пользу.       – Очки... – Зин убрал руки. Крови на лице не было, как и предмета для улучшения зрения. Подросток прищурил голубые глаза и покрутил головой, пытаясь что-то разглядеть при своих минус четырех. – Снесло их куда-то...       Лёка принялась шарить под кустами в поисках очков, Людвиг же, наоборот, всматривался в высокие кроны хвойных деревьев. В одной из них от попавшего солнечного луча блеснули стеклышки. Зацепившись за ветку дужкой, очки висели примерно в двадцати метрах от земли.       – Тебе понадобятся новые, прости, – произнес Людвиг. В принципе можно сбить очки, но не факт, что они не разобьются о толстые сучья при падении.       – Мама убьет, – расстроился Зиновий, но тут же просиял: – Зато я с миной справился!       – Лучше ей не говори об этом.       – А еще о том, что малине хана, – мрачно добавила Лёка.       В результате взрыва почти полные банки упали, ягоды высыпались и от вибраций почвы тонким алым слоем размазались по траве. Как ни крути, а Иоанна, обожавшая малину наравне с сыном, все-таки рассердится.