Волшебники нашего времени

      Двое конвойных, мужчины в черных комбинезонах с кобурой на поясе и в черных масках на половину лица, подвели к стулу худенькую девушку в рубашке с липучками вместо пуговиц и штанах из эластичной ткани, благодаря которой не требовалась резинка или шнурок на поясе. Ярко-каштановые волосы девушки контрастировали с ее одеждой малинового цвета.       Мужчины усадили подконвойную на стул. Один снял наручники с запястий, второй положил ее руки, упрятанные в жесткие тканевые перчатки, на стол. Излишняя мера предосторожности, но так полагается, а девушке все равно не снять перчаток без посторонней помощи, которую могут предоставить только начальник колонии или его заместитель. Правда, они вовсе не собирались ей помогать.       – Добрый день, Марта. Ты ведь Марта? – произнес ожидавший девушку мужчина средних лет, с большим лбом и полуседыми кучерявыми волосами. Его русая бородка клинышком и круглые очки прямо-таки кричали, что они находятся на враче.       Девушка не двигалась, пристально глядя на него, затем кивнула.       – Я новый доктор – Сергей Афанасьевич Коленкоров.       – Здравствуйте… – тихо отозвалась Марта.       – Я уже изучил твое дело и теперь хочу пообщаться с тобой лично, – тем же благожелательным тоном продолжил врач. – Что можешь рассказать о себе, чего нет в досье?       Марта уставилась на руки, кожу которых она не видела уже примерно четыре месяца, если она правильно посчитала черточки, нацарапанные твердым кончиком пальца на внутренней перекладине кровати. Что ему рассказать? Как она любила красить ногти, носить кольца? Как ей хочется ощутить кожей рук прикосновения махрового полотенца, травы, песка? Как она жаждет сбежать на волю?! Ту, что взяли и отняли эти люди в черном…       – Вы все обо мне знаете, – отрывисто процедила Марта сквозь зубы.       – Верно. Я видел кадры, где ты швырялась огнем в людей. В живых людей, – подчеркнул Сергей Афанасьевич.       – Они напали на меня первыми.       – Но они, прежде всего, люди, – настаивал доктор. – Ты не должна была оказывать сопротивления, а пойти с ними, не устраивая побоище.       – Я бы тогда не попала сюда? – не веря иному варианту развития событий, с замиранием сердца спросила Марта.       – Нет, все равно бы попала, – улыбнулся Коленкоров. – Однако обошлось бы без ожогов тех человек – кстати, у них ожоги четвертой степени – и твоего усыпления.       Марта до сих пор не понимала, как ее выследили. Она никому не демонстрировала своих сил, а именно – порождать огонь в ладонях. При желании в них будто теплился уголек, потом разгорался, совершенно не обжигая кожу. Но ее нашли, загнали в тупик на пустынной улице и вынудили обороняться. Разозлившись, Марта кинула огненный шар в первого мужчину в черном, затем в следующего… Они катались по асфальту, пытаясь сбить пламя, пожиравшее их комбинезоны. На пятом захватчике остальные одумались и, кратко поговорив между собой, избрали другую тактику. Тонкая острая игла вонзилась Марте в шею, и ее сознание вмиг затуманилось. Мысли путались, вместо сгустка огня в руках колыхался маленький робкий язычок. Она слабела, но боролась со снотворным. И проиграла – рухнула без чувств.       Очнулась на кровати в маленькой комнате с бледно-желтыми стенами и без окон, одетая в малиновую рубашку, штаны и тапочки. На руках – перчатки. Марта тут же дернула за застежку на правой руке. Ее ударило таким мощным разрядом, что она отключилась на какое-то время. Позже Марте сообщили, что любая попытка снять перчатки окончится не повторной встряской, а приковыванием к кровати. Но если она хочет ходить, нормально есть и умываться, то не стоит пробовать избавиться от жаропрочной ткани, облегающей ее руки.       Здесь изучали таких, как Марта, особенных людей. Всех вместе их не держали, однако в коридорах мельком удавалось рассмотреть то высокого светловолосого парня, еле плетущегося, словно одурманенного, то лысую девушку лет девятнадцати, как и Марта, с толстым ошейником на шее, то еще какого-нибудь подопытного – скованного, связанного, оглушенного…       Марте было постоянно страшно. В комнате, когда она находилась там одна; в большом зале, где ее сажали на табурет и приклеивали на виски проводки, тянувшиеся в ящик с экранами, рычажками и кнопками; в резервуаре с фиолетовой жидкостью, достающей ровно до подбородка…       Этому кошмару не будет конца. Если только самой его не приблизить. Но убить себя невозможно. Приставленный к Марте человек лично отводил ее к раковине, в туалет, в душ и столовую, не спуская с нее глаз.       Марте пришла мысль перекусить себе вены. Правда, тот же постоянный страх мешал ей это проделать. И в пищу стали что-то добавлять, что-то, вызывающее апатию к любым действиям.       – Для чего мы здесь? – спросила врача Марта, специально сказав «мы», чтобы ему стало ясно – она в курсе, что тут много заключенных.       – Конечно, ради науки, – отозвался Сергей Афанасьевич. – Ты разве не поняла?       – Вы нас мучаете! Украли нас из семьи!       – Ты разволновалась. Придется возвращаться к себе, – мягко заметил доктор. – Охрана! Заберите девочку, она очень нервничает.       – Нет! Пожалуйста! – Марта вскочила со стула, отпрыгнула к стене и замолотила кулаками по пришедшим конвойным.       Но те знали все взбрыки поведения подопытных, поэтому ловко вкололи ей в плечо дозу снотворного. Безвольно обвисшее хрупкое тело было отнесено в комнату.

***

      – Мне кажется, не нужно злоупотреблять транквилизаторами. Они притупляют их мозговую активность, – высказался Коленкоров в кабинете начальника колонии. Говорил осторожно, чтобы не навлечь гнев за возможную приказную интонацию. – Это совет, – на всякий случай добавил Сергей Афанасьевич, чувствуя, как по спине потекла струйка пота. Очень уж строго смотрел на него начальник, постукивая металлическим протезом левой ноги по полу.       – Что еще посоветуете? – поинтересовался он. – Ну же, смелее, доктор. Я вас не трону.       Коленкорова, новичка, местные старожилы еще не предупредили, на что способен начальник. Но врач догадывался – способен, и на многое.       – Я бы…       – Так, – кивнул в знак одобрения начальник.       – Я бы позволял изредка собирать подопытных вместе. Им необходим социум среди таких же, как они, – осмелел Сергей Афанасьевич. – Иначе часть из них свихнется, часть умудрится-таки покончить с собой… Я пообщался с каждым из пятнадцати и посему сделал такой вывод. Но решать вам, – торопливо закончил доктор, взмокнув целиком. Быстрее бы отсюда, в медкабинет: невозможно слушать мерный звук соприкосновения металла с досками!       – Вместе они могут до чего-нибудь додуматься. До побега, к примеру. Может, позволить им быть в одном помещении, но не разрешать общаться? – размышлял вслух начальник. – Ладно, займусь этим вопросом позже. А вы идите, работайте, Сергей Афанасьевич.       Доктор едва ли не рысцой покинул кабинет.       Протезированный мужчина, прихрамывая, подошел к карте города, где иголками с цветными шариками помечались места обнаружения волшебников. К сожалению, выслеживаемый потенциальный подопытный с не выясненной толком силой (в том, что он стопроцентно ею обладает, начальник не сомневался), куда-то делся. Ну ничего, пока хватит и пойманных пятнадцати образцов. А до того он все равно доберется.       В кабинете стало жарко. Начальник снял пиджак, оставшись в майке с изображением немецкого города Франкфурта-на-Майне*.