Наше время

      Прочистив горло и осмотрев нас неуверенным взглядом, Эрик неловко остановился возле свободного места на скамье между мной и Марго. Его руки, небрежно заложенные в карманы черных джинсов, были заметно напряжены в плечах, а глаза в нерешительности бегали между всеми сидящими рядом.       Я непонимающе посмотрел на Тори, которая, хмуро осматривая блюда на столе, усаживалась за столом напротив меня. Заняв свое обычное место и брезгливо отодвинув подальше большую миску цветной капутсы, она невозмутимо посмотрела на меня в ответ.        Урожденный Бесстрашный Эрик, в норме угрюмый и замкнутый, никогда раньше не пытался приблизиться к нашему маленькому кругу, несмотря на его приятельские отношения с Зиком и весьма не двусмысленные поползновения в сторону Алекс. В общей столовой он, по своему обыкновению, садился за дальний стол у стены, при том обязательно с самого его края, чтобы полностью оградить себя от посторонних, а любого, кто порывался завести с ним беседу, отпугивал суровым, хмурым взглядом. Теперь же Эрик, закусив изнутри один уголок губ, видимо, ожидал от кого-то из нас разрешения присоединиться к компании.       — Чего ты там мнешься? — с набитым ртом спросила у него Марго, медленно пережевывая кусок жаренной курицы. — Садись.       Облизав пересохшие губы и растянув их в подобии слабой улыбки, Эрик уселся на скамью между нами с Марго.       — А где Зик? — спросил он, поерзав на сидении. Зик, пожалуй, был одним из немногих неофитов, чье общество Эрик переносил с наименьшим дискомфортом.       — Они с Алекс были в Дружелюбии у брата Зика, — ответил я, посмотрев на Эрика и старательно пытаясь изобразить на лице приветливое выражение, — наверное, еще не вернулись.       — Вернулись, — шумно плюхнувшись за стол рядом с Тори, устало проговорил Зик. На секунду он прикрыл глаза, а затем медленно развернулся к Бесстрашной рядом и поинтересовался: — тебя тоже Джордж доводит до белого коления? Или только меня младший брат изводит своими капризами?       — Юрайя не в восторге от того, что мы поселили его в Дружелюбии, — пояснила Алекс всем недоуменно уставившимся на Зика, затем потрепав его по плечу и опустившись на скамью возле него. Коротко улыбнувшись Эрику без всякого удивления его нахождению между нами, она вновь посмотрела на Зика: — и вовсе он не капризничает.       — Ты просто не выслушиваешь его жалобы каждый день, — отмахнулся он, тяжело вздохнув.       — Он скучает по Далтону, — тише произнесла Алекс, с сожалением поджав губы, — ты теперь единственный близкий человек для него.       Зик пристыженно потупил глаза вниз, уставившись в столешницу, и массирующе потер виски. Я же, с сострадательно сжавшимся сердцем, аккуратно посмотрел на Алекс — она обманчиво спокойно наливала в железную кружку апельсиновый сок, но в её поддернувшихся тенью глазах я отчетливо разглядел гремучую смесь из горечи и сожаления. Алекс, уверен, скорее предпочла бы выслушивать капризы от своего младшего брата, чем томиться в незнании: жив он или мертв?       Протяжно выдохнув с присвистом и прочистив горло, Зик натянуто улыбнулся, стараясь разрушить повисшее в воздухе печальное напряжение.       — Ловко ты сняла с себя всю ответственность, — попытался пошутить он, пихнув Алекс локтем в бок. Она в ответ, смеясь, покачала головой.       Когда Город принял в свои стены горожан Панема, сумевших уцелеть во время катастрофы, всех выживших распределили по фракциям. Зик и Алекс, будучи уже хорошо знакомыми, вместе поселились в Бесстрашии, но вот Юрайю, порывавшегося жить вместе с ними, они отгородили от строгой, а порой и жестокой, обстановки нашей новой фракции, оставив того в Дружелюбии. Юрайя с этим решением был в корне не согласен.       — Я сегодня получила допуск к травматологическому отсеку, — похвасталась Марго, окончательно погасив очаг трагичности в нашем кругу, — теперь я могу заниматься не только мелкими повреждениями, но и травмами.       — Как будто отсутствие этого допуска раньше тебя останавливало, — прыснула Тори.        Слушая всех с расслабленной улыбкой на губах, Алекс перемешивала в тарелке салатные листы и помидоры. Закончив очистку от кожуры, я подвинул по столу в её сторону тарелку с двумя порезанными яблоками, которую Алекс приняла с благодарным кивком. Эрик за этой тарелкой проследил внимательным взглядом, очевидно, мысленно сделав какие-то заметки для себя.       Разговор за столом не прекращался ни на минуту: Марго, смеясь во весь голос, рассказывала о том, как сегодня переставила в мед.части пузырьки с лекарствами, а Макс, не зная об этом, вместо таблеток от головной боли без спроса взял средство для патенции; Тори, пытаясь сохранять серьезное выражение лица, тоже поделилась историей про Макса: недавно в тату-салоне он сделал татуировку с иероглифом, совершенно не подозревая, что в переводе с одного из языков довоенного мира этот символ означал «конопля».Алекс, со знанием дела, рассказала о полезных свойствах семян конопли, а Зик придумал великую бесконечность новых шуток про Макса.        Никак не участвуя в разговоре и лишь редкими усмешками реагируя на шутки и истории, Эрик выглядел так, словно слово «некомфортно» стало его вторым именем. Вероятно, его обычная закрытость и отстраненность давали о себе знать сразу же, как только дело касалось общения. В какой-то степени я отлично его понимал: проведя весьма продолжительный период времени в полной изоляции от людей, после перехода в Бесстрашие я ожидал куда больше трудностей в налаживании отношений с незнакомыми людьми, чем у меня в итоге появилось. Во многом благодарить за мою успешную социальную адаптацию надлежало Тори и Марго, которые, появившись в моей жизни сразу же после Церемонии выбора, мгновенно приняли меня как своего и уверенно ввели в хорошо им знакомое общество Бесстрашных.       Хорошо понимая, каково это — чувствовать себя чужим, я повернулся к Эрику и, быстро доживав брокколи, проговорил:       — Ты хорошо дерешься, — Эрик, опешив, непонимающе посмотрел на меня в ответ, — у меня плохо складывается с ближним боем, поможешь?       Прочистив горло, Эрик медленно кивнул.       — Без проблем, — ответил он.       Плечи Бесстрашного, так мне показалось, теперь расслабленно опустились вниз. Эрик дернул губами в очередной усмешке и встретился взглядами с Тори. Та в ответ весело ему подмигнула.       Я готов был поспорить, что сегодняшнее решение Эрика сократить с нами расстояние, идейно целиком принадлежало Тори. Они всю жизнь прожили практически в соседних квартирах, но никогда друг с другом не общались, сейчас же у них внезапно появились общие друзья. Тори, имея привычку, если уж сближаться с людьми, то сближаться максимально, не смогла пройти мимо одинокого приятеля Зика и Алекс.       Впрочем, никто в нашем кругу не был против внезапного пополнения — каждый принял Эрика разве что не с распростертыми объятиями, он же, в свою очередь, влился в компанию неожиданно быстро.       В первый вечер, когда мы вшестером собрались в квартире Эрика за чашкой чая, я, внезапно для самого себя, понял, что больше не ощущал себя тем одиноким, никому не нужным Тобиасом, каким был последние несколько лет.       Марго разлила горячий малиновый чай по трем кружкам на столе и уселась на свободный стул между мной и Тори. Клонящееся к закату солнце окрасило светлые стены тесной кухоньки квартиры девочек в золотисто-багряный, а его лучи заставляли светлые волосы Марго блестеть и переливаться.       — Так что насчет Трис, — хитро улыбнувшись в кружку, поинтересовалась Марго и сделала большой глоток ароматного напитка.       — А что с ней? — нахмурившись, спросил я, будто не понимал, что она имеет ввиду, хотя на самом деле это было не так.       — Она тебе симпатична, — вместо Марго ответила Тори и закатила глаза из-за очевидности ею произнесенного.       Я усмехнулся, поставив кружку на стол и проглотив отхлебнутый из неё горячий чай. Из уст Тори это звучало очень легко.       — Трис хорошенькая, — пожала плечами она, пережевывая шоколадную конфету, и кивая себе же для убедительности.       — И с характером. А это важнее внешности, — щелкнув пальцами, добавила Марго.       — Это всё имело бы значение, — вкрадчиво проговорил я, — если бы она не была моей ученицей.       Тори пренебрежительно фыркнула.       — Кого это когда останавливало? — её вопрос был брошен настолько легко, что пробежавшая в глазах Тори тень поставила меня в ступор. Мысленно я обозначил себе задачу выяснить природу этой тени.       — Меня это сейчас останавливает, — сложив руки на груди, я устало откинулся на спинку стула, — не важно, привлекает меня Трис или не привлекает — я её инструктор. Проявлять к ней какие-то знаки внимания сейчас было бы не этично.       — Ну, через несколько недель она перестанет быть твоей ученицей, — подмигнула мне Марго, озорно блеснув глазами.       — Если пройдет второй этап, — многозначительно напомнил я, а Тори с сожеланием поджала губы.       Тори входила в список специалистов Бесстрашия, ежегодно проводящих распределяющие тесты подросткам из другий фракций. В этом потоке она обнаружила в Отречении и Искренности нескольких дивергентов. Согласно приказу Макса, обо всех дивергентах, обнаруженных во время проведения тестов, специалисты были обязаны сообщить в командование, однако Тори в подобных ситуациях предпочитала сохранять молчание и обещанную конфиденциальность. На ужасном примере Омара и Джорджа мы слишком хорошо знали, что бывает с теми людьми, в ком руководство Города увидело дивергентов.       Трис Прайор, которая при нашей первой встрече оживила в моей памяти картины из детства в Отречении, проходила распределительный тест, к её счастью, у Тори. После первого ужина неофитов в Яме Тори с неподдельным ужасом в глазах наблюдала за перешедшей в Бесстрашие Трис. Тем же вечером она рассказала нам о дивергенции девочки, после чего мы все долго сокрушались из-за опасности, что представлял для неё второй этап инициации.       — Давайте не будем забегать так далеко вперед, — предложила Марго, — еще неизвестны результаты первого этапа. Вдруг Трис станет Изгоем, и опасность минует её сама собой.       В замешательстве распахнув глаза, я посмотрел на Марго. Сомнительный способ избежать опасности она предложила.       — А что я такого сказала? — насупилась она, пожав плечами. — Трис держится в красной зоне. К тому же, Макс отчего-то явно её недолюбливает.       — От того, что Максу по душе бессовестные засранцы вроде Питера и Молли, — цыкнув, ответила Тори. Она раздраженно откинула за спину дреды и сердито отпила от остывающего напитка. — Но я все равно уверена, что Трис пройдет первый этап — у неё сильный характер. И плевать, что о ней думает Макс.       — Ему же будет лучше, если Трис пройдет, — не скрывая от части злорадной усмешки, произнес я и, глядя на вопросительные взгляды подруг, поспешил объясниться: — Алекс все ещё бесится из-за новых порядков с выгоном. А если это правило еще и разобьет мне сердце, она порешает Макса прямо на трибуне для спичей перед всей фракцией.       Марго расхохоталась, а Тори не менее злорадно, чем я, улыбнулась.       — Я бы посмотрела на это.       Мы пили чай и разговаривали, пока на улице окончательно не стемнело. Взглянув на часы за спиной Марго, я вдруг осознал, что мы пропустили общий ужин.       — Я хочу испечь пирог сейчас, — сообщила она, проследив за моим взглядом, — приходите все через час к нам.       Я с энтузиазмом закивал в ответ на её предложение. Все, кто когда-либо пробовал еду Марго, потом безапелляционно заявляли, что это была лучшая трапеза в их жизни. Способности Марго в готовке были не менее выдающимися, чем в медицине.       Поднявшись из-за стола, я подхватил три пустые кружки и подошел к раковине. Прохладная вода приятно остужала руки, пока я ополаскивал посуду. В это же время Тори увлеченно рассказывала нам о новых эскизах, появившихся в её тату-салоне, а Марго начинала подготавливать ингридиенты для пирога.       — Через час приведу всех к вам, — напомнил я, натягивая куртку. Девочки одновременно кивнули и помахали мне на недолгое прощание.       Направляясь по каменному коридору в нашу с Алекс квартиру, я в очередной раз изумлялся своей же жизни: еще пару лет назад я не осмелился бы и представить, что пять незнакомых человек могли стать для меня настолько близкими, чтобы заменить семью.       Повернув ключ в замке входной двери, я медленно зашел в квартиру, щурясь от яркого света потолочных лапм и вдыхая сладковатый запах свежеиспеченного хлеба. На полке возле двери я заметил небрежно брошенный в спешке ремень с оружием, принадлежащий, очевидно, Эрику, так как рядом с крючка свисала его кожаная куртка.       Бесшумно пройдя в глубь квартиры, я без удивления обнаружил их с Алекс на кухне. На обеденном столе дымился горячий хлеб, рядом с ним мерно тикал таймер, а раковина была заполнена испачканной в тесте и муке посудой. Эрик, прижимая Алекс спиной к стене и удерживая её в воздухе, целовал губы девушки так, словно это было в последний раз. Обхватив пояс Эрика ногами и прижимаясь к нему всем телом, Алекс отвечала на его поцелуи не менее рьяно. На миг я замер перед ними, наблюдая за их не утихающей с годами страстью, пока губы Эрика не опустились на её шею, а руки не забрались под футболку Алекс.       Громче необходимого я прочистил горло, сообщая о своем присутсвии. Внезапно кольнувшую сердце белую зависть я решительно от себя отогнал.       — Это полиция нравственности, — заявил я, — просьба покинуть кухню.       Застыв на секунду с руками под её одеждой, Эрик нехотя оторвался от губ Алекс и шумно выдохнул.       — Фор, — сказал он, — как всегда вовремя.       Засмеявшись и смущенно уткнувшись лбом в плечо Эрика, Алекс ловко приземлилась на ноги, когда он бережно опустил её на пол.       — Тори и Марго через час ждут всех у себя, — сообщил я, с наслаждением принюхиваясь к свежему хлебу и предвкушая завтрашний идеальный завтрак с ним, — Марго печет пирог.       Эрик воодушевленно присвистнул и потер ладони.       — Я за любые вечеринки, когда готовит Марго, — отозвался он, и Алекс усмехнулась. — Пойду домой, позову Зика.       Эрик торопливо расправил смявшуюся на поясе футболку и лукаво подмигнул Алекс.       — Люблю тебя, — сказал он ей и, услышав то же в ответ, мягко поцеловал на прощание, проведя ладонью по щеке Алекс. — Выйдем на минуту? — обратился он уже ко мне, когда широкими шагами направился к выходу.       — Всё нормально? — настороженно спросил я, как только мы оказались в каменном коридоре, а дверь квартиры с щелчком захлопнулась. Напряженый взгляд Эрика отчего-то заставил напрячься и меня.       — Намекни своей Убогой, что ей следует быть поосмотрительней, — почти шепотом отозвался Эрик, осмотревшись по сторонам в поисках лишних ушей. — Её заступничество сегодня, конечно, было впечатляющим, но Макс слишком заинтересовался ей после этого. Трис не нужно его пристальное внимание.       Горло сдавил спазм, и я с усилием проглотил скопившиеся во рту слюни. Коротко кивнув в ответ на предостережение Эрика, я выжидающе поджал губы — судя по выражению его лица, свою речь он еще не закончил.       — Мы знаем, что она не обычный неофит, — еще тише прежнего произнес он, — если догадается и Макс, то девчонка долго не проживет.       — Я поговорю с ней, — согласно кивая, пообещал я.       Эрик не спешил уходить, переминаясь с ноги на ногу возле входной двери. Прищурив глаза и нахмурившись его странному поведению, я просил:       — Это ведь не всё, о чем ты хотел поговорить? Положение Трис мы могли обсудить и вместе с Алекс.       Эрик поскреб подбородок и еще раз настороженно осмотрел коридор. Шагнув в мою сторону и понизив голос до едва слышного шепота, он произнес:       — Кое-кто в Городе сегодня снова спрашивал про Тобиаса Итана.