Наше время

Медленно помешивая густую вязкую кашу в тарелке, я слежу за происходящим вокруг. Вот Дзета Лиг, именуемая в народе Лиг-1, без особого интереса смотрит новости о повстанцах, которые Капитолий ежедневно крутит по всем телеканалам, при этом также медленно помешивая свою порцию безвкусной каши в железной миске; рядом с ней за столом сидит Дельта Лиг, так называемая Лиг-2, которая увлеченно рассказывает сестре о новом виде стрелкового оружия, разработанного Бити. Прожив с сестрами Лиг бок о бок 14 лет в весьма ограниченном по площади Дистрикте 13, я научился различать их даже со спины: Дзета ходила аккуратно, словно ступая по канату, а спину держала как на приеме у президента, Дельта же не отличалась утонченностью, шаркая ногами друг об друга так, словно желала протереть в них дырки по бокам. Но прибывшие из других дистриктов повстанцы, глядя на одетых в одинаковую форму близняшек, даже по лицу не могли отличить одну от другой, именно по этой причине сестры обзавелись «номерными прозвищами», Дзета носила номер 1 как старшая из близняшек, хотя в любом другом вопросе Дельта опережала сестру и навыками, и знаниями. Не смотря на свои хрупкие на вид фигуры, обе девушки были непревзойдёнными бойцами и невероятно умелыми разведчицами. Глядя на них, я надеялся, что и сам когда-то стану таким же. Китнисс Эвердин, сидя за столом напротив меня, неотрывно смотрела в одну точку перед собой, напоминая при этом мраморное изваяние, настолько бледной она была. Мысли, роящиеся у неё в голове, ясно отражались на лице, поэтому я изо всех сил старался подобрать слова, чтобы сказать ей, что мы все также переживаем за трибутов, захваченных в плен Капитолием. — Ты бы поела что-нибудь, — хоть голос Гейла и был настолько тих, что больше походил на шепот, Китнисс вздрогнула, её глаза суетливо забегали по столу перед ней. Кэтрин, прислонившись к дверному косяку другом конце столовой, с каменным выражением лица следила за тем, как Плутарх Хэвенсби, тщательно пережевывал вареную картошку, запивая её водой. — Здравствуйте, добрый вечер, — голос Цезаря Фликермана, неожиданно громко донесшийся из телевизора в центре зала, привлек к себе внимание всех присутствующих. — Я приветствую весь Панем, — растягивая слова в свойственной ему манере, произнес Цезарь. Кэтрин, стоявшая у входа в столовую, медленно прошла в центр зала к телевизору, ни на секунду не отрывая взгляд от человека на экране. Её руки были сложены на груди, а костяшки побелели от силы, с которой она сжимала собственные плечи. — Где бы вы ни были, что бы вы не делали, отложите все свои дела и прервитесь, ведь вы захотите это увидеть, — глядя точно в камеру, Цезарь сидел в большом бежевом кресле, положив одну ногу на другую.- По всей стране ходят дичайшие слухи о том, что же случилось на Квартальной бойне. И на это темное дело нам поможет пролить свет наш сегодняшний гость. Мистер Пит Мелларк. Глаза Китнисс оторвались от стола, и она медленно повернулась к телевизору. Её плечи была напряжены, когда, поднявшись со скамьи, Сойка подошла к стоявшей у экрана Кэтрин. — Пит, многие наши зрители растеряны, они теряются в догадках… — Да, я их понимаю, — произносит Пит, когда оператор шоу переводит камеру на него. Я вижу, как Китнисс зажимает рот рукой, а из глаз Кэтрин стекают слезы. Пит Мелларк, некогда жизнерадостный и светлый словно рассвет, теперь походил на изморенного голодом заключенного тюрьмы. Его лицо было настолько осунувшимся, а щеки настолько впалыми, что черты прежнего Пита рассмотреть было практически невозможно. Цезарь засмеялся: — Итак, расскажи, пожалуйста, что же случилось в ту роковую ночь на Арене? — Во-первых, вы должны понять, что в Играх бывает только одно желание и ставки высоки, — голос Пита звучит спокойно и сдержано, хотя горло дергается при каждом слове. На шее Пита туго застегнута пуговица белой рубашки, а поверх неё затянут белый галстук. Кэтрин всхлипывает, её губы дрожат в попытке сдержать рыдания. — Он жив, — отрывая дрожащие руки ото рта, шепчет Китнисс. Правую руку она протягивает к руке Кэтрин, и они сцепляют пальцы. — Ставка — жизнь? — Тем временем спрашивает Цезарь. — По-моему, больше, чем жизнь, — отвечает Пит. -В каком смысле? Что может быть больше, чем жизнь? — Как будто бы искренне удивляется Цезарь. — Убийство ни в чем не повинных людей, — ответ Пита заставляет меня поежиться, — и это страшнее всего. — Юрайя, идем, — шепчет Зик, хватая меня за руку и утягивая за собой, — незачем тебе это видеть. Я отмахиваюсь от брата не в силах оторвать взгляд от парня на экране. От парня, который дважды побывал на Арене, а теперь был в плену у Капитолия. — Там я потерял Китнисс, — тише произносит Пит, поджимая губы и опуская взгляд вниз.- Она не понимала, во что её впутали. Никто из нас не понимал, что на самом деле происходит. По толпе сидящих в зале проходит шум негодования. Некоторые начинают перешептываться, а кто-то в открытую выражает свое недовольство сказанному Питом. Китнисс и Кэтрин замирают, стоя у экрана и держась за руки. — Все это кажется подозрительным, как минимум, — щурясь, говорит Цезарь, неотрывно смотря на Пита и ни капли не скрывая угрозы.- Со стороны кажется, что Китнисс была в курсе заговора. — Её чуть не убила Джоанна, это тоже часть плана? — уже не так спокойно как до этого проговаривает Пит.- Её парализовало от удара молнии. Нет, мы ничего не знали о заговоре. М ы не понимали, что происходит. — Я верю тебе, Пит Мелларк, — в конце концов говорит Цезарь, поднимая руки перед собой в знак капитуляции в этом споре.- Скажи пару слов о беспорядках, происходящих в дистриктах. Пит поменял позу в кресле: ближе подвинулся к камере, плотнее запахнул белый пиджак и, собравшись с мыслями, сказал: — Я хочу, чтобы все, кто нас смотрит, остановились и подумали, что такое гражданская война. Один раз мы уже чуть не вымерли, сейчас нас стало еще меньше. Вы действительно этого хотите? Как и Китнисс, я медленно оглядел толпу. Поднимавшееся в ней недовольство было сложно не заметить. Кэтрин продолжала неотрывно наблюдать за братом. — Предатель, — послышались возгласы из толпы. Возгласы ни одного и не двух человек, а множества. — Все должны немедленно сложить оружие, — кивая собственным словам, проговорил Пит. Люди в столовой словно слетели с катушек. Они подскакивали со своих мест, крича и опрокидывая посуду, другие кидали в экран комки недоеденных каш. Когда один из кинутых манных комков разбился об экран телевизора и забрызгал лицо Кэтрин, она вздрогнула и, будто выйдя из транса, медленно повернулась к людям. На её лице эмоции сменялись одна за другой, как каналы на телевидении: первоначальное непонимание быстро переросло в удивление, а удивление в мгновение ока превратилось в гнев. Достав из-за пояса кинжал, она с размаху воткнула лезвие в экран, создав на нем сначала трещины, а потом ужасно скрипящие помехи. Люди в зале молча смотрели на девушку у телевизора. Китнисс, зажимая рот руками, выбежала из столовой, скрываемая ото всех спиной Гейла. — Думаете, вы можете осуждать его? — с вызовом спросила Кэтрин, оглядывая толпу. — Идем, — уже настойчивее сказал Зик и силой вытащил меня из-за стола. Я продолжал наблюдать за Кэтрин, медленно спиной вперед продвигаясь к выходу вслед за братом. — Вы единожды пережили атаку Капитолия и теперь, сидя под землей, якобы готовясь к ответному наступлению, мните себя героями? — Голос Кэтрин был холоден как лед, при желании им можно было бы потушить даже самый страшный пожар. Цепляясь за дверной косяк, я старался помешать Зику утащить меня в наш кубрик. — Хорошо быть героями, когда ваших детей не тащат на Арену убивать друг друга? Удобно говорить о смелости и верности, когда это не вы, побывав дважды на Играх, теперь находитесь в плену президента? — Мы бы никогда не поступили так, как этот трус, — выкрикнул кто-то из задних рядов толпы. — Да ну? — Кэтрин выдернула торчащий из телевизора клинок и подошла к парню, назвавшего Пита трусом. Встав вплотную к нему и уперев остриё клинка в его горло, она спросила: — А если я скажу, что в противном случае перережу глотки всей твоей семье, заставив тебя смотреть на это? Парень, попятившись от Кэтрин, врезался спиной в стену. Она вновь подошла к нему. — Ты не понимаешь и никогда не поймешь, из-за чего он так сказал, потому что ты не был в Капитолии, потому что ты не сталкивался с президентом и его мерзкой дочерью, — резко ударив кулаком в стену возле головы того парня, Кэтрин выкрикнула, обращаясь уже ко всем: — никто из вас не поймет, потому что вы сидите под землей, наплевав на народ других дистриктов, пока мы на Арене убиваем друг друга под аплодисменты Сноу. Финник материализовался у неё за спиной словно из воздуха. Положив руки Кэтрин на плечи, он медленно повернул её к себе и что-то прошептал на ухо, нежно проведя рукой по её волосам. Плечи девушки поникли, она судорожно втянула ртом воздух, её руки била дрожь. — Разойдитесь уже, — приказал Финник всем столпившимся вокруг, прижимая Кэтрин к своей груди, — разве вам не надо идти поливать Пита помоями на каждом углу? Когда последний человек покинул столовую, я обернулся к старшему брату. В его взгляде явно читался укор. — Разве сложно было послушать меня? — спросил Зик.- Насмотрелся на всё это. — Ты зря думаешь, что я ничего не понимаю в происходящем, — я вырвал руку их хвата брата, тот закатил глаза.- Я все понимаю. И я не буду молча наблюдать. Не обдумывая, что мне следовало бы сказать и как себя повести, я зашел обратно в столовую и направился к Кэтрин и Финнику. Кэтрин всхлипывала, уткнувшись в плечо Финника, пока он медленно поглаживал её по спине. — Главное, что он жив, — шептал Финник, — мы его оттуда вытащим. Обещаю. На середине пути к ним, я, немного растеряв свою решимость, замешкал и чуть было не повернул назад, однако шарканьем привлек внимание обоих. — В чем дело? — спросила Кэтрин, вытирая лицо рукавом и отрываясь от груди Финника. — Я…- слова застряли в горле, будто бы в них было что-то непристойное или крамольное. Глубоко вздохнув и собрав волю в кулак, я на одном дыхании все-таки протараторил: — я не считаю Пита трусом, а наоборот восхищаюсь его смелостью и силой. Кэтрин медленно моргнула, осматривая меня и Зика за моей спиной. Затем её губы тронула еле заметная улыбка. — Это я восхищаюсь твоей смелостью говорить то, что думаешь, наперекор большинству, — серьезно сказала она, сжав моё плечо. Финник молча обхватил её рукой за плечи, и повел к выходу из столовой. Задержавшись возле меня всего на миг, Кэтрин достала из кармана куртки сверток фольги и протянула мне, кивнув на прощание. Когда они скрылись за поворотом, я раскрыл фольгу, там лежали три дольки шоколада. Зик окинул содержимое коротким взглядом и заставил меня закрыть сверток, убрав его в карман, вероятно, думая то же, что и я — столько шоколада мы на двоих не съели и за всю жизнь. Припоминая волнение, которое я когда-то испытывал, подходя к Алекс, чтобы утешить её после телеэфира с Питом, сейчас, стоя перед таблицей, которая определит моё будущее, я испытывал нечто очень похожее. — Те, чьё имя выше красной черты, переходят к следующему этапу тренировок, — провозгласил Макс, расхаживая взад-вперед по трибуне для спичей, возвышаясь над всеми нами, как некто очень важный.- На тех, кто оказался ниже, у нас больше нет времени. Внимание на таблицу! По темному экрану пробежало насколько красных полос, после чего таблица с именами начала появляться с первых мест. На первом месте, как и ожидалось, был Эдгар, следом за ним Питер. Свое имя я увидел напротив цифры 3. Не плохо. — Очень хорошо, — тихо сказал мне Эрик, появившийся у меня за спиной, толкнув меня плечом в плечо. — Спасибо, — кивнул я, не в силах сдержать улыбку. Отвлекшись на Эрика, я не заметил, как в таблице появилась красная черта и имена под ней. Сжав зубы, я прочитал имена всех, кто следовал за мной. Уилл, Молли, Крис, Ал. Под номером 20 обнаружил имя Трис, она была выше красной черты. Взвыв от радости, я бросился к ней и подхватил на руки. Смеясь, мы кружились среди неофитов, привлекая этим к себе внимание Макса. — Поздравляю, — слышались голоса с разных сторон, кто-то трепал по плечу то меня, то Трис. Юрайя, — позвал меня Зик, стоявший у лестницы на трибуну. Опустив Трис на пол, я еще раз обнял её и улюлюкнул от радости. Брат встретил меня улыбкой и распростертыми объятьями. — Ты молодец, — сказал мне Зик, — я в тебе не сомневался. — Никто не сомневался, — кивнула Алекс и растрепала мне волосы ладошкой. — Как насчет того, чтобы отметить ваши подтвердившиеся «не»сомнения сегодня вечером в баре? — спросил Эрик, подначивая всех своей хитрой улыбкой. — Согласна, — кивнула Тори. Её всегда меньше всех нужно было уговаривать на подобные мероприятия. — Согласна, — Алекс поддержала бы Эрика в любом случае. — Согласен, — а Фор поддержал бы Алекс. — Могу я позвать с нами друзей? — спросил я, сомневаясь в том, что они захотят впустить в свой внутренний круг кого-то чужого. — Тебе сегодня можно всё, — голос Марго донесся из-за моей спины. Она вслед за Алекс растрепала мне волосы, а затем протянула черную кожаную куртку. Развернув её перед собой, я обнаружил рисунок белой краской. На середине спины был изображен символ атома. Я обнял Марго, скрывая, что на глаза навернулись слезы. Символ на этой куртке был напоминанием о доме. О дистрикте Тринадцать, в котором я прожил 14 лет и который я покинул за считанные минуты. — Спасибо, — сдавленно произнес я на ухо Марго. Зик был не слишком рад, что в бар я привел с собой несколько друзей-неофитов. Он вообще всегда очень тяжело сходился с людьми, новые знакомства были для него пыткой. Поэтому вторжение в свой внутренний круг Зик воспринял несколько болезненно. -Я сяду с тобой, — тихо проговорил ему Эрик, тоже не слишком обрадованный пополнением в коллективе. На входе в бар сегодня не было никаких охранников, в честь окончания первого этапа испытаний этой ночью внутрь пускали всех. Трис, Уилл, Ал, Крис и Марлен были рады, когда я позвал их с нами на вечеринку, однако тот факт, что с нами идет еще и Питер, не обрадовал никого из них. Питера я звать не собирался — мы не были ни приятелями, ни друзьями, он в целом был мне не слишком симпатичен. Но, услышав наш с Марлен разговор, Питер сам настойчиво напросился на приглашение. В баре громко играла электрическая музыка, и ярко светили огоньки над барной стойкой. Стол, который мы обычно занимали в центре зала, сегодня с новыми лицами был нам слишком тесен, поэтому Тори нашла место повместительней у дальней стены зала, прямо под неоновой вывеской, гласившей «У Джорджи». Этот бар некогда принадлежал родителям Тори, которые дали месту название в честь погибшего сына. Новая владелица бара, то бишь Марго, менять название не стала. Расположившись в углу кожаного дивана, Алекс сидела в объятьях Эрика, пока они оба что-то обсуждали Зиком, сидевшим слева от Эрика. Слева от Зика же расположились Тори и Марго. Справа от Алекс сидел Фор, который не был расстроен, когда, смущенно улыбаясь, рядом с ним села Трис. Пока все усаживались на комфортные для них места, мы с Марлен отправились к барной стойке, чтобы заказать всем выпить. Недолго думая и не заморачиваясь, подбирая каждому свой напиток, мы взяли всем по четыре шота, которые потом неуклюже несли к столу, протискиваясь через народ в зале. — С шоколадным вкусом? — спросила Алекс, когда мы поставили два подноса с шотами на стол. — Всё как ты любишь, — улыбнулся и подмигнул я ей. На удивление разговоры за столом не прекращались ни на секунду, никто не выпадал из беседы, и всем было весело. Не смотря на множество новых людей, даже Зик активно участвовал в разговоре, но часто уходил курить, уводя с собой Эрика, Тори и не курящего Фора. Марго постоянно отходила, чтобы проверить работу бармена и наполненность полок с алкоголем у барной стойки. Крис и Уилл, уйдя на танцпол в середине вечера, к столу почти не возвращались. — Красивая татуировка, — сказала Трис, наклоняясь к Алекс, когда в очередной раз Зик увел половину стола курить. — Эрик набил мне её сам, — пояснила Алекс, проводя рукой по буквам «love u» чернеющим на переходе запястья в большой палец. — А вы…- неуверенно протянула Трис, — давно вместе? — Почти два года, — ответила Алекс, не задумываясь.- Ты удивлена? — Нет, не совсем, — улыбнулась Трис, поджав губы, — просто вы такие разные и так долго вместе. — Я знаю, что Эрик профессионально умеет создавать о себе плохое первое впечатление, — со смехом сказала Алекс, но уже серьезней продолжила: — с близкими он совсем другой. — Да, наверное…- начала что-то говорить Трис, когда народ вернулся из курильной комнаты. Эрик, словно в подтверждение только что сказанному Алекс, сел рядом с ней, переплетя их пальцы и поцеловав. — В коридоре мы встретили Макса, — тихо проговорил Фор, — и он был не один. — А со своей блондинистой пассией, — с презрением добавила Тори.- Зашли в комнату командования. Эрик и Фор переглянулись, последний будто на подсознательном уровне ближе подвинулся к Трис. О том, что Трис — дивергент, во внутреннем круге знали все. Сначала узнала Тори, проводя первоначальные тесты на определение предрасположенностей к фракции. От Тори узнали Марго и Зик. Фор и Эрик в начале первого этапа инициации все поняли сами по поведению Трис, а Эрик, как и всегда, обо всем этом посоветовался с Алекс. Мне все рассказал Зик, попросив приглядывать за Трис. И у меня, говоря честно и откровенно, была масса переживаний из-за сложившейся ситуации. В частности из-за того, что к охоте на дивергентов была причастна Джанин Сноу. Джанин, какой я её помнил еще со времен Панема, была безжалостна и жестока. Какую бы цель она не поставила перед собой, чего бы она не захотела, любой ценой Джанин этого добьется. Именно поэтому я переживал за Трис. Не зная, с какой целью Джанин устроила эту охоту, мы могли ожидать от неё чего угодно. После того как Трис завладела еще и вниманием Макса во время занятия по метанию ножей, ситуация усложнилась еще больше, ведь Макс глуп как сосновая опилка и сделает всё, что ему велит Джанин. Последний раз обсуждая эту тему в Кругу, мнением большинства было решено, что Трис будет безопаснее стать Изгоем, но Фор и Алекс не были согласны. Они посчитали, что это станет избеганием последствий, а не решением проблемы в её корне. К настоящему моменту мы так и не обнаружили действенный выход из этой ситуации. — Они ищут дивергентов? — внезапно спросил Ал, нарушив затянувшуюся паузу. Трис вздрогнула. — Здесь они никого не найдут, — отчеканил Эрик, покосившись на Фора.