Наше время

Сосредоточенно глядя на перевернутый лист с тестовым заданием, я прокрутила в голове всё то, что надлежало выучить к этому уроку. Когда учитель разрешил нам приступить к решению тестов, я перевернула лист вопросами наверх и пробежалась по нему глазами. Десять вопросов, на которые нужно ответить за десять минут. Все не так плохо. Сжав в руке карандаш, я вдумчиво прочитала первый вопрос: какая макромолекула хранит и воспроизводит информацию о хранении белков? Легко, ДНК. Поставив «галочку» возле верного ответа, я тут же приступила к следующему вопросу: на какие типы подразделяется молекулы РНК? Еще легче, иРНК, тРНК, рРнк. Снова поставив «галочку» в нужном месте, я тихо улыбнулась самой себе, склонившись над тестом. Может, я и не была так умна как Калеб, но меня уж точно нельзя было назвать глупой. Ответив на все вопросы, я отложила карандаш и откинулась на спинку стула. Рядом со мной Кай Ларгенсон, шумно сопя, перешел к решению пятого вопроса. Он тупо пялился в листок, очевидно, не соображая даже, по какому предмету мы сейчас решаем тест. Бросив короткий взгляд на учителя и убедившись, что в нашу сторону он не смотрит, я облокотилась на парту и искоса глянула в тест Кая. Пятый вопрос: назовите количество цепей в рибонуклеионовой кислоте. Элементарно. Прочистив горло, я ткнула локтем руку Кая, глазами следя за учителем. — Одна, — одними губами проговорила я, когда Кай недовольно цыкнув, бросил не меня короткий взгляд, — это ответ на пятый вопрос, — пояснила я, наблюдая за тем, как Кай бродит взглядом по моему листу с тестом, — в твоем тесте. — А, — только и выдал он, вернувшись к своим вопросам. Я протяжно выдохнула. Парень сообразительностью не блистал. — Беатрис, — обратился ко мне учитель, вставая из-за стола и медленно продвигаясь в нашу сторону, — ты закончила с тестом? — Да, мистер Прист, — произнесла я, поднимая с парты лист и протягивая его подошедшему учителю. Мистер Прист, будучи Эрудитом, никогда не отличался особой любовью или хотя бы симпатией к детям из других фракций, которых ему доводилось обучать. Иногда его предвзятое отношение к «априори недалеким» ученикам Не-Эрудитам было слишком красноречивым. Придирчиво оглядев мои ответы, перепроверив их дважды или даже трижды, он удивленно хмыкнул. — Все ответы верны, — протянул он, окинув меня недоверчивым взглядом поверх теста. В ответ я лишь дернула губами в подобии улыбки, мистер Прист посмотрел на часы и еще раз хмыкнул, — шесть минут. Неплохое время. Вам бы задуматься о переходе в Эрудицию на Церемонии выбора. — Неожиданно приличный результат для глупышки из Отречения, не так ли? — Со́фи Сент-Клер сидела, откинувшись на спинку стула и покачиваясь на его задних ножках. Её руки со сложенными в замок пальцами лежали на животе, а подбородок был уверенно поднят вверх. В отличие от большинства подростков из Отречения, Софи не отличалась скромностью или кротостью. Она смотрела людям в глаза, говорила то, что думала, и не переносила, когда кто-то относился к Отреченцам как к смиренным убогим. — Софи́, — развернувшись в её сторону, протянул мистер Прист, пренебрежительно скривив губы, — вот уж Вас Эрудиция в своих рядах точно не ждет. — Со́фи, — холодно поправила его девушка, протянув свой листок с решенным тестом. Она продолжала покачиваться на стуле, глядя на учителя, — меньше всего в этой жизни я хотела бы оказаться в окружении чопорных снобов вроде Вас, — она поддельно учтиво улыбнулась учителю и склонила голову на бок, неотрывно наблюдая за мистером Пристом. — Все ответы верны, — протянул он, опуская вниз руку с листом. Второй рукой учитель сдвинул свои очки ниже по носу и посмотрел на Софи поверх их оправы, — где прячете шпаргалки? — Хотите провести личный досмотр? — спросила она, резко качнувшись на стуле и с грохотом опустив его передние ножки на пол. От её наглости мистер Прист опешил, он несколько раз открыл и закрыл рот, не найдя что ответить. Несколько человек в классе сдавленно посмеивались, глядя на учителя. В такие моменты мне было жаль мистера Приста. Я молча наблюдала за происходящим, не вмешиваясь в разговор, но и не улыбаясь вместе со всеми. — Считаете, раз я не Эрудит, — тихо проговорила она, сложив руки на парте и глядя в глаза учителю, — не могу без подсказок хорошо написать тест?— Мистер Прист, сощурив глаза, молча смотрел на Софи. Дернув бровями в ответ на его молчание, она заявила: — задайте любой вопрос, и я отвечу на него без подготовки. Мистер Прист хмыкнул и отошел к своему столу. Положив тест Софи на край столешницы, он присел рядом и сообщил: — Приостановим тест, — он сложил руки на груди и дернул губами, слабо усмехнувшись. Когда все в классе сложили карандаши и перевернули листы тестами вниз, он махнул рукой в сторону Софи, — поднимитесь. Растянув губы в довольной улыбке, Софи медленно поднялась со стула. Её темные волосы цвета воронова крыла, слабо закрепленные в подобие пучка на затылке, струящимся водопадом упали на спину и плечи девушки, закрыв собой её поясницу. На Софи было шерстяное платье темного серого цвета, длиной достигающее середины голени. Обладая невероятным талантом в швейном деле, Софи, в нарушение всех правил фракции, подшивала свою одежду так, чтобы та сидела строго по фигуре. А потому сейчас это обычное, ничем не приметное платье, неожиданно привлекательно обтягивало те части тела Софи, которыми она определенно могла похвастаться. — Ну что ж, — протянул мистер Прист, оглядев наглую ученицу, — начнем, пожалуй. Скажите мне, мисс Сент-Клер, как называется нарушение природной структуры белка? Мгновение тишины, за ней быстрый ответ Софи: — Денатурация. Мистер Прист удивленно хмыкнул, подняв брови, затем кивнул. — Верно, — сообщил он.- Как называется процесс образования иРНК? — Транскрипция, — без задержки ответила девушка. — Сколько нуклеотидов входит в состав РНК? — Четыре. — Какое вещество является основным источником энергии в клетке? — Глюкоза. — Синтез белка происходит на…? — Шероховатом эндоплазматическом ретикулуме, — тщательно выговаривая каждое слово, ответила Софи. Она усмехалась, глядя на удивленного учителя. — Что ж, — выдохнул он, разведя руки в стороны, — забираю свои слова назад. Признаюсь, я ошибся в своем предвзятом отношении к Вам. — Не только ко мне, — проговорила Софи, опустившись на стул и откинувшись на его спинку. Она скрестила руки на груди и вновь посмотрела на учителя. Он недовольно нахмурил брови. — Слова о том, что в Эрудиции Вам рады не будут, я назад не забираю, — сообщил он, поднявшись со стола и одернув лацканы синего пиджака, — в нашей фракции прежде всего ценится уважение. — Уважение должно быть взаимным, — произнесла Софи ровным тоном. — Сдавшие тест свободны, — сквозь зубы сказал мистер Прист, — остальные продолжают писать. Поднявшись со стула, я подняла с пола свою сумку и перекинула длинную ручку через плечо. Пока я убирала в неё вещи, лежащие на парте, в классе раздался шелестящий звук падения нескольких бумажек на пол. Медленно опустив глаза, я увидела, как из кармана Кая прямо в проход между нашими партами выпадают шпаргалки. То же увидела Софи. Громко усмехнувшись, она привлекла к себе внимание учителя. Воспользовавшись этой заминкой, я бросила на валяющиеся на полу бумажки свою тетрадь. Кай, выпучив глаза, смотрел на мистера Приста. — Мисс Прайор, — пробормотал учитель, поправляя очки на переносице, — в чем дело? — Я уронила тетрадь, — стараясь не дрогнуть голосом, сообщила я и присела возле парты Кая, аккуратно подцепив тетрадь так, чтобы вместе с ней поднять и шпаргалки. Когда бумажки оказались между моими руками и расчерченными в клетку листами бумаги, я спешно убрала их в сумку.- До свидания, мистер Прист, — попрощалась я, собираясь выйти из класса. — Беатрис, — позвал меня он, когда я уже открыла дверь и сделала один шаг в коридор. Я замерла, задержав дыхание. Если он найдет у меня эти шпаргалки, я ни за что на свете не смогу доказать ему, что они не мои. Медленно развернувшись к учителю, я мысленно приготовилась к минуте позора.- Подумайте насчет перехода в Эрудицию, — вместо претензий заявил мистер Прист, кивнув мне на прощание. — Хорошо, — тихо ответила я и мгновенно выскользнула в коридор, где меня уже ждала Софи. Прислонившись боком к стене, она накручивала на палец прядь волос и смотрела на меня с улыбкой. — Чем займемся? — спросила Софи, когда я закрыла дверь в класс. Протяжно выдохнув, я закрыла глаза и привела мысли в порядок. Сердце по-прежнему колотилось у меня в груди, угрожая выпрыгнуть наружу. — Можно было и не грубить так, — вместо ответа на её вопрос, тихо проговорила я, — ни один мистер Прист виноват в том, какие стереотипы сложились о нашей фракции. — Но он их активно поддерживает, — пожала плечами Софи и всей спиной прислонилась к стене, подняв глаза к потолку, — как же раздражает, когда тебя считают недалекой дурочкой только потому, что ты родилась не в Эрудиции, — протянула она, прикрыв глаза. — Ты же знаешь, — проговорила я, встав у стены плечом к плечу Софи, — у каждой фракции своя превалирующая черта характера. Мы — альтруисты, Эрудиты — умники, а Бесстрашные — бесстрашные. — Тебе не кажется, что это идиотская система? — вдруг спросила она, повернувшись ко мне.- Как минимум, мы с тобой уже выбиваемся из правила. Твой брат скорее умник, чем альтруист. Это же не работает так, как надо. — Это очень бунтовская мысль, — прошептала я, посмотрев на неё в ответ, — и не стоит трепаться об этом на каждом шагу. — Я просто говорю о том, что эту систему придумали сотню лет назад, и она была экспериментальной. Так если эксперимент неудачный, почему бы все не изменить? Зачем цепляться за старые традиции, которые явно не подходят текущему времени. Я посмотрела на Софи, нахмурившись и сощурив глаза. Где-то похожую мысль я уже слышала или читала. Ну конечно, что-то подобное мне недавно рассказывал Калеб после прочтения очередной заумной книжки из закрытой библиотеки Эрудиции. — Ладно, — выдохнула Софи, оторвавшись от стены, — просто мысли вслух. Забудь. Она натянула объемный серый кардиган поверх платья, а затем закинула через плечо свою сумку. Сумку, что была почти стопроцентно схожа с моей, за исключением обшитых черной нитью швов. Вроде бы ничего кричащего, а все равно выделялась. Такой была Софи Сент-Клер, моя соседка и единственная в Отречении, кого я бы могла назвать подругой: она состояла сплошь из выделяющихся деталей, своенравия и бессовестности. — Так чем займемся? — снова спросила она, пока выправляла длинные распущенные волосы из-под кардигана. — Это последний урок, — ответила я, пожав плечами, — идем домой. — До конца урока еще полчаса, — заявила она, поправляя у меня на голове выбившиеся из пучка пряди волос, — полчаса свободы, когда за нами никто не следит. — Я не пойду с тобой в Точку, — предупредила я её последующее предложение, выставив перед собой руку с вытянутым указательным пальцем, — не могу смотреть на толпы пьяных людей. «Точкой» назывались никем не занятые развалины старой многоэтажки на границе между Отречением и Дружелюбием. Там вечерами собирались подростки из всех фракций и любых возрастов. Я заходила туда пару раз, но атмосфера совершенно меня не прельстила, Калеб иногда ходил в Точку, но только лишь за тем, чтобы вернуться оттуда с парочкой запрещенных книг под свитером. Софи же бывала там с «завидной» регулярностью. Её родители — высокопоставленные члены Отречения, мать Софи, как и мой отец, является заместителем Маркуса Итона, а отец работает кем-то вроде стенографиста. Джеймс Сент-Клер, старший ребенок в их семье, два года назад на Церемонии выбора предпочел остаться вместе с родителями в родной фракции, не смотря на то, что многие прочили ему светлое будущее в судейских отделах Искренности. Наверное, в этом он с младшей сестрой был невероятно схож — какой бы ни была, правда слетала с его уст также легко, как «зонтики» с одуванчика. Джеймс работал в аппарате Маркуса и уверенно двигался вверх по карьерной лестнице, явно наметив своей целью место лидера. Джеймса мы между собой называли бесконечным источником для родительской гордости. Софи же со всей точностью, но наоборот, была бесконечным источником родительского стыда. Обладая на зависть острым умом, она многое понимала и подмечала и никогда не держала язык за зубами. К тому же, будучи воспитанной волевой женщиной, её своенравие не знало границ. Отсюда и вызывающие наряды, распущенные волосы, наглость. Мне в какой-то степени была ясна причина её поведения. Мы с Калебом были ровесниками и всегда шли в своих успехах нога в ногу, за исключением не слишком значительных моментов, которые не трогали ни одного из нас, а Джеймс, являясь старшим братом, всегда бежал где-то сильно впереди Софи. Вероятно, это поведение было лишь способом привлечь к себе заслуженное внимание. — Я и не звала тебя туда, — отозвалась Софи, придирчиво осматривая мое безразмерное серое платье. Её попытки добавить в мой гардероб чуточку утонченности я всегда пресекала на корню. Если ей такие выходки сходили с рук, мне родители подобного не позволят.- Какой урок сейчас у твоего брата? — У Калеба математика на втором этажа, — на автомате сообщила я, но потом осеклась: — а что? — Мы договорились обменяться книгами, — просто ответила она, пожав плечами, и направилась вперед по коридору. Я придержала её за запястье и подошла почти вплотную. Оглядев коридор и убедившись, что лишних ушей вокруг нет, я тихо спросила: — Книгами, которые вы таскаете из закрытой библиотеки? Софи усмехнулась, покачав головой. — Всё-то она знает, — произнесла она, накрутив на палец прядь моих выбившихся из пучка волос. — Вы осознаете, какую беду можете на себя навлечь? — Мне невыносима жизнь в неведении, — серьезно сказала она, отпустив мои волосы и вытащив своё запястье из моей руки, — те знания, что нам дают в школе, — это лишь жалкие крупицы от того, чем обладает Эрудиция. — Да, — кивнула я, понизив тон голоса еще в половину, — поэтому следовало бы аккуратнее обращаться с тем, что вы узнаете за пределами класса. Она непонимающе посмотрела на меня, сдвинув брови, а я поспешила пояснить: — Ты правильно ответила на вопрос Пирста, которого не было в его лекции. — А он этого даже не заметил, — пожав плечами, заметила она. — К твоему счастью. — Беатрис, — выдохнула Софи, разведя руки в стороны, — я обещаю не выдать твоего брата, если что-то пойдет не так, но я не буду притворяться, будто бы знаю меньше, чем любой засранец из Эрудиции нашего возраста. — Не глупи, — возразила я. — Вот именно, — кивнула она, — глупить совсем не хочется. Я подняла руки, окончив эту беседу. Жизнью Софи могла распоряжаться только Софи. — Чем ты предлагаешь заняться? — спросила я, беря её под руку. — Подождем, пока Калеб закончит, и пойдем вместе домой? — Где мы его подождем? Софи усмехнулась. — У мистера Этвуда, — наигранно томно протянула она, «смущенно» заправив волосы за уши и приложив свободную руку к груди. — Ладно, — выдохнула я, закатив глаза. Николас Этвуд при нашей школе работал кем-то вроде советника по решению скверных дел. К нему приходили ученики, которые в чем-то провинились, и рассказывали ему о том, что они совершили. Если о той провинности, что совершил ученик, впоследствии становилось известно руководству школы, но выяснялось, что этот поступок он уже обсудил с мистером Этвудом, ученику все прощалось. Сам мистер Этвуд, естественно, о рассказанных ему проступках никому не рассказывал, но давал некие душеспасительные советы. Конечно, все эти правила не касались серьезных нарушений. «Мистером» Этвудом Николаса я называла, практически скрепя зубами. Ник был старше нас всего на три года, а последний год его с Софи связывали далеко не дружеские отношения. Именно с ним она проводила темные вечера в шумной и развязной Точке. Николас — урожденный Искренний, а потому, по моему мнению, он быстро и легко сошелся с такой же острой и нескованной на язык Софи. Коротко постучав в дверь и не дождавшись ответа, мы вошли в его кабинет. Ник сидел, развалившись в кресле, и потягивал что-то из дымящейся кружки. Увидев Софи, он коротко улыбнулся. — Как мило, что вы дождались моего разрешения, прежде чем войти, — сказал он, поставив кружку на стол. По кабинету витал незнакомый мне цветочный аромат. — Скажи спасибо, что мы вообще постучались, — заявила Софи, скорчив ему рожицу. — Прошу прощения, — одновременно с Софи на автомате проговорила я. — Здравствуй, Беатрис, — улыбаясь, произнес Николас, намеренно не глядя на Софи, — прошу, присаживайся. Будешь чай? С протяжным выдохом я опустилась на мягкий диван, практически окрылившись после избавления от веса тяжелой сумки на плече. — Что за чай? — принюхавшись к неизвестному запаху, спросила я. — Жасминовый. — Буду. Скинув с плеч такую же тяжелую сумку, Софи медленно подошла к Нику, пока он, стоя к нам спиной, наливал мне чай. Она улыбалась. — Мистер Этвуд, — протянула Софи, — я пришла рассказать о своих проступках. Она положила руки ему на плечи, сжав их, а лбом прислонилась к его спине. — Вы выслушаете меня? Плечи Николаса дернулись, когда он засмеялся. — Прибереги эти игры для вечера, — тихо произнес он, поцеловав Софи в лоб. Вручив нам по кружке чая, Ник уселся обратно за свой стол, сложив перед собой руки в замке и наблюдая за нами. Софи села рядом со мной, закинув ногу на ногу. — Ну что ж, девочки, — вздохнул он, — что натворили? Я сделала глоток обжигающего чая и прочистила горло. Поставив кружку себе на колени, я посмотрела на Николаса и сказала: — Вчера я несколько раз ударила Кая Ларгенсона сумкой, потому что он обозвал меня. Он усмехнулся, подняв брови. — Святая Беатрис отлупила парнишку учебниками? — скорее проконстатировал, чем спросил он.- Это что-то новенькое. — А ты думал, девочки из Отречения могут только молча глотать оскорбления? — в ответ спросила я, чем заслужила одобрительный тычок плечом в плече от Софи. — На мою голову обрушится небо, если я когда-нибудь засомневаюсь в девочках из Отречения, — подняв перед собой руки, заверил Ник, покосившись на свою возлюбленную, а затем снова посмотрел на меня: — вот, что я тебе скажу, мисс Прайор: зачастую, такие как Кай понимают только физическую силу. Но не злоупотребляй этим. Я кивнула его словам. Недоумки вроде Кая действительно понимали только так. — Мисс Сент-Клер, — обратился он к Софи, — ты не хочешь мне что-то рассказать? Софи пожала плечами, а затем отрицательно покачала головой. Я ткнула её в бок, наградив говорящим взглядом. Сначала Софи смотрела на меня в ответ, но в итоге, сдавшись, протяжно выдохнула. — Возможно, я сегодня нагрубила мистеру Присту, — проговорила она, закатив глаза. — А вот тут как раз ничего нового, — дернув бровями, заявил Николас.- Я бы хотел дать тебе какой-нибудь совет, — сказал он, глядя на Софи, — но знаю, что все мои слова не задержатся в твоей голове. Софи молча кивнула его словам, признавая их истину. Замечания к поведению она не выслушивала даже от родителей. Повертевшись на стуле в разные стороны, Николас посмотрел на нас, будто бы решая, стоит ли нам говорить что-то, что ему было известно, а нам еще нет. — Что такое? — не выдержав, спросила я. — В общем, — выдохнул он, проведя руками по лицу и волосам, а затем достал из ящика стола электронную газету, — я думал, что лучше бы вам узнать это дома, но потом предположил, какова будет реакция некоторых, — он искоса глянул на Софи, — так что решил рассказать сейчас. — Да что такое? — еще раз спросила я, потому как его загадочный тон нагнал волнения. — Вы же знаете, что некоторые газеты обвиняют Маркуса Итона в том, что он бил своего сына? — Ник сосредоточенно тыкал что-то на экране, его раскосые глаза внимательно бегали по строчкам газетных статей, а темные волосы на лбу колыхались в такт его дыханию. — Да, — ответила я, поджав губы, — этим обвинениям уже два года. Ничего нового. Николас дернул губами. Пока он что-то искал на экране, я откинулась на спинку дивана, в голове вновь зароились старые мысли и воспоминания. Синяки на теле Эвелин Итон, скованные движения Тобиаса Итона, тьма в глазах Маркуса. Какая-то часть моего сознания верила этим обвинениям, другая же часть боялась их подтверждения. Что если действительно Тобиас Итон шестнадцать лет прожил под одной крышей с домашним тираном, а нашей фракцией управлял натуральный монстр? — Кое-что новое всё-таки есть, вот, — сказал Николас, найдя нужную статью в газете и ткнув пальцем в экран. Он прочистил горло и зачитал: — обвинения лидера Отречения Маркуса Итона в домашнем насилии над своим сыном давно стали темой для бесчисленных споров и обсуждений. Некогда у данных обвинений отсутствовали весомые и неопровержимые доказательства. Однако положение дел изменил комментарий, данный по этому поводу дочерью одной из заместительниц Лидера Вирджинии Сент-Клер, Софи Сент-Клер. Замолчав, Николас поднял глаз от газеты к нам. С выпученными глазами я уставилась на Софи, которая с невозмутимым видом смотрела прямо перед собой, помешивая в кружке сахар. Облизав губы и снова дернув губами, Ник продолжил: — Во всеуслышание дочь высокопоставленной чиновницы заявила следующее: нет ничего хуже отца, который создает проблемы своему ребенку, лишает его детства, а вместе с тем и будущего. Если это высказывание относятся к нашему Лидеру, то, что ж, я могу лишь посочувствовать его сыну, чья невинная любовь к родителю и доверие было сломлено и предано.- Я слушала Николаса, задержав дыхание и замерев, между тем он прокашлялся и дочитал: — На вопрос о том, понимает ли юная особа, как влияют её слова на положение дел, Софи Сент-Клер уверенно пояснила: чем больше мы решаем не говорить о насилие в семье, тем больше мы уклоняемся от этой проблемы и тем больше мы теряем. Софи продолжала молча смотреть прямо перед собой, её лицо ничего не выражало. — Софи, — в ужасе выдохнула я, заставив её повернуться ко мне, — как же так? Сердце колотилось в груди, а кровь застывала в венах от одной только мысли о том, как в связи со всем этим может поступить Маркус. Софи мой страх не разделяла. Пожав плечами, она лишь сказала: — По факту. — Ты публично высказалась против Лидера фракции, в которой ты живешь, — схватившись за голову от её безразличия, проговорила я, — ты представляешь, чем это может закончиться? — Во-первых, — спокойно сказала она, — через пару дней я не буду частью этой фракции и мне совершенно безразлично, как на это отреагирует Маркус. Если захочет, пусть изобьет меня как своего сына, это станет лишь подтверждением. — Нет никаких прямых доказательств, — вяло возразила я, в глубине души понимая, насколько маловероятна лживость этих обвинений. — Да брось, — выдохнула она, звучно опустив кружку на стол Ника, — ты сама это замечала. Тобиас ходил в свитерах с длинными рукавами в такую погоду, что даже голым было бы жарко. Ты замечала, что на следующий день после неудачных собраний Лидеров Тобиас либо не приходил в школу, либо двигался так, словно под одеждой обернут в колючую проволоку? Я тяжело проглотила ком в горле. Да, кое-что из этого я подмечала. Но не придавала этому заслуженного внимания. — Мы всю жизнь прожили в соседних домах, — проговорила Софи, схватившись руками за волосы, — мы же всё это замечали. Как мы могли быть так безразличны к ним? — Мы были детьми, — хрипло произнесла я, — что мы могли сделать? Кто бы нас послушал? Родители уверены, что все обвинения — это клевета. — Молчать об этом — все равно, что покрывать Маркуса, — сказала Софи, сжав зубы, — надо было рассказать хоть кому-то. Может, Эвелин была бы жива? — Софи потерла лицо ладонями и посмотрела на меня. В её глазах не было слез, только чувство вины. Я не знала ответ на её вопрос. Откинувшись на спинку дивана, я посмотрела в потолок. Лампочка в миниатюрной люстре слабо моргала. — А что во-вторых? — спросил Николас, который до этого момент молча наблюдал за происходящим. Когда я вопросительно посмотрела на него, он пояснил: — Софи сказала «во-первых» о том, что уйдет из фракции, а во-вторых? — Во-вторых, — повторила она его слова, выпрямив спину и закинув ногу на ногу, — я заявила это не публично. — Что это значит? — в горле пересохло от мысли, что все наши конфиденциальные разговоры кем-то подслушивались. Софи мой вопрос не услышала или просто проигнорировала. Она полностью развернулась к Нику и облокотилась на ручку дивана, приблизив свое лицу к нему. — Я произнесла эти слова в разговоре с Молли Этвуд, — голос Софи был тихим, а нога, закинутая на другую ногу, мерно покачивалась в воздухе, — но ты и так это знал, правда, Никки? Кто автор этой статьи? Ник дернул уголком губ, словно пытаясь скрыть усмешку, а затем наклонился к Софи через стол: — Мои родители, — ответил он, — а информатор — моя дражайшая младшая сестренка. Софи прыснула, а затем взяла кружку и сделала несколько глотков чая, покачав головой. — Чем я им так не понравилась? — Думаю, сейчас поймешь, — проговорил Николас, снова прочистив горло и вернувшись глазами к газете, — это еще не конец статьи. Софи село прямо и вытянула ноги перед собой, на её губах все еще играла легкая ухмылка. — Не разделяю твоего веселья, — шепнула ей я, но Софи лишь отмахнулась. — Положи огромную кучу на все это. — Итак, продолжение,— произнес Ник, бегая глазами по статье, его длинные пальцы барабанили по деревянной столешнице, — высказывания дочери Вирджинии Сент-Клер весьма красноречиво указали на имеющиеся даже в самой фракции подозрения в виновности в этом преступлении Маркуса Итона. Однако можем ли мы доверять словам отчужденки культурного общества с явными дефектами в воспитании, которая, к тому же, в столь юном возрасте была замечена в употреблении алкоголя и, вероятно, запрещенных к употреблению, одурманивающих веществ? — Почему они решили, что я наркоманка? — возмутилась Софи, скрестив руки на груди и недовольно дернув губами. - То есть все остальное тебя не смутило? - в висках пульсировало от потока информации, я растирала пальцами лоб, силясь унять начинавшуюся головную боль. — Все остальное — правда, — ровно проговорила Софи, повернувшись ко мне, — если ты не заметила, Беатрис, кроме вас с Калебом я ни с кем особо не поддерживаю связь, да и окружающие не то, что бы тянулись ко мне. А про дефекты воспитания, — протянула она, задумавшись, — я бы не назвала это именно так, потому что тут как-то слишком явно обвиняются родители, но в целом я и правда не дотягиваю до твоего уровня. Или до уровня Джеймса. Софи сказала это с таким спокойствием и без всяких обиняков, что мне невольно подумалось, будто она и правда давно смирилась со своим статусом «разочарование родителей». — Глупости, — возразила я, но Софи отмахнулась. — Меня нисколько не смущает такое положение дел, Беатрис, — заявила она, пожав плечами, — в конце концов, кто-то должен быть плохим примером, иначе хорошие примеры цениться не будут. — Поразительная самокритика, — засмеялся Ник, сложив руки ладонями друг к другу возле подбородка. Казалось, ни его, ни Софи не волновал тот факт, что такими нелестными высказываниями её во всеуслышание покрыли его родители. — Как по мне, адекватное восприятие реальности, — хмыкнула Софи. Когда часы в коридоре пробили полдень, я облегченно вдохнула, вставая с дивана. Вся эта беседа не пришлась мне по вкусу, и я была рада окончанию у Калеба урока, желая поскорее направиться домой. На прощание Николас нежно поцеловал Софи, что еще раз убедило меня в том, что его родители между ними не стоят и не встанут. Калеб вышел из класса ровно в тот момент, когда мы подошли к нему. Как и мы с Софи, он тащил на плече увесистую сумку с учебниками. — Беатрис, — голос Кая Ларгенсона у меня за спиной заставил волоски на затылке дрогнуть. Повернувшись на звук, я застала Кая, неловко мнущегося на месте. Он взглянул на меня, затем скорчил Софи рожицу и, прочистив горло, обратился снова ко мне: — спасибо за помощь. — Пожалуйста, — просто ответила я. Калеб сзади меня присвистнул. — У Кая Ларгенсона проснулась совесть, — язвительно протянула Софи, усмехнувшись, — что дальше? Стены Города рухнут? — Да пошла ты, — процедил Кай, махнув рукой в сторону Софи, после чего еще раз кивнул мне в знак благодарности и направился в противоположную от нас сторону. Я с укоризной посмотрела на Софи, когда Кай скрылся за поворотом, она в ответ еще раз усмехнулась. — Меняйтесь, чем там хотели, — шепотом велела я Калебу и Софи, — и пойдем домой. — Мы уже обменялись, — протянул Калеб, оглядывая снующих вокруг нас людей. — Когда успели? — Вы с Каем отлично отвлекли внимание окружающих на себя, — подмигнула мне Софи и расправила лежащие на плечах длинные волосы. Проходящий мимо нас Искренний по имени Питер Хейнс, пренеприятный тип, оценивающим взглядом пробежался по фигуре Софи и коротко усмехнулся, Софи в ответ нахмурила брови и дернула подбородком, глядя на него. Тот молча ретировался. Софи была объективно красива: длинные иссиня черные волосы, правильные черты лица, пухлые губы и привлекательных форм фигура. Она могла стать звездой школы и разбивать сердца направо и налево. Но прекрасную картинку портил её прескверный характер и слишком развязанный язык. А потому Софи, к нашей беде, привлекала внимание только скверных типов как Питер или таких же хамоватых наглецов как Никки. Я не знала, какие эмоции по данному факту испытывать мне, потому как, будучи полной противоположностью Софи и характером и внешне, я пока не привлекала к себе ничьего внимания. На ступенях возле выхода из школы топтался, оглядываясь по сторонам, Джеймс Сент-Клер, а рядом с ним толпились шепчущиеся и смеющиеся девчонки. Джеймс внешне мало отличался от Софи, а с какой-то стороны выглядел даже еще привлекательнее, но это не мешало ему до сих пор оставаться самым завидным молодым холостяком Отречения. Завидев нас, он вытянул руку вверх и помахал, привлекая внимание. Софи раздраженно цыкнула, когда увидела старшего брата. — Увидел статью и пришел читать мне нотации, — почти не размыкая губ, произнесла она, наклонившись к моему уху. — Привет, Джеймс, — поприветствовал Калеб, протянув ему руку, когда мы подошли. Джеймс сдержанно улыбнулся в ответ и пожал протянутую руку. Примерная учтивость. — А вот и моя ужасно разговорчивая сестренка, — протянул парень, улыбнувшись Софи. К всеобщему удивлению он не был ни разозленным, ни расстроенным.- Здравствуй, Беатрис, — кивнул он мне, потрепав за плечо. — Привет, — ответила я, постучав ладонью по его руке, лежащей на моем плече. — Мне нужно украсть у вас Софи, — сообщил Джеймс, протянув руку к сестре и легко ухватив её за рукав платья, — погуляете вечером. — Кто мы такие, чтобы не послушать великого Джеймса Сент-Клера? — вздохнула Софи, приблизившись к брату, тот лишь усмехнулся в ответ на её выпад.- До завтра, — кивнула нам Софи на прощание. Закинув руку на плечи сестре, Джеймс расслабленной походкой направился в сторону их дома. — Классное платье, — заметил он, ущипнув Софи за предплечье. — Ага, — кивнула Софи и перекинула ручку от своей сумки на плечо Джеймса, — понеси, пожалуйста. Мы с Калебом молча направились вслед за братом и сестрой Сент-Клер, отставая от них на приличное расстояние, чтобы не подслушать приватный разговор. Калеб забрал мою сумку с учебникам и повесил себе на плечо. Глядя на брата, я со сжимающимся сердцем думала о том, что уже через неделю в это время мы будем скорее всего не вместе. Калеб моей задумчивости не замечал, увлеченно рассказывая что-то о Царствах природы. — Эй, Молли, — вырвал меня из размышлений голос Софи, который доносился на несколько метров впереди нас. Софи остановилась неподалеку от компании Искренних, громко что-то обсуждающих в кругу, Джеймс остановился рядом с ней. Молли Этвуд стояла в середине этой группы. Увидев Джеймса Сент-Клера, она смущенно улыбнулась и заправила волосы за уши. Это не укрылось от Софи, которая, усмехнувшись, громко проговорила: — вот тебе еще один инсайд. Крысы переносят смертельные для человека заболевания, так что лучше не подходи к людям, вдруг заразишь кого-то. — Да как ты смеешь, — вытаращив глаза, насупилась Молли. Компания вокруг неё тихо захихикала. Джеймс Сент-Клер, обернувшись к нам с Калебом, дернул бровями; его губы чуть было не расползлись в смешке. — Идем, — сказал он, прочистив горло, и подтолкнул сестру вперед. Его рука все еще держала её за плечи. — На самом деле, — задумчиво проговорил Калеб, наблюдая за покрасневшей Молли, — из двадцати переносимых крысами заболеваний, только восемь из них смертельны для человека. Благо, кроме меня, эту научную справку о крысах от Калеба не услышал никто. — Ты думал о Церемонии выбора? — спросила я у брата, пока мы медленно шли по нашей улице, окруженные десятками одинаковых серых домов.- Какую фракцию ты выберешь? — Беатрис, — мягко отозвался Калеб, который не любил обсуждать подобные темы, — нет смысла загадывать что-то заранее. Многое определят результаты теста. — Думаешь, мне выпадет Отречение? — дрогнув голосом, спросила я. Мысль о том, что мне придется уйти от родителей, разрывала мое сердце на куски. Но едва ли не еще больше меня пугала мысль, что я навсегда застряну в сером мире Отречения. — Я же не знаю, что у тебя в голове, Беатрис, — проговорил Калеб, скованно пожав плечами под весом двух сумок с учебниками, — результат может удивить даже тебя саму. — Я могу внезапно оказаться Эрудитом? — Ты можешь оказаться кем угодно, — после заминки ответил он, а затем понизил голос и с заговорческой улыбкой проговорил: — вдруг ты дивергент? — И что это значит? — покачав головой, поинтересовалась я.- Чем отличаются дивергенты от обычных людей? Калеб уставился в одну точку прямо перед собой и тяжело вздохнул. — Я сам до конца этого не понимаю, — признался он, — спроси у Софи. Она стащила из библиотеки с десяток книг на эту тему. Я закатила глаза. Несносная девчонка даже не понимает, на какие неприятности может нарваться. И втянуть во все это Калеба. — Не загоняйся на эту тему, Беатрис, — сказал Калеб, толкнув меня плечом, — мы мастерски скрываемся и заметаем следы. — Было бы ради чего рисковать, — цыкнула я, недовольно посмотрев на брата. Он сдержанно улыбнулся. — Ты удивишься, насколько понятным становится мир, когда ты не ограничиваешь свой кругозор школьными лекциями. Мир по-прежнему во многом оставался для меня загадочным и непонятным. С начала второго этапа и до сих пор мы с Фором ежедневно занимались долгими вечерами в комнате Пыток. Так я называла кабинет, где проходили занятия по контролю над разумом и победой над страхами. Изо дня в день Фор вводил меня в симуляцию, где я сталкивалась со своими кошмарами и должна была естественным образом их победить. На словах всё звучало максимально просто, но во время симуляции, когда ты тонешь в закрытом стеклянном контейнере, быстро наполняющемся водой, мысль о том, что все происходящее нереально, затмевает собой все другие мысли. Каким бы очевидным не было «естественное» решение этой задачи с контейнером, я из раза в раз двумя ударами пальца разбивала стекло и выкатывалась наружу, глотая спасительный воздух. Сколько бы Фор не пытался объяснить, что это решение выбрал бы дивергент, а не обычные Бесстрашный, за какого мы пытались меня выдать, я ни в одной симуляции не смогла найти иной способ спасения. Завтра наступит день контрольных тестов. Завтра Макс, Эрик, а возможно даже Джанин Мэтьюз, придут посмотреть на то, как я бесстрашно сражаюсь со своими страхами в своей же голове. Придут посмотреть и увидят, что я вовсе не обычный член Бесстрашия. Они обвинят меня в дивергенции и казнят тем же вечером. Открыв дверь Пыточной, я обнаружила Фора, снующего вокруг стола с сыворотками, проводами и монитором. Увлеченно раскладывая вещи по своим местам и подключая к экрану нужные провода, он не заметил моего появления. На звук хлопнувшей двери он резко повернулся. — Завтра контрольные тесты, — без лишних прелюдий начал он, — надо хорошо потренироваться. — Я прошла свои страхи сотню раз, что изменится на сто первый? Я не хотела признаваться в этом ни Фору, ни тем более самой себе, но я как будто бы уже смирилась с неизбежностью приближающейся смерти. Эта мысль от чего-то больше ни капли меня не пугала. — Сегодня попробуем мои страхи, — заявил Фор, захлопнув крышку серебристого кейса с уколами. На столе он выложил два шприца, две капсулы с сыворотками, а со спинки кресла свисало два комплекта датчиков. — Вместе? — спросила я после того, как сердце пропустило удар. Оказаться в голове Фора представлялось мне тем еще приключением.- Ты так уже пробовал? Коротко взглянув мне в глаза, Фор успешно проигнорировал мой вопрос, как делал всякий раз, когда не хотел что-то рассказывать. Опустив взгляд обратно к столу, он продолжил наполнять первый шприц сывороткой. — Ты уверен, что хочешь этого? — тихо спросила я, наблюдая за ловкими движениями его пальцев. Фор легко пожал плечами. — А почему нет? Открыв рот, я поняла, что слова застряли в горле. Ответ казался мне очевидным, но для Фора, видимо, нет. Прочистив горло, я сложила руки на груди и проговорила на одном дыхании: — Ты ничего мне о себе не рассказывал, а теперь собираешься пустить к себе в мысли? — Ты этого боишься? — серьезно спросил Фор, внимательно всматриваясь в моё лицо. — А ты нет? — вопросом на вопрос ответила я. На моем лице не было страха, но в голове крутилась одна задача — не показать насколько сильно меня приводит в ужас перспектива прогуляться по его потаенным страхам. Мгновение Фор молчал, раздумывая. Его глаза сновали по моему лицу. Затем он коротко ответил: — Нет. Взяв со стола первый шприц, Фор приготовился сделать себе инъекцию. Перед этим он жестом велел мне сесть в кресло. Глубоко вздохнув, я опустилась на мягкую кожу, наблюдая за тем, как умело Фор делает укол в собственную шею. Отложив в сторону первый шприц, он взял со стола второй, предназначенный для меня. Сердце сжалось, когда, положив руку на мою шею и щеку, Фор наклонил в сторону мою голову и другой рукой сделал мне укол. Процесс надевания датчиков покрылся для меня туманом. Закрыв глаза, я приготовилась к падению. Порыв ветра заставил меня прикрыться от него руками. Рядом слышалось прерывистое дыхание Фора, его плечо касалось моего плеча. Разлепив веки под потоками холодного ветра, я открыла глаза. Вцепившись в перекладину обеими руками, Фор оглядывал двадцать этажей полуразрушенного дома под нами. Одно неверное движение и мы оба разобьемся в две мокрые лепешки на асфальте. Собравшись с мыслями, я поднялась на ноги следом за Фором. Ветер нещадно пытался сбить нас вниз пронизывающими до костей порывами. — Боязнь высоты, — сказала я, кивая собой себе. Этот страх Фора не был для меня секретом.- Это все не реально, мы можем спрыгнуть. — Нет, — жестко отрезал Фор, балансируя на дрожащей из-за ветра перекладине. Футболка на его животе дрожала под порывами ледяного воздуха.- Дивергент бы прыгнул. Бесстрашный будет добираться до здания, — он указал пальцем на дальний конец перекладины, упирающийся в чердак многоэтажного дома.- Если, конечно, ты не хочешь, чтобы тебя разоблачили. — Я могу справиться с этим сейчас, потому что не боюсь высоты, — покачав головой ответила я, — но когда мне по-настоящему страшно, я не найду такое простое решение, я поведу себя, как подскажет разум. — В том и суть этих симуляций, — сообщил мне Фор, сделав первый шаг в сторону здания, — побороть страх и действовать вопреки ему. Я молча кивнула. На словах все было предельно понятно. За минуту мы добрались до входа на чердак. От холодного ветра промерзли, казалось, даже кости. Первым в темноте скрылся Фор, а нырнула в теплое помещение следом за ним. Мгновение нас окружала темнота, словно на экране компьютера менялся фон, затем показались железные стены, темный потолок и холодный каменный пол. Мы оказались в крошечной коробке, стены которой неумолимо приближались к нам. — Клаустрофобия, — догадалась я. — Найди решение сама, — кивнув моей догадке, велел Фор. Он судорожно вжимался в стену, где несколько минут назад еще был выход. Я лихорадочно осматривала и ощупывала стены, пол и потолок в поиске кнопки или рычага для остановки, но их нигде не было.- Не торопись, — пыхтя, протянул Фор, — я ловлю кайф в этой сжимающейся коробке. На полу что-то слабо блеснуло, бросившись в дальней стенке, я обнаружила там длинные шурупы и гвозди. Точно. Если стена едет к нам без скрежета, вероятно, между ней и полом есть зазор. Зазор, идеально вместивший в себя несколько шурупов. — Отлично, — похвалил меня Фор, когда с тихим скрипом стена прекратила свое движение. На мгновение вокруг снова стало темно, а затем на месте крошечной комнатки оказалось просторное помещение, у стены которого мы сжались. Протяжно выдохнув, я поднялась на ноги, Фор встал рядом. Он медленно оглядел пустую комнату, чуть прикусив нижнюю губу. Я окинула таким же медленным взглядом самого Фора, а когда перевела взгляд обратно вперед, обнаружила перед нами железный столик, на котором, поблескивая, лежал пистолет. Возле стола, привязанная к стулу несколькими веревками, с завязанным ртом плакала незнакомая мне женщина. — Кто она? — спросила я, наблюдая за стекающими по её щекам и кляпу слезами. — Невинная девушка, — напряженно ответил Фор, беря в руки пистолет.- Я должен убить её по приказу командира, но не хочу забирать чью-то невинную жизнь. Он медленно подошел к женщине и сжал в ладони рукоять пистолета, затем также медленно выключил предохранительно большим пальцем и направил дуло в её голову. — Никогда не мог этого сделать, — сдавленно пояснил Фор, — только отвернувшись. Он тяжело вздохнул и, прикрыв глаза, отвернулся в сторону. За мгновение до выстрела лицо девушки, казалось, изменилось и приобрело мои черты. Я задержала дыхание. Звук падения мертвого тела на пол привел меня в чувства. Фор, глядя на женский труп, пятился назад, пока не врезался спиной в стену. Справа от него внезапно образовался короткий коридор в другую комнату. В этой комнате были небольшие окошки с простенькими решетками, серые стены и минимум такой же серой мебели. Сердце защемило от до боли знакомого интерьера. — А почему мы в Отречении? — непонимающе спросила я, хотя, клянусь, осознание слабо зашевелилось на задворках моих мыслей, словно потревоженный рой пчел. — Последний страх самый жуткий, — произнес Фор, намеренно придав своему голосу холодности и ровности, — он живет в самой глубине сознания. Голову сжал невидимый обруч, а в ушах зазвенело, когда я увидела спускающегося по лестнице Маркуса Итона. В его руках был зажат ремень. Судорожно втянув носом воздух, я сделал шаг назад, беспрестанно качая головой и отказываясь до конца осознавать происходящее. Фор молча следил за Маркусом, сжав зубы. — У Маркуса был сын, — тихо проговорила я, внимательно наблюдая за каждым его шагом. Как и прежде, я видела в глазах Лидера тьму. Фор без слов кивнул моим словам. — Тобиас, — угрожающе мягко позвал Маркус, глядя в сторону Фора. Я слышала прерывистое быстрое дыхание Фора, его плечи лихорадочно опускались и поднимались. Когда Маркус сделал шаг вперед, Фор попятился, ухватив меня за руку и утягивая назад за собой. Перед моими глазами мелькали яркие вспышки: синеглазый мальчик в теплом свитере; пожелтевшие синяки на руках того же мальчика в школе; и, наконец, Фор, чьи глаза показались мне в первый же день до боли знакомыми. — Тобиас, — еще раз позвал Маркус. Сейчас его голос доносился со всех сторон комнаты, теперь нас окружала толпа одинаковых Маркусов с ремнями, зажатыми в руках. Фор наблюдал за каждым из них и одновременно ни за кем, стук его сердца эхом отдавался от голых стен. Я положила руку на его предплечье и сжала, привлекая к себе внимание, но Фор не реагировал. Я знала, что произойдет дальше. — Тобиас, — в третий раз позвали Маркусы. Они уверенно приближались в нам, окружая со всех сторон. Сжав зубы, Фор расправил плечи, всё его тело напряглось. — Тобиас, — сказал первый Маркус, стоящий прямо перед нами, он сделал еще несколько шагов вперед и приблизился почти вплотную, — я хочу помочь тебе стать лучше. Последнюю фразу подхватили другие Маркусы, безостановочно повторяя её по кругу, словно чайки. Когда рука первого Маркуса вместе с ремнем замахнулась для удара, я оттолкнула Фора назад. — Нет, — крикнула я, подняв перед собой руку, но удар Маркуса было не остановить. За мгновение до соприкосновения кожи черного ремня с моим предплечьем, Фор обхватил меня руками за плечи и прикрыл собой. Ремень с глухим ударом опустился на его спину, от чего Фор вздрогнул. Перехватив руку Маркуса, он ударил его лицо о свое колено. Затем темнота сомкнулась над нами. Я тихо всхлипнула, не давая слезам, клубившимся у меня в горле, вырваться наружу. Когда Фор отпустил мою руку, мы оба оказались в кожаных креслах Пыточной. Я резко обернулась к Фору — он тяжело дышал и смотрел на меня внимательным, испытывающим взглядом. — Откуда ты знала, что произойдет? — тяжело сглотнув, спросил он. Осознание звуками грома поражало мой разум, а молнии разжигали в сердце бушующее ледяное пламя. Маркус Итон бил своего сына. Нет, Маркус Итон годами жестоко истязал своего единственного ребенка. Все обвинения оказались правдой, как бы страшно это не было. Я закусила губу, удерживая внутри себя потоки рвущихся наружу слез. — Я узнала тебя, — прошептала я, разглядывая лицо Фора. Теперь, помимо синих глаз, на нем обнаруживалось еще больше знакомых черт, — только сейчас узнала. — Ты оттолкнула меня от ремня, — произнес Фор, снимая датчик с моего виска. Голос нещадно сжимал невидимый обруч.- Откуда ты знала, что он ударит? — Я знала, — еще тише прошептала я и позволила глазам наполниться жгучими слезами, — в глубине души я всегда знала, что все обвинения против Маркуса — правда. — Но не хотелось в это верить, — без обиняков кивнул Фор.- Это сложно принять. — Нет, — обреченно протянула я, схватившись за голову; несколько слезинок упали на мои джинсы, — если бы я тогда кому-то рассказала, если бы… все было бы по-другому. — Все осталось бы как прежде, — мягко проговорил Фор, положив свою ладонь поверх моей, — тебе никто бы не поверил. Я подняла глаза к синим глазам Фора, в них не было ни обиды, ни обвинений. Судорожно всхлипнув, я впервые за долгое время дала волю эмоциям не наедине с собой, а в чем-то присутствии. Когда из горла вырвалось первое рыдание, я порывисто обняла Фора, а он не сопротивлялся. — Мне так жаль, — тихо проговорила я, отчаянно хватаясь руками за его спину, куда всего несколько минут назад пришелся удар Маркуса, — мне так жаль. — Это в прошлом, — приглушенно произнес Фор в мои волосы, сжав рукой моё плечо. Я не знала, сколько секунд, минут или часов это продолжалось; я не знала, как смогла словами выразить все то, что ощущала в связи с произошедшим; я не знала, как Фор смог это понять. — Думаю, на сегодня занятий хватит, — сказал он, пока складывал провода с датчиками на столе возле монитора. Слезы на моем лице к тому моменту уже высохли. — Я, вроде как, поняла суть твоих уроков, — пожала плечами я, спрыгнув с кресла, — завтра я сделаю все, что смогу. Задержав взгляд на моем лице дольше, чем следовало бы, Фор кивнул. Когда я открыла дверь кабинета, чтобы выйти наружу, он проговорил мне в спину: — Я сразу узнал тебя, — его голос был ровным, но даже, стоя спиной, я чувствовала его улыбку, играющую на лице, — когда достал из сетки в первый день. Я обернулась к нему лицом и улыбнулась в ответ. На душе вдруг стало как-то легко и спокойно. — Ты знаешь, я много думала о Тобиасе Итоне, — призналась я, — о том, как он жил, что с ним происходило. И еще я постоянно думала о том, что совершенно не помнила его лицо, — Фор молча слушал мои слова, понимающе кивая им.- Я не узнала тебя тогда, в первый день в Яме. Но твои глаза показались мне невероятно знакомыми. Фор еще раз кивнул и продолжил разбирать провода и шприцы на столе, он ничего не говорил, а потому я сделала шаг назад, собираясь выйти за дверь. Кажется, разговор был окончен. — До ужина еще пара часов, — вдруг нарушил тишину Фор, — Марго сейчас готовит какие-то безумные десерты у меня в квартире. Хочешь зайти? — Да, — сразу ответила я. Я хотела зайти к нему, хотела узнать о нем что-то еще, я хотела понять, чем после всего пережитого жил Тобиас Итон. — Тогда идем, — проговорил он, захлопнув крышку серебристого кейса. — Вы сегодня быстро, — хмыкнула Алекс, когда я, помявшись у входа, зашла в их квартиру. Она раскладывала белые тарелки на обеденном столе, пока Зик рядом с ней, сидя на диване, напевал что-то себе под нос и складывал салфетки в замысловатые фигурки. — И судя по красным глазам Трис, вы там вовсе не веселились, — заметил Дэниел, оглядывая меня и Фора изучающим взглядом. Я показала ему язык, он с улыбкой ответил мне тем же. — Вежливый человек промолчал бы, Дэни, — с укоризной заметила Тори, когда появилась из-за двери спальни Алекс, снимая с рук медицинские перчатки. — Сомневаюсь, что тебе известно значение слова «вежливый», — ответил ей Дэниел и закатил глаза, глядя на скорченную для него рожицу Тори. По квартире витал сладкий аромат каких-то пряностей и выпечки, Марго, не замечая никого и ничего вокруг себя, крутилась на кухне между духовкой и столом, где уже что-то дымилось. «Не хватает Эрика, разливающего чай», — вдруг само собой подумалось мне. Прикусив язык, я осеклась и не стала произносить этого вслух. Предательство Эрика сильно ударило по каждому здесь. Юрайя с довольным видом выплыл из спальни Алекс, захлопнув за собой дверь. Пританцовывая, он плюхнулся на диван рядом с братом и кивнул мне в качестве приветствия. — Показывай, — сказала ему Алекс, перегнувшись к Юрайе через стол, а мне жестом предложив присесть на диван. Когда я устало плюхнулась возле Зика, Юрайя торжественно отогнул край футболки и продемонстрировал нам свежую татуировку на плече, покрытую защитной пленкой. — Что это значит? — спросила я, разглядывая замысловатый рисунок птицы, удерживающей в лапках стрелу. — Это, — проговорила Алекс, достав из-под футболки кулон с такой же золотой птицей, — символ Революции. — Революции, — гордо заявил Юрайя, поправляя край пленки, — на которой мы выжили и которую закончила Алекс. Бросив на Юрайю короткий взгляд, Алекс дернула бровями и скривила губы. — Да-да, — выдохнул он, закатив глаза, — мы не любим говорить об этой части истории. — А в честь чего у вас сегодня так весело? — спросила я, наблюдая за веселыми лицами окружающих. Такая легкая атмосфера бывала у них не часто. По крайней мере, в моем присутствии. Посмотрев на меня, Зик открыл, а потом сразу закрыл рот. Он быстро перевел взгляд на Тори, которая подошла к столу с приборами. Тори кивнула ему. — Сегодня у Марго и Тори годовщина отношений, — радостно произнес Зик, вернув свой взгляд обратно ко мне. Он бросил на стол смятую салфетку, из которой не получилась никакая фигурка, и потер ладони, — два года вместе, -добавил он. — Ого, — на мгновение опешив, сказала я. Мне не доводилось раньше сталкиваться с подобными видами отношений, но новое не значит плохое. Я улыбнулась Тори, — вы так долго вместе, поздравляю. — Спасибо, — нежная улыбка Тори была адресована скорее Марго, чем мне. -Так расскажите мне, — попросил Дэниел, когда мы уселись за столом, а Марго разложила на нем все ею приготовленное. У меня на тарелке сейчас с белой штучки из сливок, которую Марго назвала «панна котта», стекал клубничный сироп.- Что у вас за занятия? — этот вопрос он адресовал нас с Фором одновременно, потому что сидели мы совсем рядом, касаясь друг друга ногами под столом. — На втором этапе инициации неофиты сталкиваются со своими страхами и учатся с ними бороться, — ответил Фор, вилкой отламывая кусок от шоколадного брауни. — И ты учишь Трис бороться со страхами? — Я учу её проходить симуляции так, как это сделал бы Бесстрашный, а не дивергент. — Есть успехи? — спросила Марго, но будто бы не рассчитывала на положительный ответ. Конечно, все здесь знали, что предыдущие уроки были не слишком удачными. — Вообще-то да, — серьезно заявил Фор, отложив вилку. Он дожевал то, что было у него во рту, и проглотил, а затем, прочистив горло, сказал: — сегодня Трис успешно прошла весь пейзаж страхов. Мой. За столом на какое-то время воцарилось молчание. Каждый смотрел то на меня, то на Фора, потом они все смотрели друг на друга, словно обсуждая что-то на мысленном уровне. Первой молчание нарушила Алекс: — Ты столкнулась с Маркусом, — это не было вопросом, скорее констатацией печального факта. — Трис оттолкнула меня от его удара, — добавил Фор, сложив руки в замок на столе. — Ты ведь из Отречения, — протянула Тори, будто бы только вспомнив об этом факте, — ты знала Фора и знала Маркуса с детства. Догадалась, что он ударит его? — Я догадывалась об этом, когда Фор был еще Тобиасом, — призналась я, не зная, куда деть свои глаза. Смотреть на кого-то было страшно. — Догадывалась, но боялась поверить, — понимающе сказала Алекс, протянув ко мне руку через Фора и сжав мое предплечье. — Про что это вы? — вклинился Дэниел, который был явно не в курсе всего этого. — Потом поговорим, — пробормотала ему Марго, не отрывая взгляда от меня.- Не вини себя ни в чем, Трис, — серьезно сказала она, ткнув вилкой в мою сторону, — в этом виноват один человек, и его нет за этим столом. — Давайте не будем об этом сейчас, — предложил Фор, подцепив с тарелки в центре стола яблочный штрудель и положив его на мою тарелку, затем себе он положил несколько безе. — Да, — согласился Дэниел, тщательно что-то пережевывая, — лучше расскажите мне об этих дивергентах. Без обид, Трис, — спохватился он, когда понял, что это относится и ко мне, — что это за люди? — Я уже говорила тебе, — возмутилась Алекс, отпивая мятный чай из кружки. — Я не понял ни слова из твоих заумных объяснений. — Смотри, — взялась объяснять ему Тори, — весь народ Города разделен на пять фракций. Люди туда распределяются в зависимости от своих личных качеств. Например, у Отреченцев превалирует такая черта характера, как альтруизм, у Бесстрашных соответственно бесстрашие и так далее. А дивергенты — это те люди, у которых таких превалирующих черт сразу несколько. То есть они подходят ни одной фракции, а сразу нескольким. — И как выяснить, какая черта превалирует у меня? — нахмурившись, спросил Дэниел. — В шестнадцать лет каждый житель Города проходит тестирование, — ответила ему Тори, — тест и покажет тебе, к какой фракции ты подходишь. Но, не смотря на результаты теста, на Церемонии выбора ты можешь выбрать любую фракцию. И это решение на всю жизнь, менять его запрещено. — Какая-то чушь, — пробормотал Дэниел, убрав со лба упавшие на него кудрявые волосы, — как в шестнадцать лет можно сделать выбор всей своей жизни? И зачем вообще нужен этот тест, если можно наплевать на результаты и пойти туда, куда хочешь? Если по тесту у меня превалирует альтруизм, но я пойду в Искренность, получается, я буду не на своем месте. Идиотская система. — В системе определенно есть пробелы и недочеты, — с нажимом сказала Тори, — но не вздумай транслировать вот такие мысли в окружении других людей. Может очень плохо кончиться. — Ладно, — закатил глаза Дэниел и откинулся на спинку стула, — а что еще известно о дивергентах? Откуда она появились? Почему они появились? — Нам мало что известно о дивергентах, — подала голос Марго, — мы когда-то пытались найти больше информации о них, но в общем доступе таких сведений нет. — Тайна, покрытая мраком, — протянул Дэни, отломив кусок от своего брауни и закинув его в рот. С набитым ртом он добавил: — никто ничего не знает. Внезапно в моей голове раздался голос брата. Его слова, сказанные мне как-то по пути домой из школы, эхом пронеслись по сознанию. — Чем отличаются дивергенты от обычных людей? — спросила я у брата. — Я сам до конца этого не понимаю, — признался он, — спроси у Софи. Она стащила из библиотеки с десяток книг на эту тему. И почему я сразу не вспомнила про Софи, когда узнала, что дивергент? — Вообще-то, — протянула я, оглядев всех за столом поочередно, — есть один человек, которому, возможно, известно больше. — Кто это? — спросил Фор, развернувшись на стуле в мою сторону. — Моя подруга из Отречения много читала на эту тему, — ответила я, а затем тише, словно боясь выдавать эту тайну, добавила: — книги были из закрытой библиотеки Эрудиции. — Ого, — только и выдала Алекс. Фор тем временем, нахмурившись, о чем-то размышлял. — Не могу поверить, — на выдохе и со смехом произнес он, посмотрев на меня, — ты дружила с Софи Сент-Клер? — Ты её помнишь? — ровно спросила я, не подав виду, что меня немного, но задел, тот факт, что Фор ее помнил. — Я учился вместе с её страшим братом, — кивнул Фор мне, а потом сказал, обращаясь уже ко всем, — невыносимая девица. Она воровала книги из библиотеки Эрудитов, когда еще под стол пешком заходила. — Вовсе она и не невыносимая, — возразила я, насупившись. — Дочь Вирджинии Сент-Клер? — спросила Марго, охнув.- Это же с ней был скандал за пару дней до Церемонии? Статья в газете, где она сказала, что Маркус предал любовь своего сына? — Да, — кивнула я, — это она. — Её не плохо так полили грязью в той же статье, — присвистнул Зик, — чем она успела насолить и Искренности? Ту статью ведь написали родители Молли? Неофитки из Искренности. — У Софи романтические отношения со страшим братом Молли, — пояснила я. — Николасом Этвудом? — удивилась Алекс, нахмурив брови.- Разве он не работает в вашей школе кем-то вроде учителя? — Да, но мы познакомились с Ником задолго до того, как он стал работать в школе. Как и Софи, он часто проводит время в Точке. — Трис Прайор, — воскликнул Фор, — сегодня ты открываешься мне с всё более удивительных сторон. Неужели ты и в Точку ходила? — Бывала пару раз, — пожала плечами я, — но я не любитель подобных мест. А вот Софи было так по душе. — Думаю, Софи было по душе везде, где не было правил, — возразил он. — И между тем, — с нажимом сказала я, — может, она и не была примером покорности и благочестия, зато умом она отличалась на редкость завидным. — Еще бы, — согласился Фор, — она вынесла половину закрытой библиотеки себе домой. — Софи Сент-Клер проходила распределительный тест у меня, — сказала Тори после того, как долго молчала, — она пришла через пару человек после тебя, — она мотнула головой в мою сторону, — и вот, что я вам скажу: Софи много читала о дивергентах, потому что сама дивергент. — Что? — выдохнула я, пораженная словами Тори. — Более того, — добавила она, — ей об этом и до теста было известно. Когда она очнулась от симуляции, сразу посмотрела на мою реакцию. Видимо, поняла, что я не буду устраивать шум, и спросила меня, к двум ли фракциям она подходит? Я ответила, да. А она спросила: Эрудиция и Искренность? Это было так. — Но она в итоге не пошла ни туда, ни туда, — покачав головой, протянула я. — Я сказала ей, что введу результат вручную, и Софи попросила ввести дружелюбие. Я хмыкнула. Умная девочка. — Стоило догадаться, — вслух сказала я, — Софи часто говорила о том, что система с фракциями не работает так, как надо. — Ей можно доверять? — вдруг спросила Алекс у меня.- Если мы поинтересуемся у неё о чем-то, это останется между нами с ней? Фор с сомнением качнул плечами. Да, Софи зачастую болтала все, что приходило ей в голову. Но Фор не знал её так близко, как я. В конце концов, она не скрывала, что ворует книги, он и не рассказывала того, что её подельником был мой брат. — Ей можно доверять, — уверенно ответила я. — Тогда не вижу причин откладывать разговор, — сказал Зик, бросив вилку в уде пустую тарелку, — может, она прочитала что-то, что объяснит нам маниакальное стремление Джанин избавиться от дивергентов. — Я могу поговорить с ней, — пожала плечами я, — хоть сейчас, если это возможно. — Мы сходим в Дружелюбие, — заключил Фор. Когда Зик поднялся с дивана, он добавил: — вдвоем. — Все было очень вкусно, Марго, спасибо, — сказала я, вытирая рот салфеткой, которая еще мгновение назад сидела возле моей тарелки в форме какой-то птицы.- Откуда эти рецепты? Марго указала большим пальцем себе за спину, где на кухонном столе лежала увесистая книга рецептов, и проговорила: — Это подарок, — она коротко взглянула на Алекс и добавила: — от Эрика. — Ну что, — не давая теме развиться, Фор сложил приборы на своей тарелке и повернулся ко мне, спросив: — ты сыта? Можем идти? — Да, — коротко ответила я сразу на оба вопроса и поднялась из-за стола, — еще раз спасибо, — сказала я Марго, но что она с улыбкой кивнула. Когда Фор закрывал дверь в квартиру, уже стоя в каменном коридоре, я услышала голос Дэниела: — Зик, а напомни слова той песни про висельника. — Все в порядке? — спросила я у Фора, когда он направился по коридору, положив ладонь мне на поясницу.- Мне показалось, разговор был какой-то напряженный. Не для праздника. — Не бери в голову, — усмехнулся он, — у нас все серьезные темы поднимаются вот так вот, за чашкой чая. Всю дорогу до Дружелюбия мы с Фором разговаривали. Я рассказала ему о своей семье, а он о своей. О семье, которую сломленный Тобиас Итон нашел в Бесстрашии. — Так где нам её искать? — спросила я, когда остановились у раскатистого дуба с качелями на границе земель Дружелюбия. — Спросим у Джоанны, — коротко ответил он и направился в сторону женщины, выходящий из крайнего дома. Увидев Фора, женщина улыбнулась и остановилась на месте, дожидаясь, пока мы к ней подойдем. — Джоанна, — с такой же улыбкой поприветствовал её Фор, — рад видеть. — Это взаимно, милый мальчик, — ответила женщина, потрепав его по плечу. Мне она сдержанно улыбнулась и сказала: — добрый вечер. — Здравствуйте, — ответила я, с заминкой сообразив, что протянутую женщиной руку надлежит пожать. Мне казалось, что привычка такого приветствия есть только у Бесстрашных. — Вы по делу? — спросила Джоанна, сложив ладони у живота. Я физически ощущала спокойствие и доброту, исходящие от неё. — Нам бы поговорить кое с кем из Дружелюбия, — кивнул Фор. — С кем? — Софи Сент-Клер, — ответила я, но решив, что имени не достаточно, описала её внешность: — длинные черные волосы, медные глаза. Перешла к Вам из Отречения. — Мы здесь не носим фамилии, — произнесла Джоанна, спокойно улыбаясь, — только имена. Подождите у дуба, я пришлю её к вам. — Спасибо, — сказали мы с Фором одновременно, на что Джоанна одарила нас хитрым взглядом. Под дубом я села на качели, привязанные к его крепкой ветке. — Откуда такие хорошие отношения? — поинтересовалась я у Фора.- С лидером чужой фракции. — Я часто встречаю Алекс после собраний Лидеров, — ответил Фор, пожав плечами, — и мы вместе провожаем Джоанну. Практически во всех вопросах Джоанна и Алекс выступают единым фронтом. Особенно в части вопросов, касающихся дивергентов. — Она не хочет устраивать на нас охоту? — Джоанна всем в лицо говорит, что все люди для неё равны и каждому дивергенту найдется безопасное прибежище в её фракции. Мысленно я восхитилась этой смелой женщиной. Не каждому хватит храбрости так открыто выступить против большинства. — Если бы год назад кто-то сказал мне, что я увижу грудь Беатрис Прайор, плотно обтянутую тонкой кофточкой, я бы рассмеялась в лицо этому человеку, — голос Софи Сент-Клер донесся из тени ближайшего дома. Улыбаясь во весь рот, Софи не просто шла, а окрыленно парила в нашу сторону. Её черные шелковистые волосы развивались на ветру, длиной доставая теперь лишь до плеч девушки. Я смущенно опустила глаза сначала к своей кофте, обтягивающей грудь, затем бросила короткий взгляд на Фор. Тот с усмешкой смотрел на меня. Я быстро прикрыла грудь теплой курткой. — Если бы кто-то год назад сказал мне, что Софи Сент-Клер отрежет свои драгоценные волосы, я бы рассмеялась этому человеку в лицо, — в ответ сказала я и с радостью раскрыла объятия для старой подруги. Крепко меня обнимая, Софи не прекращала улыбаться. От неё пахло травами и жасмином, а мягкая ткань цветастых одежд приятно щекотало мою шею. Оторвавшись от неё, я с удивлением осмотрела подругу: её кожа приобрела темный оттенок от загара, не смотря на прохладную погоду; а фигура стала куда округлее и еще привлекательней. Не изменяя своему стилю, Софи надела ярко-желтые обтягивающие брюки и бледно-оранжевый теплый свитер. — Ты так изменилась, — восхищенно проговорила Софи, осматривая меня в ответ, — такая сильная, вся сплошь из мышц. И наконец-то видно твою прекрасную фигурку! Серые балахоны неудачно скрывали все самое притягательное. — Что с твоими волосами? — только и нашлась с вопросом я. — Болезненное расставание, — дернув губами, ответила она, — Джоанна сказала, что так станет легче. И правда. — Так вы с Ником…? — Никки предпочел более не раздражать родителей нашей порочной связью. — Я сожалею, — сказала я, проведя рукой по её непривычно коротким волосам. — Да забудь, — отмахнулась она, — я вдруг осознала, что одной ощущаю себя лучше. — Кхм, — прочистил горло Фор, привлекая к себе внимание. Он стоял в тени дуба, не замеченный Софи. — Софи, познакомься, — сказала ей я, но подруга уже повернулась в сторону Фора и замерла на месте, словно её здесь прикопали. Она неотрывно наблюдала за приближающимся к нам Фором, затаив дыхание. Когда Фор протянул ей руку и открыл рот, чтобы представиться, Софи тихо проговорила: — Тобиас Итон, — её голос дрогнул, будто она не верила собственным глазам. Софи ответила на его рукопожатие, но задержала свою руку, накрыв протянутую руку Фора свободной ладонью.- Софи Сент-Клер, — запоздало представилась она. — Я знаю, кто ты, — мягко улыбнувшись, ответил ей Фор, — я учился с Джеймсом в одном классе. Вероятно от Софи Фор ожидало чего-то подобного, что произошло со мной, когда я узнала, кто он, а потому Фор не спешил вырывать свою руку из рук Софи и продолжал мягко улыбаться. — Я постоянно думаю о тебе, — серьезно проговорила Софи, глядя ему в глаза. От такой откровенности Фор опешил. — Какое открытое заявление о своих чувствах, — протянул он, слегка усмехнувшись. — Не в том смысле, — в ответ усмехнулась Софи и отпустила его руку, — я все думала, как сложилась твоя жизнь. Все ли у тебя теперь хорошо. — Да, — также серьезно ответил ей Фор, — у меня все сейчас замечательно. Софи протяжно выдохнула и провела рукой по лбу. — Я не ожидала, что ты вырастишь таким красавчиком, — засмеялась она, полностью скинув с плеч напряжение. — Я бы не посмел тебя разочаровать, — в ответ засмеялся Фор. Затем Софи посмотрела на меня и провела пальцами по моей руке, остановившись на плече. Она улыбнулась мне и закусила нижнюю губу, а затем посмотрела на Фора и назидательно сказала: — Не вздумай её обидеть, — выставив вперед указательный палец свободной руки, Софи покачала им, — поблажек за твое миленькое личико не будет. — Ни за что на свете, — проговорил Фор, подняв перед собой руки. Она ткнула пальцем во внутреннюю строну его ладони и, кивая самой себе, произнесла: — Открытые ладони в беседе означают искренность на языке тела. — Софи, — позвала я, взяв её за руку, — я очень рада тебя увидеть. Но еще мы пришли по делу. — Да, Джоанна сказала, — кивнула она, вздохнув, а затем дернула бровями и посмотрела на Фора.- Почему тебя называют Фор? — Это моё новое имя, — ответил он, пожав плечами. — Кто над тобой так поиздевался? — удивилась она, закатив глаза. — Вообще, это имя я выбрала себе сам, — проговорил он и предупредительно вскинул руку: — избавь меня от шуток про то, что «один, два, три уже были заняты?». — С языка снял, — цыкнула она, но шутить не стала. А я внезапно для себе поняла смысл его имени. Фор — четыре страха. Когда мы уселись на корнях дуба в его тени, Софи спросила: — Что у вас за дело? — Помнишь, ты любила читать разные запрещенные книжки? — аккуратно спросила я, решив начать издалека. — Почему любила? — возмутилась она.- Я и сейчас их читаю. — Продолжаешь грабить библиотеку? — с усмешкой спросил Фор. Софи наградила его скорченной рожицей. — Мне запрещен вход в библиотеку Эрудитов. — Почему? — теперь очередь возмущаться наступила у меня. — А вы не слышали? — удивилась она, недовольно сложив руки на груди.- В газетах писали недавно. — Родители Ника? — В том числе, — Софи дернула плечами и поежилась, — про это вышло много статей. Я распечатала все и повесила в комнате над кроватью. — В чем дело то? — напомнил Фор, когда мы слегка отдалились от темы. — Пару недель назад пришли какие-то «ребятки» из Эрудиции, — сказала Софи, — принесли длинный список книг, которые я у них дернула. Вычислили меня как-то, — она пренебрежительно махнула рукой, — я не вдавалась в детали. Спросили, я ли украла эти книги. Я ответила, да. Потом они спросили, правда ли что новоиспеченный Эрудит Калеб Прайор помогал мне в этом. Я ответила, нет. Они хотели надуть меня, сказав, что Калеб и сам уже во всем признался. Нашли, к кому применять такие бестолковые манипуляции. Я покрутила пальцем у виска и сказала им пить таблетки для сосудов, а то у них кислород к мозгу плохо поступает. Они, видимо, обиделись, собрались меня арестовывать, Джоанна мигом разъяснила им всё. — Тебя не арестовали? — удивилась я. — Они и не могут, — ответила Софи, — у каждой фракции свои законы и наказания. Меня, как члена Дружелюбия, наказать может только Джоанна. А Джоанна пожала мне руку, когда они ушли. Она тоже считает, что знания должны быть в одинаковом доступе для всех. — И они не сказали тебе вернуть все похищенное? — поразился Фор. — Они спросили, где книги, — кивнула Софи, — но, поскольку большинство книг лежит где-то у Калеба, я ответила, что сожгла их. — Они поверили в этот бред? — с сомнением проговорил Фор. — Да плевать вообще, — усмехнулась Софи, — они не могут провести обыски ни у моих родителей дома, ни у твоих, — пояснила мне она, — таковы Законы Города. Прежде чем вовлечься в воровство книг, я сначала прочитала, что говорит об этом Закон. — Если тебе закрыт вход в библиотеку, как ты читаешь сейчас? — Зачем мне ходить в чужую библиотеку, если Калеб теперь полноправный Эрудит и может принести мне любую книгу? — Калеб приносит тебе книги? — покачав головой, спросила я. Этих двоих ничему не учит жизнь. — Он прямо перед вами заходил ко мне, — кивнула Софи, — принес парочку томов. А к чему вообще был вопрос про книги? — Вдруг встрепенулась она. — Калеб говорил, ты много читала про дивергентов, — прочистив горло, тихо произнесла я. Софи развернулась в мою сторону и наклонила голову набок, лукаво улыбнувшись. Она испытывающе смотрела мне в глаза, дожидаясь от меня продолжения. Она знала, кто я, также давно, как знала, кем является она сама. Цыкнув, я прошептала: — Да, — театрально закатив глаза из-за её хитрого взгляда, я призналась: — я дивергент. — Я тоже, — коротко бросила она, отвернувшись от меня. — Давно ты поняла? — спросил Фор, медленно выговаривая каждое слово. — Когда начала изучать тему. — Что тебе об этом известно? Софи вздохнула и вытянула ноги перед собой. — Да всякое, — ответила она, — что вас интересует? — Для начала, откуда мы взялись, — посмотрев на Фора, сказала я. — Во времена старой цивилизации, — начала рассказ Софи, — до того как Город обнесли стеной и до Войны спровоцировавшей это, некая организация, занимающаяся то ли генетической инженерией, то ли генотерапией — в разных книгах написано по-разному, решила создать поколение людей с идеальным геном. Поколение людей, не подверженных никаким пороком. Но эта организация потерпела крах, многие их попытки создать идеальных людей не то, что не увенчались успехом, а потерпели тотальную неудачу. Так появились люди, которых они прозвали «генетически грязные». Из-за разделения на «чистых» и «грязных» среди людей родилось недовольство, породившее в итоге войну. Эту войну называют «Чистка». Последствия войны было катастрофическим, большая часть мира была уничтожена. Но война со временем закончилась, а проблема с «грязными» генами осталась. Так образовался этот Город, про эту часть истории в книгах, кстати, очень мало упоминаний. Якобы в Городе, в изоляции от внешнего мира, должны были проявиться люди с «чистыми» генами, но кем-то, опять же никакой конкретной информации в книгах, Город был разделен на фракции, чтобы наоборот помешать этому проявлению «чистых». Люди, которые подходят определенной фракции, — это люди с «грязными» генами, потому как каждая фракция, помимо определенной благодетели, олицетворяет также и определенные пороки. К примеру, Дружелюбие — это фракция «двуличных», так как мы не хотим начинать и поддерживать конфликты, однако лжем во имя этой цели. А дивергенты — это люди с «чистыми» генами, то есть такими же генами, какие были у человечества до неудачных игр с природой. — Но какой смысл охотиться на дивергентов и уничтожать их, — задумчиво протянул Фор, — если они, выходит, удачные результаты неудавшегося эксперимента с Городом. — Вероятно, — также задумчиво ответила Софи, — люди, что начали «охоту» на дивергентов, являются генетически «грязными». И, опять же вероятно, за сто лет после Чистки, у них на уровне ДНК записалась такая извращенная форма инстинкта самосохранения. То есть в Чистку «чистые» охотились на «грязных», а теперь все с точностью да наоборот. — Поэтому Лидеры охотятся на дивергентов? — выпучив глаза, я провела руками по волосам. Дыхание то и дело сбивалось от негодования вперемешку со страхом.- Потому что наши предки убивали их предков? — Кто знает, — пожав плечами, проговорила Софи, — не стоит ли за всем этим кто-то третий? Мы не слишком-то много знаем о мире за Стеной. Помимо Панема. Хотя и Панема вопросов не убавляет. — В каком смысле? — Кто-то же устроил все те взрывы, что разрушили целую страну, — Софи задумчиво водила ногтем указательного пальца по нижней губе, сощурив при этом глаза.- И если Город задумывался как эксперимент, кто-то же должен был наблюдать за его ходом снаружи. — Я не понимаю одного, — хмуря брови, протянул Фор, — книги с такой важной информацией находятся в свободном пользовании у Эрудитов? Речь идет о знаниях, которыми не владеет более никто в этом Городе. — Ну как сказать, — пробормотала Софи, — не совсем в свободном пользовании. — Что это значит? — жестко спросила я, опасаясь услышать более волнующий ответ, чем тот, к которому я была бы готова. — Конкретно эти книги с историей Чистки, — медленно проговорила она, намеренно не глядя ни на кого из нас, — я взяла не в библиотеке. — Ты, мать твою, издеваешься, — ошарашено прошептала я.- Только не говори, что ты умыкнула их во время экскурсии. — Какой экскурсии? — спросил Фор, не мало удивленный моим ругательством. — В прошлому году у нас была экскурсия в главном здании Эрудиции, — вместо меня ответила Софи, — нас водили по лабораториям, рассказывали всякое. Завлекали к себе, словом. — Калеб всю экскурсию был рядом, — припомнив тот день, заметила я, — а вот тебя я что-то не везде помню. Софи раздраженно цыкнула и сложила руки на груди. — Помнишь такого крупного экскурсовода? — спросила она у меня, но я отрицательно покачала головой, потому как на экскурсии скорее слушала экскурсовода, чем разглядывала его.- Его звали Ганс, огромный такой, как шкаф. А ума с горошину. Эрудит, называется. В общем, он все кичился, какие важные дела тут делает и какое серьезное место занимает. Я ему сказала что-то вроде «готова поспорить, ты не настолько важен здесь, чтобы знать, где живет Лидер», а он повелся на это. Когда мы пришли в другую лабораторию, и пришел новый экскурсовод, мы с ним улизнули. Поднялись на лифте на последний этаж, а там апартаменты Лидера на самом деле были. Ганс был так доволен собой, у него разве что хвост как у павлина не распустился. Может, он хотел еще пущий эффект произвести, предложил мне зайти туда, мол у него был ключ от всех дверей. — И ты, конечно же, не отказалась, — сквозь зубы предположила я. — Смеешься? — выдохнула Софи.- Если в библиотеке всех Эрудитов были интересные книги, то у их Лидера в закромах явно хранилось что-то покруче. — Я ушам не верю, — пробормотал Фор, качая головой, — ты грабанула Джанин Мэтьюз? — Я взяла на временное пользование книги, которые она, немного покрысьи, прятала у себя. — Ты не представляешь, что может произойти, когда она во-первых, обнаружит пропажу, а во-вторых, узнает, кто украл ценные книги, — делая акцент на каждом слове, проговорила я, для кучи активно жестикулируя. — Я представляю, — спокойно ответила Софи, посмотрев на меня, — но меня это не пугает. Эти книги я взяла не из праздного любопытства, в них написано о моей природе. Я не стыжусь того, что мне пришлось обокрасть Джанин, чтобы узнать это. — Тебя это не пугает, пока ты не сталкивалась с Джанин, — предупреждающе проговорил Фор. Судя по выражению его лица, он пребывал в не меньшем шоке, чем я. — От чего же, — хмыкнула Софи, — она почти каждый здесь ошивается. Треплет Джоанне нервы. — Она приходит одна? — резко выпрямив спину, спросил Фор. — Нет, — пожала плечами Софи, — с каким-то блондинчиком из Бесстрашия. — Эриком, — сказала я Фору, и тот согласно кивнул. — Джоанна, между прочим, — протянула Софи, внимательно разглядывая листву дуба над головой, — говорит, что этот не Эрик не так плох, как Джанин. Вроде как, он еще не безнадежен. — Зато Джанин абсолютно безнадежна, — процедил Фор, тоже глядя на ветки дерева над нами, — и в своей охоте на дивергентов способна зайти очень далеко.