Раздвоение реальности

А вот и новая глава! Я же обещала, что прода будет чаще появляться ;) Очень надеюсь вам всем понравится. Здесь, будет кое-что описано... эм...впервые)) Пожалуйста, оставляйте отзывы, мне будет интересно узнать ваше мнение. И еще. Я хочу поблагодарить свою бету - Notorious! Спасибо тебе дорогая огромнейшее! Я так рада, что встретила именно тебя! Спасибо за твой труд, за время, которое ты тратишь на этот бред, за добрые слова в мой адрес Т_Т Давай и дальше с тобой стараться! Надеюсь, ты не покинешь меня никогда-никогда, иначе я уйду потом в монастырь. Саранхэе! :* - Перестань, пожалуйста, орать на меня! Я прекрасно слышу, голосовые связки надрывать не обязательно, - этот человек не умолкает уже в течение тридцати минут. Каждый уголок моей квартиры буквально содрогается от грубого голоса, грозясь дать трещину в бетонных стенах. Кюхен предупреждал, что узнай о моем увлечении, Минхо возьмется за воспитание, будет долго и упорно искать во мне совесть, а если не найдет, то побьет для профилактики. Я честно пытался быть более осторожным в его присутствии, но малейшая ошибка привела к необратимому результату. Спрятанный в книге мешочек каким-то образом попал в руки хена, становясь причиной его разрушительной силы. - Ты что, совсем рехнулся? Хочешь, чтобы я по головке тебя за такое погладил? Ты наркоман! Понимаешь? - Не называй меня так! Я всего лишь балуюсь, - откидывая в сторону подушку попавшуюся под руку, в тон ему голосил и я. Моя родная мать никогда не позволяла себе такой роскоши – кричать на сына во всю силу, как делал сейчас мой друг. На его лице читалась явная неприязнь к содержимому пакетика, и он со злостью швырнул его на рядом стоящий стол. - Ты думаешь баловаться наркотиками, - он выделил последнее слово интонацией, – это нормально? Это не игрушки, Тэмин. Его тон сменился, теперь он был тих и серьезен, но облегчения от этого не было никакого. Предстояло еще услышать уговоры, те ужасные истории про летальный исход, какие затраты кокаин влечет за собой и т.д. Да, он стоит большие деньги, но я зарабатываю и могу позволить себе побаловать собственный организм. За полгода я покупал кокаин только три раза, рассчитывая количество каждого приема, порой, полностью не употребляя его по несколько дней. По словам Кюхена, нет необходимости делать большие понюшки: для поддержания духа хватит и небольшого количества, в другом случае это уже будет считаться наркотическим опьянением – как раз то, что я испытал в первое знакомство с ним. Я хотел объяснить все Минхо, но он в итоге лишь бы покачал головой, указывая на мою постепенно проявляющуюся зависимость. - Я ведь не злоупотребляю… - Вот она причина твоего изменения, - продолжал он, смотря в пол мутным взглядом. Он был еще зол, но держался из последних сил. Поэтому я не решался подходить. Красный огонек все еще мигал для меня. - Но эти изменения не такие плохие, - все еще пытаюсь доказать свою правду. Терять друга из-за кокаина я не хочу, но и кокаин не должен страдать. – Слушай, Мино, - я пытаюсь привлечь его внимание. Безуспешно. Он ушел с головой в свои мысли, и, если сейчас я не поймаю за конец ниточку и не соединю вновь наши судьбы, мы потеряем друг друга. Я сажусь рядом с креслом на пол и кладу руки на его колени, заглядывая в хмурое лицо. - Мино, я не наркоман. И никогда таковым не стану. Но сейчас мне это нужно, понимаешь, - вижу, что смог привлечь его внимание. Теперь главное продолжать говорить. Убедить. Показать свою сильную сторону. Он ошибается, если думает, что я маленький хилый мальчик, ступивший на ложную тропу. - Когда я принимаю это, - киваю в сторону журнального столика с пакетом снежка, - мне становиться легче. Это не галлюцинации и не кайф, которые с такой страстью описывают наркоманы после очередной дозы… У меня все в порядке. Продолжить мне не дал Минхо, так нагло прервавший только начавшийся рассказ: - Ты себя в зеркале видел? Тэмин, ты, черт побери, наркоманом становишься! У тебя зрачки размером с радужку, посмотри только! И опять я слышу в его голосе презрение. Ему будто и вовсе не хочется слушать мои жалкие попытки оправдаться. Я хочу, чтобы он понял, прочувствовал, сменил гнев на милость, но только вновь натыкаюсь на стену непонимания. - Знаю, это одно из действий кокаина. Это постепенно проходит. - Ага, и тогда ты снова принимаешь свой возлюбленный порошок. И так постоянно. Ты даже не даешь им «пройти», они у тебя все время такие, как у всех представителей этой расы! Больше я не мог терпеть. Чувствую, что сам с собой разговариваю, зову, пытаюсь найти отклик, но кругом пустота. Почему он так жесток? - Сколько можно?! - я не выдержал натиска - всякому терпению приходит конец. – Зачем я вообще тебе что-то доказываю? Ты и слушать меня не хочешь, а не то чтобы понять. Вот она разница. Я метался по комнате, иногда кидая взгляд на удивленного Минхо. Он выпрямился в кресле и теперь внимательно следил за моими передвижениями. - Мы сделаны из разного теста. Тебе никогда не понять, как жить, не имея за спиной ничего! Какого это – просыпаться с мыслью, что тебе нужно найти денег, дабы помочь матери заплатить за квартиру, потому что она не может работать и у нее плохо со здоровьем. Ты идешь на заработки, а времени на личную жизнь не остается. Никакого веселья, друзей, счастливых минут с любимой девушкой. Покупаешь себе телефон, простой, лишь бы звонить, а кроме домашнего номера и еще пары человек с работы в телефонной книге пусто. Знаешь, почему я тогда пошел на вечеринку и принял условия Кибома? Пошевели мозгами и подумай, почему я согласился подружиться с тобой! Одиночество съедает. Ты вроде живешь, дышишь, питаешься, но все по инерции, ведь так надо. А там, внутри, нет огонька! Есть простейшее – амеба, вот именно это животное в полной мере описывает тебя. Эта пустота окутывает с головой, - я отвернулся к окну, провожая взглядом уходящее за горизонт солнце. – А затем находишь то, что может поднять выше на несколько уровней. И ты уже не низшее звено цепи питания. Ты хищник. Вскоре понимаешь: окружающая действительность не настолько ужасна, как казалось. Жизнь приобретает краски. Можно с необычайной легкостью решить задачу, мучившую тебя продолжительное время. Можно найти хорошего друга и принять его со всеми плюсами и минусами. Можно работать не покладая рук, не из-за чувства долга, а ради интереса. Все, за что бы ни взялся, получается! Стоит только подумать о желанном - получаешь это в следующее мгновенье. Ты, - вновь поворачиваюсь к Минхо, чтобы взглянуть в его глаза, - не поймешь. Мы на разных полюсах. Я пытаюсь достучаться до тебя, но ты не слышишь, даже не пытаешься. Стремишься огорошить меня общепринятыми фактами, выставляешь меня глупцом на своем фоне. Почему ты полагаешься на чужие доводы и законы? Когда я узнал о твоей симпатии ко мне, во главе стояли собственные чувства, а не навязанные обществом мнения. Я принял тебя таким, какой ты мне открылся. Так почему, Мино, ты делаешь все наоборот? Не общайся со мной, если таким я тебе противен. Джонг, Кибом, я уверен, они будут рады твоему возвращению в их компанию. Он сидел на кресле все так же хмурясь, оценивая сказанные мной слова. Для меня это было пыткой. Я не знал, какие выводы он сделает и что ответит на мое признание. Возможно, плюнет в лицо, уйдет, хлопнув дверью, вычеркнет меня, как неподходящее предложение в его идеальном рассказе. Последней надеждой оставалась его любовь, такая неправильная, противоречащая морали, но любовь. И я люблю в ответ. По-другому, но люблю и терять его не хочу. Минхо медленно приблизился и, сжав мои плечи своими крепкими руками, прошептал: - Я не одобряю твое увлечение, но и запрещать не смею, - он опустил голову, вглядываясь в пол, подбирая нужные слова. Ему тяжело давался ответ. А я ждал, ждал, как виновный в суде, свой приговор. - Если ты чувствуешь себя с ним лучше… Но пообещай, что ты НИКОГДА, - он смотрел со всей строгостью, сжимая до боли мои руки, - не станешь зависимым наркоманом. Скажи мне, если понадобится помощь. Все время я буду рядом и буду следить, чтобы твое баловство не переросло в крупную игру. Никогда больше не прячь от меня правду. Смог? Я выиграл? Вот так просто? Он поверил. Обнимая Минхо, я расслабился. Дружба сложная штука, но доверяя друг другу, открываясь с самых худших сторон, мы становимся ближе. Только настоящий друг сможет принять тебя со всеми изъянами, будь то материальное положение, трудный характер, вредные привычки или преступления. Мой минус был ужасно неправильным для Минхо, но он поставил меня как человека на первый план, отбросив посторонний вздор и принял таким, каким я стал. Благодарю тебя. * * * Весь мир - театр, а мы актеры. Кто-то играет лучше, кто-то хуже. Первые получают главные роли, вторые же так и остаются в тени. Я, будучи третьим звеном, наблюдал за чужой игрой со зрительского места. Даже в мечтах никогда не мыслил подняться до их уровня, считая себя недостойным таких привилегий. Но это было ошибкой прошлого. Теперь вокруг меня крутились все, да что говорить о людях, если вся вселенная принадлежала мне единственному. Кокаин поменял все в корни. У меня не было никаких обязанностей, одни лишь права, и я пользовался ими, как мог. Использовал окружающих для собственной выгоды в своих интересах, чувствуя свою важность над ними. Минхо старался не обращать на это внимание. Даже если он не понимал моего всепоглощающего восторга, он все еще оставался самым близким и нужным мне человеком, словно вдох кислорода для утопающего. Хотя он не оставил попытки отучить меня от вредной привычки, требуя с каждым разом больше ответственности и разумных заключений. А я, по правде сказать, слушал замечания только для его собственного успокоения. Все же между нами находился некий промежуток, яма, разделяющая наши миры на два противоположных. Но как сблизиться с ним? Что нужно сделать? Мне хотелось убедить его в плюсах приема снежка, показать все прелести моей жизни после его приема, но Минхо метал в меня копьями свою неприступность. Поэтому лучшим вариантом было просто закрывать глаза на скачущие между нами разногласия. - Ну, как тебе? – обратился я к другу для оценки своего внешнего облика. Мы согласились пойти на вечеринку Кюхена в честь его новоселья в новом доме. Без Минхо я никуда бы не пошел, но, как ни странно, он с энтузиазмом принял то приглашение. В этот вечер должны были прийти все друзья, которых он горел желанием увидеть. К тому же нам не мешало отдохнуть, разбавив другими лицами нашу компанию. Все время быть вместе стало повседневным занятием. Из школы мы напрямую шли ко мне и просиживали в комнате остаток дня, лишь иногда прогуливаясь по улицам Сеула. Каждая перемена была занята совместными разговорами и играми. Развеяться хотели мы оба, поэтому сейчас, после похода по магазинам и покупки новой одежды, каждый занимался собственным делом. Минхо старательно сбривал остатки щетины, не успевшей еще загрубеть на молодом лице, то вытягивая губы в трубочку, то двигая ими в разные стороны. Сейчас, заметив меня на пороге ванной комнаты, он отвлекся от столь важного дела и деловито изучал мой наряд. - Футболка не смотрится с джинсами, - сделал он умозаключение, все еще продолжая бегать по мне глазами, - или наоборот. Не смотря на обилие пакетов с новой одеждой, на мне была моя собственная, изрядно поношенная, поэтому Минхо заметил эту аферу. - Марш переодеваться, - предвидя мое еще несказанное вслух возражение, приказным тоном голосил он, - иначе я сам тебя раздену. Он уже стягивал с крючка полотенце и, хлопая им по своей ладони, угрожал, хищно при этом улыбаясь мне. Если бы я вовремя опомнился, то не бегал по всему дому от так и наровившегося приложиться к ягодице полотенца. Подобное случалось часто, мы резвились, как малые дети, без сознания падая затем на пол, чтобы выравнить тяжелое дыхание. На сборы оставалось мало времени, но от игры отвлекаться сейчас тоже не хотелось. Я собирался спрыгнуть с кровати, пытаясь избежать очередного хлопка белой тряпицы, но угодил прямиком в захват рук Минхо. Его ноги, принимая ярые попытки удержать нас обоих, в итоге сдались, повалив нас на мягкие матрацы. Почувствовав чужое тело, сдавливающее своей тяжестью мою грудную клетку, я открыл глаза и увидел лицо друга в нескольких сантиметрах от моего. От такой близости можно было почувствовать мятный аромат лосьона, нанесенного им минутами ранее. Мой взгляд непроизвольно вновь и вновь фокусировался на пухлых, чуть обветренных губах. Интересно, если их увлажнить они примут былую нежность? Чужое сердце усиливает свой ритм, от чего дыхание иногда прерываясь, обжигает приятной теплотой оголенную шею. Интригует… Чужие прикосновения все еще неприятны, но сейчас возгорающийся интерес притупил все остальные чувства. Собственное желание подгоняет плеткой к активным действиям, и я постепенно начинаю сокращать расстояние между нашими губами. Что обо мне подумает Минхо, и что подумаю сам я - неважно. Меня сейчас волнуют другие более важные вещи. Мир замирает на неопределенное время, каждый миллиметр дается с трудом, я приближаюсь урывками, боясь, наконец, достигнуть конечной цели. Губы Минхо мягкие и обжигающе теплые. Невесомое прикосновение к ним отдается в висках тяжелым стуком барабанной дроби. Эти губы сейчас дарили мне удовольствие, разум был в тумане. Одно наслаждение, плевать на существующий мир, на его взлеты и падения, на его гнилое содержание или восхваленную поэтами оболочку. В моем сознании сейчас только эти манящие прикосновения. Отстраняясь, я с каждым разом все смелее примыкал к ним, аккуратно целуя то верхнюю, то нижнюю. Это детское блаженство продолжалось еще долго если бы я не почувствовал влажный язык, вторгающийся ко мне в рот. Было мокро, скользко, даже в некоторой степени противно, но я не смел разрывать поцелуя. Минхо увлекал мой язык в неведанный танец, заставляя неумело повторять его движения. Он провел им по моим губам, после опять переплетая языки и даря новый прилив ощущений. Его руки поглаживали макушку, слегка зажимая волосы между пальцами, еще больше спутывая мои ощущения от поцелуя. С каждой секундой язык Минхо становился все напористее и грубее, жар его губ буквально раскалял, а я плавился под ними, как кусочек льда на разогретой сковороде. Чужие руки уже блуждали по телу сквозь ткань футболки, комкая ее в ладони при этом несильно щипая кожу. Они ласкали грудь, переходя после на шею, прижимали голову еще ближе, позволяя углубить поцелуй, бродили по рукам, переплетая наши пальцы… Но я был не настолько увлечен, чтобы попрощаться со здравым смыслом, поэтому действия Минхо пресеклись мной, не получив дальнейшего развития. Дать ему что-то большее я не в состоянии. То, что было мгновением ранее всего лишь опыт, моя маленькая шалость, не более. Будь я тогда в трезвом уме, не было бы даже поцелуя, но сейчас мое сознание полностью во власти кокаина. Именно он подстрекал меня попробовать что-то новенькое, что-то неправильное и запретное, а я шел на поводу своих желаний, оставляя здравый смысл запертым в глубине сознания. С каждым разом, глядя на эту манящую белоснежную кучку порошка, я хотел вдохнуть как можно больше, заполнить легкие и всего себя до предела. Доза все увеличивалась, Минхо становился раздражительнее… А я все больше обманывал. Только кого? Его или себя? Почти каждый день пакет проверяли на наполненность, отмечая примерное количество употребленного мной порошка. Приходилось искать обходные пути, и вместо кокаина там был крахмал, мука и прочие порошки, хоть как то похожие на наркотик. Но если дозы становились больше, удовольствия от них уменьшалось… Держать себя в руках становилось все сложнее… - Тэ, - все мысли разом исчезли из головы, испуганные глубоким тихим голосом его обладателя. Мои глаза сфокусировались на лице, которое казалось таким испуганным, будто увидело собственную смерть. Я нахмурил брови, размышляя отчего Минхо мог быть таким шокированным. - Я... прости, - его руки соскальзывают с моей талии, но глаза все так же смотрят на меня не отрываясь. Он пытался предугадать мои следующие действия или слова, искал намек на назревающий скандал. Этот порыв эмоций мог обернуться для него сильнейшим ураганом за всю историю человечества. Я бы разорвал его в клочья и повесил на стену вместо украшения, как головы убитых животных, гордясь таким трофеем, если бы сам не сделал первый шаг. Обвинять его было глупым поступком, поэтому я подарил ему лучезарную улыбку, а после, чмокнув в нос, вырвался из его плена. Убежал на кухню с криками: - Одевайся извращенец, опоздаем! Смешно. Я смешон. Но поцелуй – единственное, что я могу дать взамен его чистой любви и заботе ко мне, он стал предметом извинения и одновременно средством оплаты. Хотя… - Я замерз, - мы стояли на улице дожидаясь заказанное такси. Мои руки грелись в карманах, а ноги леденели на ветру. Тонкие джинсы с многочисленными дырками и заплатками разноцветной ткани никоим образом не спасали от холода. Все же теперь на мне была абсолютно новая одежда, купленная в одном из самых модных молодежных магазинов. Красота требует жертв. Этой жертвой, по-видимому, станет все, что находится ниже пояса. Минхо не отвечал. Он даже не смотрел в мою сторону, не говоря уже о полноценном разговоре. Вероятно, недавний поцелуй выбил его из колеи и сейчас он находится далеко от меня, где-то в дебрях своих размышлений. Такси подъехало, когда я уже готов был распрощаться со своими конечностями, а потом выпить за упокой их бренных душ. В салоне я тоже не услышал ни словечка от друга, сидевшего в отличии от меня на переднем сидении. И кроме как ждать возвращения прежнего Минхо мне больше ничего не оставалось. Было бы интересно узнать о чем он думает, как воспринял мою шалость, что могло бы случиться не сумей он остановиться… Меня бы изнасиловал влюбленный по уши друг? Вокруг мелькали огни погружающегося в ночную жизнь города. И если раньше с заходом солнца жизнь для меня становилась такой же темной, как и неосвещенные улицы, теперь я, сняв пелену с глаз, любовался причудами ранее незаметных вещей. Далеко и одновременно близко я нахожусь сейчас к себе самому. Меня будто усовершенствовали, но основой осталась истасканная тряпичная кукла внутри, временами трезвонящая в колокол, напоминая о своем существовании. В такие моменты я стараюсь снова принять достаточное количество кокаина и забыться в том, что приносит большее счастье, в том, что правильнее и нужнее. Хочу жить так, как позволяет мне порошок: только с ним я могу забыть себя, став нечто большим. Уже прошло достаточное время после последней понюшки, моя резвость начинает угасать, уступая место прежним стенаниям. Главной целью является найти нужных людей, спросить у них наличие порошка и утонуть в блаженном кокаиновом океане. Опять. Я стоял полон нетерпения около входной двери рука об руку с Мино. Тот все так же не смотрел в мою сторону. Дом Кюхена, кстати говоря, был огромен. Мне оставалось разинув рот осматривать комнату за комнатой. Непонятным было только то, зачем одному человеку столь большая по размерам жилая площадь. Хотя для шумной и немаленькой компании как сейчас - в самый раз. Наконец, я мог отдохнуть с теми, кто понимал меня, занюхнуть с ними добрую порцию снежка, упасть на мягкие диваны и, покуривая кальян рассуждать о насущных проблемах. Теперь я полностью доволен. Не омрачал даже тот факт, что рядом находились Кибом, Онью и некоторые из моих неприятелей, но прошлые обиды забылись, слишком утомительно тратить свое драгоценное время на пустяки. Я просто наслаждался своим состоянием, не замечая косых взглядов хёна, его одергиваний и очередных нравоучений. Все развлекались в силу своих способностей, и я не исключение. Кто-то ушел под руку с изрядно набравшейся девушкой наверх, кто-то допивал остатки коктейля, закуривая скрученной только что сигаретой, а кто-то припадал к новой кокаиновой дорожке. - Тэмин, ты все кокс, смотрю, дуешь, - не без усмешки смотрел на мои действия Кюхен. Его сосед в это время отмерял из двух пакетиков разное количество порошка, смешивая и после чего разделяя на ровные кучки. Мне жестом предложили испробовать то, что называлось «спидбол» - смесь кокаина с героином. Что-то новенькое, еще неизведанное мной, притягивало своим ароматом. Люди нагло лгут, отрицая его наличие. Для каждого этот запах особенный, отличающийся своей неповторимостью . Например, для меня он пахнет туманным утром свободной природы, прохладным ручейком оазиса в знойной пустыне, лазурным пламенем горящей кометы, холод которого пробирает до костей. Прелестно. От этой смеси мне обещают большее удовольствие, она сильнее обычного кокаина, эффективнее. - Мне кажется или ты злоупотребляешь моим невмешательством, - совесть в лице Минхо не заставила себя ждать. Скорее всего, он уже дважды убил меня в своих мыслях, поджег тело и развеял прах в пропасти Гранд каньона. Я уже хотел в очередной раз оправдаться, как в разговор включился голос раздраженного хозяина вечеринки. Кюхен упорно отстаивал мои права, Минхо с такой же твердостью выдвигал свою точку зрения, оспаривая мнение друга. Мне было любопытно наблюдать за их перепалкой, улыбаясь, я даже провоцировал их на еще больший скандал, подливая масла в огонь своими замечаниями. - Придурок! Сажаешь его на наркоту, а о последствиях кто думать будет? Я пытаюсь уберечь, а ты все больше погружаешь его в это дерьмо! – свирепствовал Минхо. Кюхен, порядком уставший спорить, рухнул на диван, и, закинув при этом ногу на ногу, покосился на оставшиеся крупинки спидбола с моего края стола. Мы многозначительно переглянулись, даже во мраке комнаты я поймал его подмигивание, отвечая тем же жестом. - Ладно, ладно, успокойся. Я понял, ты слабак, у которого каждая жилка трясется при виде порошка. Но, милый мой, мы не виноваты в твоей фобии, разбирайся с этим сам. Скажи еще своему папочке полицейскому о нарушении закона, арестуй нас, ты ведь мальчик правильный. Тэмину, я думаю, в нашей компании будет куда веселее. Не пламенная ты совсем харизма, Минхо. Молчание в нашем кругу разбавлялось лишь громким смехом и чужими нетрезвыми разговорами и шумной музыкой в большой гостиной. На кухне, за столом с мягкими диванами, сидела небольшая группа любителей понюхать кокс или героин или то и другое сразу, разбавляя их терпким коньяком. Каждый, кто стал свидетелем столь увлекательной перепалки, замер в ожидании. Все задумывались о следующем шаге, который может предпринять Минхо. Признаю, он произвел впечатление разорвавшейся бомбы. Когда он с вселенской злобой рухнул рядом со мной, сжимая кулаки со словами «насыпай, умник», то привел в замешательство не только меня, но и секундой ранее улыбающегося Кюхена. - Что за выражение? Ты слышал меня, приступай к делу, делай из слабака достойного вашего общения ХАРИЗМАТИЧНОГО человека, - он буквально уничтожал взглядом сидящего напротив язвительного друга, используя ранее сказанные им слова. Я не ошибался, ты действительно подвластен чужому мнению. Оказывается, это не соревновательный дух, о котором твердят все твои знакомые, они просто не видят тебя так, как вижу я. Ты тот, кто маскирует свою сущность за мощной бравадой дерзкого характера и наигранной независимости. Уверен, что в один прекрасный день ты сможешь показать мне свою самую трагичную сторону характера, уязвимое место, скрытое в глубинах деланной твердости. - Хочешь стать таким же наркоманом? – спустя время очнулся Кюхен. Все это время он пристально следил за изменениями поведения Минхо, как бы давая ему время на отступление. – Принимать участие в осквернении твоей невинной души этой дрянью, как ты сказал, я не буду, - кидает мне полупустой пакетик порошка. Если я все правильно понимаю, то именно я должен открыть двери непросвещенной душе в нашу обитель. Странно, но я согласен. Под чутким руководством, дрожащими руками разделяю белую горку на две равные полосы. Минхо, если мы станем от этого ближе, я буду безгранично рад. Не будет злости, ссор, обид, ограничений. Вот только не нанесу ли я тебе больший вред? Он сомневался, я видел его нерешительность и эти ярые попытки заставить себя уйти как можно дальше от глупой затеи. - Вдыхай резко, не медли, одну за другой, - инструктирую, перед решающим прыжком. – Тебе понравится, обещаю… - Мой нос! – со слезами на глазах скулил Минхо. – Мне туда железо раскаленное залили! Мне было жаль, но эту стадию не миновать, подобная реакция встречается у всех, кто первый раз вдохнул порошок. Со временем эта жгучая боль проходит, принося вслед страданиям сладкое наслаждение, как извинение за причиненные неудобства. Я протянул маленькую коробочку, желая помочь хёну избавиться от неприятного ощущения. - Она фруктовая, облегчит жжение, - в ответ на его недоверчивое выражение все еще держу в руках спасительную ниточку. Он вдыхал сладкий запах уже через секунду, пытаясь уменьшить болезненные ощущения. Постепенно взгляд менялся, лицо уже не искажалось в приступах гнева, приобретая живой оттенок. Он медленно осматривал все детали комнаты, каждого человека входившего в его круг обзора. Первое впечатление самое запоминающееся, оно оставляет глубокий след, как рану на идеальном теле. Вот только она настолько приятно кровоточит, что хочется ее вновь безжалостно разодрать в клочья, испытывая пьянящую боль. В память часто врезаются воспоминания моего первого опыта, те непередаваемые моменты вселенского ликования и свободы. Поэтому я молчал, не смея прерывать знакомства Минхо с новым ему миром, завуалированным повседневной рутиной. Не только я ожидал его первых слов - вся наша компания за столом с улыбкой наблюдала за изменениями друга. - Тэ, - наконец он обратился ко мне. Даже в полумраке гостиной я видел его увеличенные зрачки, прожигающие меня насквозь своим пламенем. - Добро пожаловать, - я поцеловал в его мягкую щеку, легко и не настойчиво, в знак своего гостеприимства. Что чувствует один человек, находя отклик от другого, будь то легкая улыбка, дружеское объятие, поддержка или понимание, думаю, знает каждый. Эта радость настолько осязаема, настолько приятна, что подкупающе щекочет в грудной клетке. Сначала получаешь уйму оскорблений насчет твоих неправильных позиций, наставления и косые взгляды, но затем все приходит в норму, налаживается. И нет больше расхождений во взглядах, только приятный лепет лучшего друга, голова которого лежит у тебя на коленях. - Мягкие, - тереблю его волосы на макушке. Они достаточно длинные, немного волнистые и невероятно гладкие. Минхо все так же восторгается новыми ощущениями, он только получил возможность видеть, для него все сейчас имеет смысл, каждая замеченная пылинка становится предметом фантастического самозабвения. Мы выяснили все детали. Кого нужно было казнить, кого помиловать и за что. Разговор теперь был куда проще. Наши глаза и умы были едины, мы будто стали одним целым организмом, работающим синхронно не ощущая пространства и времени. - Тэмин, зачем ты начал? Понять, что он имеет в виду, не составило труда. Комната. Поцелуй. Мой порыв любознательности. Будь Мино не в наркотическом опьянении, столь щекотливого вопроса не прозвучало бы, но его смелость возросла, а недостающие пазлы прошлого беспокоили с той–же силой. - Поддался ощущениям, - смотрю в глаза, чтобы придать уверенность словам. - Но ты не из таких. Замешательство. Вот что овладело им. Скажи я, что это было игрой – разобью сердце, надежду и вдобавок его самого. Он нужен мне цельным, полным жизни. Этот драматизм неразделенных чувств не к чему. Мучения, слезы и ненависть тоже. Впервые меня любят и ценят. Вот только попробовать на зуб собственную власть, поиграть чужой жизнью хотелось до жути. Теперь я главный режиссер! Двойственное желание. Это как заставить любимое животное сквозь боль и мучения сторожить хозяина. Оно, как самое преданное существо, отдаст последний вздох за твою сохранность, заберет страдания, обменяет свое бьющееся сердце на твое угасающее. Неужели Минхо именно такую роль получил в моем спектакле? - Ты тоже «не из таких». Любовь не делает людей прокаженными. Обрекать себя на прозвище «гей» мерзко, не находишь? Все мы испорчены в силу своих аппетитов. Мне нечем удержать его подле себя. Все мои действия приведут к плачевным результатам, о которых я уже ранее неоднократно думал. Помощь пришла, однако, с неожиданной стороны, уже дважды. Кюхен ясно дал понять, где мне завязать узел, с какой силой, как приласкать и как наказать. Возможно, я поступаю как эгоист, преследуя собственные цели, помогаю другу тонуть в неге воздушных выдуманных грез, а сам маскирую пути выхода. Мино, ты простишь меня. Это для нашего с тобой счастья. Скверная ошибка.