любовь без конца

Молчание тяжёлым грузом повисло между ними. Так и стояли безмолвными каменными извояниями, ловя взгляды друг друга, как бы пытаясь прочесть по глазам то, что нельзя было выразить никакими словами. Но во взоре демона Татьяна, как не старалась, не могла прочесть ничего кроме спокойствия и холодной сосредоточенности. Весь он как бы излучал непроницаемую умиротворённость, сквозь которую нельзя было разглядеть ни чувств его, ни эмоций. И всё же Татьяна ощущала во всей его тёмной сути слабое волнение. Могло ли быть такое, что в его тёмной душе (если, конечно, у демона есть душа) пылал тот же водоворот чувств, эмоций и восторга, что горели в её груди. Но это молчаливое созерцание должно было когда-то прерваться. Татьяна, превозмогая себя, наконец, смогла оторвать стопы от пола и сделать неуверенный шаг навстречу незванному гостю. Превозмогая волнение, которое, должно быть, всецело отражалось на лице девушки, она ухватилась за край стола, чтобы не упасть. Теперь друг от друга их отделяла всего лишь пара шагов, которые девушка просто не могла преодолеть. Она давно ждала этой встречи, каждый день готовилась к ней, и вот теперь, когда наступил ожидаемый миг, Татьяна не могла вымолвить ни слова, да и не знала, что сказать. А во взоре демона появилась какая-то слабая насмешек, этот взгляд как бы спрашивал : "так, что же? Ты так много хотела мне сказать, отчего же теперь молчишь?". На что Татьяна не находилась что ответить и лишь досадливо молчала. Наконец, девушка собралась с духом, набрала в грудь побольше воздуха и заговорила. "Я столь долго ждала тебя..." - Она выдержала небольшую паузу. - "я знала, что найду тебя здесь". И она замолчала, да и что было говорить, когда никакие слова не могли выразить то, что она чувствовала сейчас. И в этот миг в глазах демона холодное спокойствие сменилось нежностью и теплотой. И он раскрыл девушке свои объятия, облегчение обжигающей волной пробежало по телу, стена между ними рухнула, и Татьяна с лёгкой улыбкой шагнула к нему. Он заключил девушку в кольцо рук, она прижалась к тёмному духу, слёзы обожгли глаза, но так и не пролились. Демон поцеловал девушку в лоб, как бы извиняясь за всю ту боль, что причинил ей в прошлом. Она прижалась щекой к его плечу и заглянула в чёрные омуты глаз, что отражали её безграничную любовь. Именно сейчас Татьяна полностью отпустила свою ненависть и вернула любовь. Так, они и стояли, не разрывая пылких объятий. А после следовали поцелуи, полные нежности и страсти, и разговоры длинные, обо всём на свете до глубокой ночи. А после Татьяна уснула, спокойно, как, наверное, не спала никогда. На утро, когда она проснулась, всё уже стало, как прежде. Демона уже не было, но теперь на душе её было светло. Весь день Татьяна прибывала далеко от обыденных дел. Она улыбалась, а в душе вновь появилась энергия, желание жить по-настоящему и наслаждаться каждым мгновением вернулось. Она всё так же занималась всеми домашними делами, но разум её прибывал вдали. В назначенный час Татьяна и Мина отправились в лес, где бродили целыми днями до наступления вечера. Но сегодня девушки лишь молча шли бок о бок к мостику, что был перекинут через маленькую лесную речку, их любимое место. Именно здесь, будучи ещё совсем юной, Татьяна проводила свои счастливые дни в мечтаньях. Подойдя к мосту, и взойдя на него, подруги остановились и прислушались к тихому журчанию воды. Эти звуки вселяли чувство умиротворения. Девушки ещё немного помолчали, никто не решался заговорить первым. Мина видела произошедшие с подругой изменения, само собой ей хотелось узнать, что произошло этой ночи, хотя в глубине души и догадывалась. Мина не задавала вопросов, зная, что Татьяна сама всё расскажет, когда того пожелает. И действительно, не прошло и пары минут, как Татьяна заговорила. "Знаешь, Мина, я сегодня ночью видела его". Татьяна умолкла, на мосту воцарилась тишина, Мина изумлённо глядела на подругу. С минуту ни одна из них не могла нарушить молчание. Но вот, Мина первой разрядила напряжение. "И что же? Ты его простила?" - едва слышно спросила она. Татьяна кивнула. "Слишком долго я лелеяла обиду в сердце, чтобы его не простить", - промолвила она. - "Теперь я, наконец, смогла вздохнуть полной грудью и отпустить прошлое. Я более не могу противиться своему искушению. Знаю, что совершаю непростительный грех и преступаю все духовные устои, но я верю в свою любовь, и больше всего на свете желаю счастья, пусть и во тьме, а, быть может, мне удастся привести его к свету". Татьяна улыбнулась. Мина кивнула. "Я понимаю тебя и ни в коем случае не осуждаю. Ты поступила так, как тебе велело твоё сердце и сделала правильный выбор, ведь сердце не обманет". Немного погодя, Татьяна рассказала подруге обо всём, что произошло этой ночью, не упуская ни одной подробности. "Татьяна", - обратилась к девушке Мина, - "знаю, ты ждёшь, чтобы я продолжила свою историю, но сейчас я не в силах рассказывать. Когда я буду готова, то сама напомню тебе". После того разговора прошло много дней, а Мина ни коим образом не напоминала о своём обещании. Вскоре в деревню приехал муж Татьяны, та совершенно не хотела покидать родной дом, но, к счастью, Михаил вновь должен был отбыть на службу. Через несколько дней он вновь покинул супругу, вновь оставляя её наедине с собой. Она всё так же продолжала видиться с демоном и не только ночами, а всё время, которое была в одиночестве. И она сама стала искать уединения, отгораживаясь от всего мира и даже от Мины. Та не приминула это заметить. Мина не желала сама оставаться одна, да и Татьяну не хотела всё время оставлять с её демоном. Мина знала, к чему может привести такая любовь, и боялась за подругу. Несколько дней спустя отъезда генерала Гремина она сама отыскала Татьяну в лесу и присоединилась к её одинокой прогулке. Мина решила, что пришла пора окончить свой рассказ. "Помнится, я обещала закончить свою историю", - сказала девушка, останавливаясь, и присаживаясь, на траву. Татьяна молча села рядом и приготовились слушать. Мина приложила руки к вискам, ей всё ещё было тяжело говорить об этом, пусть и рассказывала подруге раньше. Каждый день она жила с этими воспоминаниями, и пусть они приносили боль, но та горечь была ей просто необходима. Лучше помнить всё: и счастье и страдание, но только не забвение. Для Мины оно - хуже любого горя. И теперь она собиралась поведать всё без утайки. Быть может, так ей станет спокойнее. "Я уже говорила тебе, что после смерти Луи все пытались утешить меня, проявить участие, заботу, но я видела насквозь всё их притворство, от которого мне становилось лишь хуже. Стараниями отца я вернула себе девичью фамилию, а после заперлась в своей комнате, отгородилась от остального мира. В своём горе я ничего вокруг не замечала, стала мрачной затворницей. И всё же была у меня одна отрада. Спустя восемь месяцев после смерти мужа я родила двух дочерей - Маргариту и Анабеллу. С первой же минуты я их полюбила всем сердцем. Они стали живой памятью о моём Луи. Теперь они дома, в Париже. Я не взяла дочерей с собой в новое путешествие, о чём безмерно сожалею. Сейчас им уже пошёл третий года. Несмотря на то, что они двойняшки, девочки совсем не похожи друг на друга. Маргарита неимоверно схожа со мной, а Анабелла - на Луи. Маргарита и минуты не может усидеть на месте и делает только то, что ей вздумается, Анабелла послушна и всегда что-то сочиняет, она всегда задумчива и молчалива. Но я люблю обеих одинаково сильно. После рождения дочерей я более не могла оставаться в Париже, там я задыхалась. Я взяла детей с собой и отправилась путешествовать. Под маской неизвестной леди, вечно носящей ттраур, я проехала всю Европу, побывала и в России. Я пыталась отвлечься, как-то забыть прошлое, просто отпустить его, но не смогла. Моё путешествие было лишь бегством от жизни, бегством от прошлого. Оно осталось неудачным. Ничто не могло затмить моего горя. И всё же я оставалась сильной, пыталась научиться жить дальше если не для себя, так ради детей. Долгое время я не могла вернуться в Париж. Но однажды пришлось. Уже близ города я остановилась в маленькой деревушке немного передохнуть. Там со мной и произошло то страшное и по-своему восхитительное, из-за чего я сразу уверовала и в твою историю. В той деревне царила гнетущая, истинно горестная атмосфера. Казалось, ночь правит там даже днём, а вместе с ней людей не покидает и смерть, чьим запахом было пронизано всё в тех местах. Люди боялись лишний раз выйти из дома и меня встретили без распростёртых объятий. Они верили, будто деревня и вся её округа населена пьющими кровь - вампирами. Я вначале не поверила этим росказням, но случившееся после заставило меня переманить свои взгляды на весь мир вцелом. Тогда, приехааши в это забытое Богом место, я просто желала передохнуть и дать отдых дочерям. Меня не хотели принимать ни в одном из домов, все боялись арестократки-незнакомки, ибо всех приезжих женщин они звали ведьмами, а мужчин - колдунами. На всякого смотрели с подозрением, в том числе и на меня. Сперва я не могла понять в чём причина такого необъемлего страха. Уже к вечеру я смогла остановиться на маленьком почти заброшенном постоялом дворе, сперва хорошо заплатив хозяевам. Пусть я не принимала страхи тамошних жителей всерьёз, но глядя на них, затравленных, в конец запуганных, сама исполнилась безотчётным ужасам. К счастью, первая ночь на новом месте прошла спокойно, и к утру я немного успокоилась, пусть и не смыкала глаз всю ночь. Но когда я бродила по деревне, повсюду меня приследовали косые взгляды крестьян, заставлявшие почувствовать себя не в своей тарелке. Днём я стала сведетельницей ещё одного чудовищного действа. Люди раскапывали могилы на кладбище, ища средь умерших кровопийц. У меня от такого богохульства и неуважения к смерти чуть сердце не остановилось. И всё же я промолчала и обошла их стороной. Сознаюсь, в глубине души я всё ещё верила, что Луи жив. К чему я теперь это говорю? Сейчас поймёшь. Второй ночи там не суждено было стать спокойной. Всю ночь за окнами кто-то сновал и словно дышал на стекло. Я отчётливо ощущала чьё-то присутствие, но встать и поглядеть так и не решилась. Лежала, скорчившись от страха под одеялом, и прижимала к себе малышек. Впервые в жизни я устрашилась чего-то. Ближе к утро кто-то заскрежетал по окну, будто желая войти, и он как бы просил открыть. Голос был призрачен, почти неуловим, но он был. А я всё же не открыла. Следующий день я провела в сборах в дорогу. Я приняла решение скорее покинуть это гиблое место, но пришлось задержаться ещё на одну ночь, и уж её я навсегда запомню. Где-то около полуночи в моё окно тихо постучали, так вкрадчиво, умоляюще. Вооружившись распятьем, я встала и подошла к окну. Я дрожала от страха, верно, не понимала, что делаю, но подошла. И за стеклом увидела лицо моего Луи. Я едва не потеряла сознание, чего со мной никогда не случалось, в такой уж ужас пришла. Решила, что призраком вернулся ко мне супруг мой. И всё ж в каком-то безрассудном иступлении я впустила его к себе. Очнулась, а он уже стоит предо мной и смотрит мне прямо в глаза таким тоскующим печальным взглядом. И в этот момент понимаю, что изменился он. Стоит, совсем бледен, кожа аж светится, а руки холодны, как лёд. И сам совсем не изменился с нашей последней встречи, словно только вчера простились. Тогда улыбнулся он горько, а во рту вдруг блестнули маленькие клыки, и осознала, кого за руки держу. И ужас меня объял, в мыслях лишь - как бы дочек уберечь. А Луи внезапно обнял меня и поцеловал. И тогда с сердца как камень упал, поняла, что это он, всё тот же. А вампир, призрак, какая в том разница? После он рознял объятия, подошёл к кровати и на дочек взглянул, улыбнулся и рассказать о них попросил. А после моего рассказа поведал мне свой. Оказалось, что тогда, год назад, имел он неосторожность уже заполночь заплутать и зайти в какой-то тёмный переулок, там его и подкороулил бессмертный, сперва свою жажду утолил, а после и его причастил к крови - дал своей испить. Став бессмертным, и свершив своё первое убийство, Луи уже не мог вернуться домой, хоть потому, что подвергал меня ужасной опасности, да и как, он ведь стал убийцей. Луи последовал за создателем во тьму, долгое время путешествовал с ним, но всегда оставался в курсе всех моих действий, знал и о Маргарите с Анабеллой и всей душой любил их. Недавно приехал в эти места, желая повидать других бессмертных, живущих здесь в числе других людей, да не поладили. Уже уехать собирался, да узнал обо мне и не удержался. Пришёл и уж не знал, как уйти, и я отпустить не могла. В один миг из своего забытья я вернулась в мир живых, и покинуть его вновь было не в моих силах. А между тем ночь подходила к концу, и Луи должен был скрыться от солнечных лучей на время дня. А радость от встречи была столь велика, что не было мочи проститься. Луи был готов сгореть с наступлением утра, чтобы только не покидать меня. Осознавая весь ужас того, я смогла прогнать его, но перед тем мы условились о скорой встрече в Париже. Я столь боялась снова потерять его, что была готова на всё, и новая сущность моего возлюбленного меня вовсе не страшила. Позже я узнала, что все наши знания о пьющих кровь лживы. Да, их испепеляют огонь и солнце, но распятье, осиновый кол и чеснок совершенно не опасны им. Всё это лишь необоснованные суеверия. Они вовсе не проклятые и не дети дьявола, но живут среди смертных и наслаждаются своей жизнью, хоть вечность со временем и пресыщается им. По приезде домой я вовсе не изменилась, продолжала блюсти свой траур, и к большой радости, все уж отступились от меня. С Луи мы встретились на третьи сутки и с тех пор виделись каждую ночь. Я отворяла окно, и он незримо проникал в комнату, после чего заключал меня в холодные объятия, а потом мы долго разговаривали. Он рассказывал мне о вечности, о тех истинах, что поведал Луи его создатель, и о прекрасных местах, где побывал. Луи поведал и о невероятных способностях, открывшихся ему через тёмный дар. Он мог с лёгкостью прочесть мои мысли, обладал нечеловеческой быстротой и силой, а также множеством гениев, неприсущих обычным людям. Но с первой же ночи он твердил, что никогда не поделится со мной своим даром, ибо не желал мне этого проклятия, я же просто не спорила с ним. После я вновь пустилась путешествовать по миру, стремясь заглянуть в каждый его уголок, а Луи стал моим незримым спутником, всегда советовал мне, каким путём направиться, и куда, и что мне ещё следует увидеть. Вместе мы исколесили не только Европу, но повидали и Азию, и Африку, и Индию, посетили мы и новый свет. И от тех скитаний я была в полном упоении и восторге. Полгода назад я вновь вернулась на родину, желая там задержаться, вскоре после чего Луи исчез. Долгое время я не получала от него ни единой весточки и изводила себя постоянным волнением и бескрайней тоской. Но вот, он вернулся. Вернулся на одну ночь, чтобы вновь покинуть меня. Он объяснил, что не хотел подвергать меня опасности из-за преследующих его сородичей. И, не желая отвести их гнев на меня, Луи навсегда ушёл. Разумеется, я пыталась удержать его, уверяла, что всё будет хорошо и мы что-нибудь придумаем. Но мой возлюбленный совсем отчаялся, мои уговоры не помогли.Луи сказал, что я их вовсе не знаю, и исчез. Больше я его не видела. И вновь меня захлестнуло горе и отчаянье, вновь любовь к жизни оставила меня. Я вновь пустилась бежать по миру, на этот раз оставив дочерей в Париже. Месяц назад приехала в Россию, а дальше ты знаешь". Мина замолчала, от длительного рассказа у неё пересохло в горле. Татьяна за всё время повествования не промолвила ни слова и теперь всё такая же безмолвная оцепенело сидела против рыжеволосой подруги. Некоторое время они безмолвно смотрели вдаль. Но, наконец, Татьяна первой нарушила молчание просто потому, что кто-то должен был начать говорить, и этим кто-то явно должна была стать именно она, слишком уж была измождена рассказом Мина. ""Теперь я знаю, почему ты с такой лёгкостью поверила мне", - произнесла она и замолчала, просто не зная что говорить. Мина с благодарностью посматрела на Татьяну. Сейчас им обеим была просто необходима тишина, слова были не нужны. Они встали и в молчании пошли по лесу. Но вскоре им пришлось остановиться, слишком тяжело было Мине вспоминать и переживать всё снова, а Татьяна понимала. "Я знаю, мы скоро встретимся", - наконец нарушила молчание Мина. - "Я жду его каждый день". Татьяна протянула руку и коснулась плеча подруги. Она знала, Мина ненавидит, когда её утешают, не любит слёзы, считая их признаком слабости, считая их ядом. Должно быть, если б она не любила своего мужа так сильно, она и любовь считала б слабостью. Нежная и хрупкая Татьяна зачастую восхищалась сильной Вильгельминой. И пусть каждую свободную минуту она проводила со своим демоном, но оставлять подругу одну не собиралась, ибо не по наслышке знала, что такое одиночество. Мина отвернулась. "Возможно, мы не должны были делиться друг с другом своими историями", тихо промолвила рыжевласка. - "Быть может, наши жизни должны были остаться похороненными в наших сердцах за семью печатями. Наши горестные повествования всего лишь крупицы средь таких же нерассказанных историй тех людей, чьи судьбы тесно сплелись с тайнами этого мира. И мы только слегка приоткрываем эти тайны. Но теперь, открывшись друг другу, мы должны позаботиться о том, чтобы всё это осталось только между нами". Татьяна задумалась над словами подруги, ведь она во многом была права. "Разумеется, это не выйдет за пределы наших разговоров". Мина кивнула. С тем они и окончили свою прогулку, возвратившись в дом. Вечером когда её молчаливый преследователь пришёл к ней и заключил в приветственные объятия, Татьяна задала тревожащий её вопрос. "Ты ведь однажды оставишь меня?" Демон отстранился, а девушка спокойно смотрела на него. "Ты же снова оставишь меня одну, чтобы не пятнать мне душу". Теперь это было уже утверждение. На несколько минут между ними воцарилась тишина. Но вот, он обнял её за плечи и притянул к себе, шепча в самые губы : "Нет. Я уже никогда не смогу тебя оставить. Вступить с тобой в сражение - самая большая моя ошибка. Она погубит и меня, и тебя, ибо мы более не можем отказаться от этой любви". С этими словами он припал жарким поцелуем к её устам, затягивая девушку в водоворот страсти.