любовь без конца

Последующий месяц прошёл вполне спокойно. Татьяна наслаждалась тем уединением, что давала деревенская природа. Они с Миной по-прежнему безмерно любили общество друг друга. Время от времени каждая нуждалась в полном одиночестве. И тогда девушки поодиночке бродили по лесу и по полям. Ни Татьяна, ни Мина не задавали лишних вопросов. Девушки для понимания вовсе в них и не нуждались. В таких случаях слова остаются пусты, и потом обе предпочитали предаваться своей меланхолии в одиночестве. Татьяна любила с рассветом убегать в лес, садиться на мягкую траву в какой-нибудь укромной роще и слушать окружающую её природу, замечать самое малое движение её жизни и ощущать каждой частичкой своего естества её тихое умиротворение. И она любила каждое такое мгновение, стремилась запечатлеть их в памяти подобно самой сокровенной, самой дорогой тайне. Девушка любила ветер, шелестящий в ветвях деревьев, нашёптывающий свои секреты нежным листьям, что ласково перебирал её чёрные длинные волосы, целовал едва уловимыми касаниями лицо, играл бусинами старого ожерелья, он вырывал шпильки из волос, заставляя те разметаться по плечам, трепал подол платья и как бы смеялся её попыткам прекратить его шалости. Любила Татьяна и музыку щебетания птиц, что пели свои восторженные песни утра, услаждали слух молодой княгини, шелестели крыльями, привлекая её внимание, и бесконечно болтали на своём диковинном языке. Любила девушка каждую травинку из тех, что шёлковым ковром расстилались под её ногами, обещая блаженный отдых, коим Татьяна непременно пользовалась, наслаждаясь их мягкостью и гибкостью, жизнью, что трепетала в каждой, отдавая своей любимой гостье свою свежесть. Татьяна любила каждый лист, что срывался с дерева и падал на землю, описывая перед тем замысловатые виражи в воздухе, она поднимала их с земли, нежно гладила, восторженно рассматривая, а наиболее красивые уносила с собой. Иными словами Татьяна находила в жизни леса своё отдохновение часами сидела, укрытая кронами деревьев от нещадных лучей солнца. И беспрерывно наблюдала за всем, когда же смотреть было невмоготу слушала, когда же уставалаи слушать, то просто чувствовала, ощущала, как делала всегда по жизни. Где-то поблизости в такой же роще отдыхала и её подруга. Мина, как и Татьяна,   находила в природе безграничное очарование, коим не переставала наслаждаться. Часто подруги вместе бродили по лесу, молча наслаждаясь окружающим умиротворением. Иногда они тихо беседовали, но и гулять молча было не менее отрадно. В последнее время девушки научились понимать друг друга без слов. И обе они были счастливы в те дни. И лишь одно удручало Татьяну : рано или поздно деревню придётся покинуть и вернуться в шумный Петербург с его дицемерным обществом. И этим её бесспокойства не ограничивались. Месяцем раньше она вновь окунулась в грех. Девушка всем сердцем любила демона, любила их бесконечные разговоры обо всём (сколько же интересного о мире мог рассказать он), любила каждое мгновение, проведённое с ним. Да, всё её целомудрее, вся набожность и трезвый разум кричали : "нет". Вот, только слишком часто Татьяна прислушивалась к ним и слишком часто страдала. Теперь девушка внимала лишь голосу сердца, который твердит лишь трепетное "да", и это "да" было сильнее всех предрассудков. Каждый день она безмерно раскаивалась и карила себя за пригрешение, каждое утро стыдиласьвзглянуть на своё отражение в зеркале, стыдилась даже собственной тени. Но даже если теперь ей предстояло до скончания времён гореть в адовом пламене, Татьяна ночь за ночью с головой бросалась в свой грех. И отказаться от любви к демону было выше её сил. Татьяна сознавала, ей нет оправдания, но грех её столь долеко зашёл, что отмаливать душу было уже слишком поздно. Дело осложнилось ещё и тем, что к концу месяца девушка вновь начала чувствовать себя больной. Её трясло, как в лихорадке, беспристанно тошнило, Татьяна и куска спокойно проглотить не могла, в глазах темнело, и девушка всерьёз опасалась обморока. Татьяна уже что-то подозревала, когда Мина, обеспокоенная состоянием подруги, стала расспрашивать ту о случившемся. Татьяна без утайки всё ей рассказала, и Мина без сомнений поведала Татьяне тайну - просто девушка была беременна. Девушка была глубоко изумлена этой новостью. За годы, проведённые вместе с мужем, Татьяна почти успела смириться с отсутствием детей, пусть и была ещё молода. Внешне Татьяна приняла новость со спокойной радостью, но ввнутренне она прибывала в глубочайшем волнение, сие событие стало большой неожиданностью. Но в тоже время какая-то частичка её души осталась спокойна и даже почти иступлённо равнодушна, ибо новость слишком обескуражила её. ИИ, конечно, Татьяна знала, кто приходится отцом её ещё не рождённому ребёнку, сердце всегда подсказывало девушке, что Михаил просто не может иметь детей, а уж сердцу и интуиции она всегда верила, ибо они никогда не лгали. Да, она была безмерно счастлива, но в то же время девушка просто не знала, что ей делать, слишком уж неожиданный поворот приняла её судьба. "Я безмерно рада за тебя, знаю, как долго ты этого ждала", - искренне поздравляла подругу Мина, когда они следующим утром отправились в лес. - "Вы с Михаилом заслуживаете такое счастье. Уж мне ли не знать?" . Татьяна смущённо кивнула, ей было неловко говорить о своей порочности даже с всепонимающей Миной. Меж тем подруга с интересом вгляделась в её лицо. За время проведённое рядом девушки слишком хорошо изучили друг друга, и зеленоглазой девушке не составило труда понять, что Татьяна что-то не договаривает. Они никогда не лезли в души друг друга без обоюдного согласия. И теперь Мина, снедаемая любопытством, никак не решалась задать свой вопрос. Под пристальным взглядом Мины Татьяна ещё сильнее смутилась, молчать теперь стало просто невозможно. "Да, это действительно замечательно... Вот, только я теперь не знаю, как мне быть, моё дитя не является ребёнком Михаила". Больше слова не требовались. Мина понимающие кивнула и чуть диковато засмеялась (словно бы ведьма Смеялась). "Разумеется, это должо было когда-то случиться, и ребёнок от того, кого истинно любишь, будет самым желанным. Думаю, ты счастлива". "И это правда", - улыбнулась Татьяна. - "Забавно, как бывают опрометчевы наши поступки. Люди подобны птицам, что бросаются в иступлении в самые колючие и смертоносные кусты. Только меж нами есть одно большое различие : птицы не сознают, на что идут, а мы знаем, какие страдания ожидают нас, и всё равно кидаемся в самую гущу боли. Мы без страха ходим по краю бездны, танцуем со смертью, смеёмся в лицо опасностям, а потом проливаем несметные реки слёз. И всё это только чтобы пройти через эти страдания, как сквозь несказанное блаженство, всё ради этих слёз, что живительными струями омывают наши глаза, заставляя прозреть. Зачем так страдать? Я этого не понимаю, и всё же иду на это, и всё же готова отдать всё за это мучение. Зачем? Вопрос без ответа - зачем мне это? Зачем я беспристанно бросаюсь в огонь, ищу испытаний, почему беспристанно ныряю в поток страданий, бесконечно сражаюсь, сама порой не знаю ради чего? Зачем молюсь о свете, но душой погружаюсь в непростительную порочность? Быть может, просто чтобы сознавать, что я всё ещё здесь, не утратила рассудок, что я ещё что-то значу в этом мире, и всё ещё живая, настоящая и могу дышать, чувствовать, просто знать, что ещё не всё утрачено, и я ещё могу любить жизнь, находить в ней своё счастье. Страдать наслаждаться, сознавать себя - вот, верно, ради чего мы живём. Быть может, человек сознаёт это только перед тем, как умрёт. Но даже если я погибну, мне хочется выстрадать эту жизнь и насладиться ей по-настоящему хоть самую малость, но страдания и счастье не должны быть бесплодны, я не должна жить впустую". Татьяна замолчала. После пылкого душевного излияния девушка чувствовала себя изнурённой. Разумеется, девушка говорила то, что думает, но в том она никогда не признавалась даже самой себе, чего уж говорить о ком-то другом. Мина, похоже, была изумлена не меньше Татьяны. Она чуть склонила голову на бок и произнесла : "Никогда я не думала, что смогу услышать подобные слова от тебя. Но между тем в них есть доля истины и не малая. Даже и не знаю, что можно ещё сказать". Мина замолчала и отвернулась. Боле говорить она не могла. Слёзы волнения и ужаса застилали её взор. Девушка поднялась и медленно пошла по узкой лесной тропке прочь, Татьяна же осталась сидеть на месте, всё ещё пытаясь осмыслить случившееся. Но, должно быть, она никогда этого не поймёт, не сознает истинности своих мыслей, не научится признаваться в том самой себе. А, возможно, что сознание придёт к ней само собой через несколько дней, и она научится смотреть правде в лицо. С того разговора прошла почти неделя. И с одной стороны, кажется, всё пошло своим чередом, и подруги вели себя так, будто ничего не случилось, Мина давала советы Татьяне, та пыталась следовать им, с другой же стороны появилась в их дружбе какая-то осторожность, некая отчуждённость. Конечно, в душе Мина во всём соглашалась с подругой, но теперь она увидела в Татьяне новую сторону её души, как бы узнала её заново. И эта новая Татьяна восхищала Мину, но не менее того и страшила. В то же время Татьяна уже более недели не видела Демона, и это сильно удручало девушку. Но тем не менее она понимала, её тёмный возлюбленный всё знает, он где-то рядом, и скоро придёт к ней. И вскоре он действительно явился. Одним вечером уставшая Татьяна вошла в комнату со свечой, и, разумеется, её там уже ждали. Едва успела девушка переступить порог, как пламя свечи всколыхнулось и погасло. Но девушка давно привыкла к небольшим сюрпризам своего ночного гостя, да и глаза её давно привыкли к ночной темноте, пьянящей и восхитительно нежной. При её появлении он сделал шаг навстречу и заключил девушку в объятия. Татьяна обвила его руками за шею, запустила пальцы в мягкие длинные волосы, спрятала лицо на его груди и тихо засмеялась. Демон с нежностью погладил возлюбленную по волосам. "Я ждала тебя", - с нежностью в голосе молвила она. - "Но ведь ты снова покинешь меня". Она прочла это по его глазам, по нежным касаниям рук, по тихой печали в глазах. "Но я вскоре возвращусь к тебе", - тихо произнёс он, кладя руку ей на живот. - "Я буду рядом. И когда дитя появится на свет, я вновь явлюсь тебе. Так будет лучше". "Я знаю", - спокойно ответила она, - "я буду ждать". Перед тем, как оставить Татьяну, демон подарил ей ещё один поцелуй. К концу второго месяца в деревню приехал Михаил, получивший от Татьяны счастливую новость. Он собирался отвезти жену в Санкт-Петербург, но Татьяна убедила мужа до родов остаться в деревне, ссылаясь на плохое самочувствие, что в сущности было правдой. Михаил не стал, да и не мог противоречить ей. Некоторое время генерал Гремин провёл в деревне. Он прогуливался по саду, беседовал с любимой женой и её прелестной подругой - иными словами отдыхал. Деревня нравилась Михаилу,и ему вовсе не хотелось её покидать. Но в скором времени генерал вновь отбыл на службу, на этот раз ненадолго. И Татьяне было стыдно признаться самой себе в том, что была этому рада. На четвёртом месяце беременности девушка вновь осталась в родном доме только вместе с Миной, чьё общество ей никогда не могло наскучить, с восхитительной природой и с ещё нерождённым ребёнком, которого девушка уже успела до беспамятства полюбить.

Спи, моё прекрасное дитя, дитя, чей лик ещё не ведом нам. Спи, моё возлюбленное дитя, рождённое любовью тьмы и света, любовью чистоты и порока, чья неразрывная связь озаряет мою скучную жизнь. Не плачь, моё нежное дитя, смейся. Люби же этот мир, а я буду петь тебе все известные мне песни, расскажу все ведомые мне предания, соберу все самые прекрасные слова этого мира. Я научу тебя всем премудростям этой жизни, научу страдать и наслаждаться, но преподай и ты мне урок истинной мудрости, преисполни чистоты и любви, кои не ведомы моей грешной душе. Теперь спи, дитя моё, часть меня, отдыхай и жди своего часа.