История спасения

После завтрака Стефан отправился на ежедневное совещание, которое каждый раз проходило по неизменному плану. Сначала зачитывалась новая директива фюрера. Если новой не было, то цитировались и обсуждались отрывки из предыдущей. Далее к прослушиванию предлагалась сводка с восточного фронта: победы, поражения и потери с обеих сторон. Вслед за этим переходили к статистике по лагерю — сколько человек прибыло, подлежало к уничтожению, к каким работам привлекались. После этого обсуждались хозяйственные вопросы, состояние газовых камер и крематориев, планировались новые методы уничтожения людей. Стефан уже понял, что он оказался не в лагере для военнопленных, как предполагал, когда ехал сюда, а на мусоросжигательном заводе. И этим мусором были люди. Совещание длилось четыре часа всего с единственным небольшим перерывом. Высидеть его было тяжело, но на этот раз Стефан был погружен в свои собственные мысли. Он думал о Равиле. В душе неприятно щемило и скребло. Чудовищность эксперимента, который планировал провести доктор Менгеле над этим парнем и его сестрой, просто не укладывалась в голове. Понятно, что Менгеле действовал на благо Рейха, но офицер никак не мог понять, каким образом подобные операции могут служить этому благу. Это же просто немыслимое издевательство над людьми, тем более, что всем было известно, что садюга оперировал заключенных, не используя наркоз. После совещания Стефан пошел в комендатуру, где располагался его кабинет. По дороге он притормозил, заинтересовавшись действиями одного офицера, который стоял перед строем узниц-женщин. — Если есть беременные, — громко объявил офицер, — сделать шаг вперед! Вас отведут в больницу, где вы получите молоко и двойную порцию хлеба! Из строя вышли несколько десятков женщин. Автоматчики погнали их в сторону газовых камер. Понятно было, что никто никакого хлеба и молока им не даст. Все, что ждало этих бедняжек — немедленное уничтожение. Стефан продолжил свой путь. — Гинекологи не успевают осматривать всех женщин трудоспособного возраста, — бормотал ему вслед Маркус, едва за ним поспевая, — поэтому приходится использовать вот такой простой метод. — Очень мудрый подход, — бросил ему Стефан. — Тот, кто его изобрел, может этим гордиться. Сидя у себя в кабинете, он подписывал кипу бумаг. Маркус, протягивая ему документы один за другим, разъяснял суть каждого и его содержание. Здесь были бухгалтерские сводки, акты о списании имущества, акты об уничтожении людей, приказы о награждениях и порицаниях. Стефан подписывал все подряд, не глядя. Какая разница? Все равно его мнения никто не собирался спрашивать. Это была чисто рабочая рутина. В голове вертелся образ Равиля. Он понимал, что выкрасть его из больницы Менгеле днем не предоставлялось никакой возможности. Это можно было сделать только ночью, если этот упырь-доктор вообще когда-либо спал. А вдруг он затеял провести свой адский эксперимент уже сегодня? Хотелось надеяться, что это маловероятно, так как любые пациенты перед операцией, по идее, должны были проходить хотя бы элементарное обследование, осмотр, сдавать анализы. После работы Стефан вернулся к себе в коттедж, отпустив Маркуса отдыхать, распрощавшись с ним до завтра. Дома его ждали большие перемены. Там уже находились слуги, которые вовсю хлопотали. Стефан познакомился с ними. Старика-немца звали Карл, а женщину — Эльза. Они развернули бурную деятельность, вымыли полы, перестелили ему кровать, затопили камин. Эльза постирала его белье и сорочки. Стефан остался доволен. Никакого управляющего, которого должны были назначить, брать совершенно не хотелось, и он решил по возможности отмазаться от этого. Стукачи в доме были совершенно ни к чему. Вечером он обратился к своему адъютанту. — Сходи в столовую и осторожно узнай, ужинает ли там Менгеле. И сразу назад. Понял? Парень щелкнул каблуками и рванул в сторону столовой. Стефан накинул шинель и ждал его на крыльце. Вскоре солдат вернулся и отрапортовал: — Он в столовой, господин офицер, пьет и играет в карты. — Отлично. Теперь отведи меня в его лабораторию или в госпиталь, в общем, туда, где он всем заправляет. Адъютант беспрекословно повел Стефана в сторону лагерного больничного комплекса. По идее уже стемнело, но территория лагеря освещалась яркими прожекторами. Было светло как днем. Они подошли к отдельно стоящему зданию, во всех окнах которого горел свет. Работа на благо Рейха, видимо, кипела круглые сутки. Адъютант остался ждать на улице, а Стефан прошел на медицинский пост. — Мне нужен Равиль Вальд, — сказал он молоденькой и симпатичной немке в белом халате. — Назовите его номер, господин офицер, — с улыбкой отозвалась она, — мы работаем только по номерам. Номера офицер не знал. — Тогда я, с вашего позволения, сам осмотрю палаты. Думаю, их немного, и я быстро найду то, что мне нужно. — Это не положено, — смутилась немка, — господин Менгеле… — Пока я — заместитель коменданта этого лагеря, а не доктор Менгеле, и что положено, а что нет, решать мне, — отрезал Стефан. Не обращая на нее больше никакого внимания, он пошел по коридору, заглядывая во все палаты. Равиля он обнаружил в самой последней, тот лежал на кровати, ему была поставлена капельница. Размашистым шагом офицер зашел в палату и взглянул на стеклянную колбу, прикрепленную к штативу. Это был раствор глюкозы, слава богу, а не какой-нибудь яд или иная гадость. Он выдернул иглу из руки юноши и приказал: — Поднимайся. Парень встал, шокировано хлопая своими длиннющими ресницами. Вот уже, действительно, кому вся красота досталась! Сестра его была похожа на обезьянку. — Надень тапки и следуй за мной. Равиль, в жутком волнении, едва не падая в обморок от ужаса и накатившей слабости, не мог попасть ногами в тапки. Стефан терпеливо подождал, пока тот обулся. Они вышли из больницы. Равиль шел за ним, как был, в тапках и больничной пижаме. Было дико холодно, но ничего не случится, дойдет. Лучше простыть, чем быть искромсанным ножом маньяка. — Отведи этого еврея ко мне в коттедж, — отдал распоряжение офицер ожидавшему его солдату. — Есть! Стефан вздохнул с великим облегчением. Вроде, дело улажено. Он поспешил на ужин, на который и так уже опоздал, но надеялся, что в столовой еще не все съели. В офицерском ресторане было весело и душно. Немцы ели и пили без меры, иными словами, нажирались до зеленых чертей. Еще бы! Такая тяжелая и нервная работа. Тут же присутствовали и женщины из разряда местных надзирательниц. Блузки у многих были уже расстегнуты, некоторые из них сидели на коленях у мужчин. Разгар оргии. Стефан заказал себе половинку цыпленка с жаренным картофелем, салат и сто пятьдесят граммов водки. Все это он быстро уничтожил, а потом зашел в курилку, чтобы выкурить сигарету, первую и единственную за день. После тяжелого ранения в грудь, которое он получил под Сталинградом, офицер старался воздерживаться от курения. В курилке от дыма можно было вешать топор. Здесь он застал Менгеле, который читал группе офицеров лекцию о вреде курения. Доктор заметил Стефана и очень ему обрадовался: — Господин Краузе! Вы тоже курите? Курение вызывает рак легких, не забывайте об этом! — Но вы же меня вылечите, господин Менгеле? — спросил у него Стефан. Настроение у него резко улучшилось. Он представлял выражение лица этого светила науки, когда тот обнаружит, что один из близнецов, которого готовили к операции, исчез. Доктор самодовольно расхохотался. — Ваши гениальные планы по поводу близнецов не изменились? — поинтересовался Стефан с приятной улыбкой. — Нет, конечно же. Я с нетерпением жду завтрашнего утра, чтобы взяться за скальпель! Это будет прорыв в современной хирургии. — Если операция пройдет удачно, в чем я не сомневаюсь, вы можете получить признание самого фюрера! Стефана слегка понесло, так как он опьянел после выпитого. Впрочем, гениальный хирург был тоже пьян практически в стельку. — Знаете, Краузе, мне не нужно наград. Мое имя будет увековечено в истории Рейха! — Вот в этом я абсолютно уверен. Ну что ж, мне пора. Удачи вам на вашем нелегком поприще, господин доктор. Они раскланялись. Домой офицер шел, сияя от счастья и даже хихикая себе под нос. Он понимал, что вел себя глупо и безалаберно, как мальчишка, но уж так хотелось подложить этому садисту большую свинью. Он проходил мимо здания общежития, где квартировались офицеры среднего звена. Вдруг улыбка слетела с его лица. Он завернул туда, поднялся по крыльцу, разыскал комнату номер сто два и постучал. Дверь ему открыл сонный Маркус и пораженно воскликнул: — Господин Краузе! Как вы здесь оказались? — Надо поговорить наедине, — пробормотал Стефан. — Заходите, мои соседи по комнате еще не вернулись с ужина. Стефан зашел и осмотрелся. Комната была вполне просторной, рассчитана на троих человек, прилично обставлена. На столе стояли пустые бутылки из-под пива. — Это не мои, я не пью, — сказал Маркус смущенно. У Стефана почему-то было чувство, что этому парню можно довериться. Он откровенно и подробно рассказал о своей проделке, о том, как похитил Равиля из больницы Менгеле. — Как ты думаешь, Маркус, могут быть последствия? — тихо спросил он, закуривая. Лицо его секретаря омрачилось. — Трудно сказать. Честное слово, не знаю. Конечно, Менгеле будет в ярости и пойдет жаловаться к коменданту. Но, с другой стороны, жизнь еврея ничего не стоит, и поднимать шум из-за того, что он оказался не в больнице, а в слугах у офицера несколько неприлично. Другое дело, что этот еврей из пары близнецов. Господин Ганс Краузе, наш комендант, далек от хирургии, равно как и многие из нас. Если доктор сумеет доказать, что еврей ему необходим, то вас могут попытаться убедить вернуть парня. В любом случае, мне кажется, что вы можете поступать, как посчитаете нужным. Высказав все это, Маркус напряженно замолчал. Видно было, что он сам распереживался. Конечно, ведь жизнь его теперь была тесно связана с жизнью офицера, которому он служил. — Спасибо, — сдержанно поблагодарил его Стефан. — Извини, что неожиданно и не вовремя вторгся. Спокойной ночи. Он вышел из общежития и, наконец, пошел к своему дому. Впервые с тех пор, как он находился в этом аду, ему дышалось легко и свободно. Там его ждал Равиль, и знание этого грело душу. Домой офицер добрался достаточно поздно. У дверей его встретил Карл. — Адъютант привел парня? — тут же, не без волнения, спросил Стефан. — Да, господин офицер, он уже спит в своей комнате. Но это не его вина, очевидно, ему сделали какой-то укол в больнице. — Завтра с утра сходишь на склад, получишь одежду для вас троих, а также мой продуктовый паек, — сказал Стефан, чувствуя, что буквально засыпает на ходу. Отлично, слуги в его отсутствие уже сдружились и нагло выгораживали друг друга. Но у Стефана не было сил устраивать разборки, он был вымотан этим бесконечным и тяжелым днем, наполненным эмоциональными переживаниями. Он прошел в свою спальню, заставил себя принять душ и отрубился в чистой и теплой постели, как только его голова коснулась подушки. Утром он едва не проспал. Пришлось вскочить, быстро одеться и бежать на совещание. Он даже завтрак пропустил. Есть хотелось зверски, а до обеда еще половина дня. Оставалось надеяться, что после совещания удастся заскочить домой и пожевать какого-нибудь печенья из пайка. Совещание тянулось бесконечно. Большинство офицеров сегодня клевали носом. Все, видимо, не выспались. Стефана терзала мысль, успел ли Менгеле побывать у Ганса и нажаловаться или же нет. По непроницаемому лицу старшего брата было невозможно что-либо понять, он даже не смотрел на Стефана. Наконец, они отмучились; комендант объявил, что все свободны. Офицеры повскакивали с мест, радостные, что, наконец-то, можно оторвать затекшие задницы от стульев. Стефан тоже поднялся и собрался уходить. — А вас, Краузе, я попрошу остаться, — отчеканил Ганс. Стефан тяжело вздохнул и замер перед ним по стойке смирно.