Лис с кошачьим сердцем

      Но и поспать кошка не совсем успела — ночью Незабудка объявила печальную весть — Черепашник умер. Он долго мучился, боролся, но потом все-таки сдался и отправился в Звездное племя, — такую речь произнесла целительница, которая была чуть ли не в отчаянии. Это был не первый кот, которого она не смогла вылечить, и теперь Незабудка считала себя ужасной целительницей.       Конечно, как уж тут будешь нормальной, когда ее в пять лун повесили на одну ворчливую старуху, которая часто все забывала и иногда засыпала на месте. Ох уж это Грозовое племя, ну ни как без приключений!       Однако некоторым было не до смеха. Песчегрудка, сохранявшая до этого мрачный настрой, теперь разрыдалась, бросившись к мертвому отцу. Ласка чуть не начала рожать от испуга, а котенок Шипобрюшки поднял на лапы весь лагерь своим мяуканьем.       Разбуженный Пламезвезд недовольно покосился на племя, а потом оценил всю ситуацию. В миг сонный вид слетел с предводителя, и тот, не отрываясь, смотрел на мертвого глашатая, который лежал на входе в пещеру целителей.       Рыжеухой было не понятно его поведение, но по этому тоскливому взгляду, обращенному на Черепашника, можно было понять, что двоих связывало не только положение в племени, но возможно какие-то секреты или что-то, что известно им одним.       Рыжий предводитель дернул усами и наконец перевел взгляд на племя, от которого становилось жутко. Кот, с печалью в голосе, громко сказал:       — Черепашник был отличным отцом, парой и глашатаем, — при этом он кинул взгляд на рыдающих в обнимку Ласку и Песчегрудку, и про себя предводитель отметил, что смерть кого-либо может сплотить или подружить даже заклятых врагов. — Однако, Звездное племя решило его судьбу, забрав к себе. Все мы будем помнить его как сильного, мужественного кота, который много сделал для племени, и… — с воодушевлением начал кот, а потом неожиданно замолк, будто что-то оборвалась у него внутри. — Пусть охота в Звездных угодьях будет ему легкой, — тихо, сдавленно добавил предводитель. — Зеброклык, Морозник, Сапсан, вынесите его тело на середину лагеря. Незабудка, приготовь все для ритуала захоронения, — при этом серо-голубая кошка с васильковыми глазами передернулась. — Сегодня в полдень я объявлю нового глашатая, — внезапно повысил голос предводитель, привлекая к себе внимание, и Рыжеухая сразу заметила, как ярко зажглись глаза Лайма. Без сомнений, кот уже видел себя по правую лапу от Пламезвезда, ведь он так давно об этом мечтал.       Остальную ночь спали все, кроме нескольких воителей, которые перед прощанием хотели провести бессонную ночь, находясь рядом с мертвым котом.       И только Рыжеухая не присоединилась ни к тем, ни к другим — она не могла уснуть, так как тело ломило, а голова раскалывалась. Она и сама удивилась — раньше почти не кашляла, а тут заболела, да и причина-то! — Лисенок. Он вроде не ветер, не холод, не ледяная вода или что-то, от чего действительно можно заболеть.       Зато переживания — да.       Подумать только, перенервничала и заболела…       И опять в мыслях этот рыжий проказник! Рыжеухая только сейчас поняла, что жутко по нему соскучилась. Вот до чего доводит эта привязанность!..       Вот и пошел третий день прибывания в Грозовом племени Рыжеухой. Но счастья ей от этого прибывания не принесло. Только если мимолетные вспышки радости…       Внезапно кошка вспомнила свою бабушку — Вспышку. Такая золотисто-рыжая, переливчатая кошка с голубо-зелеными глазами, которую бросало из крайности в крайность. Она могла внезапно разозлиться и разбушеваться, а через минуту уже добродушно смеяться. И как ни странно, она прямо-таки манила к себе котов! За ней бегали даже из соседних племен, и всякие сплетницы говорили, что она ведьма, и опасались встречаться с ней.       Вот и сейчас кошка почувствовала родную бабушкину кровь — она постоянно то злилась, то радовалась, то печалилась и впадала чуть ли не в депрессию. Точно, худо ей без Лисенка.       Но отвыкание ведь всегда болезненно?       Конечно.       Когда привыкаешь к любимому, будь то человек или животное, расставание всегда мучительно. Иногда через месяц разлуки можешь так сильно соскучиться, что при встрече хочется больше никогда не отпускать.       Ведь с ним ты пережил много всего, с ним ты делился самым сокровенным, и вы знаете все ваши секреты. Ты знаешь каждую деталь, каждый изгиб, каждую особенность, знаешь характер, черты лица, голос, запах — да все о нем знаешь!       Даже маленькие разлуки для близких друг другу — ад, испытание, мука. А разлука навсегда?       Теперь вы понимаете ее боль?       Конечно нет. У разных котов — разные случаи. Каждый предан — кому-то или кем-то.       — Хватит уже ворочаться! — вдруг неожиданно крикнул Лайм, и Рыжеухая сильно удивилась. Встав, кошка увидела что воитель сидит сгорбившись и смотрит в одну точку, причем выглядит крайне взволнованным.       Воительница подняла одну бровь, выражая свое удивление. Лайм на секунду посмотрел на кошку, сверкнув ярко-лаймовыми глазами, а потом дернув хвостом, вышел из палатки.       «И что это с ним…»       Осторожно, следом за котом вышла и Рыжеухая и посмотрела, как около выхода сидит Лайм, устремив немигающий взгляд на котов, сидящих с Черепашником. Рыжая неуверенно потопталась на месте, а потом села чуть поодаль. Она как-то хотела начать разговор, но не знала как, поэтому просто села, тоже смотря на мертвого глашатая.       Так как Лайм и Рыжеухая с самого начала не дружили, рыжей было как-то неловко сейчас пытаться выяснить, что творится у него на душе и как-то поддержать, но отступать было некуда. Впрочем, как и всегда.       Надоело. Пора сделать первый шаг самой.       — Я бы тоже хотела стать глашатаем. Но, не за счет смерти другого, — вдруг громко произнесла Рыжеухая, с полной уверенностью в голосе. Она, сама не осознавая, что может глупо выглядеть, вдруг начала нести какой-то бред. Лайм повернулся к ней, его спокойные сейчас глаза горели с неким удивлением и подозрением. — Ты хороший кандидат, но племени нужен сильный вожак, который сможет дать отпор врагам, — да с такой убедительностью можно на советах выступать! Рыжеухая пристально посмотрела на Лайма и воин едва сдержался, чтобы не отступить под таким натиском. — Соседние племена не боятся нас, — глаза Рыжеухой зажглись ярким зеленым пламенем. — Я тоже, — протянула она, с нажимом произнося слова.       — Тебе бы с такими речами идти в предводители, — с сарказмом сказал Лайм, оглядывая кошку. Он все еще не желал раскрываться и поддерживал образ серьезного, уважаемого и неприступного кота, да и пожелаешь тут, с такими-то собеседниками?       Рыжеухая поняла, что сделала промах. Сказала не то, что нужно было.       «Мышеголовая!»       — Я говорю, что думаю, — важно произнесла воительница, смотря на кота в упор. — А потом жалею об этом, — и, кивнув, она обошла кота и снова села.       «Да я же создаю образ какой-то полоумной психопатки!»       — Ладно, — кошка вдруг неуверенно потупила голову, в миг растеряв свою убедительность. — Прости.       — Ничего, — хмыкнул Лайм, пожав плечами и все снова устремив взгляд вперед.       — Ты правда хочешь быть глашатаем? — после минутной паузы произнесла Рыжеухая. Лайм кивнул, но не перестал смотреть вперед и нахмурился. — И тебе совсем не жалко Черепашника?       Повисло молчание. Рыжеухая заметила, что внешне кот оставался спокойно сидеть, но глаза выдавали взволнованность. Воитель как бы сразу сбросил с себя вид непоколебимого, уверенного кота, и взгляд его начал опускаться.       — Ну, я конечно не рад его смерти, но ведь я…я действительно знаю, что достоин стать глашатаем. Я же правда стараюсь, как никто другой, и все видят во мне лидера. Это же очевидно! — тихо воскликнул Лайм, слегка недовольно сощурившись. — Я хочу стать глашатаем, и я им стану! — совсем разбушевавшись, он с горящими решительностью глазами посмотрел на кошку. — И мне никто не помешает!       И снова неловкая пауза. Рыжеухая уже было сказать что-то в поддержку, но тут Пламезвезд встал и отошел от лежащего Черепашника.       — Я могу распределить патрули! — вдруг бодро вскочил Лайм, подскочив к предводителю.       Рыжий словно пробудился ото сна — она поднял голову и растерянно оглядел воителя.       — А? Да? Конечно, распредели… — пробормотал предводитель и уже хотел забраться на скалу в свою палатку, как на пол пути остановился и громко объявил: — Розмарин, Ворон и Рыжеухая — вынесите тело.       И резко скрывшись в своей палатке, трое выбранных растерянно переглянулись между собой, и каждый будто спрашивал: почему я?       Но слово предводителя — закон, так что выбора не оставалось. Черный воин, посчитав себя главным в этой процессии, первый подошел к Черепашнику и аккуратно схватил его клыками за загривок. Розмарин же, переглянувшись с Рыжеухой сначала неуверенно потоптался на месте, но потом они оба взялись помогать черному Ворону.       — Старейшин нет совсем… — вдруг произнес воитель и обернулся на шагающих сзади, посмотрев своими какими-то странно-темными глазами. Все-таки не зря его назвали Вороном. Такой же угольно-черный, с непонятной взлохмаченной шерстью, всегда кидался на все красивое, яркое и блестящее, был пуглив, проворен и постоянно что-то болтал.       — Разве это плохо? Зато больше молодых воинов, — вставил свое Розмарин, до сих пор гордившийся, что он воитель, и на полном серьезе думая, что его слово так же важно, как и… слово предводителя.       Дальше воители обменялись парочкой фраз и притихли, потому что уже подходили к месту захоронения.       А подошли они к совершенно голой поляне, без травы. Она была со всех сторон окружена кустами и березами, а на поляне виднелись свежие и не очень участки земли — места захоронения. По обычаю, когда котов закапывают, их могилу окружают мелкими камушками и кладут что-либо, что напоминает об этих котах.       Вот была могила Голубя, последнего умершего старейшины. Вокруг была посыпана галька, а на могиле — большое серое перо лесного голубя. Или могила молодого воина — Броска Змеи. Рядом лежала змеиная чешуйка и жестяная штука с территории, потому что воитель любил бродить по их территории, притаскивать от них всякие штуки и знакомиться там с местными бродягами и домашними. Конечно, его ругали, запрещали выходить, и это его пристрастие его и сгубило.       Воительница не помнила по какой причине он умер, потому что он отправился к Звездному племени когда воительница только начала обучение и стала оруженосцем.       Тряхнув головой, коты отошли на свободное место и стали копать яму. Рыжеухая усердно копала землю с выпущенными когтями, полностью погрузившись в свои мысли. Она снова терзала себя, снова мучила, не в силах простить саму себя за сделанный поступок.       Хотелось к Лисенку.       Очень.       Это невыносимое желание буквально душило Рыжеухую своими ледяными оковами, и кошка старалась как можно скорее снять, но безуспешно. Сердце снова отбивало такт и ухало вниз, вновь желавшее невозможное.       Если бы была хоть малейшая возможность найти приемыша — она бы перерыла весь лес!       Но какая теперь вероятность, что Лисенок жив? Какая вероятность того, что он через три дня не уйдет куда-нибудь?       С каждым новом часом найти Лисенка казалось все невозможней. Ситуация казалась глупой, идея провальной, но тоска от этого ни на сколько не убавилась, так же как и желание.       Жутко хотелось прям сейчас броситься из лесу, обыскать все возможные места, вновь найти Лисенка, и в мыслях кошка себе уже представляла ожидаемый хэппи-энд. Но в реальности она так же продолжала копать землю, и совсем не заметила, как слишком глубоко задумалась.       — Да тише ты! — воскликнул Ворон, когда Рыжеухая, не замечая ничего, забросала землей черного воина.       На миг очнувшись, кошка растерянно моргнула.       — Ой, извини, — кошка тут же бросила копать, кинулась к соплеменнику и начала отряхивать черную длинную шерсть. — Я не хотела, правда. Просто задумалась… Сильно. Прости.       — Да ничего, — пожал плечами темноглазый. — Я сам, не беспокойся.       Кошке по ее характеру в голову сразу стрельнула неприятная мысль, что она о нем и не беспокоится. Но отвлечься хочется, отвлечься надо. А то так и с ума сойти не поздно!       Наконец, выкопав приличную яму, воители осторожно положили Черепашника. Было видно как волнуется Рыжеухая, как старается Розмарин, а Ворон, видимо решивший быть сегодня за самого ответственного, сохранял спокойствие. Понятное дело, они ведь первый раз… такое делают.       Быстро закопав землей тело бывшего глашатая, Розмарин бросился за галькой, а Ворон за меткой. Лишь одна Рыжеухая, быстро не сориентировавшись, осталась стоять на месте, как почетный караул. Она сделала витиеватый шаг в сторону — и едва не на ступила на могилу одного старейшины. Решив больше не двигаться с места, что бы не натворить дел, она встала как истукан, засмотревшись на деревья и задумавшись.       «Где-то здесь могли лежать мои котята, — неожиданно для себя подумала Рыжеухая. — А если бы выжили, смогли бы стать оруженосцами. Наверно…»       Так, все, хватит! О чем она вообще думает? О тех, кого уже нет и никогда не будет? Подумать только, они родились мертвыми. Рождение — это жизнь. Новая, маленькая, хрупкая и беззащитная жизнь. Но у смерти есть чувство юмора и особое пристрастие умерщвлять то, что по закону должно жить.       Судьба слишком несправедлива! В отчаянии кошка топнула лапой и стала наворачивать круги, не сумев справиться с чувствами. Ну почему все могут быть матерями, а она — нет?! Что она сделала не так? Чем разгневала Звездным предков, забирающих еще не живших на этом свете?       Совсем разбушевавшись, кошка не заметила, как наступила на чью-то могилу. Совсем старую, плохо закопанную и неудачно поставленную здесь, прямо под лапы Рыжеухой.       Сухая, рыхлая земля вдруг начала сыпаться под рыжей воительницей. Страх парализовал все тело, каждый мускул, как будто она оказалась в одном из ужастиков, и один из ее кошмаров сбывается.       Она и пикнуть не успела, как рухнула вместе с этой проклятой землей прямо в могилу!       Но сумела она только ойкнуть, потому что земля попала ей в рот. Отплевываясь, кошка уже хотела закричать, но ей в подушечки лап впились какие-то осколки. Отделавшись от них, воительница собиралась уже выбираться, как вдруг до нее дошло.       ОНА ЖЕ В МОГИЛЕ.       Тихо, чуть не умирая от ужаса, Рыжеухая отшвырнула осыпавшуюся землю в сторону и наткнулась на бело-желтую, твердую штуку, с дырочками и какими-то острыми штучками. Часть нее буквально развалилась — дело лап Рыжеухой. Острые штуки в этом очень напоминали…клыки.       И это был череп.       Завизжав от ужаса, Рыжеухая стала кидаться на выход, но земля только осыпалась и осыпалась. Подошедший Розмарин с галькой тут же все бросил и вместе с Вороном, который кажется, буквально чуть не умер от страха, когда увидел, что в чьей-то могиле кто-то визжит и пытается выбраться, они подбежали к дыре.       — Рыжеухая! — воскликнул Розмарин, чуть не оглохнув от такого крика.       — Вытащите меня! ВЫТАЩИТЕ!       — Успокойся! Дай я за тебя зацеплюсь! — крикнул Ворон, как можно ниже нагибаясь к кошке. — Стой! Не рыпайся!       Рыжеухая не могла не рыпаться, уж очень ей было страшно. Поэтому она продолжала колошматить всеми лапами землю и пытаться выпрыгнуть оттуда. Как бы Ворон не пытался, он получал либо землей, либо лапой по морде. Розмарин оказался проворнее — он резко вытянул шею, когда кошка от него отвернулась, вцепившись клыками в загривок воительницы, и потащил на себя.       Выбравшись наверх, Рыжеухая устало повалилась на землю, пытаясь отдышаться. Ее до сих пор не отпускал этот животный страх, а ощущение костей под лапами все еще чувствовалось.       Розмарин вздохнул — все-таки кошка, а не пушинка. Двое воинов разом фыркнули, оглядев рыжую, а потом принялись снова устраивать могилу Черепашнику.       — Вот зачем ты туда полезла? — в который раз спрашивал Ворон, помогавший рассыпать гальку.       — Тебе лучше сходить к Незабудке за маком, — пробормотал в свою очередь Розмарин, ищущий потерявшуюся метку. — Куда ж она делась…       — Со мной все в порядке, — тихим, спокойным голосом заверила воительница, однако дрожь в голове выдавала ее. — Просто…       — Просто ты разрушила могилу деда Небохвоста! — проворчал Розмарин, все еще рыскавший в поисках нужной вещи.       «Самого Небохвоста? Этого старика?»       Небохвост в Грозовом племени был самым запоминающимся старейшиной всех племен. Мало того, что он был стар, как Великий Дуб, так он всю жизнь жил на полную катушку! Когда его отправили в старейшины, Небохвост был очень рад, что теперь его проделки можно будет спихнуть на старческий маразм.       И тогда понеслось… Однажды, когда еще Сапсан был оруженосцем, на последнем экзамене сначала старейшина таскал из кучи дичи ему добычу, что бы кот уж точно стал воином, а когда старейшину обнаружили, тот вовсе ушел на полдня и наловил в два раза больше! Никто не знает, может у него было какое-то секретное место, может у него были связи в других племенах, но такой случай обсуждали все на следующем Совете.       До чего только кот не добирался — он и спал посередине лагеря в плетях ежевики, он и перепутал Поганое место с палаткой предводителя, он ел зимой кору с деревьев, он пытался рожать вместе со своей любимой в знак поддержки, да он даже забирался на Совете забирался на скалу, называя себя Небозвездом!       Рыжая кошка не знала, как предводители не выгнали его, но вот Пламезвезда, — тогда еще глашатая Пламехвоста это видно очень забавляло.       Рыжеухая была еще совсем котенком, когда его отправили в старейшины, и многого не понимала, но очень любила Небохвоста — его сказки были самыми интересными!       Воспоминания о таком коте даже приподняли настроение Рыжеухой, а произошедший инцидент выветрился из головы. И на такой радостной ноте кошка встала и отправилась в лагерь — раз вернулось хорошее настроение, значит пришло и желание помогать своему племени.       На кошку странно косились, когда она вошла, и причины были ясны. Ушла, угрюмая как туча, с трупом и двумя воителями, а пришла вприпрыжку, улыбаясь до ушей и совершенно одна. Но, однако подойти и спросить никто не осмелился.       Уже давно рассвело — солнце уже полностью вышло из-за горизонта и освещало лагерь. Быстро же летит время… Рыжеухая вдруг раскашлялась, почувствовав жар в теле. К тому же, почти не спала — просто прекрасно для больного! Она тряхнула головой и вдохнула свежий воздух, отгоняя всю хандру.       — Рыжеухая! — вдруг позвал Пламезвезд, показавшись из палатки. Видно, он выспался и стал бодрее. Правда, едва заметная тоска еще плескалась в глазах цвета подтаявшего льда. — Ты мне нужна.       Махнув хвостом, предводитель снова зашел к себе. Забравшись к коту, Рыжеухой показалось, будто он постарел. Сгорбился, с хмурым взглядом, вяло двигается… Да и приглушенный голос придает возраст коту, хоть он и был в полном расцвете сил. Потоптавшись на месте, воительница села рядом, тихо поинтересовавшись, зачем он ее позвал.       — Понимаешь… — начал рыжий, махнув хвостом по каменному полу. Он резко выдохнул и поднял глаза, посмотрев прямо на Рыжеухую. — Я хочу назначить тебя глашатой. После твоего отсутствия в племени доверие соплеменников к тебе пошатнулось, и это можно исправить.       У кошки и в мыслях не было, что он ей скажет такое! Глашатая? Но это же слишком ответственная должность для кошки, которой не сидится на месте! Неужели Пламезвезд ей так доверяет?       Безусловно.       Рыжеухая помолчала пару минут, размышляя. Вроде и отказать было неловко, а в другом случае…       «Нет, так нельзя!»       «Ты не готова к этой должности, да и если ты не умрешь раньше времени, тебе придется стать предводительницей!»       «Я боюсь!»       «Зато ты сможешь отвлечься от Лисенка!»       «Соглашайся, это поднимет тебя в глазах соплеменников!       «Это же такая честь, мышеголовая! Ты не можешь отказаться!»       Рыжеухая металась между одним и другим, в то время как решение нужно было принять моментально. Она затрясла головой, пытаясь быстро принять решение, и замычала, растягивая ответ.       — Нет. — вдруг слишком громко прозвучал ответ в каменной пещере. Она побоялась, что Пламезвезд бурно среагирует на ее отказ, но подняв глаза на предводителя, она увидела лишь мелькнувшую грусть, которую он тут же постарался скрыть. Кошка сжала клыки и печально вздохнула, ожидая слова кота.       — Почему? — тихо спросил голубоглазый, и кажется сгорбился еще чуть сильнее.       — Извини, я не могу. — Рыжеухая отвела взгляд, подумав о Лайме. Он же так хочет попасть на эту должность! Ну почему предводитель выбрал ее? Разве он не видит, что она нисколечко не достойна стать глашатой? Хотя, кошка и так догадывалась в причине его действий. Все знали и замечали что Пламезвезд проявляет симпатию к родственнице, хоть и дальней. — Я совсем не готова, я не умею, я боюсь…       Пламезвезд прервал сбивчивую речь кошки взмахом хвоста. Конечно, он был опечален, и опечален серьезно — кот не любил отказов, как и каждый предводитель. Особенно от Рыжеухой.       — Я понял, можешь не продолжать, — бодро сказал рыжий, коротко кивнув. Он тихо хмыкнул и обвел пещеру взглядом. — Что ж… Мне показалось, из тебя бы вышла хорошая глашатая, — он неуверенно пожал плечами. — Но если ты не готова, я назначу другого.       Рыжеухая благодарно кивнула головой и коснулась носом носа Пламезвезда. Пролепетав «спасибо», воительница вышла из палатки. Она знала, что даже если соврала про то, что не хочет стать глашатой, она не может ей стать. Если бы она согласилась — ее загрызла бы совесть.       Зеленоглазая глянула на важно шедшего в лагерь Лайма и подумала, что тот возненавидит ее, если она станет глашатой. Он гораздо лучше видится в роли помощника предводителя, чем Рыжеухая.       Нет, она никогда не захочет стать глашатой. Только-только у них с Лаймом наладились отношения. Друг, получивший власть, — потерянный друг.       Неужели это вернулся утренний патруль? Посмотрев на небо, воительница поняла, что почти полдень. Значит, скоро предводитель огласит решение и у племени будет новый глашатай.       — Пламезвезд! — окликнул Пламезвезда Лайм. Рыжий тут же вышел из своей палатки, смерив воителя холодным взглядом и вопросительно поднял бровь. — Мы заметили на границе запах лисы!       В рыжей будто что-то переклинило. Она почувствовала в себе резкую перемену, словно в нее разом впихнули ту Рыжеухую, которая плакала по ночам из-за брошенного Лисенка.       Чувства, нахлынувшие словно огромная волна, накрыли кошку с головой, закружив в водовороте страдания, мучений, невыносимой грусти…       Она знала, что это Лисенок. Осознание того, что он возможно жив, будто разрывало сердце Рыжеухой. Значит, он также страдает, бродит в поисках мамы, но он ведь лишь маленький, беззащитный лисенок!       «Прекрати, нет, нет, выкинь его из головы!» — кошка отчаянно затрясла головой в попытке забыть об этом хоть на миг, хоть на немножко, но мысль о спасении малыша не покидала ее ни на секунду.       Нет так нет.       Зажмурившись на пару секунд, воительница вздохнула и до боли сжала клыки, пытаясь совладать с эмоциями, которые временами били через край. Неудивительно, что Пламезвезд не узнавал Рыжеухую. Она была веселой, доброй, оптимистичной, а после ухода вернулась совсем не своей. Постоянно тихо жмурилась, будто вспоминая что-то очень сильно ее волнующее, ходила тихой, печальной, и теперь в ней не осталось той прежней стопроцентной оптимистки, будто половину светлой части ее души вырвали, заменив на темную.       Если бы предводитель знал, что кто-то ее обижал и сделал такой — он бы одним когтем порвал того в клочья. Конечно, он не догадывался о связи с воином племени Теней, с Мышегривом, но если бы узнал…       Однако, сейчас Рыжеухая всеми силами пыталась отговорить себя от побега. Она всей душой желала сейчас кинуться за приемышем, но и пыталась подавлять в себе это желание, думая, что скоро станет слишком поздно.       Слишком поздно…       Рыжеухая и сама не могла понять, чего она хочет. Почему она так делает? Неужели это принесет радость?       — Что с тобой? — раздалось мягкое, ласковое мяуканье, и Шипобрюшка, чуть прихрамывая, подошла к сестре, погладив обрубком хвоста Рыжеухую. За ней ковылял ее котенок, Соколенок, уже открыв глазки. Пока что они были голубые, как и у всех котят, но потом они станут зелеными, как у отца. Шипобрюшка была в этом уверена.       — Они чувствовали запах лисы на границе, — сдавленно пробормотала Рыжеухая, подняв изумрудные глаза на сестру. Сейчас они будто потускнели от вселенской грусти, плескавшихся в них. — Понимаешь?       — Ты про того лисенка? — королева удивленно глянула на рыжую и взмахнула половиной хвоста. — Я думала ты забыла про него! — Шипобрюшка приблизилась, обняв сестру и подтолкнув к ее лапам своего котенка. — Твой дом здесь, сестренка. А его пора выкинуть из головы. Заведешь новую пару, котят. Вот увидишь, подожди еще луну, и все наладится. Ты очень плохо переносишь расставания, но потом-то это проходит. И это пройдет.       — Не пройдет, — прохрипела кошка, повесив голову и тихо завыла.       Шипобрюшка бросилась успокаивать кошку словно малого котенка и у нее это, хоть и не отлично, но вышло. Сипло выдохнув, Рыжеухая подняла голову и оглядела лагеря.       Большинство котов сидели группками, болтали и ожидали, когда Пламезвезд созовет племя и назовет нового глашатая. Посмотрев на Шипобрюшку, у кошки сжалось сердце.       К Шипобрюшке подскочил Лайм — непривычно добрый, ласковый, заботливый… Оказавшись рядом с любимой, кот коснулся своим носом ее и обнял длинным хвостом. Шипобрюшка замурчала, маленький Соколенок кинулся своему отцу на лапы и выпустил маленькие, еще почти не режущие коготки. Но со временем они превратятся в длинные, острые когти, которые не подпустят ни одного нарушителя на их землю! Так утверждал Лайм.       К ним подошли Смольница и Пеплолапый, чтобы поглядеть на внучка. Рыжевато-золотистая королева давала советы, игралась, болтала, словно молодая воительница, а Пеплолапый обсуждал с Лаймом важность порядка в племени.       Рыжеухая медленно моргнула и сощурилась. Идиллия-то какая, аж до слез. А до нее никомушеньки дела нет. С каждой осознанной секундой становилось все больнее…       «Эй, да кому ты тут нужна? Ты была нужна только Лисенку. Остальным плевать, и или ты примешь это, или будешь мучаться всю жизнь».       Добивая себя такими же мыслями, она и не заметила, как прозвучал голос Пламезвезда, созывающего племя. Но в этом не было необходимости — большинство и так уже ждали этого момента. Вот компашка Зеброклыка — Морозник, Ворон, и конечно, сам Зеброклык тут же обратили внимание на предводителя.       Лопоухий, одиноко сидевший, обменялся взглядом с такой же мрачной Песчегрудкой, сощурился и они оба отвернулись друг от друга.       Все королевы собрались вместе — Смольница, Шипобрюшка, Ласка, Кейси и Радужная — и стали обсуждать нового глашатая. Самая гордая была Шипобрюшка, которая была полностью уверена, что Лайм станет следующим глашатаем.       Взмах хвостом — и мгновенное молчание.       — Сегодня во сне ко мне пришли Звездные предки, указав нового глашатая, — начал Пламезвезд и сощурился, оценивающе поглядев на свое племя, будто убеждаясь в правильности выбора. — Они послали мне знак, хоть я и не нуждался в нем, будучи полностью уверенным в том, кто станет следующим. А новым глашатаем станет Лайм!       Конечно, это было ожидаемо, и наверняка Лайм множество раз прокручивал у себя в голове подобный момент, но это не помешало ему в этот момент светиться от счастья.       — Спасибо, я не подведу свое племя! — мгновенно ответил кот. Хоть он этого и ждал, но все равно глупая улыбка не сползала с его морды.       Племя одобрительно зашумело, а Шипобрюшка, завизжав от радости, прыгнула на Лайма, который тоже искренне улыбался. Повалив нового глашатая, кошка нежно, аккуратно прикоснулась носом к нему, а Лайм замурчал.       Пока Грозовые воины отмечали нового глашатая, только трое оставались недосягаемо-грустными — Лопоухий, Песчегрудка и Рыжеухая. Конечно, все были довольны выбором предводителя, но Песчегрудка сильно переживала из-за того, что ее отца так скоро забыли. Рыжеухая не могла радоваться, потому что ее терзала совесть, а Лопоухий…он просто привык таким быть.       Однако трое не собирались сплачиваться в команду брошенных и никому не нужных, а лишь обменялись презрительными взглядами. Никому не понять их, да и не надо.       За общим весельем Рыжеухая с головой погрузилась в мысли. Лисенок, Лисенок… Как же хотелось снова к нему кинуться, почувствовать родную, мягкую рыжую шерстку. Это ведь её сын.       Её.       Ничей больше.       Страшно, больно и тоскливо.       Кошка сохраняло ледяное спокойствие, пока не поймала на себе удивленный взгляд.       Конечно же. Пламезвезд.       Рыжеухая желала, чтобы сейчас предводитель просто обзавелся парой и забыл о ней. Сейчас не до нежностей и не до невзаимной любви, хоть кошке всегда нравилось, что ее кто-то любит. Казалось, не такой уж ты и не нужный. Видишь, кому-то в тебе что-то нравится.       «Ты будешь счастлива, если ты отпустишь Лисенка? Нисколько. А может, тебе принесет радость смерть того, кого ты от нее же и спасла? Спасла, когда вытаскивала маленького лиса из норы с его дохлой матерью? Не думаю.»       Плевать на всех! За счастье нужно бороться, бороться до конца! Кто сказал: если любишь — отпусти? Конечно, еще один глупец. От создателей «если устал — иди побегай» или «если жарко — выйди на солнце».       Сорвавшись с места, кошка кинулась в лес. Пламезвезд рванул за ней — но оступился и чуть не свалился со скалы. Пришлось остаться, лишь глядя кошке вслед.       Кошке, чью душу нельзя понять.       Кошке, которая одновременно открытая, но и скрывает в себе то, что не поймет никто, кроме нее.       Теплый ветер ласково трепал шерсть, а солнце медленно клонилось в закат. Пройдет еще несколько часов и станет темнеть, но и сейчас все вокруг стало до жути противным, и Рыжеухая захотела просто закопаться под землю или забиться кому-нибудь под бок, чтобы ее утешили, чтобы рядом лежал Лисенок…       Мечты, мечты. Жить надо реальностью.       Рыжеухая мчалась по лесу, огибая деревья и перепрыгивая ветки. Нет, она больше так не может. Она не может больше без Лисенка, потому что без этого рыжего проказника ее жизнь не имеет смысла. Не зря когда-то она взяла его и приютила.       Сейчас, сейчас, еще немного… Она должна его найти.       Воительница вылетела на границу, в нос ударило несколько запахов. Не удержавшись на лапах, она споткнулась от ветку и полетела на траву. После границы лес заканчивался, и началась нейтральная территория — равнина с короткой зеленой травой.       Наверно, там где-то и Лисенок?       Мысль о том, что она решилась поздно, буквально разрывала душу рыжей. Она не может придти поздно, нет! Это будет слишком жестоко! Звездные предки не смогут так поступить!       Собственные мысли с каждым мигом становились все неувереннее и страшнее. Его нет, нигде…       Может и правда, зря она все это затеяла? Может Шипобрюшка была права, когда говорила, что скоро тоска по приемышу пройдет?       Но нет. Это словно потревоженный улей. Стоит его тронуть — и тут же пчелы вылетят, безжалостно жаля тебя. Лучше ничего не чувствовать, чем так страдать.       Ну же, где он? На границе отчетливо сливались запахи Грозовых котов, и очень воняло падалью. Неужели он уже мертв? Неужели…он умер на границе, а потом кто-то оттащил его, и…все?       Нет, так нельзя! Он не умер, нет! И Рыжеухая найдет его, даже если он будет в другом измерении! Потому что это ее сын. А она его мать.       Бросившись вперед, она отшвырнула задней лапой ветки и помчалась к месту, где она распрощалась с Лисенком, даже не обращая внимания на кровь, выступающую на разодранной щеке и жгучую боль в задней лапе.       Она найдет его, найдет…       Сердце билось сильно-сильно, готовое выпрыгнуть из груди. Было страшно, хотелось рыдать, выть, рвать на себе шерсть, но только не признавать, что она потеряла Лисенка.       Внезапно бешеная скачка сердца остановилась. Воительница не переставая мчалась к нужному месту, не щадя лап.       Тук.       Она отчетливо слушала стучание сердца и едва буквально не запуталась в своих мыслях. Казалось, она сходит с ума.       Тук.       Страшно… Она уже почти добралась до той старой барсучьей норы. Мгновенно выпустив когти, она не замечала не боли, не того, что земля вместе с травой летели у нее из-под лап. Словно лапы сами несли ее, сами заставляли забираться вверх, на холм, где начиналась чаща и была нора.       Тук.       Еще немного, ну же… Он там, он должен быть, должен…       Тук.       Она сделала последний рывок — трава под лапами вдруг вырвалась вместе с комом земли и Рыжеухая, вскрикнув, едва не полетела вниз по холму, но успела зацепиться второй лапой за крепкий кустик.       Нет, она должна!       Тук.       Несмотря на жуткую боль и усталость, воительница запрыгнул на вершину и огляделась. Где же, где же… Где он?!       Она не могла придти сюда просто так!       Тук.       Сердце пропустило удар и словно замерло в ожидании. Кровь стыла в жилах, когда Рыжеухая не нашла родной рыжей шерстки. Да и вообще ничего не нашла.       Кажется, вон эта нора? Нет? Что это? Зеленоглазая тряхнула головой, пытаясь сосредоточиться, но голова вдруг закружилась и кошке стало дурно.       Тук.       Как не было бы печально, но Рыжеухая ничегошеньки не увидела. Его нет. Лисенка нет! Значит, все зря. Зря, зря, зря… Она опоздала! Как и хотела. Как и боялась.       Кошка сделала шаг вперед, прошлась и снова пригляделась. Нет. Одна зелень, трава деревья, листья, а Ли…       Сердце снова замерло. Рыжеухая резко прыгнула два раза на три кошачьих хвоста, подошла ближе. Да, та самая нора. А кто там?.. Или это иллюзия?       Рыжая едва успела рвано вдохнуть, когда лапы ее внезапно ослабли, а на глаза навернулись слезы. Маленький, рыжий комочек сидел у этой норы и…других вариантов не было.       На пару секунд Рыжеухая просто не могла сдвинуться с места, устремив изумрудный взгляд на рыжего малыша. Лисенок же, словно тоже окаменев, глядел на мать. Маленький, страшно худой, измученный и напуганный — он вдруг взвизгнул, и Рыжеухая, всхлипнув, бросилась к малышу.       — Лисенок! — кошка, чуть ли не рыдая, прыгнула к приемышу и прижала к себе. Лисенок лишь хрипло повизгивал, не в силах издать чего-то более — конечно, без внимания он не мог — тут же забывал кошачий язык и общался исключительно тявканьями и взвизгами.       Так молча они и простояли, малыш лишь иногда не мог сдержать тявканья, а Рыжеухая иногда всхлипывала. Воительница изо всех сил прижимала к себе Лисенка, боясь, что это сон и скоро она может проснуться. Уж слишком она не верила своей удаче, вот и плакала.       Рыжая оглядела приемыша, и ужаснувшись, стала вылизывать его всклоченную шерстку. Конечно, лис не сопротивлялся, а только убаюкивался под ритмичными движениями.       — Бедный малыш, сколько же ты пережил… — прошептала Рыжеухая, чуть качаясь с приемышем. — Прости меня, прости, я такая мышеголовая! — не стерпев, воительница снова всхлипнула. — Я никогда тебя больше не отпущу…       Кошка прерывисто выдохнула и подняла глаза к небу, зажмурившись и пытаясь убрать выступившие слезы. Все-таки, она до сих пор не верила, что ей так повезло.       Она нашла его. Нашла. Грязного, голодного, испуганного, но живого! Главное, что он выжил, он остался, он никуда не ушел, как и велела мама! Какой же он…милый! Рыжеухая не могла подобрать подходящего слова, поэтому просто уткнулась ему в шерсть носом, вдохнув родной запах.       Лисенок здесь. Лисенок рядом.       Измученная, уставшая воительница просто легла рядом с малышом, крепко его обняв, и мгновенно заснула, даже не обращая внимания на то, что они легли прямо посередине поляны около какой-то норы. Но сейчас это никого не волновало. Совсем.