Драбблы во имя Луны

День четвертый. Первый поцелуй.       — Мне очень жаль, — пробормотала Усаги, носком туфельки ковыряя слежавшуюся листву.       В парке было тихо, дневной наплыв людей закончился, и теперь по узким гравийным дорожкам прогуливались лишь парочки. Они держались за руки, шептались, целовались украдкой, когда думали, что тень от деревьев надежно укрывает их от зрителей.       Мамору попытался улыбнуться, но все равно было заметно, как он расстроен.       — Ты же здесь ни при чем. Да никто из нас ни при чем, если подумать! Кто же знал, что так выйдет?       Они шли бок о бок по одной из тропинок, прямо к перекинутому над искусственным озерцом мостику. Тусклого света от фонарей едва хватало, чтобы разбирать черты лица идущего рядом человека. Но Усаги все равно видела, — или чувствовала — как сильно сегодняшний вечер выбил Мамору из колеи. Ей и самой было грустно. Им хотелось бы вести себя как остальные: радостно, легкомысленно и до потери пульса влюбленно.       Но они только что пережили самое кошмарное третье свидание из всех, которые видел свет. И Мамору был совершенно прав: ни один из них не был виноват в произошедшем.       Тем не менее, их общие друзья разругались в пух и прах, едва только познакомившись. Нефриту теперь придется прикладывать примочки на ушибленную челюсть, Рей покупать новое платье, а Минако, возможно, записать на прием к психологу.       — Это же ничего не изменит, верно? — со слезами в голосе спросила Усаги.       Она оперлась на тонкие витые перила мостика и теперь смотрела вниз, на их отражения в темной воде.       Руки Мамору обняли ее за плечи, и она почувствовала его теплое дыхание над ухом. Что-то подсказывало: он улыбается, и в этот раз вовсе не вымученно.       — Ничто на свете не изменит того, как сильно ты мне нужна. Мои друзья могут не ладить с твоими подругами, но от тебя они просто без ума.       Усаги кивнула.       — Ты девочкам тоже нравишься.       — Тогда какие могут быть вопросы?       Он мягко развернул ее лицом к себе и прикоснулся легким поцелуем к щеке. Усаги коротко хихикнула. Она посмотрела в его глаза, темные, как озерная вода под мостом, и сердце у нее внезапно забилось быстро-быстро и трепетно, как маленькая птичка.       Через мгновение Усаги пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ.       И самое кошмарное свидание невероятным образом превратилось в самое прекрасное. День одиннадцатый. Ночь кино.       Вечер пятницы для многих коллег Мамору Чиба означал только одно — поход в ближайший бар, пару-тройку пинт пива, громкие разговоры, жалобы на работу и смех над неприличными шутками.       За то, что сам Мамору все это веселье пропускал, над ним беззлобно посмеивались. А за спиной соглашались, что тоже бы стремились поскорее попасть домой, будь у них женой такая прелестная блондиночка, как госпожа Чиба.       Мамору этих разговоров, к счастью, никогда не слышал. К тому времени, как алкоголь развязывал парням языки настолько, чтобы перейти к обсуждению коллег, он уже был в супермаркете. Среди полок, заставленных разными видами вкусностей в ярких упаковках, он задавался важнейшим вопросом вечера. В металлической корзине к тому времени уже лежала бутылка вина и сыр. И пока коллеги в баре спорили о том, заказать им луковые кольца или кальмаров, Мамору думал над тем, какой попкорн ему брать — соленый или карамельный.       В итоге чаще всего брал оба.       Мамору загружал покупки в автомобиль в компании семейств, закупающихся на неделю, и шумных молодых компаний, чьи пакеты подозрительно звякали при каждом движении. Обычно примерно в это время ему звонили на телефон. Звонков было два: от Усаги, которая проверяла, вышел ли он из офиса, и от Кунсайта, потому что тот всегда звонил в пятницу вечером узнать о планах на выходные.       Кунсайт звонил вторым, и разговор с ним заканчивался только тогда, когда Мамору уже подъезжал к дому.       — Привет-привет! — звонко раздавалось из недр квартиры, пока Мамору возился с замком.       А потом на него вихрем налетала Усаги — легкая, яркая, веселая. Целовала куда придется — в нос, в щеки, в лоб. Иногда, скорее случайно, попадала и в губы. И все время шептала о том, как соскучилась.       Как будто они на месяц расставались.       — Планы не поменялись? — каждый раз уточнял Мамору, хотя ответ за столько лет всегда был:       — Нет, само собой!       Усаги забирала у него пакет с закусками и уходила на кухню, чтобы разложить их по красивым мискам, пока Мамору переодевается.       И только потом, когда они оба уже устроились на диване, и бутылка с вином открыта, задавался вопрос, такой же традиционный, как и весь этот пятничный ритуал в целом:       — Что смотрим сегодня? День восемнадцатый. Вечер караоке.       Усаги пела с закрытыми глазами, раскачиваясь в такт музыке. И хотя Мамору никогда не был фанатом «Трех звезд», а столпотворение вокруг этих смазливых парней на его собственной свадьбе оставило самое неприятное впечатление, он не мог не признать — ему очень нравится эта песня. Если она исполнена голосом Усаги.       Мамору украдкой посмотрел на яркие неоновые часы, вывешенные прямо за спиной поющего. Весьма жестокий ход, если подумать. Если тебе уже невмоготу терпеть рулады какого-нибудь «певца», только и остается, что считать секунды до конца выступления.       На часах было уже пятнадцать минут восьмого. Еще пятнадцать минут назад в этой комнате должно было собраться в пять раз больше людей.       Ну и кто теперь скажет, что это они с Усаги вечно везде опаздывают?       Усаги как раз вывела последнюю ноту, протянув ее в крепко прижатый к губам микрофон, а затем присела в изящном реверансе, ожидая аплодисментов.       Мамору, разумеется, принялся хлопать.       — Странно, — нахмурилась Усаги, устраиваясь на ярком полукруглом диванчике рядом с Мамору, — почему никого еще нет? Я точно в этот раз не перепутала время, обещаю!       — Я знаю, — кивнул Мамору и ободряюще улыбнулся.       Разумеется, он знал. Он тайком перепроверил отправленное сообщение Усаги. Но она об этом, конечно же, не узнает.       — Уверен, все будет в порядке.       Мамору наклонился, чтобы взять со столика два стакана с холодным чаем. Он протянул один Усаги и быстро чмокнул ее в макушку, пока она склонилась над соломинкой.       — Я знаю, — согласилась Усаги.       Правда до этого она все же успела сделать один большой глоток и подарить своему предусмотрительному мужу один щедрый поцелуй.       — Знаю, но все равно переживаю, — Усаги поднесла соломинку ко рту, но так и не начала пить.       Взгляд ее был прикован к часам, на которых цифра пятнадцать раздражающе медленно сменилась на шестнадцать.       Сейчас им, вроде как, действительно не о чем беспокоиться, но стоило только Усаги вспомнить, как все обернулось в прошлый раз, когда все собрались в одной комнате…       У нее волосы на шее вставали дыбом при одной мысли об этом.       Может, пережить предстоящее было бы легче, если бы в холодном чае была капелька алкоголя?       Прошло еще две минуты.       И дверь наконец-то открылась, впуская в теплый душистый воздух легкий морозный ветерок и пламенные извинения.       Усаги и Мамору переглянулись и мысленно пожелали себе удачи. День двадцать пятый. Что-то НДР (небезопасное для работы)       Это была экстренная встреча. В ближайшем баре, маленьком, полутемном и пустом, Мамору залпом допивал уже вторую кружку пива, держа стакан дрожащими руками. Кунсайт наблюдал за ним с тревожным недоумением: сдержанного любителя смокингов редко можно было видеть в таком настроении. Перед самим Кунсайтом стояла почти полная кружка с темным стаутом, который соблазнительно пах дымом и черным хлебом и манил последовать примеру друга. Но была только середина недели. Нет, даже не так: была середина дня в середине недели. Не самое время торчать в баре и пить.       — Может, расскажешь, что такого важного случилось, что ты вытащил меня из офиса посреди рабочего дня? — спросил Кунсайт, когда понял, что Мамору собирается заказать третью кружку.       — Я пытаюсь, — раздраженно бросил тот. — Только не знаю, как начать о таком разговор.       — А остальных ты тоже позвал?       — Издеваешься? — голос Мамору дрогнул. — Даже думать не хочу, что они могут на такое сказать!       — Да что случилось-то?       — Черт знает что! Пару часов назад сижу с боссом, обсуждаю проект, показываю ему графики. Тут вижу: пришло письмо на электронный адрес. От Усаги. В теме какая-то непонятная аббревиатура. Я подумал, может спамеры взломали ее адрес, и рассылают теперь рекламу. Ну, я и открыл. А там… в общем, там то, что я меньше всего хотел бы показывать боссу.       Мамору потянулся к принесенной ему кружке, и Кунсайту пришлось отставить ее в сторону. В конце концов, другу еще предстояло вернуться на работу.       — А что за аббревиатура? — уточнил Кунсайт.       — Не помню. НДБ, или МДР…       — НДР?       — Точно!       Кунсайт расхохотался. Он пытался унять смех, спрятав лицо в ладонях, но все равно не мог остановиться. В итоге ему пришлось сделать несколько глубоких вдохов и один щедрый глоток стаута, и вытереть выступившие на глаза слезы. Только после этого он сумел вернуться к разговору.       — Дай угадаю: послание все-таки было от Усаги? А босс никак не отреагировал на тему письма?       — Ну, хмыкнул что-то. А потом, когда понял, что я собираюсь открыть его, посмотрел на меня очень странно.       — Само собой.       — Так что это значит — НДР? — Мамору, казалось, немного расслабился. Хотя, скорее всего, это пиво начало действовать.       — НДР. Небезопасно для работы. Обычно под этим подразумевается обнаженка. Это тебе прислала Усаги?       — Кун, — нахмурился Мамору, — я не стану тебе рассказывать, что она прислала. Она все-таки будущая королева.       — Да-да, прости, — усмехнулся Кунсайт.       Мамору вдруг замер, посмотрел на друга прищуренными глазами и медленно произнес:       — Погоди-ка…, а ты откуда про это знаешь?       — Про НДР? — Кунсайт вскинул брови. — Так я такое по три раза на день получаю.       — Хочешь сказать, Минако тоже присылает тебе фото в нижнем белье?       — В нижнем… — Кунсайт поперхнулся пивом, прокашлялся и продолжил сдавленным голосом, — ну да, и такое бывает.       От необходимости что-то разъяснять окончательно растерянному Мамору его спас писк телефона. На экране высветилось сообщение о новом письме, и оно заставило Кунсайта расплыться в улыбке, полной предвкушения.       — В чем дело?       — Да вот, только что пришло очередное НДР, — пояснил Кунсайт, пряча телефон в карман.       Он просмотрит письмо потом — не собирается повторять ошибок друга.