Жестокое сердце пирата

      Джек успел как раз вовремя, Уилл не смог вылить много кислоты на ногу. Ожог был не глубокий, но очень болезненный. Немного поколебавшись, пират достал из тайника несколько особых мазей и аккуратно смазал ими рану. Она на глазах начала бледнеть, и через несколько минут покрылась розовой, тонкой кожицей. Уилл всё это время тихо смотрел за тем, как ловкие и сильные руки порхают над раной. Как он осторожно размазывает мазь, накладывает защитную повязку. От его рук исходило приятное тепло, Уилл немного успокоился. Теперь он и сам не понимал, зачем он пытался отмыться кислотой. — Всё, — устало сказал Джек. — Пойдем в кровать. — Взяв не сопротивляющегося Уилла за руку, капитан повел его в спальню. Уилл посмотрел на его Лицо, ожидая найти там презрение, отвращение или укор. Он просто не верил, что после всего того, что с ним произошло, кто-то отнесётся к нему как к равному. Поцелуй смутил его. К нему прикоснулись с такой осторожностью, такой нежностью, что поневоле страхи стали отступать.       В неровном свете свечей Уилл рассматривал Джека, и ему становилось очень стыдно. Всё время, пока они были в этом доме, Джек не отходил от него ни на шаг. Он носил из-под него судно. Он уговаривал его поесть. Он обрабатывал его раны и караулил его ночами.       От того Джека, который притащил его сюда, осталась лишь половина. Джек осунулся, похудел, под глазами залегли черные тени. Замкнувшийся в своем горе Уилл вдруг подумал о том, когда же Джек нормально спал в последний раз. Молча, Джек уложил Уилла на кровать, потом накрыл одеялом и сел рядом, даже уже не в кресло. — Джек, — хрипло сказал Уилл, — тебе поспать надо, ты же на ногах едва держишься. — Что задумал мой коварный друг? — промурлыкал Джек в своей прежней манере. Вот только веселья в голосе не было. — Я…. Почему ты мне не доверяешь? — Может быть потому, что ты пытался вымыться кислотой? — Я думал…. Мне казалось…. Мне казалось, что их…. что…. она до сих пор течёт по моим ногам. Покрывает кожу липкой плёнкой, всё зудит и не даёт покоя. Я…. Я просто не мог больше терпеть, — Уилл зарыдал. Отчаянно, громко. Сейчас он был напуган, он испуганно рассматривал руки, голые ноги, с почти зажившими синяками, и не видел ничего. — А сейчас, что чувствуешь, — спросил Джек и положил ему руку на бедро, в том самом месте, где были отвратительные разводы чужой спермы и слизи в тот день, когда забрал его с Голландца. Уилл прислушался к собственным ощущениям и вдруг понял, что ничего, кроме тепла от ладони Джека, он не чувствует.       Всё было так странно, так тяжело. Он же должен был Джека ненавидеть, но не мог. Он испытывал к нему какую-то животную благодарность. Ведь это Джек забрал его из ада. Голова кружилась, глаза слипались, Уилл хотел бы ответить Джеку, но не смог. Он начал засыпать и уже не видел, как Джек улыбался. Капитан Джек Воробей был доволен. Мальчишка сегодня, наконец, проявил эмоции. Страх, отвращение и удивление. Последнее было особо ценно, потому что не являлось негативной эмоцией. Посмотрев на спящего Уилла, Джек вздохнул, а потом просто стащил обувь и лег рядом с парнем, на ту же кровать. Спать в кресле он больше не мог. Такой сон не приносил отдыха, именно из-за этого он сегодня чуть не проворонил парня. Страшно было даже представить, что было бы если бы он не проснулся. — Раздвинь ножки, сладкая, — Уилл снова сидел на палубе Голландца. На это раз он был абсолютно голый. На него надвигался огромный матрос. Судя по размерам его органа, пощады ждать, не приходилось. — Нет, — слабо прошептал Уилл. — Раздвинь, тебе понравится. Ты же тоже этого хочешь. — Нет. — Твое тело не лжет, сам посмотри. — Уилл опустил голову и увидел, что его член прижимается головкой к животу. Он захныкал, слёзы градом покатились по его щекам. Чья-то тяжелая рука легла на его плечо, и он услышал: — Тише, тише, тише. Только сон. Я рядом, а это только сон. — Очертания стали размываться, Тернер открыл глаза и понял, что лежит в кровати. Его трясло не то от холода, не то от страха. Он попытался закутаться в одеяло посильнее, как вдруг Джек, не просыпаясь, подтащил его себе под бок и крепко обнял: — Спи, — пробурчал он во сне, — я рядом, а значит, ничего не случится. Уилл, к своему удивлению, почувствовал, что согревается и расслабляется в руках у Джека. Мысли его потекли медленно, тягуче и он стал засыпать.       Когда Уилл проснулся в следующий раз, Джека рядом не было, а судя по солнцу, за окном был уже полдень. Уилл впервые за всё это время проснулся голодным. Нельзя сказать, что у него было хорошее настроение, но он начал обращать внимание на окружающий мир. Минут семь он осматривал комнату, в которой находился. Потом наконец-то решил встать. Ноги держали достаточно твёрдо, связки почти не болели, что не могло не радовать. Дверь в комнату открылась, и на пороге появился Джек, держа в руках поднос с едой: — Зачем ты поднялся, ложись в кровать. — Не могу больше лежать, — Уилл опустил голову и занялся изучением пола. — Полежать ещё немного тебе придётся, — Джек был спокоен, — связки должны полностью зажить. Уилл вернулся в кровать, возражать Джеку он не стал. Капитан поставил поднос на столик рядом с кроватью и привычно взял ложку: — Тебе надо поесть. — Я сам, — Уилл ответил безэмоционально, но сам взял ложку и начал вяло есть бульон. Осилив половину тарелки, он зевнул и начал засыпать. Слишком много сил он потратил.       Джек с удивлением и облегчением посмотрел на уснувшего Тернера. Да, Уиллу было далеко до себя прежнего, но сегодня он сам вставал, сам начал говорить и сам поел. Пусть поел он совсем немного, но его не пришлось уговаривать, а это уже прогресс. Глядя на спящего Уилла, и сам Джек почувствовал себя разбитым. Хотелось поспать ещё немного. Хорошо, что он сказал прислуге про «лихорадку», лишний раз к комнате они не подходили. Оставить Тернера одного Джек не решился и опять лег рядом. Уилл был слишком измучен, чтобы заметить.       Страх, он опять сковал Уилла, он снова был на Голландце и видел перед собой Дэйви Джонса. Он снова пятился от него к стене, и снова натыкался на препятствие. На этот раз стена была не скользкой, на этот раз он уперся во что-то теплое и твердое. Уилл почувствовал, что тепло разливается по его груди. Упершись в «стену» спиной он понял, что находится под защитой. Он перестал бояться. Джонс всё приближался и приближался, но как только он подошел достаточно близко, стена за Уиллом расступилась, и он шагнул в образовавшуюся нишу. — Не бойся, — услышал он голос Джека, — это только сон. — А я и не боюсь, — пробормотал Уилл во сне. Больше кошмаров ему не снилось.       В следующий раз Уилл проснулся уже вечером, глаза открывать совершенно не хотелось. Он впервые спал без кошмаров. Лежать под одеялом было приятно, на груди лежало что-то тяжелое. Оно придавало ощущение защищённости. В паху было тяжело, тут Тернер окончательно проснулся. Он лежал, тесно прижавшись к Джеку Воробью, тот так и спал, обхватив Уилла поперек груди и прижав спиной к себе. Тернера начал колотить озноб, он лежал абсолютно голый, прижимаясь к Джеку, и ясно чувствовал, что у него стояло. Уилл пошевелился, пытаясь выползти из-под руки пирата, тот моментально открыл глаза: — Куда собрался? — Я… Мне надо, — тихо прошептал Уилл, но почему-то плотнее закутался в одеяло. Его снова трясло. Он боялся представить, что будет если Джек увидит его реакцию.       Джек Воробей по-своему оценил смущение Уилла. Он увидел, что тот пытается что-то отчаянно скрыть и решил, что-либо дурашка порезал себе вены, либо сделал ещё что-нибудь в том же духе. Он уверенно стащил с Уилла одеяло и крепко взял его за запястья, моментально успокоился, увидев, что кожа на них целая. Взгляд скользнул ниже, и Джек замер на мгновение: — Ого, а это хороший знак. Значит, уже поправляешься. Я тогда выйду, а ты сам себе поможешь, хорошо. — Пират встал с кровати и вышел из комнаты. Уилл воспитывался в строгости, сначала матушка следила за ним. После её смерти тогда ещё не очень пьющий кузнец на Ямайке. Потом он работал и грезил об Элизабет, так что как он может себе помочь он твёрдо знал. Он встал, дошёл до ванной, нашел кувшин холодной воды и начал умываться. Провозился он минут тридцать, воду всю израсходовал, но желаемого результата не достиг.       Джек вернулся в комнату с чаем и закусками. Уилла на месте не было, быстро поставив поднос, он кинулся в ванну, надеясь, что тот не успел ничего натворить. Там он застал такую картину, от которой прожженному пирату захотелось плакать и смеяться одновременно. Смущённый Уилл сидел на кушетке и пытался прикрыться. Увидев Джека, он тихо сказал: — Вода кончилась, я умывался, умывался и ничего. — А руками не пробовал? — Пробовал растереть холодной водой. Не помогло, — Тернер совсем загрустил. — Н-да. Я тебе помогу, только пойми правильно. — Уилл скорбно кивнул. Джек отвел его на кровать, и посадил на колени лицом к себе. Уилл напрягся. — Ш-ш-ш, я не сделаю тебе ничего дурного. Просто прикрой глаза и представь Элизабет, ну или кого-нибудь ещё. Уилл послушался. Он прикрыл глаза и почувствовал, как тяжелая ладонь легла на его пах. Ощущение было странным, но очень приятным. Его упругий член аккуратно сжали в ладони, вызвав полустон-полувздох. Уилл прикрыл глаза и попытался представить себе кого-нибудь, но у него не получилось. Он чувствовал, что рядом Джек Воробей, один из опаснейших и безпринципнейших людей, но именно он выхаживал его. Именно он ни словом, ни взглядом не упрекнул его в слабости, а сейчас он ласкал его. Уилл раньше сам себя не касался, а уж, чтобы позволить это сделать мужчине, он и помыслить не мог. Сейчас ему было стыдно, но в то же время так хорошо. Джек ловкими пальцами задевал головку, гладил уздечку, срывая стоны с губ Уилла. Тот, прикрыв от острого удовольствия глаза, дышал тяжело и часто. Ещё одно движение и он не выдержал, он начал бурно изливаться в кулак капитана и заплакал: — Джек! Джек! Джек! Я не могу, это… Капитан Джек Воробей просто крепко прижимает к себе измученного юношу и тихо шепчет ему в ухо: — Всё хорошо, малыш. Всё у нас с тобой хорошо будет.