Похороненные сердца.

      Признаюсь, я немного обомлел от его слов. Но то, что Вилле сделал далее, сломало мое сознание и вывернуло мое тело тело наизнанку.       Он поднялся с ящика, подошел ко мне и откинул к стене. В его глазах была и грусть, и тоска, и желание…       Желания больше, наряду с другими эмоциями.       Я съежился в своем страхе, хотя, бояться, по мнению Вилле, нечего. Это, конечно, разумное высказывание, но я прислушиваюсь к своим ощущениям, ибо они гласят обратное.       Он стоял и смотрел. Я стоял и дрожал.       Осклабившийся рот парня не вещал хорошую погоду. «Местами грозы», — подумалось мне.       Он подошел вплотную, и снег, покоившийся на его волосах, начал таять под порывами моего жаркого дыхания.        — Ради этого стоило жить, не так ли? — прошептал он и ударил кулаками по стене, впечатывая их по обе стороны от меня. — Ты все так же невинен?        — А ты — все так же провоцируешь меня? — шепнул я, прикусывая свою губу в замешательстве.        — Гитарист моей будущей группы — гениальная шлюха с идеально прямыми волосами, настоящая блудница… — он выдохнул в меня дым своей сигареты и прошелся пальцами по моему лицу. При этом он тяжело дышал и ухмылялся. — Видишь, как ты меня заводишь?       Я покраснел, но взгляд не потупил, иначе сожрал бы меня с потрохами этот Вилле Вало        — Почему ты молчишь? Повтори, что сказал тогда Лютеру. Открой себя со всех своих непристойных сторон. Ты умеешь, я знаю.        — Я могу лишь думать об этом. Иногда. А думать — не значит делать, — я попытался увернуться от него, но его взгляд распял меня на пыльных кирпичах.        — Вилле, ты ведь не такой, да?        — Конечно нет. Редко, когда мое сердце начинает отвечать взаимностью, — он маниакально улыбнулся и стряхнул пепел под наши перекрещенные ноги.       Я не знал, что лучше: видеть его злым, радостным или влюбленным? Потому что все эти эмоции были обречены на провал в его исполнении.       Так бывает, когда террориста-смертника выпускают из тюремной камеры ранее запланированного срока, и дают ему в руки «си-4».        — У тебя есть выбор, по крайней мере. У меня с моей первой девушкой такового не было. Она так скрутила меня, что я так и не осознал, кто кого трахнул.        — И какой же выбор? — горько спросил я, почувствовав отчаяние. Две-три секунды, и я разревусь. Благое дело, не правда ли? Ты поцелуешь меня, и я уеду — вот твой план, да? Сдалась тебе эта Лийса? В то время, как ты будешь здесь, я буду гнить в Валилле. Ты сам предложил мне ехать, так что, будь добр, отвези меня обратно.        — Будет гораздо хуже, если мы поступим иначе. Спроси себя сам: «Намерен ли я терпеть?». Если честно, я, кажется, влюблен в тебя, поэтому я не знаю, как мне с тобой обращаться. Откуда я знаю, черт тебя дери? Я не знаю название твоих любимых фильмов, цветов, музыкальных композиций. Мы расстанемся в полной тишине? Охренительный план, — вскричал Вилле, его глаза побелели от злости.        — Вилле, я знаю, что ты не такой, прекрати, — вдруг сказал я, чеканя слова будто монеты. — Не бойся себя.        — Я вряд ли понравлюсь тебе паинькой, — Вилле хрипло выругался и ослабил хватку. — Я хочу тебе понравится, к тому же, я не привык быть бревном.        — Я знаю, кто ты, и кто я. Так что отпусти меня. Ты и так мне нравишься, каким бы ты не был.        — Я должен остаться здесь — и я здесь останусь, — не слыша меня, вторил Вилле Вало.        — Пусть будет так, — ответил я, чувствуя бешенство. Теперь и я разозлился. — Разрулишь ситуацию — приходи. Но я не обещаю, что к тому моменту не найду себе кого-нибудь.        — Да брось. С твоими талантами — навряд ли, — злость и насмешка так и чувствовалась в его голосе.        — Тогда я начну свой собственный проект, и срать я на тебя хотел.        — Паинька.        — Фанатик, — брезгливо бросил я.        — Поделом.       Я оттолкнул его и бросился вниз по лестнице, «зализывая раны» на ходу. Зря он так со мной. Я ведь изменюсь. Я стану другим, не смотря на его увещевания.       Вилле что-то крикнул вслед, но я даже головы не повернул — бежал без оглядки, будто лиса, заслышавшая звук выстрела.       Охотник же вовсе не торопился. Он наблюдал за мной с высоты гордого одиночества.       И знаете, что самое ебанутое? Так меня еще никто не отшивал. «Оскар», пожалуйста. Более не прошу.       Не помню, как долго я добирался до поместья Вало — эта информация для меня мало что значила.       Разумеется, с Вилле дорога была куда красочнее, чем без него. Найдя в себе силы, я пробежал милю, и не одну. Ворвавшись в поместье, я опрометью кинулся на второй этаж.       Сумка… Я нашел ее под кроватью и остановился на миг, вспоминая сегодняшнее утро. Оно было было прекрасным, но (я всхлипнул) может быть и лучше. В моей жизни будут еще мириады утр — несравненных и манящих…       Я собирался выйти, но на моем пути встал никто иной как Йонне Аарон.        — Куда собрался? — Прежней теплоты как не бывало, только холод. Он явно понимал, что со мной что-то происходит.        — Я еду домой.        — Вилле уезжает лишь завтра, — Йонне насупился.        — Да плевать мне, свали с дороги. А лучше — пойди к своему несравненному дружочку, пригрей его. Не зря ведь он об тебя ноги вытирал несколько лет к ряду?        — Лили, стой.       Я наплевал на субординацию — попытался оттолкнуть Йонне, но он вцепился в меня с силой безумной кошки. Ну, или кота.        — Стоит понимать, что я тоже мужик, — с улыбкой проговорил парень, влепив мне затрещину. — Не стоит сравнивать меня с подстилками, — вторая затрещина.       Я не пытался дать сдачи — просто сполз по стене и спрятал голову между колен, насколько хватило растяжки.        — А теперь, можно еще раз, и помедленнее?        — Только не здесь, — с мольбой в голосе попросил я. — И не бей меня, мать твою.        — Вот и славно. Я просто решил, будто ты забыл, что именно я поднатаскал Вилле в его изощренном поведении.        — Верно, — я иронично улыбнулся и сгреб сумку в правую руку. Мы вышли во двор и зашли за угол дома. Там находился сарай, бойня и эти чертовы гномы.        — Вещай, — настойчиво попросил Йонне, распечатывая пачку сигарет. Он предложил мне одну, но я отказался. Начав курить, я бы вспомнил о Вилле и наверняка бы остался…        — Он отвел меня на электростанцию… Нет, сначала мы пошли на площадь…       Я долго говорил и в конце концов замолчал, исчерпав лимит слов, что перемежались с грязными ругательствами и сложными телодвижениями.       Эмоции так и перли из меня. Видимо, годы воздержания сломались под натиском обстоятельств.        — Он хотел тебя поцеловать, и ты… отказался?! — Йонне благоухал удивлением. Я пожал плечами в свою очередь.        — Бывает и такое. Думаешь, он нормально поступил? — расстроенно проговорил я, глядя на Аарона.        — Да что ты как девчонка, ей богу! Где твои яйца? — вскричал Йонне. — Сейчас же ищи «машину времени», идиот.        — Не буду я ничего искать, — рассерженно прошипел я. — Мне нужен автомобиль и водитель, — скромно добавил я.        — Я отвезу тебя, — тот час вызвался Йонне.        — Ты серьезно? И прямо сейчас?        — Не, погоди, докурить надо, — Йонне подмигнул мне и, сделав пару затяжек, пошел к своему бьюику.       Я залез в машину и ждал, пока Йонне прогреет мотор своей тачки.       Моя голова разболелась не на шутку, пришлось закидаться таблетками и сжать зубы, чтобы из глотки не вырывалось тихое поскуливание.       Знаете, если вы думаете порой, что хуже быть не может, тогда представьте машину Йонне Аарона, и вам станет легче.       Главным образом меня повеселило лобовое стекло. Так вот откуда Виллин папа взял эту фразу: «Папин бродяга, мамин симпатяга». Именно со стекла Йонне.       Ладно надпись, но беличьи хвостики?! На ухабах моталась моя голова, и хвостики тотчас приплясывали перед моим носом, они лезли в лицо, пушились, как ебнутые, выписывали прочие кульбиты.        — Где ты набрал столько белок? — еле сдерживаясь, спросил я у Йонне.        — У Вилле под кроватью. Их у него тысячи, и ты — не исключение, — Аарон подмигнул настолько красноречиво, что я чуть не зарычал и не сорвал парочку «мохнатиков».        — Он тебе рассказал обо мне?!        — Нет, но я не дурак, и не оскорбляй меня. Бывало, и я торчал под ней, — Йонне отвратительно передернуло. — Жуткая жуть, не правда ли?        — Пока он не ложится сверху, да?!        — Да. И пружины прогибаются до самого пола. А если еще двух красоток приведет — пиши пропало, я превращался в «финский паштет», — Йонне расхохотался.        — Ты не пробовал вылезти в самый разгар? — с интересом спросил я.        — Как же, было дело: он гонялся за мной, светя своими причиндалами. Такое вовек не забуду!       Я подпер голову рукой и подергал хвостик. Теперь они мне почему-то нравились… Особенно крайний.        — Они приносят удачу, — Йонне вдавил сцепление, переключая скорость.        — Никогда не слышал про такое, — со скепсисом отметил я. — Я слышал про кроличьи лапки и даже про кошачьи.        — Да ну тебя, что за извращение? И вообще — кому как. Мне помогают, и на том спасибо, — Йонне посерьезнел.        — Никогда бы не подумал, что ты такой. Все звезды — престранные личности, а ты открытый. Такие случаи настолько редкие, что я начинаю искать в них подвох.        — Я много дерьма повидал, Лили. По более твоего. И не имею привычек носить маски. Пусть принимают меня таким, каков я есть.       Я отвернулся к окну и закусал губы, сдерживаясь.        — Чего ты смеешься опять? — Йонне повернул меня за подбородок.       Оказалось — плакал.       Парень остановил машину и уставился на меня.        — Рассказывай…        — Вилле, это все он… Он сказал, что я никому не нравлюсь, — я утер лицо и передернул плечами, словно бы от холода. — А то я сам не знаю.        — Лили, ты говнюк. Мне что, по пятьсот раз повторять о том, насколько ты сексуален и хорош собой? Да он бесится, что такая «принцесса» сваливает от него, да к тому же — типично «в его стиле». Он еще прибежит, вот увидишь.       Я улыбнулся, откинулся в кресле.       Меня позабавила его «принцесса», еб твою мать.       Остаток поездки я мирно проспал.       Йонне остановился возле моего дома и помог справиться с поклажей. Напоследок он кинул в меня хвостиком.        — Тебе тоже не помешает удача, — пробормотал он, видя мое непонимание.        — Спасибо, что был так добр со мной, Йонне, — я прицепил хвостик к замку на сумке и поспешил восвояси.       Йонне развернулся и подрифтовал на льду, затем вывернул руль, помчавшись вдоль улицы. Только мчался он недолго.       Глушак! Он забыл глушак…       Я бы посмеялся, но тут, видимо, без стонов «Ну вот, опять, снова» не обойтись. Йонне остановил машину и вылез, почесывая голову.        — Лили Лазер, я остаюсь у тебя…        — Да, как хочешь, — пробормотал я, теребя хвостик краешком пальца.