Неожиданность.
11 марта 2016 г. в 11:27
…«Рискни всем, ради одного момента, что войдет в историю твоей жизни. Рискни и улыбнись. Выйди навстречу поезду любви, — не боясь быть сбитым и размазанным»…
Я вышел в зал, столкнулся с кем — то, и едва не упал потеряв равновесие.
Но, даже если бы и упал, плевать я хотел. Мой взгляд цеплялся за обнаженную спину моего друга.
Да. Теперь, я с точностью знал, что мы повенчаны нашей дружбой. Даже более чем. И эта дружба была столь же необыкновенной, как и мой сегодняшний поцелуй.
Я не берусь говорить за ближайшие пару часов, но на этой неделе, я точно поставлю точку в своих внутренних истязаниях; — Не к чему бередить старые раны. Тем самым, я могу препятствовать возможности — вновь стать счастливым.
Я не замечал ничего и никого вокруг. Снова сталкиваясь, я крепко ругнулся, и едва не впечатался в Йонне: тот, наконец — таки, раздобыл билет на концерт, и был на седьмом небе от счастья.
Я был готов рукоплескать и вопить, как полоумная фанатка, что ждет своего неутомимого, кудрявого «Еретика».
Меня еле слышно окликнули. Бэм сцапал мою руку и шепнул мне на ухо:
— Ты ведь тоже выступаешь.
— Ты с дуба рухнул? — Я смотрел на каскадера в дичайшем шоке, будто только что увидел его бледное, напряженное лицо.
— Только не говори, что Вилле тебя не предупредил… — Бэм взъерошил, и без того, хаотичные волосы, и бросился от меня опрометью, в надежде поймать Вилле и отругать его за столь серьезное упущение.
Я открывал и закрывал рот, топчась на месте, и не зная куда податься.
Йонне ткнул в меня бутылкой и понимающе улыбнулся, мол: «все образуется, вот увидишь». Но ничего не желало образовываться.
Миге подал мне знак и я, пребывая в легкой растерянности, забрался на полированную сцену.
«Отсюда, вид еще страшнее» — подумалось мне.
Вилле спорил со звукооператором, я старался не мешать им поскольку не желал, быть съеденным заживо.
Мой взгляд рассеивался. При столь тусклом освещении, я не видел почти ничего далее своей руки.
Вилле отстал от «звукаря» и двинулся к микрофону, — проверяя его, поднося к нему свои изысканные губы.
Я оглядел местность и завидел электрогитару в углу сцены. Подключить вышеописанную — не составило труда. Мои руки тряслись, но, неизменно делали свое привычное дело.
Бэм показал мне знак. «Все хорошо». Я переглянулся с Миджом и стиснул зубы. Тот не испытывал должного страха перед публикой, бас — гитарист был пьяным и давно привыкшим к большому скоплению людей.
Все, как один, повернулись к нам. Барабанщик, (Мика Карппинен), вел себя отстранено; взгляд сонный, уставший.
— Вы готовы? — Со смешком спросил Вилле у собравшихся. Народ немного погудел в знак согласия, хотя, до сих пор не понимал, что мы вообще тут делаем. Мне вот интересно: «Они вообще просматривали свои билеты»? «Может, они купили их в невменяемом состоянии»?
Барабаны легко аккомпанировали хриплому баритону. Закончив, Вилле подошел ко мне и прошептал на ухо:
— Сможешь наиграть Wicked Game?
Мой взгляд был красноречивее всех не обнародованных слов, что с успехом встряли в моем горле.
— … Вот и славно. — Он похлопал меня по плечу и вернулся к микрофону. — … Я думаю эту песню знают все…
Я прошелся по грифу гитары, внимая безутешное электрическое позвякивание. Все, вроде бы, нормально, — звук есть, гитара, как само собой, но нет самого главного: уверенности.
Что же, мне не привыкать. Думаю, после первой песни, я почувствую себя более увереннее, ежели сейчас.
Едва я начал — все пришло само собой, — и уверенность и сила. Движения перестали быть смазанными и мои пальцы знали свои обязанности в подобной ситуации. Они научились работать вне зависимости от того, насколько «пьян» их владелец.
Я попробовал улыбнуться самому себе для бодрости духа. Улыбка, скорее всего, вышла неплохим оскалом, и я не стал придавать этому значения.
Вилле не репетировал. Изначально, его голос начал ложиться неправильно. Он трещал, словно сухие листья по осени.
Бэм недовольно оглядел своего подчиненного и хлопнул стопку, дабы избавить себя от чувства позора.
На сцену выбрался какой — то парень, и я был готов спихнуть его, но Вилле осадил меня, не прекращая петь.
— Антто Меласньеми — Парень улыбнулся мне и встал за клавиши.
Я оторвал взгляд от струн и проследил за движениями новичка. Его не было вместе со всеми. Вероятно потому, я не мог видеть его ранее. Про остальных участников группы я наслышался от Вилле.
Я сразу узнал персонажей, вроде: «воняет, как немытая скотина» и «чувствует ритм, словно ходячий метроном».
Для Антто, у Вилле не нашлось правильного прозвища, да и парень был нормальнее остальных. И, уж точно, от него не воняло носками и алкоголем, как от «бомжа». Видимо поэтому, наш «словоблуд» не окрестил его одним из своих мерзких погонял.
Судя по погонялам, — вообще — то, Вилле был веселым человеком, только со мной он играл в «черного рыцаря».
Чем я заслужил такое — вот обращение? …
Одна из «сисек набекрень» запулила в Вилле своим топиком. Тот, смял его в пальцах, и пошло облизнул губы. В моей голове прыгали бесенята. Хлопали в ладоши и всякое такое…
Голос Вало крепчал не поминутно, и мог завладеть публикой без лишних усилий.
Бэм перестал марать свои губы в пойле и сладко откинулся на какую — то девушку, что удивленно подняла свои густые брови. «В общем — то — она была не против».
Вилле не мог наблюдать за остальными так рьяно, как это делал я. Его вниманием владел лишь микрофон, что умело поддерживал его голосовую изменчивость посредством минимальной реверберации. Без нее, его голос был весьма скудным и хриплым, но даже в таком состоянии, он имел некий шарм, что не позволял слушателю усомниться в его таланте.
После, была его собственная песня.
В «Похоронах сердец» я узнавал нас.
Я вспоминал наши прогулки по городу, по лесу. Наши пьянки в подвале, запахи ветров, что вдыхали мы.
Я вспоминал ту же песню в ее первоначальном варианте. Вилле привнес в нее некоторые поправки и от того, она звучала более объемно, нежели ранее. Парень завладел акустикой и задумчиво перебирал струны с тусклым блеском в глазах. Я вторил ему своим голосом, — не таким прекрасным конечно, но в тандеме мы неплохо смотрелись.
Зал погрузился в спячку. Им, как и мне, — нравился голос Вилле. Под его песни лишь думать; О смысле жизни, о переживаниях.
Грустить, у него получалось намного лучше, чем веселиться.
В этот вечер, я услышал парочку незнакомых мне песен. Видимо тех, что писались в момент моего отсутствия. В том самом домике у моря.
Я ревниво подыгрывал своему товарищу, понимая: я не первый, кто услышит его новые песни.
Хочу пояснить, что его первый альбом был назван «Witches and Other Night Fears». Об этом я узнал после выступления. Такие песни как: Black Candles, Donʼt Fear The Reaper, The Heartless, Sleepwalking Past Hope и Warlock Moon — вошли в мое сознание и навсегда обосновались в его чертогах.
Первый альбом имел массу аналогов с последующими. Изначально, Вилле знал, чего хочет. Об этом говорит его будущий проект, что ни на йоту не изменился с момента основания группы. Та нить, что связывала его творчество воедино — прокрадывается сквозь года, скрепляя собой отдельные песни, объединяя их во что — то целостное.
Ключи, что сердце отворят любви,
Я спрятал, их теперь не обрести,
Я заточил тебя в томительной неволе
Своих страданий и дичайшей боли.
Ничем и никогда не искупить свою вину.
Ведь мы в любви вели нечестную игру.
В сердцах у нас со сладкою печалью
О чем-то говорят любовь с отчаяньем.
Мы потеряли все, в той проиграв войне,
И призрачной надежды больше нет.
Нам остается лишь оплакивать былое
Тоскливой песней горечи и боли.
Я не горящий свет, объятый мраком,
И мой огонь угасший не вернуть.
Хоть я и нахожусь с тобою рядом
Увы, любимая, не освещаю путь.
В душевном шторме мы навеки затерялись,
Как в зеркалах, в вине друг друга отражаясь.
Я перестал все приукрашивать давно
И больше не пишу тебя, как прежде.
Любви багровый пересох поток,
Иссякла кровь и умерла надежда.
Кругами многими пройдя свой ад,
Я, обессиленный и сломленный, ползу
Из самой бездны, из — под Люцифера лап,
Чтоб получить один, последний, поцелуй…
…Казавшееся мне пугающим — изначальное стремление к дьяволу и его обиталищу, вводившее меня в смуту, — теперь рассеялось, как дым. Не существовало тех границ, что разделяли нас своими глубокими рвами.
Я готовился познать его сущность, ровно так же, как и он — мою
Не существовало наглых, открытых ртов, что поедали всю уготованную для нас манну небесную. Какая разница, кто мы и где мы? Важны лишь, чувства внутри нас, и если мы думаем о них, позволяем им проникнуть в наши умы, то это лишь служит лишним доказательством: мы — люди.
Остаток выступления, я целиком и полностью посвятил своим мыслям. Думаю, не стоит посвящать вас в них, потому что это — был нескончаемый, и мало понятный для кого — либо, — поток информации.
Лишь по завершению выступления, под бодрые хлопки присутствующих, я открестился от мыслей и положив инструмент на место, — двинулся к выходу, вслед за остальными участниками группы.
Вилле был на седьмом небе от счастья. Он лучился невероятной силой, и был волен даровать ее всякому на своем пути.
Прежде, я не видел его таким. Мое сердце замерло и прислушалось, и пока оно слышало, — я пропустил действия во внешнем мире.
… — Кхм, ты меня слышишь? Да что с тобой? — Вилле потряс меня за плечи и оглядел беспокойным взглядом.
Я распахнул глаза: приходя в себя, всматриваясь в его четкие, зеленые глаза, исполненные непониманием и тревогой.
— Ты слышал, о чем я тебе говорил?
— Если честно… — Я немного помялся, глядя поверх Виллиного плеча на Йонне. Тот широко улыбнулся — сидя на капоте Бэмовой машины.
— Ладно. Тогда, слушай еще раз, — «ты» и «я». Сегодня.
— Ты о чем? …
— Я хочу секса с тобой. — Вилле раскурил сигарету, рассматривая мои реакции с должной тщательностью.
— То есть, ты хочешь, чтобы я прямо тут свалился в обморок? — Я приподнял брови.
— Почему - нет? — Он обиженно выдохнул дым мне в лицо.
Я понимал его страсть и все прочее, но говорить об этом здесь, — посреди людной улицы, ни капли не смущаясь своих слов…
— Только секса или любви? Ужина при свечах, а? — Я хмыкнул.
Вилле огляделся по сторонам и схватив меня за шкирку — швырнул в зазор между клубом и улицей. Тут было пусто и не многолюдно. Точнее: здесь вообще никого не было.
Ударившись о стену я замер.
— Мне ли тебе говорить о том, что я чувствую рядом с тобой? … Я боюсь этих слов.
— Скажи их. — Я безразлично сложил руки на груди.
— Нет. — Вилле скривил лицо — отворачиваясь.
— Ты не хочешь просто изнасиловать меня и выкинуть, как всех тех, с кем у тебя ничего не получилось. Ты не хочешь смотреть мне в глаза, потому что видишь в них самого себя. Ты поцеловал меня, ровно час назад, и твои губы дрожали, как и руки, и все, чем ты касался меня.
Сколько раз на твоей памяти бывало такое? Ты не побрезговал дотронуться до мужчины. Это твой грех. Так неси его с гордо поднятой головой. Скажи, что любишь меня. — Я продолжал стоять у стены, не прекращая сверлить взглядом этого лживого «Еретика».
— Никогда бы не подумал, что ты скажешь такое. — Он отчужденно уселся на плиты, что лежали и тлели под воздействием лет.
Его голое тело подрагивало на не летнем ветерке. Я стянул с себя пальто и швырнул им в Вилле. Тот, смерил меня убийственным взглядом.
— Я хотел сказать совсем не то. Я хочу доверить тебе свое тело. Ты не мог бы…
Верно ослышался. Мой мозг поплыл. Он, хочет сказать то, о чем я думаю? …
-Я делал это сотни раз с другими. Я хотел бы того же самого. Но, среди всех остальных, я бы доверился лишь тебе. Мне кажется, что я отпущу себя, если позволю тебе сделать то, что даже у меня в голове не укладывается.
С другой стороны, это поможет мне почувствовать тебя. Так что: — не смей отпираться. — Вилле лукаво посмотрел на меня.
— Я не смогу…
— Почему нет? — Вилле взорвался, откидывая сигарету.
— После такого, я не уверен, что буду относиться к тебе, как прежде.
— Ну и хрен с тобой. — Вало фыркнул и вернув мне пальто — покинул двор, чуть ли не, опрометью.
Я смотрел перед собой и фильтровал то, что он сказал.
Я бы в жизни не додумался до такого. Какой бред.
«Мальчуган, родившийся в рабочем районе; Дьяволикий парень со странностями, просит тряпку, вроде меня, отыметь его, на чем свет стоит…
Нет, мне это снится. Мне стоит вернуться в клуб и накатить по самые гланды того самого коньяка, что я приметил ранее»…
Я никогда не считал себя настоящим мужиком но, что — то мне подсказывало, что в скором времени, мне придется взять инициативу в свои руки…