Похороненные сердца.

      Мысли Йонне Аарона.       Стрелки часов описывали бесчисленное количество кругов.       Я представлял себя в их окружности. В окружности дней, и периметре своих жизней — новых, старых, настоящих.       Одиночество давило мне на виски. Немногим позже, я собрал свои вещи в сумку, сгреб ключи с тумбочки, и спустился вниз по старенькой лестнице.       Машина ждала меня.       Кинув сумку в багажник, я бросил, так и не раскуренную, сигарету под ноги и втоптал ее в мерзлую землю.       Заняв водительское сиденье, я повернул ключ зажигания, выжав сцепление и переключившись с первой на вторую скорость       Далеко за городом, меня ждал Сэр Кристус — мой заветный и дружелюбный товарищ.       Мы частенько закидывались с ним. Позже, ехали куда — нибудь, — созерцать океан или трястись под невообразимые звуки клубной музыки.       Мой ритм — гитарист знал толк в умных речах и жестких наркотиках.       Он облагораживал сие слово, называя его двумя другими — «средством выживания». Может, для него, оно и было таковым. Для меня лишь — «убийцей времени». Убийцей того, что и так летит со страшной скоростью, проскальзывая через наши тела краткими воспоминаниями.       Сегодня я был пустым и неинтересным.       Кристус встретил меня с самого порога и не на секунду не выпускал из своих бледных, широких ладоней. Он боялся, что я вырвусь, убегу, а возможно: покончу с собой, — что тоже весьма вероятно.       Я и сам не ожидал от себя чего — то умного, поэтому податливо подставлялся под его мнимую опеку.       В последнее время у нас не было никаких репетиций. Я отдавался группе Вилле Вало, и следил за его новоиспеченным дружком.       Теперь, когда у них все было хорошо — я мог убраться из города, и не мешаться у них под ногами.       — Расскажешь о своей паузе? — Спросил Кристус, толкая меня на диван и уходя за приличной порцией спиртного.       — Я решил завязать с «Негативом». — Кромка моих губ судорожно дернулась, выдавая мое желание — забрать слова обратно и уехать от Кристуса, словно меня тут и не было.       — Ты меня удивляешь.       Из кухни послышался приглушенный голос друга: он открывал бар и вытаскивал чистые бокалы из шкафчика.       — И кто тому виной? — Он снова вернулся, я немного отодвинулся от него, уступая место.       — Тому виной — моя жизнь. Вернее, мое неумение — жить этой жизнью.       — Как поэтично, — Сэр хмыкнул и протянул мне бокал, доверху наполненный бодягой вроде скотча.       — Ты сейчас смеешься надо мной?       — Аарон, твоя проблема в твоей голове. Будешь чаще улыбаться — мир станет ярче, насыщенней. Боюсь, что через несколько лет, ты пустишь себе пулю в висок, если не прекратишь раздувать из мухи слона.       — Я ничего не раздуваю. Мне скучно. Даже тебя видеть, и то, — скучно.       — Чем я могу помочь? Не этим ли? -Он достал из кармана пакетик, и я нежданно вцепился в него, не отдавая себе отчета.       — Видимо — да. — Кристус смерил меня грустным взглядом и откинулся на диване, потягивая пойло.       Его великолепное вытянутое лицо было совершенно пустым и ничего не хотящим. Мое, как оказалось — под стать.        Это я приметил в отражении зеркала, что висело напротив меня. Я угрюмо изучил свою небритость и всклочив волосы, отвернулся в другую сторону.       — Кстати, я рассчитывал на тебя, как на лидера, фронтмена. Человека, который сможет тянуть на себе всю группу. Но, похоже, ты сдался.       — На себя посмотри. — Я порвал пакетик, высыпая из него содержимое.       В моем кармане нашлась довольно крупная купюра, тот час, оказавшаяся -свернутой в тоненькую трубочку.       — Мне оставь, — Кристус безлико наблюдал за моими действиями. Я закатал рукава и спрятав волосы за воротник, склонился над столом, вдыхая в ноздри порошок, — в обе поочередно.       Зависнув над столом, я часто поморгал. Комната начинала становиться более отчетливой: у предметов появились тени, цветности и многогранности.       Лицо Сэра Кристуса расцветало улыбкой; Он и сам приложился носом к «дороге «, не желая отставать от меня в «неблизком пути».       — Как тебе мой «чистяк»?       — Напоминает снег в Валилле. — Я хмыкнул и схватился за голову. — Знаешь, теперь все не так уж и плохо.       — А я тебе про что? — Кристус облизнул губы, растирая остатки «снадобья» по деснам.       Мы созерцали потолок — прежде скучный, белый, — теперь же: наполненный различными движениями и хаотичностью осыпающейся побелки.       — Я хочу Вилле Вало. — Пробурчал мой разум.       — Отставить. Этот гнилой подонок высосет из тебя душу. Сначала из Линде, позже, и у тебя. Не ты ли плакался мне об этом, последний десяток лет?       — То был другой Вало… Лили изменил его. Вало не забивает на приличие, вроде, начал меняться.       — Старую собаку не научишь новым трюкам. Скоро Лили аукнется…       — Если это так, то я начну переживать, ты же знаешь.       — Просто, я тебе так скажу, — Лили не промах; — Как только он почует неладное — свалит, за милую душу, — не то что ты.       — Все так говорят… Неужели, я настолько добрый? Может быть, я даю повод вытирать об меня ноги?       — И да, и нет. Я предлагаю обмануть его, вот и все. Если тебе нужен Вилле Вало — можешь считать его своим, — Кристус небрежно смел книги со стола и поставил на него ноги. — Для этого, нужно минимум усилий. Вилле привык, что ты бежишь к нему по первому зову и велению руки. Что тебе мешает, сделать иначе? Ты ненужен, потому что ты рядом. Заставь его поверить, что ты нашел свой путь, поверить в то, что ты более не нуждаешься в нем.       — И как мне это сделать? — Я вскинул брови, не понимая.       — Ну для начала — свали из города и не отвечай на звонки. Сделай вид, что умер.       — В тебе сейчас наркотики говорят? Ты действительно думаешь, что я куплюсь на эту чушь? Я не хочу никуда пропадать. — Я достал сигарету и закурил.       Слова Кристуса витали в моей голове, подобно угарному газу.       — Знаешь, тогда, это — твоя проблема. Ты такой простой, как два пенса, мать твою.       — Я не хочу увести его, даже если это было бы в моих силах. Лили не сможет без него, да и Вилле не согласен сдаваться без боя.       — Тогда, чего ты хочешь?       — Я хочу быть его верным другом, — Я пожал плечами, поглядывая в зеркало, — Это — единственное, что мне остается. Не хочу лезть на рожон и делать ситуацию еще более запутанной.       Кристус промолчал, не имея возможности ответить на мои слова, ведь его рот был занят бутылкой, а мысли — отказывались собираться во что — то целостное.       — Поехали. — Шумно сказал он, наконец — то избавившись от докучливого горлышка.       — Куда?       — Поболтаемся по городу, забудем на миг о своих проблемах.       Наверное, это — самый оптимальный выход из сложившейся ситуации; Отдаться дороге и созерцанию чего — то вокруг себя, дабы не помнить о своих собственных проблемах, что оседают в мозгах мертвым грузом.       Я согласился и послушно встал.       Комната накренилась перед моим взором, я дико рисковал разбить голову, но, так или иначе, — сумел добраться до выхода и пойти за Сэром Кристусом.       В голове были сплошные эмоции и масса пробелов. Вероятно, только на одного меня из нашей «парочки», данный наркотик влиял столь пагубно.       Стараясь не вдаваться в подробности, я постарался сублимировать свои ощущения и постепенно снизить их до нуля.       Все это — не было выходом из сложившейся ситуации. Новые, будущие дни, не отметались на задний план.       Завтра придется принимать раскаяния своего организма за то, что он не может притупить ту боль, что возникает из неоткуда.       Она будет красться на мысках, а потом начнет разворачиваться на полную катушку, пожирая меня изнутри.       Справа — Кристус: он что — то рассказывает, но мне до глубины души неинтересна его болтовня. Более меня интересует его пламенное тепло, что таится под рубашкой парня. Мне не хватает такого тепла, и я вынужден перегорать всякий раз, будучи лишь наблюдателем и сторонником.       Одиночество и депрессии душат меня в своих мощных хладнокровных объятьях.       Наши странствия окончились достаточно быстро. Кристуса начало отпускать. Я не мог завести разговор с нуля, и прикусывал язык всякий раз, когда его лицо поворачивалось ко мне.       Наконец, его это взбесило и назвав меня «скучным», он покинул мою машину. Если честно, с какой — то стороны, я был даже рад этому, потому что его поддержка «мнимая» была таковой и оставалась — на протяжении всего нашего общения.       Позже, я зарулил в какой — то паб и снял шлюху.       Затащив ее в комнату, я затяжным взглядом пялился на ее образ, пока она раздевалась.       Мой взгляд штудировал ее голое тело, но на лице не скользнуло даже тени удовольствия.       — Что не так?       — Пожалуй, я сегодня не в форме. — Я прыснул от смеха и отодвинул ее от себя. — Мне всего лишь нужна компания. Поговоришь со мной?       Она надула свои перламутровые губы, и с недоверием присела рядом со мной на кровать.       — Я видела тебя на афишах… — Она неуверенно положила голову мне на колени, а я — немного подумав, — запустил пальцы в ее темные волосы.       — Видеть меня при «параде», гораздо веселее, не так ли?       — Почему ты так измучен? Я думала, что у таких как ты, — довольно веселая жизнь. У тебя есть деньги, и не надо работать как мне, например.       — Это все — один большой обман. Думаешь, я сижу на месте и ничего не предпринимаю? Публичная жизнь во сто крат сложнее, ежели посредственная.       А самое грустное в том, что оглядываясь назад, ты не видишь твердых взглядов и поддержки. Все становиться слишком туманным. Слава точит, как червь — яблоко.       — Думаю, что при твоей внешности, вполне возможно снимать не только проституток — таких, как я. Любая девушка способна влюбиться в тебя по — настоящему, не за деньги.       — Думаешь?       Она немного помолчала и утвердительно кивнула головой.       — Я люблю одного человека на протяжении всей своей жизни. Что прикажешь делать в такой ситуации?       — Думаю, тебе стоит добиваться «его» любой ценой. Почему бы и нет?       — Он занят, и он влюблен. — Горько проговорил я, в глубине души понимая, что так оно и есть. Это словно — один большой замок. Табу, которое не нарушишь — не словом, ни делом.       — Перед любовью ни одна дверь не устоит. Слышал подобную фразу? Не стоит говорить, что ничего не выйдет, покуда не попробуешь и не убедишься в этом.       — Знаешь, если бы была такая инъекция, при введении которой, ты забывал о своей влюбленности, я бы вводил ее нешуточными дозами.       — Ее нет, поэтому, могу пожелать тебе удачи в поисках настоящего счастья. В жизни не все бывает гладко: ты преуспел в музыке, но потерял себя настоящего, потерял единственное благородное чувство — и оное далеко не любовь… Это чувство — независимости и защищенности. А ты — воплощения зависимости. Попробуй бороться с этим.       Я согласился с ней, вытягивая из пачки сигарету. Перед дорогой не помешает расслабиться и покурить…       — Йонне Аарон, ты- справишься. И плевать, что об этом тебе вещает проститутка из борделя. — Она смущенно улыбнулась мне и встав с моих коленей — посмотрела на часы.       — Кажется, мне пора…       Я развел руками. Что ж. «Пора, так пора».       А мне надо ехать в Валиллу, пока мой разум не перегорел до самого его основания.       Думаю, теперь я буду вести себя несколько другим образом. В желании получить то, что так долго не выходит из моей головы И плевать на результат.       Будет достаточно одной попытки, чтобы помножить разочарование на боль, а потом, — не выиграв, — начать все с чистого листа…